Станция "Фронтир"

Глава 4. "Казнь в Невесомости".

Дюрастальные ворота – вывернутые, дымящиеся – рухнули внутрь. В проёме, окутанные багровым аварийным светом и гарью – стальные призраки. Подразделение Спецреагирования. Восемь ходячих крепостей в экзокостюмах «Бульдог». Каски – тяжёлые, щиты – в граффити станции. Дробовики как ломы.

– ПСР! Прикрытие! Бейли – к нам! – голос «Стального Гризли» перекрыл грохот. Отряд схлопнулся в щитовую стену – мгновенно, пугающе синхронно. Полукруг. Между Тарой (прижатой к челноку) и Стражами Черепа (в пятнадцати метрах). Шквал огня! Двое из ПСР двинулись вперёд – дымовая шашка к ногам Вориана (в пяти шагах!), и Тара была выдернута из-под удара хлыста, потащена за щиты к опрокинутому контейнеру. Внутри – облегчение, смешанное с адреналиновой дрожью. – Успели, – выдохнула Бейли, голос сорвался.

Вориан взревел. Нейронный хлыст хлестнул сквозь дым. Фиолетовая молния врезалась в ближайшего бойца. Щит засветился. Солдат отшатнулся.

– Чернь! Давить! – орал легат. Стражи Черепа контратаковали. Плазменные сгустки вгрызлись в щиты. Один чиркнул по ноге – броня поплыла. Крик боли. Брешь! Раненый рухнул.

– Сомкнуть строй! – рявкнул «Гризли». Отряд сдвинулся. Боец «Мать Драконов» швырнула шашку – электрошоковая дробь захлестала Стражей. Один рухнул дёргаясь.

Тара заметила: Вориан отступил к центру ангара. Кричал в коммуникатор – к «Железной Решимости». По спине пробежали ледяные мурашки. Ответ пришёл мгновенно. Из чрева корабля, через задний шлюз. Пандус опустился. Из пара и дыма вывалились... Железные Звери.

Пятнадцать. Громыхающие горы металла. Рваная броня цвета ржавчины и пепла. Головы – в железных клетках. Тускло-красные сенсоры мигали разными ритмами, как сумасшедшие маяки. Одна рука – протез-монстр: ревущие «миниганы», шипящие плазмотроны, гидравлические молоты, плюющиеся кислотного цвета огнём. Пошли. Лязг. Шаги сотрясали палубу. Воздух вибрировал от их рычания и вони перегретого масла. Холод машинной смерти. Встали между пандусом и ПСР, в двадцати метрах, прикрывая Стражей.

– КИБЕРЗВЕРИ! ЩИТЫ НА ПОЛНУЮ! – голос «Гризли» дрогнул. Звери развернулись. Красные сенсоры нацелились. Роторы завыли. Плазма загудела.

– Уничтожить! – крикнул легат. Ад обрушился.

ЛИВЕНЬ РАСКАЛЁННОГО СВИНЦА! Щиты замигали синим. ПИСК ПЕРЕГРЕВА! Бойцы попятились. СГУСТОК ПЛАЗМЫ! ЦЕНТР СТРОЯ! ОСЛЕПИТЕЛЬНАЯ ВСПЫШКА! Энергетическая защита «Гризли» взорвался. Командира отшвырнуло. Тело грохнулось о контейнер.

Зверь с гидромолотом рванул вперёд. Молот взметнулся – раздавить «Мать Драконов». Она подняла щит – картон против кувалды. Едкий зелёный туман хлынул от другого Зверя. Дым шипел, разъедая энергетическое поле. Сенсоры ПСР запищали.

– ДЕРЖАТЬ СТРОЙ! – хрипло крикнула Тара отстреливаясь. Отчаяние сжимало горло. Щиты трещали. Дым ел глаза. Вориан наблюдал с холодной усмешкой. Хлыст свистел. Стражи перезаряжались.

– Буревестник! – Тара крикнула в шлем заместителю, прихрамывавшему за контейнером. – Где чёртово подкрепление?!

«Буревестник» отпрыгнул от плазменного сгустка. Голос в наушнике – хриплый, бессильный: – Заблокированы! Весь сектор! Хакерский ад! ПСР заперты в Альфе и Дельте! Ближайшие «Молоты» с Палубы 4...

Голос «Буревестника» сорвался в статический хрип, – Девять минут, командир! ДО СЮДА – ДЕВЯТЬ ЧЁРТОВЫХ МИНУТ!

