Скотина II

Слеза 3

Летели на пределе возможностей хлипкого экипажа, выдающего предсмертные скрипы.

На козлы я не поместился, поэтому летал по всей будке, как кое-что в проруби. Пытался держаться, раскорячиваясь всеми четырьмя конечностями, но Егор команду исполнял буквально. Команду — через двадцать минут быть на противоположной стороне Москвы.

Дорога пролегала не так далеко от нового дома, которые еще не видел. Выдал волевое решение, остановиться и сменить возницу. Прояснилось в голове после того, как приложился больной рукой и упал на нее сверху. Если этот однорукий продолжит так править, от Бори доедет одна большая отбивная.

— Степан, подъезжаем, нужна помощь, очень быстро попасть на другую сторону города.

На удивление, вместе со Степаном на козлы вспорхнула особа с полосатым носком на руке.

— Это что за самодеятельность?

Степан ответил, — Ваше благородие, если надо быстро — девочка с лошадьми творит просто чудеса. А я город знаю, направление укажу.

Девочка в самом деле творила чудеса, причем не напрягаясь и одной рукой. С первой секунды повозка понеслась как выпущенная стрела. Не попадая ни на кочки, ни в ямы, которых было как на наших дорогах после сошедшего снега. Степан оказывается город знал неплохо, выбирал направления почти как по навигатору. Я сверялся с атласом и хмыкал.

Люди летящий экипаж распознавали по звуку. Пуганый тут народ. Улица полностью пустела не меньше, чем за квартал. Успевали не просто убраться, но и растащить палатки и убрать сопливых детей.

Егор вжал голову в плечи и отводил взгляд, — А что я то? Я мерзость убивать учился, а не на каретах выплясывать.

— Ладно, не переживай, у тебя не только мерзость, и живых успокаивать неплохо выходит. Лови деньги, все перевожу до копейки. Позаботься о девочке, не дай пропасть.

— Боря, что, все так серьезно, куда мы?

На вопрос ответил вопросом, — Егор, ты не ощущаешь, что пахнет немного не хорошо?

— Я это ощутил, еще до того, как мы в Белозерске на площадь вокзальную вышли.

— Там на площади — это был запах бисквитного ванильного кекса. Держи слезу розовую. В храм не суйся, к ней интерес нездоровый.

— Что за слеза? Для кого?

— Думаю на продажу. Неофициально она должна хорошо стоить. В борделе давно был?

— Егор смутился, — Ты откуда такие слова знаешь? Не гоже…

— Не отвлекайся. Я вопрос задал.

— Ну не так чтобы. Но как приспичит, но в моем возрасте не часто, ну раз в недельку разве что. Ну максимум раза три. Мне, с моей внешностью только туда и дорога.

— Вот, значит понимаешь, это слеза от умения работать в борделе.

— Фу, пропасть. И на что она? Откуда? Что? Ты что удумал?

— Егор, она розовая! Да за такую любая женщина легкого поведения душу будет готова отдать.

— А пошто так?

— Ну вот смотри, чего я думаю. Зелень откроется после четырех-пяти первых клиентов, которые деньги дали. Так?

— Ну так, обычно так.

— Дальше до 72 поднимать надо. Вначале быстро, потом каждая единичка — только если клиент доволен, или что-то новое. По-хорошему — полгода.

— Если девица молодая, энергичная, и быстрее может.

— Согласен. На изумруд перейдет уже скажем так, жрица любви с опытом. А дальше 864, это годы работать не смыкая ног. Каждая следующая единичка дается все труднее. Тело уже не первой свежести, сопутствующие этой профессии болезни, пороки. Алкоголь и, возможно, не только. Получается реально розовую в этой области заработать практически нереально. А тут сразу готовая.

— Боря, не по возрасту тебе о таких вещах рассуждать. Ты еще мал.

— Что значит мал? Как жениться, значит не мал. Как ты думаешь, что эта розовая дает?

— Да, как и все. В работе будет помогать. Ну там, для клиента привлекательность, желание прийти еще раз, заплатить побольше. Силу мужскую усилит. Еще от опасности убережет, с кем лучше не связываться.

