Свет и тьма

Глава 10/1

Есений удивлённо вскинул брови:

— А откуда ты узнал, что я собираюсь тебе показать? Неужели дядя уже рассказал про василиска?

Я состроил кислое лицо, изображая разочарование. Хотя я был зол. Очень зол. Василиск? Серьёзно? Император совсем умом тронулся. Почему сразу Змея Горыныча не притащил, чего уж там мелочиться:

— Ну вот! А я хотел удивить тебя, — сокрушался раздосадованный цесаревич.

— Всё равно показывай, мы никогда не видели василиска, — произнёс Андрей, потом озадаченно добавил: — Правда, я не совсем понял, при чём тут Ярослав…

Есений его уже не слушал, а снова тащил меня на выход, Андрею же приходилось буквально бежать за нами.

Мы без проблем прошли мимо охраны, никто нам препятствовать не стал. Хотя я думал, что нас не выпустят из дворца «ради нашей и всеобщей безопасности». Но уже на улице я увидел такое количество гвардейцев, что можно было решить, что дворец вот-вот начнут осаждать.

— Зачем столько охраны? — спросил я прямо. — Нам что-то угрожает?

— Ну, раз столько охраны, очевидно же, что да, — отмахнулся Есений, явно нежелающий отвечать.

— Это из-за вурд? — поддержал моё любопытство Андрей.

— Из-за них, и из-за Метрополии, а ещё из-за тёмных. Но, друзья, больше сказать не могу. Государственная тайна! — он с важным видом вскинул указательный палец, хотя мне показалось, что цесаревич и сам знает не больше нашего. Значит, я ошибся, от него никакой информации не добиться.

— Куда это вы собрались?! — недовольно и визгливо окликнул нас девичий голос. — Скоро начнётся бал, отец будет злиться!

— Не лезь не в своё дело, Лизавета! — не оглядываясь, крикнул ей Есений и ускорил шаг, задавая нам темп.

Мы с Андреем невольно оглянулись. Великая княжна, придерживая длинную юбку платья, стремительно неслась следом за нами, сердито буровя спину старшего брата взглядом.

— Что ты задумал, Есенька?! — быстро догнав нас, строго спросила Елизавета, краснея от бега и гнева. — Куда ты тащишь этих двоих?

— Да сгинь ты уже, не твоё, говорю, дело! Иди пляши на своём балу.

— Ага, сейчас, разогналась! Я с вами, а если что не понравится, сразу папеньке расскажу!

— У-у-у-у, заноза! — страдальчески протянул Есений, но сестру больше прогонять не стал.

А Елизавета тем временем наставила в меня заинтересованный взгляд:

— Это ты, значит, оборотень-чародей? Да? Князь Ярослав Гарван?

В ответ я, соглашаясь, кивнул.

— А я Андрей Гарван, — влез тут же брат, обворожительно заулыбавшись.

Елизавету, избалованную вниманием, обаяние брата не впечатлило. Она недовольно поджала губы, отодвинула его плечом, чтобы быть ко мне ближе, и снова сказала:

— Ты у нас знаменитость, знаешь ли. Сегодня все гости о тебе говорят.

Я решил это никак не комментировать. Я и без неё не мог не обратить внимание, как на меня смотрят с любопытством гости. А Елизавета, так и не дождавшись ответа, недовольно изрекла:

— А ты неразговорчивый, Ярослав Гарван. Я бы даже сказала, нелюдимый.

— Отстань от человека, — бросил в её сторону сердитый взгляд Есений, — разве не видишь, что от твоей глупой болтовни уже у всех голова болит.

Тем временем мы свернули на тропинку, вымощенную брусчаткой, и оказались на заднем дворе, где располагались старинные каменные хозяйственные здания.

— Ты что его в питомник ведёшь? Отец не велел туда спускаться! — возмутилась Елизавета и со злорадной радостью добавила: — Ух и влетит тебе, Есенюшка!

