Скиталец. От монстра к человеку 2

Глава 18 Защитный код

Зелёный энергоснаряд пробил грудь второго превознесённого.

— Зегрис!!! — Мазори рванулась вперёд, но была вовремя перехвачена стоявшим рядом солдатом. — Алмур, что ты натворил⁈ Он же твой собрат!

— Успокойся, Зеархаэль, — спокойно проговорил тот. — Я сделал то, что должно.

— Да как ты мог…

И правда, успокоилась бы. И пораскинула мозгами. Мы на девяносто девять процентов уверены, что Зегрис обладает плотью нахтаукта, и снаряд, поразивший тело заметно ниже сердца, его не убьёт. А ещё после сотен увиденных сактер-райфлов я могу со всей уверенностью сказать, что энергетические эманации винтовки Алмура отличаются от обычных. Как ни посмотри, а этим выстрелом он передал своему собрату некий сюрприз.

А ничего не понявший епископ стоит рядом и ошалело хлопает глазами, не веря в происходящее. Один картарианец убил другого? Как? Нонсенс!

Но что же всё-таки было в посылке? Нечто, из чего можно извлечь пользу, даже когда оно находится внутри тела. Артефакт! Но какой? Ах да: уверен, тот самый, над которым Алмур работал весь последний месяц. Меня аж раздирает любопытство, что же там такое.

И мы увидели. А вот удерживающий Зегриса мирянин с мер-кнайфом увидеть не успел, ибо был разрублен надвое светящимся белым мечом. И белый цвет в данном случае означал принадлежность не к Малвеску, а к совершенно иному народу.

И не только это. Всё тело Варая-Зегриса стало излучать лёгкое белое свечение, а из спины его вырастали… шесть огромных крыльев!

— Убить заложников! — взвизгнул епископ, а сам припустил вглубь здания.

Солдаты взмахнули мер-кнайфами… и шеи заложников остались целы и невредимы. А вот головы самих солдат мгновением позже отделились от тел, отрубленные белым мечом Зегриса. Это что за защита такая?

— Керос, догони епископа! — крикнул стоявший рядом Алмур, уже успевший облачиться, не поверите, в тот же самый костюм для косплея с мечом и шестью крыльями. Так он их аж две штуки сделал? — Мы тут разберёмся!

Ну, мне дважды повторять не надо. Надеюсь, что и правда разберётесь. Призвав двухметровое лезвие скит-найтмера, пронёсся через вестибюль, взлетел по лестнице, проскочил меж заложников и приступил к охоте. А уж это искусство, живя в Войдасе, я освоил в совершенстве.

В звуке шагов я не нуждался, к тому же он перебивался лязгом моих собственных лат. Запах, вот что вело меня. Запах пота и страха, чётко указывающий направление к цели. Пару раз на пути выскочили солдаты и охрана управительства, но что они могли против чёрной погибели, переведённой в режим клинка кирсурлов?

Разодетый епископ обнаружился в подвале, поторапливая открывавшего какую-то массивную дверь охранника. Убежище? Ну да, удачи вам прятаться за дверями при моём-то новом вооружении. Небось, ещё и замок на Войдасе? Ну хоть посмешили, дали развеяться после сегодняшней напряжённой битвы.

— Он здесь! — завизжал священник, уже не скрывая ужаса и паники.

В меня полетел снаряд сактер-райфла. Бож ты мой… Лениво вскинул щит, тоже окрашенный в чёрный, подошёл и надвое разрубил охранника. И перевёл взгляд на святошу, мельком отметив появившийся запах свежей мочи.

— Так… Мне забыли сказать, живым тебя брать или мёртвым, — задумчиво проговорил я, поигрывая в руке чёрным клинком.

— П-п-прошу! Пощ-щ-щад-дите!

— Хотя учитывая, что ты приказал убить их сородичей и даже детёнышей, они наверняка захотят пообщаться с тобой лично. Значит, живым.

С этими словами я отозвал меч, вырубил цель ударом по шее, взвалил на плечо и с кряхтением потащил обратно. Тяжёлый, блин. Сила-то у меня с самого перерождения почти не изменилась. Зачем она в мире, где все сражаются невесомыми артефактами? Забрал чутка у мархаров, да и та рассчитана на свободное движение в доспехе, а не на переноску людских особей, страдающих лишним весом.

В вестибюле меня встретил с десяток трупов в серой форме и один раненый союзный элитар, лечением которого уже занимался Алмур, ругая того и требуя «впустить внутрь». Извечная проблема, понимаю.

