Скотина II

Слеза 8

Терзает меня завтрашнее осенение, червячок грызёт, не отпускает.

— Егор, что будет, если слезу ладонями накрыть, а умение такое у тебя уже есть? Освоится или нет?

— Не, не осенится. Если такое уже есть — просто на ладонях будет лежать, милость отвергнет, а то ещё и шарахнет этим — лектричеством.

— Я когда слезу воздуха от отца получил и ладонями сжал — сияние голубое было. Другие слезы так же?

— Все светятся. Но по-разному. У каждого умения цвет свой. Даже классификация такая есть и теории всякие, про сродство и всякую муть.

Молодец дядька, вообще на глупость и наивность моих вопросов не реагирует.

— Слушай, а ты видел умение, которое как чёрный дым светится с золотыми искрами.

— Не припомню что-то. Всякое видел, но дым с искрами. Стоп, есть такая профессия — углежог. Уголь древесный обжигают в ямах. Видел как такую слезу дед внучке передавал. Точно чёрным дымом светилась, но без искр всяких.

— Слушай, а сам процесс видел, как уголь жгут? В печах?

— Как не видел, знамо видел и помогал не раз. В ямах жгут хитрых, с поддувалом. Которые новички совсем — цельную неделю. Если углежог розовый, три дня одна закладка. А один раз рубинового видел, так тот утром дрова заложил, а вечером и уголь достал, и дёготь, и ещё всего не пойми чего.

Самостоятельное открытие не меньше недели займёт, нет такого времени. Значит пойдём по экспресс-пути.

— Добро, найди углежогов, арендуй яму и подготовь дрова для закладки. Это раз. Разыщи яму, которая уже заложена и уголь вынимать пора. Стоимость всей партии узнай, углежога заинтересуй — заработать малость никто не откажется.

До нового места обитания добрались быстро, слежки не заметил, хотя головой крутил как филин. Поселили нас кожевники в просторном доме, закрытом со всех сторон сараями и мастерскими. Занавешено сохнущими шкурами, на каждом шагу проволока и ржавые корыта. Запах стоял такой, что глаза не просто резало, выедало едкой химией. Ничего ради безопасности можно потерпеть.

Отец мальчишки сразу бросился в ноги, попытался обнять штиблеты.

— Борис Антонович, ваше благородие, не серчайте за случай этот. По недоразумению напали, по глупости. Мы же не знали, что вы…

— Яков, если бы ты тогда не напал, не поймал бы я вашего людоеда. И продолжал бы он детей истязать. А как бы совсем во вкус вошёл — и по всей Москве. Так что не за что тебе прощения просить. Мы поживем тут несколько дней, под присмотром, неудобства компенсируем.

— Живите сколько угодно, свободные от работы мужики дежурить будут, ни один чужак не проскочит. И денег ваших мы не возьмём.

Сопливый мальчишка подошёл несмело, для храбрости сплюнул сквозь дырку в зубах.

— Дяденька Борис, а вы взаправду людоеда поймали? И вам не страшно было?

Отец хватанул сорванца за ухо.

— Цыц, Авоська, не мешай, барин устал поди. Людоеда ловить — это не лопухи палкой сшибать.

Потрепал мальца по голове, — Молодец Авоська, если бы не твоя бдительность, точно бы людоед не попался. Подходи утром, задание для тебя будет.

Осмотрел хоромы, четыре комнаты, одну мне — самую светлую и просторную, две другие для Олеси и Марты, последняя для мужиков. Комната Марты строго между моей и Олесиной, интересно, кто так распределил?

Олеся кинулась на шею.

— Боренька, ты жив, ты цел. А зачем мы здесь? Степан молчит, а из Егора вообще слова не вытянешь. А Марта только фыркает — терпи девочка. Ой, пахнет тут плохо. А люди хорошие, добрые. А знаешь, что мой Зяблик…

Хотел шлёпнуть пониже спины, но удержался, невесть чего подумает. Положил руку на плечо.

— Терпи девочка. Я говорил, что не будет легко. Сейчас порешаю всякую ерунду, и настоящими делами займёмся.