Девять минут. Слово врезалось в сознание Тары как штык. Она оглянулась. Охранники – мёртвые груши на гарпунах или тихо истекающие у контейнеров. ПСР держались. Но щиты трещали. Патроны таяли. А киберзвери... только раскачивались. Набирали ход. Ржавые танки на льду.

В этот миг... Орудийные башни «Железной Решимости» плавно повернулись. Массивные стволы опустились. Точь-в-точь на укрытие ПСР. Холодный прицел.

– Твою же мать... – сорвалось у кого-то. Тара инстинктивно вжалась в холодный металл. Ждала вспышки. Животный ужас. Голая первобытная мгла. Неожиданно. Голос Софи – чистый, как спокойное озеро, – в ухе: – Биометрический скачок... Интересно... Это называется "ледяная пустота в желудке"? Или просто бесишься, что подмога тормозит? – Пауза. Холодная. – Не отвечай. Риторика. Готовься: гравитация и воздух – отвал через пятнадцать секунд. Магниты – активировать. O2 – проверить. Спрячься от летящего хлама.

Инстинкт. Быстрее мысли. Тара рванула кнопку общего канала. Голос – обваренная сталь: – ВСЕМ! МАГНИТЫ – ЖМИ! O2 – ПРОВЕРЬ! ГРАВИТАЦИЯ И ВОЗДУХ ОТВАЛЯТ ЧЕРЕЗ ДЕСЯТЬ СЕКУНД! УКРЫТЬСЯ ОТ ХЛАМА! БЫСТРО! Щелк-щелк-щелк! Магнитные замки затрещали каскадом. Как затворы перед расстрелом. ПСР замерли. Вцепились в укрытия. Ледяная концентрация. Враги застыли. Звери мигали сенсорами.

Вориан выпрямился. Шлем резко метнулся к потолку. – ЧТО?! ЭТО БЛЕФ! ДАВИ ИХ! – Хлыст ударил в пустоту. Фиолетовая молния чиркнула мимо.

Пять... Три... ОДНА. МИР ПЕРЕВЕРНУЛСЯ. ГРАВИТАЦИЯ – НОЛЬ. Тела. Обломки. Кровь. ВЗМЕТНУЛИСЬ. Зависли. Воздух рванулся вон. Леденящий СВИСТ. Нарастающий до ультразвукового ВОЯ. Потом – ТИШИНА. Вакуумная. Оглушающая. Только глухие стуки тел о металл. Метроном O2-счётчиков в шлемах. Бешеный ГУЛ сердца в ушах Тары. Кровь из ран брызнула алыми фонтанами. Застыла мгновенно. Хрупкие, багровые скульптуры. Зелёный дым свернулся в ядовитые шары. Пар замёрз серебристым инеем. Пламя погасло. Обломки, искры, капли – поплыли. Немой, смертельный балет. Аварийные огни – острые кинжалы света. Режут темноту.

ПСР примагнитились к контейнерам и хламу у восточной стены. Раненые стонали в радиошум. Киберзвери дрейфовали хаотично у пандуса "Железной Решимости" (север), ковыряясь протезами, цепляясь за пустоту. Стражи Черепа были разбросаны по центру, беспомощно крутясь в экзоскелетах, кувыркаясь. Вориан, примагниченный к палубе в центре, резко дёрнулся – шлем звонко треснул о дрейфующий ящик. Звук, как разбитое стекло в соборе, пронзил вакуумную тишину через вибродатчики брони. Воздух из пробоины закипел инеем, окутывая голову ледяным саваном. Сипение уходящего кислорода сквозь трещину – жуткий звук в вакуумной тишине.

Хрупкое перемирие невесомости. Звери вращались, слепые щупальца протезов цеплялись за пустоту. Стражи кувыркались в центре. ПСР замерли у щитов. Оно длилось секунду.

БАМ! Из тёмного тоннеля высоко на западной стене вырвался сгусток белого ада. Плазменный заряд. Ослепительная молния прочертила ангар. Прямо в правую ИК-линзу шлема Вориана. ВСПЫШКА! Алая броня вздулась, лопнула. Обнажилось месиво: обожжённая кожа, пылающие кибершвы, один безумный глаз – полный шока и боли. Облако ледяных кристаллов крови вырвалось из развороченного костюма. Немая агония в вакууме. Он дёрнулся в последней судороге, магниты, скрипя, удерживали кровавый обрубок.