— Не знаю вашего имени, но премного благодарен за помощь, — произнёс Зегрис с лёгким поклоном. — Не будете ли так добры передать этого ничтожного мне и позволить самолично вынести ему приговор?

— Да на здоровье, — лениво отозвался я, скинув грузное тело на пол, словно мешок.

Остальные трое перерождённых картарианцев уже спустились вниз. Взрослая самка сидела возле Алмура, с интересом наблюдая за процессом исцеления, а детёныши о чём-то переговаривались с Мазори, слушавшей их с добродушной улыбкой. К ним я и направился.

— Не ожидал увидеть среди перерождённых детей.

— Почему? — спросила она, повернувшись ко мне.

— Почему, говоришь? Ты ведь не забыла про правило?

— Правило?

— Ну да, правило.

Недолгий мыслительный процесс, и на её лице наконец отразилось озарение:

— Ах да, правило!

Мазори повернулась к детям и спросила:

— Скажите, вы помните, где и когда вы переродились?

Девочка мгновенно зарделась и опустила взгляд:

— Когда мы переродились… мы с Атаринао… ну…

— Мельгеона, не говори, если не хочешь, — мягко произнёс её спутник, взяв девочку за руку. — Нам повезло переродиться рядом друг с другом, в одной комнате в телах двух школьников. С тех пор всё время так и держимся вместе.

К нам подошёл Хален:

— Половые связи в таком возрасте хоть и нечасто, но случаются. И если души картарианцев привязываются к сосудам схожего возраста, то, боюсь, большинство ваших детей не смогло найти пристанищ.

— Да, понимаю, — грустно произнесла Мазори, тоже поникнув.

Я почувствовал, что слева приближается источник мощных эманаций Войдаса, по которым легко узнавался изобретённый Алмуром артефакт. Это был Зегрис, всё ещё одетый в свой крылатый костюм. Ох, только не говорите мне, что…

— Я так и не узнал вашего имени, — произнёс шестикрылый. — Я наслышан о ваших подвигах и о том, что вы уже длительное время сопровождаете Алмура и Зеархаэль и являетесь их союзником. Так могу я узнать, как вас зовут?

— Керос, — сухо отозвался я, морально готовясь к худшему.

— Ещё раз примите мою благодарность, что были рядом с моими собратьями всё это время и не позволили уйти этому подлецу Маргену.

— Зегрис, это все пленённые Малвеском картарианцы, или есть и другие? — спросил подошедший к нам Алмур.

— Меня шантажировали только ими, но, зная этих людей, я не исключаю, что у них могут быть припасены и другие пленники, которых от меня скрывали специально на такой случай. Но Малвеск нарушил договор и посмел приставить к ним мечи! С этого дня нашему сотрудничеству конец, и я готов присоединиться к тебе, Алмур, и к Дерохану!

Сказал он после того, как загрейдил их артограф, наделал кучу независимых жрецов и натаскал биоматериала из Войдаса, в несколько раз усложнив нам вторжение…

— Полагаю, нам о многом нужно поговорить, брат, — добавил он.

— Да, определённо, — кивнул Алмур. — Но первым делом — правда.

Вооот, начинается.

— Какая же? — спросил Зегрис.

— Такая, что ты, как и мы с Зеархаэль, слишком поспешил рассыпаться в благодарностях перед этим человеком, если его можно так назвать. Знай же, что после уничтожения Анерона переродиться смогли не только картарианцы. Прямо сейчас перед тобой, пусть и в ином обличье, стоит тот, кто всех нас уничтожил.

Так, мгновенная смена выражения лица, появление белого меча в руке, боевая стойка. А я ведь даже не удосужился понаблюдать за развернувшимся здесь сражением и оценить потенциал этого многофункционального артефакта. Хотя Зегрис тоже не видел меня в бою, так что в этом плане мы на равных.

— Если это правда, брат, то ответь мне на один вопрос: почему ты стал его союзником? Почему ты путешествовал и сражался бок о бок с тем, кто погубил наш народ?

Он не кричал, но в то же время в голосе не было ни капли прежней теплоты и радости от встречи. Казалось, неверный ответ может стоить Алмуру жизни. Но мне и самому есть что сказать:

— И от кого я это слышу? От того, кто спелся с врагами своего собрата, с людьми, считающими расу картарианцев абсолютным злом? Многократно усилил их армию, что привело к тысячам лишних жертв, когда Дерохан, между прочим, находится на пороге противостояния с Войдасом. Так что, если собираешься произнести заветное слово «предатель», сделай это, встав перед зеркалом.

