Скотина II

Слеза 15

Лекарь ввалился вальяжный, ухоженный, с мордой, просящей кирпича. В добротном кожаном плаще, сапогах по последнему писку моды. Брезгливо повел носом и подозрительно огляделся. Для антуража в комнату занесли стол с закусками, храпящий и мычащий реквизит уложили лицами в холодные блюда.

— Диагностика семьдесят пять рублев.

— Диагностика, скажешь тоже. Я и так знаю, чего и как. От желудочного кровотечения полечи. Сколько возьмешь?

— Малая исцеляющая волна десять рублев. Большая — двадцать пять. Но если волну без диагностики — она же может и мимо пойти. Вдруг у вас и не кровотечение вовсе, а камни, или еще какая хворь.

Лучший способ усыпить бдительность — казаться и быть тупым избалованным аристократом.

— Умный больно и говорливый. Мой папаня таких как ты возжами порол. Держи двадцать пять и пускай свою волну большую. Чтобы так — чтобы пыль столбом.

— Э… предупреждаю, э-э-э, дело конечно ваше, но волна на кровотечение — это на сосуды только. Если сосуды повреждены кро-ве-нос-ны-е.

— У меня носные в полном порядке. Из носа кровь сроду не шла, но пустить могу. Давай свою волну и катись к нерадивому.

Одна ладонь легла на шею, а вторая на лоб. Лекарь сосредоточился, наморщил нос и… рухнул как подкошенный. В голове прояснилось, как после здорового крепкого сна.

— Херувим, оживляй.

— Да как же, да коле? Всю анаму одной волной. Караул, ограбили.

— Чего голосишь, уговор какой был — одна волна двадцать пять рублей.

Лекарь завопил, размахивая руками.

— Да досуха весь резерв. Это что за кровотечение такое-то? Не меньше полтыщи прием такой! Я буду жаловаться!

— Давай, не шибко тут. Егор следующего вези.

…

— Брат Коля меня вилкой в пузо ткнул. Опасаюсь инфекций и микробов всяких, можете инфекции пуза полечить без диагностики и чепухи прочей.

Повторил, заметив взгляд, каким бараны смотрят на новые ворота.

— Сводный брат Коля в пузико меня ткнул, вилкой. А от этого всякие микробы могут прицепиться, и столбняк и ста-фи-ло… Короче, с самого детства микробов боюсь.

Этот лекарь оказался тверже, пол часа пришлось уговаривать, что не нужна мне никакая диагностика. Большая волна и двадцать пять рублей в кармане.

— Вилка, она же инфекция — смех один. Тут и малой волны хватит, — настаивал доктор.

Я заявил важно:

— У моего брата зубы плохие, и прыщи по всей морде. Поэтому большая, ежу понятно, что большая нужна. Я и сам большой!

Доктор повторил судьбу первого, только не просто рухнул, взяв меня за виски, сложился в три погибели, забрызгав половину комнаты из прокушенной губы.

Херувим сработал без напоминания.

— Ограбили, душегубы окаянные. Убили. Как есть обманули и ограбили.

— Договор дороже денег. Четвертак взял, волну пустил — какие претензии?

— Да я всем скажу, я всех запомнил. Вас лечить ни один столичный лекарь не возьмется. В гильдию сообщу и обер-исправнику. Я писать, я трубить буду!

Третьего лекаря Егор привез глубокой ночью. Точнее молодую девку сонную и нечесанную. Похоже издалека, всех ближних первый успел обзвонить и предупредить. Профсоюзная артель — страшная сила.

— Меня зовут целительница Ванесса Игоревна. Где пациент, которому понадобилась помощь среди ночи?

— Уважаемая, я тут на спор орех крупный проглотил, но вот чувствую, что он мне желудок изнутри поцарапал. Плачу за большую волну заживления в желудок.

Деваха в медицинской мантии третьего курса, молодая дурочка. Видно, недавно практику начала, гордится профессией и удавшейся жизнью. А еще у нее недавно был хороший секс. Следы на лице не так просто спрятать.

— Ну что за такие пациенты пошли, неумные и капризные. Вдруг орех ваш не желудок, а пищевод поцарапал, или вовсе кишку двенадцатиперстную.

