Соединенные Штаты России 3

Глава 13

Ополченцы двигались по лесу быстро, в полуприседе, стараясь не задевать ветки. И даже палки, луки и мечи за их спинами каким-то чудом не вклинивались в листву, густо нависавшую со всех сторон.

Риму и остальным его бойцам приходилось проявлять чудеса акробатики, чтобы придерживаться такого же уровня тишины. От этого лишь хотелось от досады скрипеть зубами. Вроде и проходили обучение, да и сами не желторотики давно. Такие сложные операции проводили, — и это не считая всей шизы, которая происходила после прыжка во времени. А, смотри-ка, простым местным мужикам в опыте штурма лесной местности уступают в разы…

— Рим, — послышался голос Чука, который шел прямо за его спиной.

— Ну?

— Как-то странно они на нас реагируют. Им, похоже, совсем по хрену.

— О чем ты? — устало спросил Рим, не оборачиваясь, чтобы не сбиться с ритма.

— Двоих человек замочил, а им вообще пофиг.

— У них боевая задача — сказал Рим. — Ребята делом заняты. Идут королеву свою спасать. Им не до разборок, они уже считают, что их корешей просто медведь загрыз. Им теперь пора операцию из-за этого осстанавливать?

— Да ёпт, я не об этом, — продолжал Чук. — Марат из из табельного уконтрапупил. Ничего странного тут не видишь, Рим?

— Ты о том, что они не удивились огнестрелу? — послышался внезапный голос Фифы, которая шла за Чуком. — Это конец шестнадцатого века, пистолеты уже давно изобрели.

— Да ладно⁈ — поразился Чук.

— Фигадно, — огрызнулась Фифа. — Не веришь? У «синеглазок» спроси, у них учебники по истории. Первые пистоли изобрел итальянец, по фамилии Пистольеро.

— И потом, — подал голос Рим, — не забывай, что историю мы поменяли. Всё вооружение могло перемешаться. Может, через сто лет уже из плазмогана рассекать будут.

— Рим, береги дыхалку, — посоветовал Бык, идущий следом за Фифой.

Разумовский совершенно не был удивлен, что эта парочка все еще держатся вместе. И снова задумался о том, что сам он даже чисто по-братски не сблизился ни с кем из ребят после таких общих приключений. Напротив, отдаляется всё дальше.

«Пауза нужна…», — думал Рим, уже почти не воюя с ветками, которые открыто начали хлестать ему по лицу, пока он, скрючившись в три погибели, едва ли не на кортах полз за партизанами. — «Отдых нормальный. Русскую деревеньку нам надо. В баню, к свежим булкам, котлетам, парному молочку от астраханских коровушек, или от рязанских — тоже годится. Но не от американских тощих кляч… Чтобы не опунцей лакомиться, а ежевикой и брусничным вареньем. Салату свежего, огурцы-помидоры там, да стопку накатить… Скинуть с себя эти шмотки, напялить старые дачные ковбойки и штаны, скакать до упаду, а после в баню, по жопе веником. И спать… Можно даже не на перине, достаточно под скамейкой… Чтобы вокруг только комары пищали, да мужики от души матюкались. Вот что нам нужно».

После подобного путешествия ноги жалостливо взмолились о привале, но Рим понимал, что его не будет. Он лишь всё чаще искал, что бы отвлекло его от тяжких мыслей. И поэтому обрадовался, когда его нагнал Скрип.

— Шеффилд рядом, — сказал он. — Карты местности вроде точные.

— Твой компас в башке не сбоит? — спросил Рим.

— Не сбоит. Мы идем вдоль залежей меди под ногами. У меня прям в правом ухе жужжит, когда я на неё настраиваюсь, — усмехнулся «синеглазка». — В натуре нам криосон на пользу пошел. В смысле, Задроту и мне. Я ему позже как-нибудь карты в башку перекину. Вообще хорошо без спутников ориентироваться, удобно.

— Главное не забудь, с какой стороны на дереве мох растет, — посоветовал Рим. — Не всегда получится в башке подсмотреть. Придётся у умных людей спрашивать. А что до спутников — не факт, что в этом мире они вообще появятся.

— Да может, они и не нужны миру, спутники эти, — задумчиво сказал Скрип. — План какой, командир?

— Ну, в этой операции я тебе не командир, — сказал Рим. — И Цинк, если что, тоже. Начнем пороть горячку — королеву потеряем. Найди тутошнего главного. Может, тогда что-то расскажет.

— Сделаю, — кивнул «синеглазка» и побежал догонять Бена.

Рим только позавидовал его коленям. Вроде не сильно моложе казался радист, а носится, что влюбленный сайгак.