— У меня не было выбора! — выкрикнул превознесённый. — Если бы я не подчинился, то мои двукрылые сородичи, ради защиты которых я явился в этот мир, погибли бы у меня на глазах! А следом за ними погиб бы я, а мертвец не сможет никого уберечь! Я выдержал и телесную боль, и то, что люди называют психологическим давлением! Но когда на моих глазах эти сволочи начали погружать острое лезвие в плоть Мельгеоны, что мне оставалось делать⁈

— Керос, я не просил о помощи, — пожурил меня Алмур. — Я в состоянии сам объясниться перед собратом. Поверь, Зегрис, я атаковал его в тот же миг, как узнал правду. И потерпел поражение. Пусть этот монстр тоже лишился прежнего могущественного тела и стал человеком, ему удалось развить боевые способности гораздо быстрее меня. Он не просто победил, а ещё и залечил раны, которые я по неосторожности получил в том бою, и от которых мог там же и погибнуть. И Зеархаэль я встретил тоже благодаря ему.

— Ты так говоришь, словно смирился и утратил желание покарать его за содеянное, — недовольно проговорил Зегрис, но хотя бы меч опустил.

— Уверен, уж ты бы нападал на него раз за разом, при каждой возможности, — грустно усмехнулся Алмур. — И не думай, что я его простил. Как только мы покончим с угрозой Войдаса, отыщем разбросанных по этому миру двукрылых и убедимся в их безопасности, я в тот же день брошу Керосу вызов, и в этот день один из нас погибнет.

— А вот мне совсем не хочется ждать этого далёкого дня и надеяться, что это чудовище к тому времени не сбежит и не спрячется. Но в твоих словах есть смысл, Алмур. Чтобы спасти этот мир, я должен для начала остаться в живых. И, как бы ни было мерзко это признавать, нам пригодится любой сильный воин. В этой битве каждый меч будет на счету.

— Рад, что ты меня понял. К тому же ты бы не смог его победить.

— Как пессимистично, — хмыкнул я. — Ведь твой артефакт должен быть не слабее моего.

— Во-первых, в нём заложено сразу несколько функций, на каждую из которых расходуется часть энергии, — пояснил Алмур. — «Экзалтед-сьюит» усиливает физические параметры тела, дарует способность к левитации, позволяет призывать клинок и создаёт иллюзию шести крыльев. В то время как твой скит-найтмер служит лишь одной цели — убивать. Это вынужденная необходимость, покуда мы с Зегрисом не подвергли свои тела усовершенствованиям за счёт чужого, как ты его называешь, биоматериала.

— А во-вторых?

— Не знаю, заметил ты или нет, но твоя связь с Войдасом на порядок крепче, чем у нас, превознесённых. Так что, даже если мы попытаемся воспроизвести твоё жуткое оружие, оно неизбежно будет уступать по мощи скит-найтрмеру.

— Ты меня прямо успокоил, — усмехнулся я. — Хотя учитывая, что теперь меня ждёт бой сразу против двух шестикрылых, шансы могут выровняться.

Вестибюль тем временем наполнился солдатами Дерохана, сразу приступивших к обследованию здания и избавлению от трупов. Как и в прошлые разы, мы задержимся в городе на пару дней, и разбросанные повсюду разлагающиеся тела нам ни к чему.

— Давайте уже переместимся в более уединённое место, — предложил Хален, как раз закончивший раздавать приказы.

Несколько минут спустя мы собрались в кабинете почившего кардинала. Я, Хален и в этот раз сразу шестеро реинкарнировавших картарианцев. Охране приказали пока дожидаться за дверью. Разговор предстоит не для лишних ушей, да и при двух вооружённых боевыми костюмами шестикрылых бояться было нечего.

Естественно, первым делом все хотели услышать историю Зегриса. По сути, её начало мы и так уже знали. Переродился в Киргонии в теле плебея, когда тот совокуплял уборщицу в подсобке магазина, где работал охранником. Потратив пару дней на то, чтобы обработать воспоминания Варая Селтониса и сориентироваться в новом мире, стал думать, как предотвратить угрозу вторжения Войдаса. А в том, что твари рано или поздно придут за душами картарианцев и в этот мир, он был уверен.

А осознав всю глупость людского вида, предпочитающего вместо решения общих проблем вести междоусобную грызню, понял, что прямые и честные методы здесь не сработают. В итоге, как и предположил ранее Алмур, Зегрис пошёл на радикальные меры и заставил людей лицом к лицу столкнуться с тварями, проклиная себя за то, что не смог отыскать иных методов, которые не повлекли бы за собой людских жертв.