Котик меня то ли учуял, то ли шаги услышал. Мигом выбрался из закутка и практически заполз на руки. Уложил, осмотрел, повязки с головы и передних лап снял совсем, затянулись раны. Зафиксировал шину по-новому, вскрыл и промыл ранку на задней лапе, начинающую гноиться. В дело пошёл жёванный подорожник и стебелёк алоэ, стоящий тут же на подоконнике. Кот все процедуры сносил стоически, молча, о волнении сигнализировал прижатыми уши и нервным мурчанием. С рук уходить отказался, вцепился намертво.

Свои руки смазать и нечем, мазь дома не приготовленная осталась, разве что тоже подорожник пожевать. Стыдно, Боря. Кость птомант срастил не прикасаясь, до остального как-то руки не доходили. В основном все покрылось заживающей корочкой, пара ожогов осталась только на запястьях.

Услужливый кожевник все крутился рядом.

— Баньку стопили, ваше благородие. Айда в баньку, а потом на ужин к старосте. Тут же дело такое — спраздновать надобно. Весь артель за вашу здравницу будет.

— Погоди Яков, присядь. Ты же кожевник, верно? Расскажи как и чем вы шкуры выделываете.

Выяснил неспешно про все ингридиенты, которые кожевникам доступны. Многое у мастеров было на своих складах, что-то у кузнецов, красильщиков. Сера, поташ, сода, селитра. Гипс и известь, квасцы, азотная, муравьиная кислота, красный фосфор. Многое называлось по-другому, приходилось выведывать наводящими вопросами. Более сложные соединения тоже были, но выяснять как и что — постепенно надо. Кожевник и так вспотел от барской блажи и начал бегать глазами.

Набросал список, чего и сколько надо собрать к утру, и выпроводил в баню. Все, барин устал и отдыхать изволит. Хотя нет, прежде сожрал миску вареных овощей. Выбирал максимально богатых клетчаткой, но в итоге сожрал все. Хорошую такую миску, почти тазик.

…

Пока вестей от Егора нет, решил позаниматься милостью, надо найти, как птомантия активируется. Щелкал поочерёдно всеми пальцами, давил, крутил — эффекта ноль. Ну как же так, умение есть, оно же не просто так дано, а включаться не хочет. Не намек ли это — что помощник нужен? Посмотрел минуту на циферблат с вариантами наставников — и закрыл. Что-то внутри против этой штуки.

Значит будем архивом нервы успокаивать. Работа привычная и, некотором роде, любимая. Новых людей опять столько, что тут работы ни на один час.

В середине обработки и классификации новых лиц дёрнуло током. Руки раскинулись в разные стороны так, что чиркнул ожогом об стену. Перед глазами заплясали белые молнии. Что за напасть?

Снова соединил ладони. Так и есть — архивариус вторую ступень получил.

— Архивариус, ступень 2 (открыто самостоятельно), прогресс 4 из 864 .

«Формализованное досье Бориса Тараканова. Прогноз сценариев взаимодействия с лицами, принимающими решения».

И сразу новое открытие. Не только все новые контакты правильно разложены по папкам, но и большая часть разделов заполнена автоматически. Основные характеристики, приметы, особенности внешности, походки, все обстоятельно расписано и заполнено. Заглянул в людей, которых заполнял ранее — информации гораздо больше. Например, исправник — нервный тик левого века, может и замечал, но внимание не обратил и точно не заносил.

Нормально охренеть, оценить и переварить не получилось. Всплыло новое сообщение:

Сформировано достаточное множество ассоциативных связей для формирования ядра. Доступна публикация на либрусе в качестве самостоятельного слова. Опубликованное слово будет доступно для установки всем желающим, имеющим активный навык «Архивариус». Отправить запрос на регистрацию?

Это что получается — я приложение написал? Или скорее надумал.

Регистрация завершена. Ваша целевая аудитория — активные пользователи умения «Архивариус». Всем желающим разрешено ознакомительное скачивание. Предлагаем ознакомиться с прейскурантом услуг рекламного характера.