Голос Дмитрия, холоднее космической пустоты, прорезал эфир шлемов:-«ПРИВЕТ ОТ ХАРКАНЦЕВ, ЛЕГАТ. ТЫ ЖЕ ТАК ЖДАЛ ВСТРЕЧИ?»

Из чёрных пастей, вентиляционных шахт, технических ниш на стенах и потолке – вырвались тени. Оруженосцы Харканса. Десять пауков в броне. Воронёная сталь. Двигались по металлу как по паутине, магниты, цепляясь за малейший выступ. Тяжёлые трёхстволки – мёртвая хватка.

Сержант Кейл – первым. Дробовик взревел. Зажигательный патрон воткнулся в спинномозговой порт Зверя с огнемётом. ФОНТАН ИСКР! Солдат замер, сенсоры погасли. Труп поплыл вращаясь.

Четверо других оруженосцев синхронно ударили по Зверям с пулемётами. Электрошоковая дробь забарабанила по сенсорам, стыкам гидравлики. ТА-ТА-ТА-ТА! Один кибер заглох, орудия бешено крутились вхолостую. Другой дёрнулся, рука сорвалась – очередь плюнула в потолок, осыпая всё искрами.

Пятёрка оруженосцев парила над ПСР. Кейл указал пальцем в перчатке на дезориентированных Стражей Черепа. Щёлк! Тактическая разметка Софи вспыхнула кровавыми маркерами в шлемах ПСР, подсвечивая спинномозговые порты, слабые точки брони как мишени в тире.

Тара не думала. Адреналин и ярость нахлынули. Голос разорвал канал:– ПСР! ОГОНЬ НА УНИЧТОЖЕНИЕ! ЦЕЛИ – ЗВЕРИ! ЧЕРЕПА – ДОБИВАЙ! ВАЛИТЬ ИХ! ВСЯ МОЩЬ – ПЛИ!

Щитовая стена взорвалась яростью. Залпы слились в оглушительный РЁВ. Вибрация гудела сквозь броню, кости, металл. «Мать Драконов» выпалила из гранатомёта – ОГНЕННЫЙ ШАР! Зверь с молотом вздулся, треснул. Внутренности выплеснулись наружу, замерзая уродливыми гроздьями. МЕТАЛЛИЧЕСКИЙ ВОПЛЬ умолк. Остальные ПСР засыпали Зверей с плазмотроном ливнем дроби и зажигалки. Оптика треснула, разлетелась. Слепой кибер плюнул плазмой впустую.

Оруженосец добил электрошоком в сенсорный порт – ИСКРЫ! МЕТАЛЛИЧЕСКИЙ ВОЙ! Труп замер, поплыл, вращаясь.

Остатки охраны Тары и бойцы Дмитрия обрушили шквал на Стражей Черепа. Точечные удары в подсвеченные порты. Дробь взрывала шлемы, рвала чёрный обсидиан. Ангар наполнился дрейфующим хламом: обломки, замёрзшая смазка, алая ледяная крошка. Хрупкий ад.

Вориан наблюдал за разгромом сквозь боль и холодную мглу. Единственный глаз, дикий от ярости, сверлил Дмитрия, парившего в центре ангара. Истекая воздухом и кровью, прикованный магнитом. Гнев пересилил агонию. С беззвучным рыком легат отщёлкнул магниты. Оттолкнулся рукоятью хлыста – рванул на Дмитрия! Алая торпеда в вакууме.

Наследник Харканцев, убрав пистолет в кобуру, плавным жестом, полетел навстречу. Силовой меч, гудящий синей энергией, врезался в грудную пластину брони Вориана! КЛАНГ! ИСКРЫ! Легат качнулся. Магниты заскрипели под нагрузкой.

Вориан взревел в безмолвии, хлестнул хлыстом вдоль корпуса. Фиолетовая молния чиркнула по грудной пластине Дмитрия. Лиловые змеи энергии поползли по броне. Боль! Жгучая, как раскалённый клинок! Пронзила грудь. Харканец содрогнулся, но удержал позицию. Не отступил ни на сантиметр.

Юноша собрался – контратака! Меч взметнулся. Два молниеносных удара в невесомости. Лезвие чиркнуло по перчатке – ИСКРЫ! Вибрация в кость предплечья. Хлыст нестабильно вспыхнул. Остриё вонзилось в щель брони на бедре – КЛАНГ! ТРЕЩИНА! Кровь хлынула, застывая алыми бусинами. Легат согнулся. Хлыст затрепетал.

