Скиталец. От монстра к человеку 2

Глава 6 Крах небесного народа

— Я признаю своё поражение и готов погибнуть от твоей руки, если на то будет твоя воля, — медленно выговорил Нерел, пока охранники и медики покидали зал по приказу Халена, избавляя нас от лишних ушей. — Но это не значит, что я стану добровольно делиться с тобой информацией. Даже если будешь…

— Пытать тебя? Да вы с Мазори на одной волне. Не собираюсь я ничего из тебя силой вытягивать. Но согласись, нам куда легче будет работать вместе, если мы будем лучше понимать мотивы друг друга.

— Работать вместе⁈ После того, как ты истребил наш народ⁈

— Соболезную и всё такое, но ты ведь не забыл, что мы заключили уговор? Сроком, кажется, на год. Разве у вашей благородной расы не принято их соблюдать? Ты и так уже успел его малость нарушить, последние два месяца маринуя меня сказками, будто тебе «что-то мешает» открывать порталы.

Нерел продолжал сверлить меня гневным взглядом, но молчал, осознавая, что крыть мои аргументы ему нечем.

— Дай мне ответ хотя бы на один вопрос, — сказал он. — Каковы твои намерения? Ты ищешь силу, но ни разу не говорил, для чего она тебе нужна. Быть может, ты намереваешься разрушить этот мир вслед за вашим?

— Не поверишь, но нет. С вашей планетой вышло, скажем так, недоразумение.

— Недоразумение⁈ — Призыватель весь побагровел.

— На меня вылетела толпа агрессивно настроенных картарианцев, вот я и решил, что вы там все такие, и не стал сдерживаться. Откуда же мне было знать, что вы в большинстве своём не только окажетесь мирными, но ещё и последуете за мной в новую жизнь и начнёте капать мне на мозги, пытаясь пробудить во мне муки совести.

— Совести? А она у тебя вообще есть?

— Давай взглянем вот с какой стороны. Скажи мне, в том вашем мире существовали какие-нибудь хищные звери, держащие в страхе мирных картарианцев?

— Покуда все представители нашей расы могли перемещаться по воздуху, наземные твари не представляли для них опасности. Но вот с летающими было иначе. И главной угрозой были кочевые стаи сератаров. Набегов на города они не совершали, зная, что их покой берегут четырёхкрылые заступники. Но вот отдалившиеся от городов двукрылые нередко становились их жертвами. Позже их истерзанные и обглоданные останки находили на земле. Но мне не ясно, к чему ты поднял эту тему?

— А вот к чему: ты когда-нибудь пытался заговорить с этими сератарами и объяснить им, как нехорошо они поступают, нападая на мирных и не сделавших никому ничего плохого двукрылых? А оказавшись на этой планете, спорил когда-нибудь с лесными волками и медведями, задирающими заплутавших в лесах людей? Нет? А почему? Потому что им непонятен твой язык? Или, может, потому, что как ни старайся, ты не объяснишь им ценность жизни иного вида, в котором они видят не более чем источник пищи? Как скотина на ферме не объяснит мяснику, что тоже хочет жить. Я могу примерно представить те негативные эмоции, что вы сейчас испытываете. Но разделить их с вами, уж простите, у меня не получится.

— Иной вид, говоришь, — проговорил Нерел скорее задумчиво, нежели гневно. — Вот кем ты нас видишь. А что насчёт твоего собственного вида?

— Моего собственного? Хм… Боюсь, у меня его попросту нет. Ты ведь уже должен был догадаться о сути моих способностей. Я представляю собой этакую солянку из разных видов, и не имею собственного начала.

— Всё имеет начало! — мгновенно парировал картарианец. — И ты в том числе.

— Может быть. Но то дела давно минувших дней, едва ли имеющие значение в данный момент времени. Но мы, кажется, отклонились от изначальной линии разговора.

— Верно. Мы остановились на том, что я хотел услышать твои истинные намерения. Что ты собираешься делать с этим миром?

— Мне нет дела ни до этой, ни до любой другой планеты. И теперь, зная, что здесь обитает разумный и весьма изобретательный вид, я постараюсь не разнести её, как вашу. Куда более правильным вопросом будет: что я собираюсь делать с собой. Но тут тебе уже известен ответ. Мне нужна сила ради силы. Говоря это, я не врал и ничего не утаивал.