Прейскурант в топку. Ознакомительно — на то оно и скачивание, чтобы разрешать. С другой стороны, если есть ознакомительное, значит полное не далеко, а тут денежками пахнет. Интересно, как тут дела с пиратами, а с хакерами? Со спамом уже понял, что порядок полный.

Если ваше слово заинтересует других, можно назначить небольшое финансовое вознаграждение. Установите варианты коммерческого использования. Не забывайте, что за продажу слова второй ступени взимается комиссия в размере тридцати процентов стоимости.

Варианта два: продажа полной копии слова со всей наработанной базой или копия с базой пустой. Ну, моя база точно никому не нужна, второй вариант реальнее. Выходит любой архивариус может скачать мое слово, и будет автоматически собирать информацию о всем окружении. Вилка цены не впечатлила — от рубля до трёх.

Стоимость слова можно повышать после увеличения его популярности. Не стоит жадничать, если вы установите максимально возможную цену — ваше слов никого не заинтересует. Если вы хотите назначить собственную цену, напишите обоснование, которое будет рассмотрено в порядке общей очереди.

Прошареные сволочи. С другой стороны, какого нерадивого. Двадцать первый век давно отказался от таких грубых и неэффективных продаж. Лучше немного денежек, но регулярно, чем много сразу, но один раз.

Заколотил в поле с обоснованием свой текст: «Продажа по подписке. На выбор пользователя — десять копеек в месяц, или рубль в год. Возможность автоматического списания суммы. При просрочке очередного платежа, перевод в режим ограниченной функциональности (только чтение). Через три месяца полная блокировка.»

Закончил заполнение досье, в сущности осталось только самое главное — по каждому человеку сделать главные выводы — где и как его можно использовать максимально эффективно. Для этого отдельно надо помыслить, в обстановке поспокойней.

— Архивариус, ступень 2 (открыто самостоятельно), прогресс 21 из 864 .

Очень полезное выходит дело — перевод умения на вторую ступень. Значит надо все своё хозяйство быстрее поднимать. Еще более полезное — этот самый либрус. Раз — там приложения скачивать можно, два — подзаработать тоже варианты есть.

Отвлек вызов, которого ожидал с минуты на минуту.

— Боря, Боря, это Чижик. Рвано добрались, на вокзале ужо. За выход из вагона еды с фраеров собрали и барахлишка чуток. Я часы нормальные подрезал на цепочке. Серебряные кажись. Груш костыли у инвалида отжал, хорошие, новые. Толкнуть бы, но барыг пока не знаем. За приезд спрыснуть надо и бордель подешевше сыскать.

— Чижик, молодец. Спрыснуть не вариант сейчас. Нам очень повезло. Мы на большого босса работаем — на профессора Мориарти. Это очень серьезный человек, гений преступного мира.

— Да, и чего делать то?

— Нас ждут эти, как их… — перспективы. Прямо сейчас на дело идем. По домашним кражам у вас как? Сдюжите?

— Домушником это класс. Это не то, что разбой. А артель домушников на нас не наедет? А ты же говорил, шо мы под профессором, энтим. Только еще засада, у меня умения домушника нет, и у Груша тоже. Что-то очково первый раз.

— Берите повозку и двигайтесь в центр. Через пять кварталов выходите, возницу не кидать, нам шум не нужен. Дальше пешком три квартала и ловите новый экипаж. Адрес скину.

По пути к угольщикам начал Егору рассказывать — что и как. Что-то хмурый едет и букой смотрит. Нельзя близких совсем в неведение держать, начнут свое додумывать.

— Егор, я поступил на магический факультет. Завтра осенение будет, но на нем есть небольшая сложность. В момент, когда я зажму слезу надо чтобы наблюдатели на секунду отвлеклись.

Егор долго хмурился, наконец, выдал:

— Боря, я же не совсем тупой. Ты на птомантию поступил. Знаю я что чёрным дымом с искрами светится. Ты хочешь наблюдателей обмануть и слезу подменить. Решил её не осенять, а спрятать, продать потом, да? Поймают, не уйдёшь после такого выверта. Стоп, зачем такие выкрутасы? Самому в алтаре извлечь можно, это чуть страшновато, но ничего сложного. Только как ты скрыться потом решил, куда? От всего инквизория не скроешься, у них глаза везде. Ладно сам то, но нас ведь тоже казнят. Меня ладно, Степана, знали на что шли. А Олеся как же?