Хотя каждый в их группе, наверное, был во что-то влюблён. Тот же Марат — в мечту о своих детях, которые когда-то родятся. У «синеглазок» свой интернет в голове, скучать никогда не придётся. Бык, похоже, капитально залип на Фифу. Не иначе как по характеру скоро в мерина перекинется. Остальные особо внутренних взбрыков не демонстрируют, но это не значит, что их нет. Как там они с Цинком выяснили? У каждого своя боль…

Рим оглянулся на ходу. Цинк шел в самом хвосте, замыкающим. Лица его не было видно, но Рим видел очертания ног и плечей бывшего командира второй группы.

Цинк был проблемой. Становился ею медленно, как грызущее дерево термит. И хуже того: было непонятно, чей именно проблемой — самого Цинка, или его, Рима.

И ведь не поймёшь, что именно грызет бывшего командира. Хотя ответ лежал на поверхности. То, что он больше не командир. С другой стороны, Рим не мог представить, что в их положении кто-то захотел бы лезть в командование. Первый и последний раз они это обсуждали ещё во вшивом испанском городишке.

Тогда всё прошло как по маслу. Цинк не проявил себя особым карьеристом. Он, по большому счёту, просто жить хотел. И чтобы выжили остальные. И ни хрена свыше этого.

Вот только если бы Цинк захотел возглавить группу, то ему куда было бы проще это сделать, когда с ними был Фаэт. Пересмотреть, определиться с новыми целями. И между тем — Цинк ни разу по-крупному Риму не возразил. Пусть и особого согласия в нём тоже не чувствовалось.

Группа ополченцев резко остановилась. Рим, погруженный в тяжёлые мысли, едва не влетел лбом в заднюю точку соседа. Он разозлился на себя — за то что потерял концентрацию. Хотя, было бы на чём концентрироваться, в самом-то деле…

Партизаны разбились на мелкие группы и принялись шушукаться. Видимо, обсуждали план действий. Слышалось тихое бормотание сразу нескольких старост — или лейтенантов, или как ещё их было назвать. Судя по дичайшей разнице в наречии, все собравшиеся мужики были из разных углов Англии. И, похоже, говорили на разных подвидах английского. Судя по рожам, здесь тусовались и ирландцы, и шотландцы, и хрен пойми кто ещё. Сборная солянка из народов, которым только предстояло создать будущий плавильный котёл Лондона.

Рим уже настолько привык к гигантомании ацтеков, что совсем забыл, как города могут быть настолько маленькими. Шеффилд на первый взгляд представлял собой какую-то совсем уж несерьёзную деревушку. Словно здесь и вовсе нет никакого селения. Просто от левого края леса до правого кто-то возвёл каменную стену и прокопал перед ней небольшой ров. В него постоянно заливались мутные ручейки, вода в них больше напоминала болотную. Стоял тяжёлый запах гнили и сырости. Громко квакали лягушки — настолько, что заглушали движения часовых на стене, чьи силуэты тоже было прекрасно видно. Хорошим лучникам снять их вообще бы не составило никакого труда.

Бен держался где-то между группой Рима и своими людьми. Он то и дело оглядывался на неожиданное пополнение в компании, словно оценивал их боевые навыки. Но явно опасался подходить слишком близко. Недоверял…

Рим оглянулся. Скрип был занят — видимо, возился с новой картой в голове. Поэтому Рим пальцем поманил к себе Задрота. Когда «синеглазка» подошел, Разумовский ему сказал:

— Убавь-ка яркость, если умеешь.

— Умею, — кивнул Задрот, и его синие глаза погасли, став обыкновенными карими.

— Хорошо, — одобрил Рим. — Как у тебя с английским?

— Не жалуюсь, — пожал плечами Задрот.

— Бен! — позвал Рим и подтолкнул Задрота к англичанину. Тот сразу понял, что от него требуется, тоже сел на корточки и начал переводить.

— Какой план? — спросил Рим и уточнил: — Либо доверяйте нам, либо мы с вами не идём. Если мы не идём, то посмотрим, как справитесь вы. Если у вас не получится — мы вмешаемся. Или же расскажите, что задумали, и тогда будем действовать вместе. Так больше шансов спасти королеву.

— Ворота, — отвечал Бен, показывая на селение. — Должны были быть открыты. На казнь всегда собираются люди из деревень. Там же сама королева!

— Значит, под видом группы поддержки мы не пройдем, — сделал вывод Рим. — Есть предположения, почему ворота закрыты?

Лицо Бена сразу перекосилось, и он пробурчал что-то.

— Испанцы, — перевёл Задрот. — Небольшой гарнизон стоит здесь. Велели не пускать простолюдинов. Знают, сволочи, что королеву захотят отбить.