— Вот прямо двенадцати? Как пилигримов у Вечного ученика? Не могет такого быть. Этот орех так катается по всему желудку — с внутри и снаружи царапает. Края острые, смекаешь?

— Без диагностики волна же мимо пройдет. И ко мне вернется, без всяких затрат.

— Тогда это будет твой самый легкий заработок за сегодня!

— Деньги вперед!

…

Херувим, не оживляй ее тут, сначала в телегу снесите. Нет сил больше вопли слушать.

…

У кровати осталась одна Язва, притихшая и озадаченная. Постояла, кусая губы.

— Борис, это что было, я такого никогда не видела?

— Со мной и не такое увидишь, вот увидишь.

— Так ты не врал, что реально помочь можешь? С лицом?

— Дай на подготовку денёк, сделаем тебе такой нос — Груш от зависти заикаться начнет.

— Так он же и так заикается. Все шутишь? Это операция была, правда? Откуда ты такое мог? Откуда ты вообще свалился на нашу голову? — добавила совсем шепотом.

Дождался, когда вернется Егор, какая-то важная мысль не давала уснуть, хотя туда тянуло с силой сорока бегемотов.

— Егор ты тут, что важное скажу.

Дядька буркнул, поправляя мне подушку:

— Все, отвез твоего доктора, всю дорогу верещала как резанная. Ну ты и тряхнул сегодня. Тоже мне командир. Чего не спишь, тебе силы нужны.

— Стой, погоди. Это, нельзя спать. Сегодня напасть могут. Не на девочек, нет. Это же банда, притон по всем правилам. Рынок отжали.

Мысли начали путаться сворачиваться в клубок.

— Другие сюда душегубов пошлют. Точно знаю, чувствую. На прочность, на слабо. Защитников нет, отец, эти не бойцы.

— Все понял, спать не буду, — коротко шепнул Егор.

— Погоди. Следы. Нельзя оставлять следы. Днем карета дежурила, оберы пасут. Одна ошибка и всех накроют.

— Небось не оставлю.

Сквозь ускользающую реальность ухватил последнюю мысль за хвост.

— Стой Егор, другая идея есть. Только сделать все надо предельно точно.

…

(Пятый отдел Имперского инквизория. Внеочередной утренний совет.

В просторном светлом кабинете за овальным столом восседают шесть солидных джентльменов. У края стола стоит небольшой щуплый мужичок с прижатым к груди портфелем)

— Господа, сегодня ночью произошло вопиющее происшествие, требующее внимание нашего отдела. В алтаре Злого ветра найдено девять подозрительных трупов и следы очередного ритуала, неизвестного практикам.

— Только не говори, что опять в том самом. Его давно пора бетоном залить и стену построить.

— Простите, господа. Трупы не обычные. Это группа преступных элементов, а попросту бандиты с западной окраины.

— Ну бандиты, значит туда им и дорога. У всех бандитов дорожка в одно место сходится.

— Извините, не совсем сходится. Тела опознаны. Разные банды, враждовали друг с другом, имею мнение, что не могли они добровольно вместе.

— А ты прямо такой эксперт по бандитам? Может у них там сходка, или еще что-то.

— Убиты профессиональными наемниками. Единственный смертельный удар в сердце, — продолжал докладчик упрямо.

Со всех сторон несутся колкие реплики:

— Ну так пусть ему спасибо оберы скажут и премию выпишут, нас зачем в такую рань подняли?

— Почему мы вообще слушаем этот бред?

— Погодите же, господа, дослушайте. Перед смертью жертвы ели человеческое мясо в сыром виде, — выпуливает докладчик и победно вскидывает голову.

В кабинете воцаряется зловещее молчание, которое прерывается чередой возгласов:

— Приплыли.

— Только этого нам не хватало.

— Кого хоть схомячили? И за каким нерадивым?

— Э-э-э, молодого аристократа похоже, дорожка к князю Тараканову. Ветвь не прямая, но генетический след устойчивый. Третья-четвертая линия.

Народ, мирно дремлющий в креслах, шумит, перекрикивая друг друга.

— Это что же твориться, простое отребье наших детей под нож и на ужин?

— Немыслимо!

— Разобраться!

— Казнить всех без разбора!