— Не влетит, если ты язык за зубами держать будешь. И, вообще-то, ты с нами идёшь, значит, и тебе влетит, — насмешливо сощурился цесаревич.

Елизавета возмущённо открыла было рот, но Есений договорить ей не дал:

— Или ты не хочешь взглянуть на василиска? Тебе-то с остальной малышнёй поди не дадут посмотреть, как Ярослав с ним расправиться.

Андрей ошарашенно вытаращился на Есения, а потом на меня. Я предостерегающе качнул головой, намекая, чтобы он не вмешивался.

Я, конечно, надеялся, что эта часть прошлого больше не повторится. Зря. Я уже понял, что некоторые события все равно повторяются: рано или поздно, в худшей или лучшей версии, но они происходят снова. Вот и это событие видоизменилось. В прошлом цесаревич и Великая княжна не уделяли мне такого внимания и не водили в питомник. А император предложил сразиться с лихим ухарем, не таким уж и сильным для оборотня противником. В прошлом Михаил Алексеевич в последний момент поставил меня перед фактом и даже выбора не дал. А теперь он у меня есть.

Я продолжал вести себя невозмутимо и делать вид, что меня нисколько не злит происходящее. Но вскоре и императорских отпрысков, и их папеньку ждёт разочарование. В этот раз я не собирался развлекать публику оборотничеством. Я князь Варганы, а не какой-то шут. И если раньше бы я смиренно исполнил желание Его Величества, то сейчас меня подобное отношение откровенно бесило.

Тем временем мы дошли до широкой каменной башни. Я хорошо знал эту башню, которую называют питомником. В самой башне при прошлом императоре Алексее жил Змей Горыныч. Но змей умер от старости задолго до моего рождения, а молодого решили не забирать из запретного леса. Тот уже был привыкшей к жизни в лесу и к относительной свободе, и держать его во дворце столицы с миллионом населения было просто небезопасно.

Под самой башней находились катакомбы, в которых императорская семья держала разных редких диковинных существ, которым даже в запретном лесу было оставаться небезопасно. Михаил любил хвастаться волшебным зверьём, водил сюда высокопоставленных иноземных гостей, демонстрируя последних в мире единорогов, маленьких крылатых существ, похожих на людей, привезённых когда-то с далёких земель, которые теперь принадлежат Метрополии. Сейчас питомник, конечно, заметно обеднел. А раньше здесь были и жар-птицы, и лешие, и кикиморы, несколько мавок жили в большом бассейне, водяные и даже болотный чёрт, коих на воле не видели уже полтысячи лет.

Двое гвардейцев, охранявших башню и откровенно скучавших, вмиг выпрямились по струнке, приветствуя нас.

— Откройте нам, — велел Есений, и один из гвардейцев тут же принялся исполнять.

Очевидно, запрет ходить в питомник, существовал только для императорских детей, а гвардейцев об этом уведомлять не стали. Значит, не такой уж и запрет. И мне это показалось странным.

Мы вошли в башню, внутри было пусто, как, впрочем, и всегда. Высокие стены в десять метров почти под самым потолком узкие окна, опоясывающие башню. Массивные ойра-фонари висели на тяжёлых цепях, сейчас они были погашены и в башне царил полумрак. В другом конце помещения возвышалась стена, отгораживающая вход в сам подземный питомник.

Мы направились туда, Есений тут же создал светоносный шар, его примеру последовала и Елизавета.

Императорские отпрыски шли впереди, а мы с Андреем немного отстали.

— О чём они говорят? — шёпотом спросил брат. — Почему ты будешь сражаться с василиском? Почему ничего не рассказал?

— Я и сам только недавно узнал. И ни с каким чудищем я сражаться не буду.

— М? Что вы там шушукаетесь? — недовольно скривился Есений, оборачиваясь к нам.

— Да мы так, ничего такого, — поспешил ответить Андрей и с тревогой покосился на меня.

Мы спустились по каменным ступеням, Есений навалился на дверь, и она с протяжным скрипом отворилась. Оттуда повеяло запахом свежего сена, навоза и немного сыростью.