Словно в подтверждение его слов — послышалось чуть визгливое конское ржание. Рим слегка высунулся из кустов. Ворота открылись, всего на мгновение, выпуская наружу двух конюхов. Те принялись возиться с лошадьми, стоящими снаружи. Явно транспорт испанских элитников, которые, в случае чего, готовы мчаться гонцами. Или отправиться рубить и сечь беглецов. Века идут, а принципы построения боевых команд не меняются.

— Ворота всё же не заперты, — начал думать Рим вслух. — Туда и сюда пускают народ. Не левых, конечно, а своих. Испанцев пропускают.

Бен слушал ее и кивал по мере того, как Задрот переводил ему слова.

— Значит, надо отправить к ним испанца, — сказал Рим и глянулся на своих. Марат слишком высок и гладко выбрит, а так бы подошел. Бык — ну тут без вариантов, как и «синеглазки». Кот слишком подозрителен. Чук и Гек? Вряд ли. Из них актеры не очень. Дзю…

— Дзю! — позвал Рим. — Давай-ка сюда.

Тот перестал о чем-то спорить с Котом, и с ухмылкой на смуглом, заросшем красивой бородкой лице подобрался к командиру. Рим осмотрел его критически.

— Петь умеешь? — спросил он. — На испанском.

— О соле мио, — ответил Дзю. — Та-тран-та-тэ.

— Годится, — сказал Рим и хлопнул Бена по плечу. — Вот тебе испанец.

Объяснить план англичанам казалось непросто. Но кваканье лягушек лучше всякого Биг Бена напоминало, что часики тикают. Солнце и вовсе уже склонилось за высокие башни Шеффилда.

Наконец, когда все ополченцы поняли, что от них требуется, то тихий галдеж стал чуточку громче. И лейтенанты уже начали предупредительно шикать, чтобы так не шумели.

— Снимай шмотки, не кокетничай, — приказал Разумовский и остался стоять над душой, глядя, как Дзю с неохотой скидывает с себя одежду и снарягу.

Ему выдали самые красивые шмотки, которые нашлись у англичан. Какой-то камзол на шнуровке, узкие штаны, вытянутые туфли. Все это изрядно пованивало, но выбора у Дзю не было. Морщился, но напяливал чужие штаны и тихо матерился.

— Туфли тут самое главное, — сказала Фифа. — Без хорошей обуви никто тебя за испанца не примет.

— А я без оружия не сильно подозрительный буду? — поинтересовался Дзю, подпрыгивая с ноги на ногу. — Чёрт, жмут.

— Ничего, потерпишь, — подбодрил его Цинк. — Расслабься. Тело вспомнит все движения.

— Да я и не нервничаю, — усмехнулся Дзю. — Но с пустыми руками как-то не очень.

— Вот, — Фифа поспешно порылась во внутренних карманах, вытащила какой-то листок бумаги.

— Это что? — не понял Бык. — Откуда?

— От Ёлки, — ответила Анжела. — Рецепт варенья записывала. Ну да ладно, запомню.

Она свернула листок свитком и передала его Дзю.

— Нормально, — кивнул Цинк с одобрением и становясь рядом. — Подумают, что ты письмо несёшь. Главное, секунд десять выиграть. Там уже разберешься.

— Разберусь, — сказал Дзю. — А если нет, то прошу не считать меня коммунистом. Никогда.

— Ты и коммунист⁈ — хохотнул Кот. — Вот же балабол…

В этот момент послышался звук выстрела из пушки. Англичане вздрогнули, напряженно всматриваясь в небо.

— Уже скоро, — пробормотал Рим. — Времени нет. Дзю, пошёл.

Боец вздохнул и решительно двинулся из кустов, навстречу воротам замка. Он шёл быстрым шагом по тропе, глядя прямо на охрану. При этом махал руками, жестикулировал, крутился вокруг своей оси. И даже пританцовывал. И всё время что-то бормотал неразборчивое.

— Он что, в натуре поет? — поднял бровь Кот.

— Лишь бы не похоронный марш, — подсказал Рим, кладя руку на пистолет на поясе под одеждой.

Дзю прошел мимо лошадей, не обращая внимания на конюхов. Те, побросав дела, подозрительно уставились ему в спину.

Стража перед воротами перегородила путь. Продолжая разглагольствовать, Дзю подобрался к ним и передал одному из стражников лист бумаги с рецептом варенья из опунции на русском языке. Один из стражников развернул незапечатанное послание и уставился на непонятный текст…

Дзю как-то лениво, не торопясь, плавным вытянул нож из ножен…

Одно движение, второе — и у ворот легли два мёртвых испанских бойца. Каждый из конюхов, топтавшихся ближе к лесу, уже валялся, получив свою стрелу.

— Атака, — скомандовал Рим, и Бен заорал громко, на всю чащу.