— Как видится, группа отпетых негодяев ночью пришла на алтарь, дворянина освежевали, съели, опять же — ритуал творили неизвестный. А потом их кто-то хладнокровно зарезал по одному. А остальные что, смотрели и советы давали?

— Господа, делаем что возможно. Участники идентифицированы как члены пяти окраинных преступных группировок. Санкция совета пилигримов получена на немедленную ликвидацию всех членов банд. Неизвестным ритуалом лично занимается лично ректор академии, у него диссертация по истории птомантии. С минуты на минуту ожидается донесение…

Докладчик на секунду прерывается, выслушивая ладонь.

— Господа, может кому-то станет легче, но операция началась, запад столицы от преступных элементов будет очищен полностью.

(Палма. Западная окраина Москвы. Штаб-квартира начинающей преступной группировки, пока не имеющей название)

Погрузился в сон, провалился, как будто в другую реальность. Выныривал тяжело и неохотно. Жуткая ломота в висках, губы потрескались, как после знатного перепоя. Боль в груди, в порезанных пальцах и… голод, которого не было!

— Воды, один глоток.

Сбросил простыню, размотал тряпки, обмотанные на груди. Шрам кривоватый, белесый, чуть припух, но по виду такому явно недели две. Чешется жутко. Нитки вылезли. Сил вроде бы нет, а, с другой стороны, хочется вскочить и песни горланить. Озноба, жара не ощущаю, значит жить буду.

— Попей, Боря.

— Выйди, Язва, я одеваться буду.

— Чего я там у тебя не видела? После вчерашнего все, и не только снаружи.

Привстал осторожно, готовый в любой момент плюхнуться обратно. Ноги держат. Шаг, другой, плюхнулся на зад, так, что стекла зазвенели. Шов держится, судя по ощущения внутри тоже все на месте.

Подери нерадивый. Центр тяжести нарушен. Я же вчера килограмм сто спереди срезал. Ходить теперь заново учиться.

Попытался резво подняться, тут же скрутило и вырвало зеленой слизью. Да, блевать я теперь буду много и часто. Один из двух больших недостатков методики. Первое время свернутый желудок постоянно будет пытаться распрямится. Есть еще второй недостаток, но про него пока думать рано.

Голод, какое это блаженное чувство — когда его нет. Какое же это счастье — не ощущать вечно грызущее, да не просто грызущее — выворачивающее наизнанку. Пелена перед глазами начала расходиться, как тучи после майской грозы. Вместе с тучами поплыли и ускорились новые мысли. Ясные и стремительные, как молнии.

Рука бросилась к уху, опережая другие части. Набрал кожевника.

— Яков, помощь нужна.

— Борис Антонович, все чем располагаем, все ваше.

— Кожаный фартук изготовить можешь, чтобы по моей фигуре держался? Двойной, с прочными швами. На спине завязки, а лучше ремни. Между стенками чтобы килограммов сто песку держал, на уровне живота. Изнутри еще пару карманов глубоких.

— К обеду сделаем в лучшем виде.

Один вдох между ударами сердца, новый звонок.

— Сифоныч, доброго здравия, как настроение?

— Это ты, ты аристократишка тот, позор, позор на мою голову.

— Сифоныч, предложение есть деловое и очень выгодное.

— Ты издеваться, глумиться решил? Да на до мной и так уся артель ржет как лошади.

— Сифоныч, не надоело ли тебе всю жизнь уголь жечь? Знаю, же что тошно.

— А тебе дело какое, на слезу мою позарился поди? Фиг тебе, а не…

— Извини, не с той стороны зашел. Наверняка у тебя есть мечта, в которой ты сам себе не признаешься. Точнее у тебя точно она есть, и я готов ее сделать реальной.

…

Новая вспышка перед глазами, лихо закрученные усы обер-старшины Белозерска.

— Здравствуйте Василь Сергеевич, Это Боря, ваш приятель давний.

— Боря, Боря, что за Боря? Не знаю никакого Бори и знать не хочу.

— Василь Сергеевич, мы пару недель назад с вами дело раскрыли, убийство Портного Леонтия. Вот звоню, переживаю, как у вас дела то сложились?

— А, это ты, каналья. Паршиво дела. Выскочкой меня назвали, а все из-за тебя. Обер-майор вообще загнобить решил. Ты говорил, что карьера попрет, а меня конный брод охранять приставили, по которому ишаки соль возят. Меня, обер-старшину Холодцова, у которого четыре жены и дети малые.