Ты вроде без причины ничего не делал. Только одно на ум идёт — есть у тебя птомантия своя. Раз не пошёл в группу, где со своими слезами учатся — значит она у тебя не совсем легальная. Скажи, оттуда же, откуда и артефакты запретные?

— Егор, не торопись. Ты очень многое понял верно. У меня есть своя птомантия и светить ей я не могу. Её надо легализовать. Откуда взял — история мутная, врать тебе не хочу, а правда мне пока и самому понятна не до конца. Сейчас наша задача — открыть у меня умение углежога. Утром я его в слезу извлеку и попробую на церемонии подменить.

— А как же искры золотые? Там же око будет, поди не одно?

— Насчёт этого тоже есть мысли, но пока не конкретные. Если с углежогом не выйдет — и трепаться нечего.

В дороге стемнело. Егор привез на окраину. Дымом потянуло заранее, вблизи закашлялся и попытался прикрыть глаза. С непривычки тут находиться было нестерпимо. Поле изрытое зловещими ямами, штабели дров до неба и устойчивый чёрный смог. Ага, ещё люди с платками на лицах, похожие на засушенный чернослив.

— Егор, вот точка на карте. Подхватишь двух типов. На странности внимание не обращай. Отвезешь вот в этот район, молча высадишь и приезжай за мной.

— А тут сам что ли?

— Разберусь, укажи только, с кем разговаривал.

Подбежал угольщик, суетливый старик с чёрными руками и лицом, которое отмыть можно было лет пятьдесят назад. Недоверчиво выслушал мои инструкции, пошамкал беззубым ртом.

— Барин пошто так ночью то, не вынимают уголь в темень, не по людски это.

Включаем настоящего Борю.

— Вот восхотелось мне так, ты чего, заработать не хочешь?

— А уголь точно не заберешь? Весь мне останется? Егор говорил, что не тронешь уголь.

— Выкуплю всю яму. Сколько тут будет?

— Сорок пять рублев. У меня самый лучший уголь. Хошь куда, можно сразу в кузню, а хошь — свиные ляхи вертеть. Но у меня завсегда кузнецы забирают, не торгуясь.

— Держи сто рублей. И куча моя, сам продам, только кузнеца приведи. Все как сказал сделать надо. Давай повторим инструкцию.

Инструкцию повторяли десять раз, на ходу внося корректировки. Отвлёкся только раз, сделать важный звонок.

— Чижик, сейчас вас подберет повозка. Сесть молча с возницей не разговаривать. Это человек Мориарти, он вас проверяет. Как только высадит, разделяетеся в разные стороны и ловите телеги на новый адрес. Едете по одному, тоже тихо и молча. На месте зашухариться и ждать звонка.

…

Спустя четыре часа я стоял на краю пустой ямы, освещаемой кострами и чесался от пыли, жара и непривычной работы. Покидал лопаткой чуть с краю, да помогал дёрн снимать. Честно признаться — спускаться в яму не решился, угольщик все доставал сам. Выбраться самостоятельно из такой ямы Боря ни смог бы никогда. К моменту, когда мастер выгреб со дна последние остатки, разрыл дно и набрал бочонок дёгтя, по виду от угольщиков я уже не отличался. Изваляться в здоровенной куче, растущей на брезентовом пологе — много ума не надо.

Угольщик застучал поварешкой по рельсе, собирая народ.

— Мужики, все сюда, зацените, первая моего лучшего ученика. Все сам, от закладки до последнего уголька — Боря все сам.

— Быть не могет, Сифоныч, это же твоя куча.

— Что за чёс — ты тут один три для крутился.

— Сифоныч, у тебя сроду учеников не было.

— Цыц, олухи, кто тут старший! Сказано — Бориса работа, значит так и есть.

Мастера подходили по одному, щупали уголь, слеповато щурились. Толпа собралась хорошая, человек двадцать. Я гордо смотрел на своих коллег и улыбался в тридцать два.