Первыми нас встретили два красивых единорога — самка и самец. Они были в загоне, беззаботно жевали сено. Их серебристые рога отражали свет светоносных шаров, как и серебристая с блестящим отливом шерсть. Я погладил одного по холке, он одарил меня мудрыми светящимися во тьме взглядом. Этим двоим предстоит воспроизвести на свет ещё трёх жеребят и благодаря этому спасти свой вид от вымирания.

Андрей тоже слегка завис, разглядывая чудесных зверей. После загона единорогов пустовало несколько клеток, затем в одной из клеток скучающе возлегал саблезубый тигр, его нарочно отсадили подальше от парнокопытных рогатых. В клетке дальше, окутанной густой паутиной, устроилось несколько мохнатых арахнидов размерами с кабана, в народе их называют худолихи. Пока их практически всех не перебили, эти твари любили забираться в деревни и воровать скот.

Фей здесь сегодня не было, Анна Юрьевна любила их забирать в оранжерею, эти маленькие существа очень любили растения и свет, а здесь во тьме и сырости они чахли. Но Михаил Алексеевич всё переживал, что, напитавшись солнечным светом, они обретут волшебство и сбегут, поэтому большую часть своей жизни маленькие крылаты люди проводили здесь.

А дальше я увидел того, кого приготовил для меня император. В этот раз он выбрал не чудовище из запретного леса, а противника куда сильнее. Трёхметровое существо похожее одновременно и на птицу, и на змею. Массивный хвост обвивал птичьи чешуйчатые мощные лапы с крепкими острыми когтями, голые тёмно-зелёные крылья, как у летучей мыши и крепкое туловище, которое продолжала длинная гибкая шея. Самым уродливым и нелепым в этом существе была голова: похожая на петушиную с гребешком и бородой, но куда больше и клюв острый, изогнутый, как у ястреба.

Недооценивать это существо из-за головы не стоило, шея у него была такая сильная, а голова и клюв такие крепкие, что он был способен пробить этой головой стену. Но нрав у этих существ совершенно неагрессивный, хоть они и хищники, по большей степени они не охотятся, а предпочитают питаться падалью. Да и на людей практически не нападают, только в целях защиты. Живут они стаями в горах и скалах подальше от человеческих селений, а ещё они обладают пусть и примитивным, но интеллектом. Некоторые особи умели обездвиживать жертву одним взглядом, такие обычно были вожаками стаи.

— Ничего себе! — воскликнул Андрей, изумлённо рассматривая василиска.

Услышав возглас, василиск затрепыхался, забил перепончатыми крыльями, но дёрнувшись пару раз, вдруг резко сник, жалобно взвыл и присел, опираясь на массивный хвост. Я заметил, что крылья у него подрезаны, наверняка так сделали, чтобы он не попытался улететь во время сражения. Но ещё я не мог не обратить внимания, что василиск вёл себя слишком вяло. Оказавшись в незнакомом месте, он бы наверняка попытался сбежать и уже сломал бы клетку, которая далеко не чародейская, а обычная. А он это не делал, а только беспомощно таращил круглые глаза и покачивал головой.

— Что с ним? — спросил я. — Он болен? Отравлен?

Есений окинул василиска скептичным взглядом:

— Да нет, его такого и привезли. С чего ты взял? Каждый день что ли василисков видишь? — усмехнулся недоверчиво он, а затем снова похлопал меня по плечу и высокопарно произнёс: — Сегодня великий день для тебя, Ярослав! Благодаря ему, — он указал на василиска взглядом, — ты станешь знаменитым на всю Славию.

— Знаменитым, — горько усмехнулся я, ещё раз окинув взглядом явно отравленное существо.

— Странно, что ты не радуешься, — недовольно протянула Елизавета, скрестив руки на груди. — Отец устроил для тебя это не просто так, он хочет показать, что ты будущая легенда, герой и великий воин, которых уже давно не было в Славии. А не то чудовище и урод, которым тебя все считают.