— Я так и думал, Василь Сергеевич. У меня отличные новости! Просто сказка-песня! Срочно пишите рапорт на перевод в столицу. Пора в жизни что-то менять. Нечего вам в Белозерске просиживать. Есть кто в столице знакомый?

— Так у супруги Марфы как раз тетка при смерти. Старуха зловредная и ворчливая.

— Ну так сам Вечный ученик вас направляет. Пишите по уходу за престарелой родственницей. Я помогать вам по службе буду, вместе будем дела раскрывать. Вам почет и дорога по карьерной лестнице, а у меня свой интерес.

— Дела то да, душегуба портного это то ты ловко нашел. Но вот так сразу в столицу, как в омут?

— А чего вы теряете? У вас же четыре жены, им платья нужны красивые и общество. Да они же в этой дыре вас живьем съедят…

Попытался унять мысли, скачущие галопом. В голове вертится еще десяток звонков сделать. Список советника есть — пара сотен надежных людей из тайного сопротивления. Лидер накрылся и людей вроде как мне оставил. Стоп. Нельзя самому звонить. Есть вероятность, что под наблюдением эти кадры. Пара звонков по списку от одного абонента — и приехали.

…

Полились сообщения милости. Пропало умение котиков лечить, трансформировалось в новое.

— Хирургия млекопитающих, ступень 2 (открыто самостоятельно), прогресс 101 из 864.

Это млекопитающее — по всем признакам я. Странно, что не увидел семейство парнокопытных из подотряда свинообразных. Хороший рывок, да и причина вроде не совсем заурядная. Примерно начинаю понимать, что и как на росте навыков отражается.

— Лидерство малой группы, ступень 1 (открыто самостоятельно), прогресс 28 из 72.

И кто это мне брехал, что управление малой группой без развития сатранга не откроется?

Харита ползет, пол сотни баллов каждый день прирастает. Мазанул глазами по строке с финансами и насторожился. Деньги Егору переводил, назад он вроде не возвращал. Откуда лишних сорок рублей?

Предлагаемый вариант коммерческого использования слова повторно отправлен на рассмотрение комиссии.

Получено 36 рублей за использование слова на один месяц.

Пока смотрел на число и прикидывал несложную математику, 36 превратилось в 37.

Это же почти шестьсот человек скачали. Если бы знал, можно было не куролесить вчера, а чуть подождать, а потом под присмотром нормального лекаря… Нет. Нельзя мне ждать. И так, отстаю от врагов на несколько шагов. Причем в полной темноте.

С другой стороны, хоть себе, Боря, не ври. Не в деньгах дело. При желании свободно заинтересовал бы любого лекаря, в уникальном эксперименте поучаствовать. Причем так, что он бы и сам доплатил. Раз такие вопросы себе задаю — поумнел я или нет?

…

— Бука, спишь падлюка, почему сразу не ответил.

— Прости, Боря, в уборной я.

— Застегивай ширинку и мигом ищи методику, как открывается умение «Архивариус». Чтобы к вечеру открыл.

— Зачем, Боря, я…

— Еще раз задашь подобный вопрос — будешь искать новое место работы.

…

Егор ввалился прихрамывающий, глаза усталые, но бешеные. Выдал с порога:

— В течение ночи вверенный объект подвергался нападению девять раз, дважды предпринималась попытка поджога. Трижды кражи повозки с лошадью.

— Чего такой веселый, сам не пострадал?

— Да что мне сделается то? Мужичье пьяное, один так вообще на своей косе зарезался. Ночь постоял в дозоре, тряхнул стариной, так будто пара десятков лет долой. Тут что, каждую ночь так весело?

— Если нападения отражены по согласованному сценарию, думаю нас долго никто не тронет.

— А то, по самому сценарию и есть. Всех ровно уложил, как велено. Запряжена повозка, едем куда?

— Я еще с родичем не общался, а так на учебу надо и домой заглянуть.

— С родичем не получится, вставал он под утро, в аккурат как я в последний рейс тела собирал. По земле катался, на луну выл. Потом еще крынку этого пойла выхлебал и упал мертвецки.