— Что за безумный мотив? — вдруг включилась в разговор молчавшая до этого Мазори. — К чему жаждать силы, если даже не знаешь, куда её направить?

— Как минимум для того, чтобы выжить при столкновении с опасным врагом. И ты должна прекрасно меня понимать. Я был на волоске, сражаясь с той троицей в подворотне. В торговом центре я ни за что бы не выжил, не обладай я пло… регенерацией, мышцами крагсов и усиленным тнир-блейдом. Не говоря уже о том, какое бессчётное число раз я мог погибнуть на этой войне, будь я обычным человеком. А вот тебе ещё пища для размышлений: если бы пятеро хорошо знакомых тебе воителей с тем же фанатизмом стремились к обретению силы, быть может, они сумели бы отбиться от одного чудовища и не допустить истребления вашей расы.

На последних словах самка едва не бросилась на меня с кулаками. А вот стоявший рядом Нерел, напротив, опустил взгляд, словно пристыжённый правотой моих слов. А затем, обдумав услышанное, Мазори выдала следующее:

— Сражаться, выживать, отбиваться. Если я ничего не прослушала, в твоих речах ни разу не прозвучало слово «защищать». Скажи, Керос, ты хоть раз сражался ради других? Даже вспоминая тот случай в подворотне, я уже начинаю сомневаться, что в тот момент тобой двигало именно желание заступиться за незнакомую девушку. А что ты стремился уберечь в торговом центре: близких людей, нуждающихся в твоей защите, или полезных союзников, которых тебе невыгодно было терять?

Чего скрывать, вопрос и правда поставил меня в тупик.

— Не молчи же. Можешь размышлять вслух. Неприятно признавать, но мы друг другу не чужие.

— Как уже было сказано, если у меня и был родственный вид, я не встречал его представителей уже очень долгое время. Десятки, а может и сотню лет. Проще говоря, у меня не было союзников, и даже пожелай я кого-то защитить, тут же встал бы вопрос: кого?

Мазори вдруг округлила глаза. Я сказал что-то не то? И неверящим тоном произнесла:

— Сотню… лет?

Но спешно взяла себя в руки и продолжила допрос:

— Ну а в те далёкие времена, когда ты жил вместе с сородичами. У тебя ведь была семья, друзья. Что насчёт них?

— Думаешь, легко вытащить из памяти столь давние события? Может, я и хотел кого-то защитить, но как это сделать, не обладая силой? Вот вы, двукрылые, что делали в случае опасности: заступались друг за друга или ждали, пока за вас всё сделают эти ваши рыцари и превознесённые, у которых крылышек побольше? Только вот у моего вида не было ни тех, ни других. Ждать защиты было неоткуда, и, сталкиваясь с превосходящим по силе врагом, оставалось лишь надеяться на его милость.

— Ну а что теперь? Ты обрёл столь горячо любимую тобой силу, пусть и не настолько ужасающую, как прежде. И оказался в теле, имеющем, как ты его назвал, родственный вид. По крайней мере, пока ты ещё не исказил это тело до неузнаваемости. И даже обрёл если не друзей и любимых, то как минимум союзников. Им можно рассчитывать на твою защиту и поддержку, или лучше даже не помышлять о подобных глупостях?

— Допустим, мы определились с вопросом, кого защищать. Осталось выяснить, от чего. И я по-прежнему жду, когда Нерел поведает мне что-то очень интересное.

— Тут всё предельно просто, — сказал картарианец. — Защищать Наорин мы будем от таких, как ты.

— Хо, а есть и другие мне подобные? И если ты имеешь в виду мой прежний уровень, то шансы против них у нас будут примерно нулевые.

— Я не конкретно о твоей силе, а обо всех тварях Войдаса в целом. Но судя по тому, что я видел, ты совсем не против убивать себе подобных.

— Эээ… Постой, ты что-то путаешь. Я, как бы, не совсем тварь из Войдаса.

Нерел вопросительно поднял бровь.

— Признаю, я провёл в том мире больше времени, чем где-либо ещё, но на свет я появился вовсе не там.

— А где же?

— Не слишком ли ты много задаёшь вопросов? Ты знаешь явно побольше моего, а информация о моей первой жизни нам сейчас никак не поможет. Рассказывай уже, что творится с Войдасом, и какое отношение ко всему этому имеют картарианцы.