— Как грубо, сестра, — не всерьёз пожурил её Есений. — Но в чём-то Лизавета всё же права. Будем честны, Ярослав, сейчас тебя все считают грязным полукровкой, недочародеем, в чьих жилах течёт грязная кровь иноверцев ромалов. Тебя считают ошибкой природы. Не подумай, что я хочу тебя оскорбить. Ни в коем случае! Но сегодня у тебя есть шанс доказать обратное. О тебе будут говорить в каждом доме, тобой будут восхищаться.

Я невольно заметил, как Андрей переводит растерянный взгляд с меня на цесаревича и, кажется, не знает, чью сторону выбрать.

— Чем же тут восхищаться? Убить раненное отравленное животное большого ума и силы не надо. Можешь сам с ним сразиться вместо меня, — и я, подражая цесаревичу, похлопал того по плечу, правда вышло куда грубее.

Есений озадаченно заулыбался, делая вид, что не понимает, о чём это я.

— Тебя ведь Михаил Алексеевич ко мне подослал? — прямо спросил я цесаревича.

— С чего ты взял? — в растерянном недоумении заулыбался он.

— Гвардейцы тебя пропустили, а Елизавета сказала, что отец запретил заходить в питомник. Значит, запретил всем, кроме тебя, верно?

Я очень хорошо знал Михаила Алексеевича, и такой бы оплошности он не допустил, это сразу меня насторожило.

Елизавета с подозрением покосилась на брата. Андрей робко ухватил меня за локоть, явно намекая, чтобы я это прекратил.

— Я даже могу рассказать тебе, почему он так сделал, — размеренно продолжил я. — Решил, что мы быстрее найдём общий язык, что у тебя лучше получиться меня настроить на сражение. Верно?

— И что в этом такого? — не стал отрицать Есений. — Я ведь по-дружески хотел помочь, показал тебе противника, чтобы для тебя это не стало неожиданностью.

— Я не собираюсь с ним сражаться, — твёрдо отчеканил я, не без удовольствия наблюдая, как меняется в лице цесаревич.

— Ты не можешь, — насмешливо заулыбался он, — мы уже арену приготовили за озером для тебя, и гости ждут завтрашнего вечера, чтобы посмотреть, как оборотень убивает василиска. Не можем же мы их расстраивать?

— При всём уважении, я об этом не просил. И уж тем более согласия не давал. Жаль, конечно, расстраивать императора и гостей, но сражаться с василиском я не намерен.

— Тебе сложно, что ли? — нарочито-скорбно вздохнула Елизавета. — Отец, вон, целое состояние поставил на тебя. И не только он.

— Они ещё и ставки делают! — не скрывая возмущения и злого смеха, воскликнул я.

— Когда же ты язык научишься держать за зубами? — шикнул на неё Есений, а затем натянув виноватую улыбку, снова повернулся ко мне.

Но сказать ему не дал Андрей, решив вступиться за меня, правда говорил он не слишком уверено:

— Наша родовая сила ослабла, Ярослав не сможет контролировать волка. Это очень опасно, он может кого-то покалечить или, наоборот, не сможет обернуться, и василиск его убьёт. Ни бабушка, ни мой отец на это не согласится. Мне и самому это всё не нравится, Яру четырнадцать, он же не боевой чародей, а школьник.

Есений недовольно поджал рот и ответил Андрею в довольно жёсткой манере:

— Оборотни одни из самых сильных, яростных и беспощадных существ, а их регенерация уступает разве что кровососам. Оборотня, подобного Ярославу, и вовсе в природе не существовало никогда. Отец видел его в действии, он невероятно силен для своих четырнадцати, — поняв, что перегибает палку, уже смягчившись, продолжил: — Никто не допустит, чтобы Ярослав пострадал. Боевые чародеи будут следить за боем, а василиск, как уже заметил Ярослав, ослаблен. Ему вообще ничего не угрожает, и всё это только чтобы представить высшему свету наилучшим образом князя Варганского. И поэтому отец меня попросил узнать, согласишься ли ты. Никто, конечно же, насильно принуждать тебя не станет.