— Печаль. Стоп, несколько рейсов делал? Чижик, поди сюда. Не похмеляться. Телегу распрячь, на доски разобрать, унести к стоянке кучеров и сложить аккуратно.

— Так сопрут же.

— На то и расчет. Нельзя нам больше с этой телегой светиться. Ты вроде Чижом вчера назвался? Назначаю руководителем первой боевой ладони, Бука, где бойцы новые? И конокрада сюда веди. Нашу лошадь надо наоборот украсть.

— Это как наоборот? — удивился Чижик.

— Вот так, пусть незаметно засунет в чужую конюшню, адрес я оставлю.

— Егор, по-прежнему не одобряешь вчерашнюю операцию. Не веришь, что я умнее стал?

— Боря, я в твоей голове не сомневаюсь, ты всегда…

— Погоди, давай на подзатыльник спорить, что вчерашнее зелье ты не в аптеке купил, а это у тебя что-то из старых военных запасов.

Дядька отвел глаза, не стал спорить. То-то. Скоро вы все узнаете на что способен Боря, если думает не о еде.

Сквозь суету пробился Херувим, пришибленный, руки трясутся, глаза красные.

— Бо-бо-ря. Я это. Умение лекарское на вторую ступень скакнуло. Четыре года ни одной единицы, а тут сразу сорок. Я же так на вторую ступень скоро смогу. И я еще, это, я кровь останавливать знаю теперь. Вчера, ты сознание четыре раза терял и кровь прямо бурунчиком из всех щелей. Я пытался зажимом, как ты учил, но не получалось, скользили руки. Пальцами взял, не зажимом, и получилось. А потом еще и еще. И понял вдруг, я теперь так могу, просто руками.

— Ну вот и славно, я в тебе не сомневался. Все слышали? Херувим наш лекарь! Вот у какой банды свой лекарь есть? Персональный!

После распоряжений, разъяснений и показа на пальцах, с удовольствием позавтракал аж тремя столовыми ложками бульона и отправился на учебу. Короткими шажками, держась за Егора. Свои артефакты и склянки с ядами, под неодобрительным взглядом дядьки, я рассовал по карманам. Нечего добру под кустами валяться. Пару кварталов пешком, потом поймали экипаж и затрусились по ухабам. Только хотел чуть расслабиться, почертить планы, как отвлек новый звонок.

— Боря, Боренька, беда, — заверещала Олеся, — Сестра рыжая, сестра твоя приехала. Я ее в школе помню, сестра твоя злая это.

— Лилия что-ли, одна или с ней еще кто?

Вопрос Олеся, похоже, не расслышала.

— Так она котика, котика нашего погнала, с ножом кинулась, что-то про Гошу кричит.

При упоминании Гоши сразу всплыла картинка несчастного крысеныша, которого котяра притаскивал мне на завтрак.

— Правда беда, котика в обиду не дадим. Насколько все плохо?

— Я пыталась сказать, что нельзя, и Степан пытался. А она не слушает и дерется больно. А котик на дерево залез, прямо одними передними лапками на самый верх. А Марта плачет.

— А Лилия что?

— Эта стерва ножом всю кору исполовала. Убью кричит, и его и тебя, Боря, не езжай сюда.

— Егор, надо котика выручать!

Развернули тарантас и сделали крюк. Путь родственники и дурные, но наконец, новости узнать можно.

Оставил Егора приглядывать за входом, нырнул в лачугу кожевника и сразу примерил обновку. Двигаться стало тяжелее, к снижению веса привыкаешь быстро. Зарядил песка на две трети от прежней нормы, перестало мотылять из стороны в сторону. Все барахло, что носил с собой, спрятал в потайные карманы. Под учебной мантией почти незаметно, если не приглядываться.

…

— Жирный, ты! А ну поди сюда. Зови эту пакость облезлую, я ее на клочки порежу.

— Лилия, во-первых, привет. Во-вторых, ты находишься у меня в гостях и нападать на моего питомца не совсем уместно. В-третьих, у нашей семьи проблемы, поважнее, чем…

Договорить сестра не дала.

— Боров, ты что-то хрюкнул? Давно в грязи…

Знакомый полуоборот, напряжение плеч. Жалко мне тебя, Боря, если на один и тот же прием много раз попадался. Сестре над лексиконом поработать надо — повторяется.