— Мой народ…

— Давай только без этих пышных историй о величии и благородстве вашей крылатой расы, мне это не интересно. К делу. Войдас.

Вздохнув и покачав головой, Нерел начал рассказ.

Последние несколько столетий картарианцы жили в спокойствии и не знали войн. Враждебные существа, не пожелавшие мирно сосуществовать с крылатым народом и понимающие лишь язык меча, были давно истреблены либо изгнаны в далёкие и бесплодные земли.

Слабейшие (по боевой мощи, но никак не по важности) представители небесного народа звались двукрылыми и представляли собой подавляющее большинство данной расы. Их покой оберегали четырёхкрылые заступники, а над всеми ними властвовали пятеро шестикрылых превознесённых: Айханет, Деанария, Алмур, Ниорана и Зегрис.

Всё было хорошо. И, как водится, всему хорошему однажды приходит конец. По всей территории обитания небесного народа вдруг стали открываться порталы в неизведанный и враждебный мир под названием Войдас, и явившиеся оттуда воинственные создания начали сеять смерть и разрушение в величественных городах, где каждое строение являлось произведением искусства.

Они были разумны, владели речью и даже понимали язык картарианцев, но отказывались идти на переговоры, открывая рты лишь затем, чтобы возвестить своим жертвам об их скорой гибели.

По приказу превознесённых четырёхкрылые заступники рассредоточились по всем городам и дали монстрам отпор, благо те и близко не стояли с небесными воителями по силе. Череду нападений удалось отбить, но многие двукрылые пали прежде, чем картарианцы успели сориентироваться и организовать оборону.

Но то была лишь первая волна, за которой последовала вторая. И явившиеся из порталов твари оказались на порядок сильнее. Третья породила ещё более опасных врагов, и заступники, пусть всё ещё превосходили захватчиков по боевой мощи, уже не успевали одновременно и разить врагов, и оберегать беззащитных двукрылых, вследствие чего каждая атака приводила к немалому числу жертв. Порталы открывались хаотично, никто не ведал, какой город будет атакован следующим, из-за чего четырёхкрылые были вынуждены рассредоточиться по всему ареалу обитания картарианской расы. Надо ли говорить, сколь сильно это затрудняло оборону вверенного им народа?

А в какой-то момент порталы стали порождать тварей, способных на равных тягаться даже с четырёхкрылыми, и такие схватки, пусть и пока ещё заканчивались победой картарианцев, но неизбежно приводили к масштабным разрушениям ближайших территорий и нередко зацепляли города.

Тогда в дело пришлось вступить превознесённым, но покуда их было всего пятеро, они тоже не могли поспеть везде и сразу. Ситуация становилась все серьёзнее.

Пусть захватчики не были предрасположены к длительным переговорам, но стараясь при каждой возможности перекинуться с ними хотя бы парой слов и выудить любые крохи полезной информации, картарианцы всё же сумели кое-что узнать. Например, что Войдас с самого начала был задуман как противопоставление крылатой расе, невесть кому и чем насолившей. А ещё, что механизм работы этого мира был устроен таким образом, чтобы сила порождаемых им существ подстраивалась под силу врагов. Проще говоря, чтобы сильнейшие обитатели Войдаса со временем могли сравняться по мощи с превознесёнными.

Надо ли объяснять, что картарианцы не могли допустить подобного исхода и принялись размышлять, как остановить вторжение? Обычная война была заведомо проигрышным вариантом: ведь монстры были неисчислимы, а их мощь неумолимо росла с каждым днём. Мыслители взялись за исследования, временами приносившие те или иные плоды.

Так как сущность Войдаса была тесно связана с крылатой расой, со временем шести, а затем и четырёхкрылые научились улавливать контакт с этим миром, чувствовать протекавшую меж измерениями энергию и даже самостоятельно открывать врата.

Но практической пользы всё это не приносило. Совершить самое главное — перекрыть канал, связующий два мира, так никому и не удалось. Твари продолжали набирать мощь, а двукрылые, а иногда и заступники, продолжали умирать.