— Ну вот, что и говорю, найдешь, как подороже пристроить.

Прибыли точно, остановились за три квартала. Отобрал у Егора охотничий нож. Не такой красивый, как мой кинжал, но сойдет тоже.

— Всем сидеть тихо, ждать ровно сорок минут, потом уезжать, спокойно и без спешки. В случае преследования, Егор, аккуратно высадишь пассажиров и уводи погоню в сторону.

— Олеся подняла глаза, — Боря, а как же ты?

Хлопнул дверкой и пошел скорым шагом. Пусть привыкает ответы на глупые вопросы додумывать самостоятельно. Блин, пришлось вернуться и забрать кота. Не может эта скотина без меня находится, сразу такой ор поднял, будто на дворе месяц март.

Интересное место, не зря его Холль выбрал. С трех сторон скрыто полуразрушенными зданиями. С фасада закидано ветками и мусором. Если бы не точка на карте, ни за что бы не догадался, что тут алтарь запрятан. Встал на каменную площадку. Легкий гул, сердце заколотилось, как после хорошей пробежки. Ощущается легкая неправильность, незавершенность. Нет, что-то не так. Сделал шаг назад, скинул обувь и наступил голыми ногами. Почувствовал тепло и едва заметную дрожь, воспринимаемую всем телом. Так лучше.

Советника не было, но появиться должен в любой момент. Обещал через полчаса, пара минут в запасе есть. Что дальше? Идти в стороны дыры не хотелось совершенно, ноги стали ватными и забыли свою главную функцию. Нечеловеческими усилиями подошел к краю. Боря, умный человек именно тем и отличается от большинства, что понимает свои страхи, и может сам себе дать пинка. Страх иррациональный, дыра — это механизм, как провода под напряжением, не хорошие и не плохие — просто выполняют свою функцию.

Дождался, когда летающие ладони приблизятся, попытался коснуться руками. Облом, руки просто прошли как сквозь голограмму.

Чем тут можно себя занять? Голову пихать туда нельзя — для здоровья вредно. Протянул ладони с опаской, готовый в любой момент выдернуть.

Сначала ничего, через минуту кожу начало пощипывать. Камни ощутимо нагрелись, тепло от них пошло по всему телу. Вытащил, светятся. Проверил милость, все без изменений. Секунд через десять свечение потухло, неприятные ощущения исчезли. Мы на верном пути.

Снова протянул руки над дырой, отклоняя голову назад. А если попробовать соединить?

Есть. Экран загорелся не цветной, а черно-белый, как на древних телевизорах. С одной единственной пульсирующей надписью:

Обнаружены несанкционированные запреты и блоки. Провести очистку?

Очистку интересно чего? Запретов и блоков, или неопознанных умений? Хоть первое, хоть второе — хуже точно не будет. Согласился, щелкнув приглашение.

На фоне жара, опаляющего до локтей, пальцы заледенели. За ними кисти, холод пополз выше. Интересно, руки расцепить вообще получится? Оледенение дошло до плеч и отпустило. Милость потухла, перезагрузилась, на долю секунды удалось увидеть несколько диагностических строк, как при загрузке операционной системы.

Серые строчки загорелись по-новому:

— Проклятия, ступень 2 (открыто самостоятельно), прогресс 23 из 864

— Резка кости, ступень 1 (открыто самостоятельно), прогресс 2 из 864

— Отравитель, ступень 2 (открыто самостоятельно), прогресс 41 из 864

— Алхимия ядов, ступень 2 (открыто самостоятельно), прогресс 191 из 864

С проклятьем понятно, реакцию на укол спицей помню, — «Чем ты меня проклял». Как росло, тоже не секрет, в обжорстве Игоря дядя обвинял, возможно при других родичах тоже. С отравлением и ядами никто кроме меня не видел. Ага, кроме меня и тех, кто моими глазами смотрел. Дальше сложнее, по кости все мои достижения — один техничный перелом руки.

Базового набор навыков достаточно для активации птомантии. Провести слияние?

Ну вот и добрались до волнующего момента, тут думать нечего.