ЯРОСТЬ ДМИТРИЯ – В ФИНАЛЬНОМ УДАРЕ! Меч взвыл. РУБИ! Повреждённый сустав! КОШМАРНЫЙ ХРУСТ! Кость сломана. Рука Вориана – кровавое месиво. Кисть с хлыстом оторвана. Поплыла. ФОНТАН КРОВИ! Алые кристаллы замёрзли в танце.

Легат замер. Тело дёрнулось в финальной судороге. Глаз – боль, шок, пустота. Воздух вырывался из шлема и раны ледяным туманом. Он болтался на последнем магните – обречённый кусок плоти и металла. Дмитрий парил перед ним. Меч опущен. Тишина. Только пульсация синего лезвия.

ГЛУХОЙ ГРОХОТ! Подкрепление ПСР – группа «Молот» – ворвалось через исковерканные ворота. Замерли. Апокалипсис: Дрейфующие трупы Зверей и Стражей. Замёрзшая кровь – алые скульптуры. Обломки. Выжившие ПСР – броня в дырах, лица серые от боли, но глаза горят. Перевязывают раны магнитами и пластырем.

В этот миг оруженосцы Харканса уже штурмовали шлюз "Бета" «Железной Решимости». Закрепились у основания, используя выступы как укрытие. Сержант Кейл координировал, голос – лёд и рёв мотора: – Шлюз «Бета» – приоритет! ПСР, прикрытие! Огонь по любой вспышке на корабле!

«Молоты» остолбенели у входа. Дробовики опущены. Ошеломление. Смотрят на финальный акт.

Дмитрий стоял на корпусе линейного крейсера. Рядом – обезглавленное тело Вориана, медленно вращающееся. Силовой меч погашен. Он смотрел не на труп. На золотой кулак Мирта, выгравированную на броне. Взгляд – холоднее вакуума, яростнее звёздного ядра.

Именно на него смотрела Тара Бейли. Стояла у подножия пандуса. Магниты сапог держали на палубе. Боль в бедре горела огнём. Напоминала о цене.

Ком ярости к Дравари, Вориану стоял в горле. За угрозы. За высокомерие. За «Гризли», лежащего где-то там с развороченным щитом... Кулаки дрожали. Ногти впивались в ладони сквозь перчатки. Но боль в бедре горела ярче.

– Сдох, тварь, – выдохнула Тара, глядя на дрейфующий обрубок Вориана. Голос – яд и лёд. Удовлетворение? Скорее глубокое, животное облегчение. Потом взгляд, полный ненависти, впился в спину Дмитрия. Твои трупы. Война. Дерзость позвала их сюда. Месть навлечёт флот Мирта. Сжатые челюсти ныли. Вкус крови – прикусила губу до железа.

Взгляд скользнул на оруженосцев, хладнокровно долбящих шлюз «Бета». На Кейла – ледяная эффективность ветерана. И снова – на Дмитрия. Мальчишка. Золотая ложка в заднице. Играешь в войнушку на костях моих людей. Боль в бедре пронзила, как раскалённый шкворень. Горло сжал ком – ярость и... горькое прозрение.

-"Но у тебя теперь ржавый чудовищный крейсер. Ресурсы. Взгляд на «Железную Решимость" – рваная броня цвета тошноты. И та же ненависть к Мирту... Женщина плюнула в сторону трупа Вориана. Слюна замёрзла алмазной слезой, сверкнув в аварийном свете. Та же ненависть, что и во мне. Горит.

-"И если я не впрягусь в твою кровавую упряжку, мальчишка... «Фронтир» рухнет". - глаза Тары, холодные и выжженные, на миг закрылись. Глубокая, ледяная волна ненависти к неизбежности накрыла с головой.

-"Это... это самое поганое. Признать, что мальчишка нужен", - Бейли разжала кулаки. Боль. Ярость. Горечь. Сплелись в тугой узел под рёбрами. Взгляд, всё ещё полыхающий, но уже без иллюзий, вернулся к Дмитрию.

-"Решено. Цена – её станция. Орудие – этот ненавистный выскочка и Крестовый поход против Мирта. Пути назад – нет. Только вперёд. Сквозь кровь и ненависть. С этим мальчишкой на броне корабля Империи Дравари".