Навстречу рыжей молнии метнулась рука с зажатым ланцетом. Остановилась точно на уровне глаз. Про такие вещи часто говорят — острый как бритва. Глупое сравнение. Простая бритва против настоящего хирургического….

Придумать хорошее сравнение не успел. Подшаг и поворот кисти на вытянутой руке. Полутораметровая коса плюхнулась в пыль, срезанная под корень.

Сестра на секунду замерла, упала на колени, схватив свое бывшее украшение. Лицо перекосило, в глазах недоумение и шок.

Неловкая пауза, которую надо чем-то прервать.

— Лилия, а тебе очень идет каре.

С крыльца бросился здоровенный мужик, замахиваясь лопатой. Заревел басом. Через мгновение оказался носом в пыли, придавленный коленом. Егор оперативно сработал. Второго выволок Степан, выворачивая руку за спину, и уложил рядом вежливо и аккуратно.

— Из самострела целился. Не гневайся, барин, это охрана родичей твоих. Не ведают, что творят. Баронесса Роза приехала на сносях, еле ходит, у тебя в комнате прилегла. И вот дочка ее ретивая.

Я сразу бросился в комнату, чтобы узнать новости. С сестрой и раньше было разговаривать бесполезно, а сейчас и подавно.

Мама Роза почти не изменилась с последней встречи. Может чуть круглее стала. Лицо осунулось, или просто без косметики.

Никогда не думал, что почти чужая тетка может моему появлению так обрадоваться.

— Боря, Боренька, а мы приехали. Нет больше нашего дома.

Нападение на усадьбу было. Толком никто ничего не понял. Среди ночи вдруг вспыхнуло все, кровь, крики. На ограбление было подумали, а они всех резали и слуг, и тех, кто на пол ложился. Фигуры серые быстрые, острая сталь так и мелькала.

Нас Петр в кабинете барона собрал для важного сообщения, когда в коридоре жуткая сеча началась. Потом внутрь отступил. Когда дверь ломать начали он порталы раздал. Меня с Лилией в столицу пихнул, прямо за шиворот. В спину кричал тебя в Москве найти.

— Как Даша и матушка как? Видела, с ними что?

— Видела, как твой брат Петя погиб, топором на две половинки развалили. Дядю Сеню копьем в глаз так, что из затылка вышло.

— Как моя сестра и мама, они живы?

— А вот Николай не погиб, его Наама собой закрыла и близняшек своих, детей в портал, но сама не ушла. Топтали ее прямо на полу.

Мачеха мелко затряслась, сдерживая рыдания. Нервничать ей сейчас не желательно. Живот опускается, до родов максимум неделя. Но выяснить, что с моей семьей, как-то надо.

Потряс за плечо, приводя в чувство.

— Что с Милославой и моей младшей сестрой?

— Да все нормально у них. Эта вертихвостка еще раньше в Ростов ушла, только шум начался. Князь Тараканов ей сам портал открыл. Вернуться, видите ли, разрешил в обмен на отказ от дочери.

— Значит Даша тоже с ней? Стоп. Что за отказ?

— Тоже, тоже, только фамилия у неё теперь не наша — тьфу, Тараканова она.

Про отца Розе не было известно ничего. Никаких вестей с момента пропажи. Значит его прибытие в столицу не совсем легальное. Чего хотел дядя Петя сообщить, зачем среди ночи собирал — тоже темный лес.

Уложил мачеху на диван, проверил пульс, осмотрел белки глаз, язык и живот пощупал. Но это только говорится, что пощупал. Стандартные приемы наружного акушерского исследования по методу Леопольда.

— Двойня, подвижные, активные. Расположены правильно. Кости черепа средней плотности. Средне-поздний срок. Функциональное состояние мышц матки удовлетворительное.

— Мама Розы, на финишную прямую выходите. Малыши занимают практически всю полость матки. Активность снижена. Два дня максимум осталось.

Роза ничуть не удивилась, поправила платье и уставилась заплаканными глазами.