Слияние завершено

— Птомантия, ступень 1 (открыто самостоятельно), прогресс 1 из 72

Активное магическое умение, основанное на оперирование потоками Злого ветра. Резервуаром свободной энергии птомантии может служить любой доступный источник анамы. Для первой ступени доступно одно полное опустошение резервуара в сутки. Резервуар самостоятельно пополняется со временем, во сне или с помощью оперирования мертвой плотью.

Перед активацией умения найдите в окружающем пространстве сгусток Злого ветра и полностью сосредоточьтесь на предстоящем действии. Выполните ключ активации и оперируйте доступными конструкциями.

Для активации умения коснитесь камня подушечками среднего и безымянного пальца любой руки, мысленно желая активировать. По окончании работы с конструкциями поблагодарите стихию.

Правильно ли понимаю, что я сейчас должен забиться в экстазе от телячьего восторга? Если это не называется — придавлен пианиной, то я этой жизни не понимаю ничего. Навык дорогой, ценный, так, Боря? Активация рокенрольная коза, или скорее растопыривание пальцев, как у малиновых пиджаков. Проклятия, яды, работа с костью, мертвой плотью. Развоплощение нежити, возможно и не только. Ага, еще в потенциале обмен разумов между телами тоже моя стихия. Ты как, Боря, доволен?

Что у нас там дальше?

Обнаружено отложенное извлечение умения, завязанное на нарушении физической оболочки. Выберите умение для извлечения, доступно 5 из 12:

— Сатранг

— Магия воздуха

— Дизайнер наружной рекламы

— Хирургия семейства кошачьих

— Архивариус

— Птомантия

Вот и до раны кинжалом добрались, выбор богатый, но все нужное. Не мог ты, Боря, какое-нибудь вышивание крестиком открыть?

Сатранг жалко, не успел даже узнать, что такое. На шахматы похоже, не лишусь ли своего настоящего навыка? Магия воздуха ценная, за такие звезды тут задницы рвут. Опять же мне нахаляву, а за нее дальний родственник двенадцать лет в чужих спальнях стоял. Архив полезная штука, с ним работать интересно. Хирургию не отдам, с боем досталась и с откладыванием кирпича.

Промантия не дается в этом мире просто так. За нее тридцать шесть лет надо отработать.

Получается только один вариант — не рисовать тебе Боря вывески. Если башни чертить нельзя, то и вывески рисовать ни к чему. А ведь как развернуться можно было бы! Карьеру построить и денег заработать. Студия типа Лебедева открыть, столько логотипов, слоганов и прочего мусора в голове. Разбогатеть, подняться.

Боря, не отвлекайся, тебе надо стать пилигримом, и не просто таким, какой в храме штаны просиживает, надо наверх, на самый верх. И сделать это надо быстро.

Секретное оружие не поможет — все, что человечество изобрело начиная с шестидесятых-семидесятых. Да, теперь это все наше, никакого плагиата. Земля выковала это оружие и вложила в наши пухлые ручонки. А не думал, Боря, за шибко резвое прогрессорство загреметь головой в дыру?

Выбрал дизайнера, щелкнул, ну что, Боря, подтверждаем? Что же ты такой нерешительный? Давай подумает, насколько ты можешь быть неправ? Боря, ты игрушечный паровозик, которому вставили батарейку и поставили на рельсы. Все твои возможности — это дудеть в гудок и выпускать дым из трубы. Сколько не корячься — все равно твой конец там, где эти рельсы закончатся.

Раз — резка кости, два — умение, не доступное в этом мире, три — серебряная пелена. Для принятия решения информации достаточно.

Перевел указатель на птомантию, вдавил с силой, чтобы не передумать.

К моменту нагрева ладоней аккуратно расцепил камни. На правой руке остался лежать зеленая слезинка. Грустно и сиротливо, бледная, жалкая, таки первой ступени и без прогресса. И что с ней делать теперь? Сказано отдать — значит надо отдать. Выпустил в бездну. Лети полезное умение, заживляй мою шею.

В душе на секунду стало сиротливо и пусто. Боря, какие сожаления? Сожалеть можно только о том, что не сделано. Сделанным можно только гордиться.