Как же ловко цесаревич всё переиграл. Не зря его наставники отрабатывали свои немалы оклады. Елизавета многозначительно кивала, соглашаясь с братом, и вот уже и Андрей, завороженный красноречием цесаревича, успел изменить мнение, и теперь вопросительно смотрел на меня.

— Если это неопасно, ты бы мог выпить подъём, и показать всем… — нерешительно начал рассуждать вслух Андрей.

— Нет, я несогласен, — холодно отчеканил я, — и верните, пожалуйста, это бедное существо туда, где вы его изловили. А сейчас нам пора возвращаться, бабушка и дяди будут волноваться.

И не дожидаясь, когда императорские дети снова попытаются нас переубедить, я схватил Андрея за рукав парадного мундира и потащил на выход.

— Зря ты так с ними, помягче надо было, — с укором сказал Андрей.

— Если мы будем прогибаться под любую прихоть Володаров, то так и сломаться недолго. То, что они просят, унизительно, Андрей. Я не цирковой медведь, чтобы тешить публику, не скаковая лошадь, чтобы делать на меня ставки. Я — князь Варганского княжества, я — глава рода, а мы — Гарваны, одни из сорока четырёх древних чародейских семей, доживших до этого времени. Мой потенциал силы уже перевалил за высшую категорию…

— Ладно-ладно, не распаляйся, — поспешил успокоить меня брат, — знаю, что ты прав. Но за испорченное представление нам теперь не избежать недовольства Михаила Алексеевича. Да и Есений, наверное, больше с нами водиться не захочет. Эх, теперь нас, наверное, и на лето сюда не пригласят.

— О лете думаешь…Не стоит загадывать так далеко. Мало ли что случится, — задумчиво протянул я.

— Что ты имеешь в виду? — настороженно усмехнулся Андрей.

— Сам не знаю, — пожал я плечами, на самом деле не до конца понимая, зачем это сказал.

Но одно я точно знал, что чуйка никогда меня не подводила, и что-то вскоре должно произойти. Одновременно тревожное чувство и предвкушение чего-то ещё. Словно бы то, чего я так давно жаждал, то, к чему так долго стремился вот-вот должно сбыться. Но сколько бы я над этим ни размышлял, не мог понять, что именно должно произойти. Может, я найду убийцу отца, а может, пойму, кто убил моих родителей в прошлом? Или это как-то связано с Кассеем и моим последним желанием.

Я не успел додумать эту мысль, к тому времени мы уже вернулись во дворец. Гости уже переместились в бальный зал, откуда звучала музыка, начало бала мы пропустили.

— Пойду потанцую к какой-нибудь хорошенькой барышней, — окинув взглядом молоденьких аристократок неподалёку, сказал Андрей, подмигнул мне и добавил: — И тебе хватит скучать. Иди веселись, хватит быть таким серьёзным! Смотри, как на тебя Александра смотрит, пойди пригласи её на танец.

Я неопределённо кивнул ему, но врываться с Александрой в ряды танцующей молодёжи не спешил.

Первым делом я выцепил взглядом бабушку, которая как раз в этот миг медленно удалялась прочь из зала в компании мужчин. И компания эта мне весьма не понравилась. Михаил Алексеевич, Великий князь Григорий и трое высокопоставленных мужчин: один министр обороны, второй министр чародейства и третий, если мне изменяет память, министр экономики. Зачем им понадобилась бабушка?

Нет, одну её точно отпускать нельзя. Ещё не хватало, чтобы они склонили совершить что-то, на что соглашаться ни в коем случае нельзя. Да и, чувствовал я, что в такой компании они не погоду собираются обсуждать, а что-то куда серьёзнее. Возможно даже то, что прольёт свет на происходящее. А значит, я просто обязан присутствовать на этом разговоре.