— Боря, слизь выходила. Я чай не первый раз. Знаю, что день-два. Меня Петр к порталу, я кричу: «Сгину там, и сама и дети мои». А в него как нерадивый вселился. Ругается: «Жить захочешь — Бориса найдешь». Я думала, что зря все, чем мне пухлый мальчик поможет, который сам без мамки. А тут и с Олесей поговорила, и с Мартой. Такие страсти. Ты изменился очень, взрослый, да. Это же ты указал, где меня в чулане искать? Знаю, что ты. Можно мы тут у тебя побудем, пока малыши не появятся? Я и Лилия.

Вытянула из-под подушки шкатулку и протянула с вызовом.

— Я успела драгоценности ухватить, правда не свои, а Наамы. Но ей они теперь не понадобятся. Может что-то продать можно?

Я поднял крышку. Обычная россыпь женских безделушек. Сережки, колечки, брошки, колье. Камушки всех цветов радуги. Одни выглядят дешевле, другие богаче.

— Возьму, посмотрю, что можно сделать. Надо чтобы у тебя лекарь дежурил, и повитуха понадобится скоро.

Василь забрал матушку и Дашу в первые минуты после нападения. Знал или заранее или в последний момент. Мог сам организовать? Мотив есть — заметание следов. Не похоже. Раз — не его методы. Два — тогда бы матушку заранее вывел. Три — зачем со мной, с будущим птомантом ссориться?

Второй кандидат — Собакины. В этих мотив еще железобетоннее — следы незаконной деятельности скрыть. Зачем тогда отца отпускать? А не мог ли он сбежать?

— Егор, жилищным вопросом заняться надо. Первое, недалеко от вокзала надо домик снять. Неприметный, тихий, с несколькими путями отхода. Ночью переселением Розы займешься, опасно с нами. Если она нас просто нашла, значит и другие смогут. Найди там в окрестностях лекаря, предупреди, что роды скоро.

— Сделаю.

— Теперь второе. Еще жилье нужно, но другое. Комнаты с мебелью ближе к центру в хорошем районе. На яркой, веселой улице. Важно чтобы рядом магазины драгоценностей и мехов были. Туда скоро обер-старшина из Белозерска переедет.

— А это к чему? Это же деньжищи немеряные?

— У обер-старшины четыре жены, смекаешь?

— Ничего не смекаю. С какого нерадивого, от каких щедрот?

— Смекай. Надо чтобы обер-старшина стал очень, очень охоч до левого заработка и не задавал лишних вопросов. Будем из него в кратчайшие сроки карманного обер-прокурора Москвы выращивать.

…

Надо срочно в академию возвращаться, вытрусить из куратора, как мое умение активировать. Знакомиться со студентами надо, общаться, в картине мира пробелы величиной с Эверест. Оставил Егора исполнять поручение, Степана — охранять кота, а Олесю работать в магазин. Поехал добывать знания, благо кучер дождался.

Подумать в дороге опять не получилось.

— Хирургия млекопитающих, ступень 2 (открыто самостоятельно), прогресс 407 из 864.

Больше трех сотен привалило, а еще и пары часов не прошло. А это значит только одно…

— Чижик, твоя работа?

В чем заключается его работа Чижик уточнять не стал. Голос бодрый и ничуть не виноватый лихо отчеканил:

— Боря, зуб даю, не хотел, но пришлось. В кабаке с бурятом забился, чей босс круче. Реально на коньяка литруху. Этих бурятов знаешь? У них за косяки заставляют мизинцы рубать. Вот он мне видео в нос тычет, как ихний босс себе палец острым ножом. Ну реально круто смотрится, чик — и стоит морда кирпичом. Ну ты же понимаешь, я литруху не мог проиграть. Меня за ней твой батя послал, а у него рука тяжелая. Я говорю: «Фигня, мой босс круче умеет». Бурят меня за грудки. Если, соврал, не только коньяк поставишь, язык тебе отрежем, чтобы не брехал. И серьгу из уха обещал вырвать. А этих бурятов там тьма, это ихний кабак. Все, думаю, кирдык, по любому лажа скажут, чтобы я не показал. Но виду не подаю, — «Смотрите убогие. Мой босс легко себе пузо вспорол, чего не надо отрезал и шьет спокойно, как так и надо. А вашему так слабо?»

— Чижик, а Ока в этом кабаке случайно не было?

— Не помню… хотя сто пудово было. В кабаках всегда хоть одно стоит, там же народ чуть что — за нож.