Помогло лечение или нет? Развернул повязку, отлепил присохшую тряпку. Жертва принята как есть, на ощупь — едва заметный шрам и прилипшая грязь.

Порефлексировать над потерянным навыком не получилось. В небе полыхнуло неоном. На камни шлепнулась человеческая фигура, раскинув руки.

Холль, выглядит неважно. Капилляры в глазах полопались, дыхание через раз, смертельная бледность, руки трусятся, в гроб кладут краше.

Начал советник замогильным голосом, со вселенской мукой, — Борис, ты здесь, не обманул, ты успел. Надо сделать, то, что я говорил, надо.

Приблизился, опустился перед телом, — Советник, ты же еще не помер.

Хотя утверждение спорное. Губы черные, на шее трупные пятна.

— Очень скоро здесь будут…Они найдут по остаточному следу… Вот, лови один документ, список, это люди, которым можно доверять. Ты должен решиться, ты сможешь. Когда я умру, ты должен…

Если здесь скоро будут, значит надо помочь, не надо меня уговаривать, как барышню.

— Минут через пятнадцать меня не станет. Ты должен найти в себе силы…

Поправил Холлю воротник, положил руку на грудь и сказал:

— Земля.

— Что? Что за…

— До всего этого, ваш мир назывался — Земля!

Уловил проблеск понимания. Советник напрягся и тут же расслабился, будто с души упала тяжелая ноша.

Я прикрыл глаза, мама, если ты это видишь, лучше пропустить. Нащупал нужную точку, наставил кончик ножа и резко навалился. Важно не попасть в само сердце, нужно перерезать коронарную артерию. Лезвие вошло как в масло. В глазах вспышка понимания, боль и облегчение. Кардиогенный шок, тампонада и мгновенная смерть.

Вытащил нож, отсек ладони, дело уже привычное, десяток секунд и запасные части вместе с оружием полетели в дыру. Сам же сказал — «Очень скоро здесь будут». Зачем пятнадцать минут ждать? Дело сделано, теперь надо дергать в темпе вальса.

Подняться с колен не успел, долго собирался. Труп дернулся, поднял голову, руки, повертел перед носом свои культяпки, хрустнул шеей.

Знакомый язвительный голос проскрипел, — Боря, тебе давно говорили, что ты дебил?

— Современник, я рад слышать твой голос.

— Боря, какого нерадивого ты выкинул птомантию псу на хвост?

— Современник, так получилось, рука дрогнула.

Расширенные до нельзя глаза распахнулись еще шире, — Так получилось?

— Если серьезно, Современник, я не обещал во всем следовать твоим правилам.

Интересно наблюдать, как кричит свежий труп. Звуки издает не голосовыми связами, а всем телом, — Каким к нерадивому правилам? Тебе, кусок дебила, выдался уникальный шанс. Никто и никогда в этом мире не открывал птомантию самостоятельно. Никто и никогда! Во всем мире несколько тысяч человек, кто поднял ее на четвертую ступень, не больше сотни тех, кто на пятую. И все они начинали не с нуля. У тебя был такой шанс, а ты его просто просрал.

— Прости, Современник, что я просто испугался. Магические умения здесь для самостоятельного открытия недоступны. Никому и ни в каком виде. Это умения из других миров. У пилигримов монополия на магию, за потерю конкурентного преимущества везде и во все времена шли на любые жертвы. Я просто понял, что, открыв умение сам, буду развиваться в два раза быстрее остальных. Это очень быстро откроется, и мне свернут шею.

— Борис, я слишком хорошо тебя знаю, я не верю, что тебя здесь что-то могло напугать.

— Понимаю, обидно. Но решение осознанное и здравое. Современник, я не верю, что резка кости могла открыться от одного простого перелома. Я не верю, что проклятья можно получить, просто запугивая людей на камеру. Не верю, что серебряная пелена появилась случайно, это так удобно, можно скрыть умение, открытое самостоятельно. Как совпало, что я сейчас стою здесь, на единственном в городе малом алтаре, в котором можно провести диагностику милости? По отдельности случайность, везение, да?