Но мыслители крылатой расы недаром славились как умнейшие существа той планеты, и их не назвали бы лучшими умами картарианцев, не сумей они придумать решения. Изучив энергетические эманации Войдаса и собственные возможности по взаимодействию с ними, они пришли к довольно необычному решению. Картарианцы вмешались в узлы, регулирующие эволюцию тварей, и заставили данный процесс обратиться вспять. Проще говоря, вызвали искусственную деградацию обитателей враждебного мира. «Приказ к забвению» — такое имя получил созданный ими магический механизм.

Набеги на мирные города продолжались, но с каждым из них твари всё меньше походили на людей и всё больше зверели. Их речь стала примитивной и нечленораздельной, пока не исчезла вовсе. Слабее они не стали. Разумные или нет, приходящие из порталов монстры обладали всё такой же ужасающей мощью.

Но расчёт мыслителей делался совсем не на ослабление монстров, а на иной фактор. Утратив последние остатки разума и окончательно превратившись в животных, вместе с тем твари утратили мотивацию к нападениям на другой мир.

А зачем, если вода, пища и тёплые убежища есть и тут, в Войдасе? Забавно, если так подумать: глупых животных намного сложнее заставить кого-то ненавидеть, чем, казалось бы, разумных и способных мыслить существ. Порталы продолжали открываться, но из них больше никто не лез.

В результате планы таинственного злодея потерпели крах, и нападения на картарианские города прекратились. Крылатый народ — от двукрылых до превознесённых — вздохнул с облегчением. Шли годы и десятилетия. Погибшие были оплаканы, им на смену родилось новое поколение, а война с Войдасом со временем забылась как страшный сон и сохранилась лишь в анналах истории. Казалось, угроза миновала, и впереди гордый народ ждут долгие века мирной и счастливой жизни.

А затем появился он.

Ещё в те далёкие времена, когда мир картарианцев подвергался регулярным нападениям монстров, крылатые воители научились чувствовать примерную силу существ, приближающихся к порталам с другой стороны. И то, что они ощутили в тот раз, заставило их кристальные тела оцепенеть и покрыться липким потом. Из иного измерения на них надвигалось нечто ужасающее, чудовище невиданной прежде силы, превосходящей, пожалуй, даже превознесённых.

Как? Почему? Ведь монстры никак не могли перегнать по силе тех, для противостояния кому они были созданы! Это противоречило самой их природе! Не говоря уже о том, что, утратив разум, они давно прекратили попытки вторжения!

Но на размышления не было времени. Ясно было одно: если эта сущность доберётся до планеты картарианцев, схватка с ним вблизи от мирных земель может привести к катастрофическим разрушениям.

Картарианцев спасло то, что они не были наивными глупцами и не тешились слепой верой, что одержали полную и безоговорочную победу над захватчиками. Все эти годы они продолжали исследовать Войдас и изобретать новые приёмы и тактики на случай повторного вторжения монстров. И лучшим их изобретением на тот момент была работающая на всё той же энергии система телепортов, только соединяли они не два враждующих мира, а отдалённые точки в пределах известной крылатому народу вселенной.

Телепорт был поставлен аккурат перед выходом из портала, и чудовище, едва перейдя межмировую границу, тут же улетело на неисчислимые расстояния. Но будучи созданным специально ради истребления картарианцев, рано или поздно оно непременно нашло бы дорогу к своей цели, пусть даже это заняло бы годы или десятилетия.

Не желая трястись в страхе и гадать, как скоро оно явится, один из пятерых превознесённых — Зегрис — решил дать ему бой вдали от родной планеты, где не придётся сдерживаться и можно будет атаковать в новую силу. Вслед за тварью он нырнул в телепорт и, оказавшись на расстоянии нескольких планетных систем от родного дома, вступил в схватку.

Как оказалось, неравную. Прилетев на выручку своему собрату, Алмур — второй превознесённый — понял, что опоздал. Один из Пятерых был повержен, и его бездыханное тело безвольно висело в чёрном необъятном пространстве.

Преисполненный скорбью и гневом, шестикрылый бросился на убийцу своего товарища. И с первых же минут осознал простую и очевидную истину: монстр был сильнее. Алмур получал жуткие раны, в то время как враг отделался парой царапин, да и те залечил в считанные секунды.

Второй превознесённый непременно покинул бы мир живых вслед за сородичем, но был спасён прибывшим на подмогу отрядом четырёхкрылых заступников. По крайней мере, так он думал. На деле же оказалось, что чудовищу нипочём абсолютно всё: численное превосходство, заготовленные ловушки, расстояния протяжённостью в световые года.