Тара отцепила магниты. Шагнула. Боль в бедре взвыла. Игнорировала. Пошла к Дмитрию. По дрейфующим обломкам. По замёрзшим лужам чужой крови. Шаги – тяжёлые, решительные. Каждый – утверждал выбор. Взгляд не отрывался от его спины. От золотой змеи Мирта. От тихого костра его ярости.

-"Начинается", – подумала Бейли, и мысль была горькой, как полынь, и твёрдой, как сталь.

Труп Дравари – тот, что сорвался с верхнего портала – шлёпнулся о палубу станции. Мокрый, глухой звук. Выброшенная тряпка. Замёрзшая кровь брызнула на сапоги Дмитрия. Липкие алые брызги.

Тара Бейли застыла. Каменный идол. Ни один мускул не дрогнул. Но глаза... Ох эти глаза. Впились в Дмитрия. Ледяные свёрла. Казалось, могли прожечь броню, оставить следы на самой стали. Скула под шрамом дёргалась – мелко, нервно. Пальцы за спиной сжимались-разжимались. В такт её дыханию – глухому, шипящему. Будто мысленно душила Харканца. Сейчас. Здесь. А Дмитрий? Взгляд скользнул мимо. На штурм звездолёта Дравари. Потом – мельком – на Тару. И тут же – за её спиной. В проёме лифта... Минди Шон. Прижалась к стене. Слиться бы. Лазурные пальцы впились в планшет. ХРУСТ! Экран треснул. Жалко. Костяшки побелели. Мраморные. Фиолетовая кожа – потускнела. Пепельная. Весь блеск – испарился. Глаза – огромные аметисты с отсутсвующими зрачками – прикованы к обезглавленному Вориану. Ни слёз. Только немой ужас. Медленное, дрожащее прозрение: её упорядоченный мир графиков и кредитов рухнул. Погребён под его кровавой авантюрой. Серебряная прядь выбилась из пучка. Прилипла к пепельному, влажному виску.

– Молодец, коммандер Бейли! – грянул Дмитрий. Громко. Чётко. Вызов её ярости. На весь ангар. – Держались как чёртовы скалы! Так что... – Пауза для веса. – Забираю только боевое ядро этого ржавого гроба. Остальное – ваше. Трофей. Делите с людьми.

Когда он отвернулся, челюсть женщины сжалась так, что побелели кулаки. Софи шепнула в кость, вибрацией: – Всё ещё рисует картинку: вылетаете в шлюз без скафа. Но... пульс падает. Температура коры – считает до десяти и медленно успокаивается. Прогресс... есть.

***

Лифт. Шипение пневматики. Двери разъехались.

– Софи, – мысленно бросил Дмитрий, шагая в коридор, – Кто здесь у нас главный по пушкам? По силам космической обороны?

Голос Софи – гладкий, как тень: —Командование флотом – капитан Аманда Харон. Корабль – FDS Thunder Child. Прозвище: «Палач Пустоты».

Голограмма всплыла перед глазами. Мерцала. «Капитан Аманда Харон. Палач Пустоты. Взгляд – сканер под кожу. Волосы – платиновые пружины-кудри. Тело – гимнастка, выкованная в боях. Верность? Только экипажу. Только «Дитя Грома». Аристократов ненавидит. Особенно тех, кто войны затевает до завтрака».

Тактические данные полезли поверх, вытесняя образ: «ДИТЯ ГРОМА» // КАПИТАН АМАНДА ХАРОН Силуэт: Грозный калека. Клиновидный корпус искривлён выступами и наплывами брони – зазубренный тесак, тысячу раз точенный в боях. Броня: Плавучий музей шрамов. Первозданная керамика соседствует с грубыми заплатами рифлёной стали, обугленными секциями, рваными вмятинами. Стыки деформированы, залиты чёрным герметиком, стянуты внешними балками. Символика потрескалась, выцвела, сожжена.

Вооружение (Видимое): Сдвоенные башни рельсотронов – стволы в нагаре, погнуты. Турели ПТО – половины нет. Пусковые шахты – крышки в царапинах, вмятинах.

Двигатели и Системы: Сопла главные – оплавлены, трещины. Маневровые – многие срезаны. Сенсоры – щупальца в шрамах и пластырях. Генераторы щитов – изношены, изоляция лезет.