Все вместе — это система. Ты с первого дня вел меня к этому моменту. Вел за руку, как маленького мальчика. Извини, не удержался. Очень люблю расстраивать чужие планы. Плюс, хотелось получить явное доказательство, что каждый мой шаг под контролем.

— Какое доказательство?

— То, что мы сейчас говорим.

Голова приподнялась выше и начала раскачиваться, — Что ты доказал? Кому? Ты так ничего и не понял, но это больше ничего не значит. Я столько потратил сил и времени. Все напрасно. Теперь придется начинать все заново. Кстати, мне придется убить тебя прямо сейчас.

Буднично так прошептал, будто просто который час сообщил.

— Это логично. Я не занял место, которое ты мне приготовил. Не оправдал доверия, навалил кучу в протянутую ладонь. Не поделишься, к чему все это?

— Слишком много чести, щенок.

Труп раскрыл рот и плюнул мне в лицо. Точнее попытался. Таки два раза не надо меня одним и тем же фокусом. Начало смачного плевка не сложно определить по напряжению некоторых лицевых мышц. За долю секунды опрокинулся навзничь, чувствую, что не успеваю, закрылся ладонями.

Знакомый обжигающий ветер, паника, поднимающаяся с глубины подсознания. Нет, на этот раз все иначе. Жар в ладонях, уже привыкших опускаться в расплавленный металл, можно не обращать внимание. В груди плотный горячий ком, решительность, злость. Вывернул ногу и пнул противника в бок, перекатился от следующего плевка, снова пнул, вкладывая всю силу.

Труп покачнулся, завалился головой в дыру, подрыгал ногами и затих. Нельзя это назвать победой. Просто временная отсрочка. Кажется, у Современника здорово подгорело. Будет он меня теперь на каждом углу подстерегать. Хотя не совсем на каждом, теряющих сознание и свежих трупов надо опасаться. Ага, или специально подготовленных людей, как слуга у портного.

…

Реальность вокруг неуловимо изменилась. Камни под ногами нагрелась, но того, кто каждый день по теплому полу ходил, такой ерундой не удивить. Ладони в воздухе начали отсвечивать, без сварочной маски лучше не смотреть — для жителя мегаполиса, где все вокруг искрит и сверкает, просто ерунда. А вот бабочка, застывшая в воздухе как муха в паутине, уже интересней. Провел рукой сверху, нет паутины, значит мир замер, и похоже только для меня.

Звенящая, просто оглушающая тишина. Холод пробежал вдоль хребта, пропали не только звуки, но и краски. Тело советника растворилось. Прямо над дырой материализовалась полупрозрачная статуя здоровенного мужика с посохом. Только что ничего не было. На секунду отвел взгляд — и вот, здравствуй глюк.

Статуй я в своей жизни повидал немало. Некоторые умели шевелиться, некоторые даже говорить. Но ни одна не смотрела наглым взглядом и не ухмылялась. А ничего, я тоже дебильной рожей могу смотреть.

— Назовись, соискатель.

— Э-э-э, Боря, Борис я. Я не соискатель, я вообще мимо проходил.

Заговорила статуя разными голосами, сначала двумя, потом добавилось еще несколько. Говорить начала сама с собой, перебивать, спорить, переходя в разные тональности.

— Кто свидетельствует?

— Мое имя Себастьян Обескровленный, он принес добровольную жертву, эта земля породила достойного.

— Его не порождала земля, он чужой.

— Он чужой по крови, но един с нами по духу. Я готов поделиться мудростью.

— Чье слово?

— Мое имя Архип Пропащий, он проклял врага и был услышан.

— Он не проклял, это просто слова, в них нет правды.

— В них есть сила, и я готов поделиться силой.

— Кто свидетельствует?

— Мое имя Рошан Камнебород, он сражался на алтаре и выжил.

— Здесь не было достойного врага, только жалкая марионетка.

— Тень руки, что дергала за нити, до сих пор витает над этим местом. Кровь врага впиталась в черный камень. И я готов поделиться своей кровью.

— Кто желает сказать слово?