И Алмур понял, что если и он здесь проиграет, то у крылатого народа останется ещё меньше шансов на выживание. И принял решение отступить, дабы встретить врага уже не крошечным отрядом, а всеми картарианскими войсками, что к тому моменту уже должны были прийти в полную боевую готовность.

Он допустил две ошибки. Первая: монстр оказался умнее и быстрее, чем предполагалось, и влетел в телепорт вслед за отступающим превознесённым. И вторая: картарианец в очередной раз недооценил вражескую мощь. И кончилось это тем, чем кончилось. Когда чудовище решило ударить в полную силу, остановить его сокрушающую атаку не смогли ни оставшиеся в живых четверо превознесённых, ни вся армада четырёхкрылых заступников. Мир картарианцев, вот уже не одну тысячу лет служивший им родным домом, в одночасье был уничтожен вместе со всеми его обитателями.

Павший от руки непобедимого врага и превратившийся в бестелесную духовную оболочку, Алмур услышал голоса четверых своих собратьев, среди которых был и Зегрис. По большей части слова были излишни. Все пятеро прекрасно понимали, что произошло худшее. Они не уберегли народ, защита которого во все времена была единственным смыслом их существования. Но всё ещё были в силах спасти хотя бы немногих, хотя бы несколько тысяч, напомнил Айханет, по праву считавшийся мудрейшим из пятерых. Они могли не дать благородной расе сгинуть без следа и подарить части своих подопечных шанс прожить ещё одну жизнь. Отдать свои души ради спасения душ двукрылых.

Ниорана и Деанария без раздумий согласились, но Алмур и Зегрис были иного мнения. Не знавшие сражений, не бравшие в руки меча, оказавшись в чужом и незнакомом мире, двукрылые могли попросту не выжить без покровительства сильных. И эти двое решили, что не станут дарить сородичам ещё две тысячи хрупких и ненадёжных жизней, а вместо этого сами отправятся вслед за ними, дабы защитить и уберечь тех, кто будет спасён ценой других сильнейших душ.

Айханет, Ниорана и Деанария не стали спорить с выбором своих собратьев, да и время сейчас играло против них. На том и порешили. Три души растворились, обменяв себя на три тысячи двукрылых, а оставшиеся двое уцепились за духовный ковчег и устремились навстречу новой судьбе.

Преодолев бесчисленные расстояния, душа Алмура наконец нашла обитаемую планету и подыскала себе сосуд, оказавшийся мужчиной по имени Нерел Хеммит — представителем расы, называющей себя людьми. За исключением отсутствия крыльев и примерно одинаковой для всех силы (если не считать доступа к артефактам), своим строением эти существа не так уж сильно отличались от двукрылых картарианцев.

Временно потеснив душу владельца и впитав в себя его воспоминания, Алмур узнал, что Нерел проживает в государстве Дерохан и по профессии является элитаром-военным. Превознесённому показалось странным, что столь слабое существо, с которым могли потягаться даже двукрылые, должно принимать участие в сражениях. Но он и не надеялся, что порядки и устои иной расы будут полностью совпадать с теми, к которым он привык в прежней жизни.

Поначалу он даже порадовался, что столь удачно попал в тело воителя, но на деле всё оказалось не так просто. Уже выудив из воспоминаний владельца информацию о местных нравах и понимая, какие проблемы может сулить признание в своей истинной сущности, он не стал себя раскрывать и продолжил жить как военный Нерел Хеммит.

Точнее, попытался. Попади он в тело простого гражданского, всё ограничилось бы косыми взглядами близких людей, заметивших изменения в характере. Но в военных структурах царили куда более суровые порядки. Ведь служащие в них люди имели доступ к секретной информации государственной важности, отчего за их действиями и поведением вёлся пристальный надзор. От которого не ускользнуло изменившееся вдруг поведение одного из элитаров.

Кончилось тем, что Алмур оказался в комнате для допросов. Поначалу он попытался, как это называлось на языке людей, «сыграть в дурачка», но увидев в руках дознавателя один из инструментов, предназначенных для развязывания языков, понял, что его отговорки слушать никто не станет.