Общее Впечатление: Измотан. Не сломлен. Каждый квадрат – страница боевого журнала. Давит грозной тяжестью. Экипаж: 83% бывалых волков (изгнанники/контрабандисты), 17% одержимых технарей (лудоманы) · Рейтинг угрозы: «Объективно жуткий» · Прозвище: «Палач Пустоты».

– У капитана Харон... сложные отношения с властью, – добавила Софи, сухой как порох, юморок в голосе. – Особенно с вольными торговцами, что вваливаются без стука и войны затевают раньше утреннего кофе.

Перед глазами Дмитрия возникли новые факты о Харон:

· Изгнана Миртом лично. За отказ уничтожить корабли с ветрианскими беженцами (Сектор Дельта, семь лет назад).· Знаменита «Эффектом Харон» – юзает гражданские трассы для боевых кульбитов.· Однажды протаранила фрегат Дравари «Золотой Клык». Чтоб спасти караван беженцев. Официально – «непреднамеренный манёвр». Ха!

Софи врубила запись голоса Харон: – Передай щенку Харкансу – пусть сапоги с моей палубы уберёт. Пока метко стрелять не научится. Понял?

Тяжёлыми шагами – в покои "Куколки". Дюракарбоновая броня с грохотом посыпалась на пол, оставляя на ковре маслянистые пятна крови Дравари.

– Где сейчас её корабль? — поинтересовался Дмитрий, шагая в покоях.

– Капитан Харон на рейде. Ждёт. – Шёпот Софи. – Предупредить о... ангаре Гамма?

Снаружи в пустоте, «Дитя Грома» скользило. Как голодный волк у стада.

– Да. И полный инфокарантин на события ангара. Мирту помедлим, – бросил Дмитрий, замечая Кейла. Сержант остановился у двери. Дробовик – в руках. Царапины от когтей Дравари.

– Думаешь, ещё убийцы в вентиляции? – ехидно спросил Дмитрий.

– Думаю, не только они вам что-то в тело вогнать охочи, «Молния», – устало вздохнул Кейл. Глаза – щели. Утомился. Как старый медведь после драки.

— Ну что, лорд-командующий? – Голос Софи игрив, но с ледяной подкладкой, – Палача на чай звать? Или на дуэль?

-"Отправь Харон сообщение", – мысленно приказал Дмитрий, шагая в ванную. Пар клубился, -"Новый корабль в её флот – «Железная Решимость». От легата Мирта. Личная встреча. На её условиях. Подчеркни это".

Душ. Пар сгущался. Обжигающие струи смывали кровь Дравари, пепел боя. Вода – почти кипяток. Выжигала усталость из мышц. Но не из костей. Голограмма Софи мерцала у стены, тактично растворяясь в пару – силуэт, не более. Намёк на женственность.

Вода стекала розовой к ногам. Уносила последние следы Вориана. Капли сине-чёрной крови Дравари – плюх на кафель, растекаясь в розовой воде. Усталость жгла кости. Расплавленный свинец. Смывалась с раны и нейрогель первой помощи, что помогла заживить рану на ключице. Жар воды успокаивал мышцы. Но тяжесть решений – не смыть.

– Сообщение отправлено. Её ответ... – Софи защебетала, затем врубила запись. Голос Харон – оголённый провод под напряжением. Вибрация в костях черепа:—Передай Харкану ТРИ вещи: Первое – «подарок» воняет высокомерием и требухой Дравари. Я не помойка. Второе – переговоры на Дитя Грома. Док Сигма-Семь. Гравитация на мостике – ВЫКЛ. Гермошлюз – АКТИВ. Шлемы – СНЯТЫ. Ни спутников-убийц, ни пушек в рукавах. Третье – если он прольёт хоть каплю моей «Тарусты» 47-го года... сама вышвырну его в шлюз. Без скафа».

Пауза. Вода била по плечам. Пыталась смыть ледяное презрение в её тоне. — И ещё... – Харон огрызнулась, и в голосе – тень чего-то... почти уважения? – Скажи этому ублюдку... Казнь Вориана... была чистой работы.

Связь оборвалась. Щелчок в висках. В душевой – только шипение воды, гудение вентиляции.

Голос Софи вернулся. Мягче. Шёлк по коже: – Она у причала «Сигма-Семь». Ждёт. Графин «Тарусты»... – Пауза. _– Уже открыт. Датчики веса показывают... бутылка наполовину пуста. Капитан Харон не теряет времени.