— Мое имя ничего не значит. Он сражался на дуэли отравленных клинков и победил.

— Этого не было, ты опять перепутал времена, Филипп Червоуст.

— Это будущее, значит это будет.

— Это одна из временных линий, это будет, если мы скажем — ДА.

— Это будет! Что мы скажем — совсем не важно. Я готов поделиться знанием.

— Чье слово?

— Мое имя Казимир Ненасытный, он казнил предателя крови и принес жертву, его жертва принята. Я признаю его голос и готов поделиться голосом.

— Кто свидетельствует?

— Мое имя Мария Плаксивая, с ним жертва, что поднялась на алтарь по своей воле. Я признаю его силу.

— Кто свидетельствует?..

— Достоин…

— Я готов…

— Достоин…

Веселый такое диалог, насыщенный. Ага, одно имя знакомое мелькнуло. Птоманты древности заседают, не надо им мешать. Начал аккуратно пятиться к краю. Может удастся тихонько исчезнуть. Есть небольшая вероятность, что наградить хотят, только за любой наградой, номинацией или премией обязательно стоит какое-нибудь НО.

Тихо исчезнуть не получилось. Поскользнулся на лужице, что натекла из обрубка, Боря, надо смотреть куда ступаешь. Ноги поехали в разные стороны, штаны треснули, и я оказался в позиции, которую очень любил Жан Клод Ван-Дамм, в лучшие годы. Полный шпагат — это, нерадивый подери, больно, а еще очень, очень обидно. Да за что же мне это.

Статуя развела руки, — Решение принято. Соискатель, подойти, прими и расцени.

Хорошо говорить — подойди и прими. На четвереньках как-то несолидно, но самому мне сейчас не подняться.

Глядя на мои вялые загребания, статуя не выдержала, и сама сделала шаг навстречу.

— Протяни ладони.

— Что от меня требуется?

— Просто протяни ладони и прими свою ношу.

— В смысле, что от меня потребуется потом?

— Ты все узнаешь, когда придет время.

— А отказаться нельзя? Может поищем более достойного, я помогу, как раз есть на примете…

От ладоней шибануло током так, что прикусил язык и снова рухнул на спину.

— У, чего деретесь?

— Один из нас готов пойти с тобой.

Представил статую, шагающую за моей скромной тушкой.

— А может не надо.

— Тебе нужен учитель. Ты должен быть готов, когда рука, что дергает за нити, вернется. Выбирай наставника.

— А нельзя позже. Надо посмотреть весь список.

— До встречи, — статуя хмыкнула и исчезла. Не в дыру, откуда она, несомненно, появилась, а в небеса, сверкнув искоркой.

Застывшая бабочка вильнула и полетела в сторону. В уши ворвался обычный уличный шум, ветер. Вернулись цвета и запахи. В полной мере я это ощутил уже будучи на другом квартале. Ковылял таким скорым шагом, не сразу понял, что начал задыхаться. К боли обожженых ладоней добавилась пульсация от перелома. Я про него и забыл, перехватывая коробку больной рукой. Котик, если мы доберемся до дома, я тебя расцелую.

До кареты не дошел, ноги подкосились раньше. Отказало место, где эти самые ноги к Боре крепятся.

— Степан, Егор, заберите меня, все кончено.

Мелькали лица, пару раз резанул пронзительный голос Олеси. Как же тяжело Борю поднять, если он это делает не сам.

— Гнать не надо.

Повозка удалялась неспешно, прогулочным шагом. Пару раз дернулся, реагируя на фиолетовые всполохи, порталы открывались далеко позади, и угрозы уже не представляли.

Егор вставил сигарету и поджег. Просто не дядька, а подарок небес.

Добрая традиция у меня, не помнить, чем оканчивается вечер. Отдельными вспышками всплывала дорога. Путь в комнату, куда меня тащили мужики, поддерживая по бокам. Прикосновения мокрого полотенца, будем надеяться, что это делала Марта, а не лысый уродец или бородатый ваххабит.

Посмотреть бы милость, но руки так полыхали, что ими невозможно просто пошевелить. Выпил ведро воды и отключился.