Обладая стальной волей, присущей всем превознесённым, он несомненно смог бы выдержать пытки. Но Алмур помнил, что несёт ответственность за жизни и безопасность нескольких тысяч двукрылых, прямо сейчас один за другим вселяющихся в обитателей этого мира. А значит, у него нет права ни умереть, ни даже серьёзно пострадать в этих застенках.

Пришлось поведать коллегам, внезапно ставшим палачами, правду. В которую, естественно, никто не поверил, и в тот день Алмур узнал, какие сигналы посылают мозгу человеческие болевые рецепторы при вырывании ногтя.

Тогда он предложил подтвердить свои слова путём демонстрации способностей. Начал с простого: взял стандартный, используемый всеми низшими элитарами тнир-блейд и на глазах у всех вмешался в его настройки, изменив длину, остроту и даже цвет. Выбрав последнее наугад, окрасил артефакт в синий, за что едва не поплатился ещё одним ногтем.

Затем взял задачку посложнее (на самом деле ничуть) и активировал вроде как не полагавшийся ему по статусу артефакт третьего уровня: сначала оружие, а потом и костюм. Ну и в качестве вишенки на торте, попросив нескольких солдат о подстраховке, открыл портал и призвал пару простеньких монстров из Войдаса, место обитания которых успел нащупать за недолгое время, проведённое в Наорине.

Сколь бы фантастично ни звучали слова нового Нерела, военные не могли отрицать феноменов, увиденных собственными глазами. Пусть и с долей скепсиса, но они выслушали похожую на сказку историю о разумной крылатой расе с далёкой планеты, уничтоженной богоподобным чудовищем.

И раз уж пришлось раскрыть карты, Алмур не стал откладывать и поведал людям о двух главных своих целях. Во-первых, он желал отыскать и собрать в одном месте всех своих собратьев, сумевших добраться до этого мира и найти пристанище в одной из людских оболочек. Во-вторых, он быстро осознал одну простую и пугающую истину. У этой планеты также существовала связь с Войдасом. Об этом наглядно говорили как его способность открывать порталы, так и изобретённые людьми артефакты, работающие на энергии того жуткого мира.

Значит, монстры могли открыть порталы и пробраться сюда, точно так же, как пробирались в мир картарианцев. А покуда механизм, отвечающий за их искусственную деградацию, был уничтожен вместе с планетой, очень скоро процесс обратится вспять, твари вернут утраченный разум и вспомнят о своей миссии. О том, ради чего были рождены. И отправятся в очередной священный поход против своих врагов, пусть и переселившихся в новые оболочки, но в душе оставшихся всё теми же картарианцами.

Наорин ждала война с вторженцами из иного измерения, и превознесённый обязан был подготовить обитателей этого мира к противостоянию с монстрами.

Я поднял руку, прерывая рассказ:

— Противостоянию? Ты сам как думаешь, это вообще возможно? Уж не знаю, на каком этапе вы в своё время остановили вторжение, но поверь мне: на верхних уровнях Войдаса обитают такие ребята, что эта мелкая планетка разлетится от одного их чиха, и эти светящиеся царапки, что люди гордо именуют артефактами третьего уровня, их не спасут.

— Вот здесь ты неправ, — мгновенно отозвался Нерел, словно уже успел поразмыслить над этим вопросом. — Ещё раз напоминаю, что сила обитателей Войдаса тесно завязана на силе картарианцев. И покуда наши могучие тела были уничтожены, то и враг наш тоже должен был ослабнуть. Если мои расчёты верны, то сейчас захватчики должны быть примерно наравне с людской расой, населяющей этот мир. Может, чуть сильнее.

На какое-то время он замолчал, смеривая меня задумчивым взглядом.

— Думаю, в этом же кроется причина твоей загадочной гибели. С исчезновением сильнейших тварей украденные у них органы также начали самоуничтожаться, что и привело к полному испарению твоего тела.

— Допустим. Продолжай.

И здесь Алмура поджидала очередная проблема. В отличие от картарианцев, живущих как единое целое, у людской расы отродясь не было никакого единения. Разница во взглядах и идеях, постоянные склоки и конфликты, временами перераставшие в полномасштабные войны — всё это не оставляло Дерохану ни малейших шансов убедить прочие страны в необходимости объединиться перед нависшей над миром угрозой.