— Гавно, а не уголь, ничего молодеж толком сделать не умеет.

— Да ты посмотри на этого углежога — он шнурки сам завязать сможет?

— Нормальный уголь, для первого раза. Вроде мелковат маленько.

Под вялые переругивания подъехал кузнец, сопровождаемый оком.

— Сифоныч, ты совсем на старости лет мозги высушил. Что за дела такие?

— Батый Захарович, очень дело срочное. Познакомься, мой ученик Борис, свою первую кладку нажёг. Вот поделиться спешу — купи отменного уголька.

Пора вступать в дело, прокашлялся, пошаркал ножкой.

— Добрый вечер, Батый Захарович. Я Борис, молодой углежог. Есть на продажу отличный уголь, только спёкся. Примите товар отличного качества.

— Пошто ночью позвали? Любые сделки под светом солнца.

— Никак нельзя утром, на учебу уезжаю. Очень хотел сам вам всю кучу продать, да вы взгляните, какой уголек, просто загляденье.

Смотреть на кучу кузнец отказался, брезгливо ткнул кончиком сапога.

— Сифоныч, ручаешься за ученика? Если что — с тебя вычту. Борис значит? Никогда таких углежогов не видел, запомню. Больше четвертака за такой мусор не дам. Подставляй ладонь.

В мыслях крутилось, как я буду ожесточённо торговаться, хотелось блеснуть знаниями восточных базаров. Но тут сразу ясно — кузнец сказал последнее слово. От важного дела отвлекли, или от хорошего ужина, или от общения с полом противоположным.

Забрал деньги и присел на бревно, вытянув ноги. Грузили уголь в телегу уже без меня. Народ постепенно рассосался. Показал Сифонычу большой палец. Все старик на отлично отработал. Если умение не придет — уже не его вина.

Пока отдыхал от удачно провёрнутой сделки и ждал чуда — сделал пару важных вызовов.

— Степан у Марты печь, в которой хлеб печёт, горячая ещё?

— А то, там и пирог стоит, с грибами. Мы как раз ждём. Пирог то с рыжиками и маслятами, я сам днём собирал.

В животе квакнуло, чуть не перебив разговор.

— Не надо таких подробностей. Ты девчат охранять был должен, какие рыжики?

— Не, Боря, все чин по чину. Женщины собирали, а я их охранял.

Из всего, что золотые искры напомнило, только бенгальские огни на ум пришли. Для их основы нужен декстрин из кукурузного крахмала.

— Попроси Марту поставить на угли сковороду с двумя ложками кукурузной муки и снять когда станет коричневого цвета, на малом огне за час должно поспеть. Проследи, чтобы Марта постаралась.

— Сделаю, отрапортовал Степан и отключился.

— Чижик, вы как к делу готовы?

— Я готов, а Груш не очень. Он у последнего возницы под сиденьем пузырь бормотухи насунул. Так что он в канаве песни поет. Хочешь послушать?

— Чижик, работать будешь один. Слушай внимательно инструкции.

(Палма. Москва. Гостиница Москва.

В мраморном вестибюле мужик с бешеными глазами сечёт розгами молодую женщину, опрокинутую на лавку. Экзекуция проходит на глаза многочисленных посетителей)

— Вот же тварь тупая, ты что своими куриными мозгами сотворила?

— Господин, я как лучше хотела.

— Четверо моих слуг спины сорвали. У двоих грыжи вылезли, а у Герасима ноги отнялись.

— Я все узнала, его девушка, Юля, самый верный способ. Ее надо было аккуратно похитить, пацан завтра сам бы слезу принес.

— Ты видела эту девушку Юлю?

— Нет, господин, но я все про нее узнала. Она не из прямой ветви, Таракановы бы не сильно… А-а-а, проблем бы не было.

— Не все ты про нее узнала, курица безмозглая. Про самое главное забыла. Эту девушку шестеро слуг пол квартала пронесли, а когда попытались на телегу взвалить — лошадь упряжь порвала и унеслась в неизвестном направлении.