Заставить людей пойти на попятную куда проще другим способом — грубой силой. Сумей Дерохан захватить власть над всем миром и заставить остальные страны подчиниться, у Алмура бы появился шанс повести людское войско против тварей из Войдаса. А неизбежные для войны людские потери компенсировали бы артографы, позволяющие «переписать» мощное вооружение на выживших, пусть даже на вчерашних плебеев.

Превознесённому, не признававшему бессмысленных кровопролитий, такая идея казалась дикой и безумной. Но в то же время, не будучи глупцом, он осознавал, что привычные ему принципы не сработают в этом новом обществе, и если он будет сидеть сложа руки, то не спасёт вообще никого.

В итоге, после долгих раздумий и споров с командованием, Алмур скрепя сердце согласился помочь им в завоевании мира. В тот день его провели к артографу и позволили провести с ним ряд манипуляций, по завершении которых пропускная способность устройства и, как следствие, число доступных Дэрохану элитаров, выросла в полтора раза.

Первой целью был избран восточный сосед и давний враг — вторая сверхдержава Киргония. Оставалось лишь придумать повод для войны, дабы не вызвать гнев у мирового сообщества. И повод этот пришёл сам собой. В один ничего не предвещавший день в столичной коммерческой зоне открылся портал в Войдас, и явившиеся из него твари учинили резню среди мирного населения. С лёгкой руки киргонийцев виновником был объявлен Дерохан, и почва для объявления войны была заложена.

А вот Алмуру было над чем поразмыслить. Во-первых, в напавших гуманоидах он с первого взгляда узнал срединную ступеньку эволюции тварей, что подтверждало его опасения о возвращении к ним человечности и разумности. А во-вторых, чувствуя эманации Войдаса, он был уверен, что время для вторжения ещё не наступило, и монстры пока не могли самостоятельно открывать порталы. Это значило, что открыл их некто другой. И подозреваемый здесь имелся лишь один. Это был собрат Алмура, вместе с ним отправившийся в Наорин. Превознесённый Зегрис.

Слово снова взял я:

— Зегрис? Но исходя из ваших с Мазори рассказов следует, что картарианцы были невероятно благородной и дружелюбной расой. С чего вдруг одному из вас взбрело в голову устроить резню в мирном районе? Какая в этом могла быть цель?

— Поначалу меня это тоже ввело в заблуждение, — ответил картарианец. — Но, если так подумать, Зегрис должен был столкнуться с той же проблемой, что и я. Как заставить людей осознать угрозу скорого вторжения Войдаса и объединиться перед общим врагом? И, как мне видится, он решил не обращаться к правительству напрямую, а пойти иным путём. Заставить людей самолично столкнуться с тварями и на собственной шкуре понять, какую опасность они несут. И уже после этого войти с ними в контакт и предложить решение проблемы. Знал бы он, что своими действиями положит начало иным, совсем неожиданным для него событиям…

— Так, а теперь главный вопрос на повестке дня. — Я демонстративно поднял палец вверх, взывая к вниманию. — Что насчёт твоей цели номер один? Ты вроде как намеревался собрать всех разбросанных по миру картарианцев, но первого из них встретил лишь спустя несколько месяцев, да и то благодаря моему содействию. Не знаю, какие средства коммуникаций были в ходу на вашей планете, но с величайшим изобретением под названием интернет поиск сородичей не должен был стать большой проблемой.

— Верно. Имея доступ к ресурсам одной из трёх сверхдержав этого мира, я бы уже давно разыскал их всех, доставил в Дерохан и укрыл в безопасном месте, подальше от этой войны. Если бы это было так просто.

— Ох, очередное «всё не так просто». Не водят ли тебя за нос так же, как вы сами уже неоднократно водили меня?

— Нет, могу со всей уверенностью сказать, что Хален и прочее командование Дерохана не ставят мне палок в колёса и оказывают всё возможное содействие. Видишь ли, дело в том, что… Ты ведь уже должен был заметить одну странность.

— Ты о своём имени, подозрительно совпадающем с именем одного из хрукисов?

— Одного? Хотя чему удивляться: ты ведь тоже пришелец из иного мира, и потому плохо знаком с местной религией. Айханет, Деанария, Алмур, Ниорана и Зегрис — в учении наоризма все эти пять имён принадлежат хрукисам. А уничтоженная тобой планета, на которой вот уже не одну тысячу лет проживала раса картарианцев, носила название Анерон.