Примерно в то же время превознесённый узнал о дикой местной религии, невесть каким образом прознавшей о расе картарианцев, обитавшей на таком расстоянии, что никакие телескопы не дотянутся. Так ещё и выяснилось, что пятеро превознесённых у них считаются злом, а все их подопечные — демонами, подлежащими уничтожению.

Возмутившись столь вопиющей лжи, Зегрис пошёл священной войной на религиозные форумы и паблики, подняв немалую шумиху в интернет-сообществе Малвеска. Необузданная эмоциональность превознесённого дорого ему обошлась, и вскоре он оказался сначала на допросе у киргонийских следователей, а после по запросу епископов был транспортирован в Малвеск.

На первых порах его приняли за простого сумасшедшего и подвергли стандартной процедуре перевоспитания: жизнь в тесной камере с минимальными удобствами, безвкусная еда, ежедневные беседы со священниками и ежедневные же побои.

Но когда под столицей Киргонии Дерохан открыто признался в сотрудничестве с хрукисами, до правительства Малвеска дошло, что крикливый охранник, упорно называвшийся Зегрисом и проявлявший несвойственные плебею стойкость и горделивость, может представлять из себя нечто большее, чем просто ярый противник наоризма.

Побои превратились в пытки, но очень скоро стало ясно, что болью хрукиса не сломить. Тогда фанатики вспомнили его слова о том, что где-то в этом мире разбросаны тысячи его переродившихся сородичей. Несколько дней активной работы сысковиков, и первая парочка в лице двух подростков, в раннем возрасте увлёкшихся амурными похождениями и ставших сосудами для двух юных картарианцев, была найдена и доставлена в отделение, где содержался превознесённый.

Переживший неделю пыток, ломавших других людей за пару часов, он мгновенно сдался, услышав болезненный вскрик протыкаемой мер-кнайфом девочки. В тот день превознесёный заключил с религиозным государством контракт, состоящий ровно из двух пунктов. От Зегриса требовалось выполнять их приказы и оказывать содействие в усилении армии, а малвесианцы в ответ обязывались не причинять вреда двукрылым.

Первым делом он изучил и усилил малвесианский артограф, подняв его пропускную способность в те же полтора раза, что и Алмур.

В качестве награды его вскоре «порадовали» встречей с ещё одной обнаруженной спецслужбами картарианкой. В кавычках, ибо между строк ясно читалось, что если Зегрис вздумает противиться воле епископов, то у него на глазах будут убиты уже не двое, а трое сородичей, и со временем число пленников будет только возрастать.

Когда Дерохану удалось сначала невесть откуда заполучить плоть Наора и украсть способности посланных в Гиронтан носителей, а затем ещё и обзавестись новыми органами, недоступными Малвеску, Зегриса ждал очередной неприятный разговор с дознавателями и вкрадчивые вопросы, не скрывает ли он ещё каких-нибудь способностей.

Понимая, что ответ в стиле «а вы не спрашивали» может привести к трагичным последствиям, превознесённый переступил через себя и совершил то, до чего ни за что бы не докатился, не стой на кону жизнь трёх его сородичей. Он соврал. Мол, если изучить связь с Войдасом подробнее, то, глядишь, и правда могут открыться новые способы её применения.

И спустя ещё несколько дней упомянутого «изучения» он явил Малвеску портал, призывающий тварей из иного мира.

— Ты, случаем, не узнал, откуда этих тварей берёт сам Малвеск? — спросил Хален, прервав его рассказ. — Мы уже в курсе, что их разводят в секретных лабораториях, причём довольно давно, но вот откуда они взялись изначально? Ведь никто, кроме картарианцев, не способен открыть портал, а вы объявились в Наорине всего полгода тому назад.

— Нет, мне это неведомо, — покачал Зегрис головой. — Я ведь был пленником и работал по принуждению. У Малвеска не было причин делиться со мной военными секретами.

— Так я и думал. — Командующий откинулся на спинку кресла. — Продолжай.

— Да я, в общем-то, уже всё рассказал. В один прекрасный день меня вдруг вывели из камеры и перевезли в другой город, и закончилось это встречей с Алмуром и всеми вами.

— Проясни-ка ещё один момент, — поднял я руку, словно на уроке. — Как ты защитил этих троих в вестибюле? Ведь я своими глазами видел, как фанатики перерезали им шеи. Вряд ли они могли промахнуться, или энергетические кинжалы вдруг затупились. Неужто Алмур вшил в свой артефакт ещё и защитный механизм удалённого действия?

— Ты знаешь, что это невозможно, — ответил упомянутый шестикрылый. — Иначе ты сам уже давно бы носил непробиваемую артефакторную оболочку, а не полагался на обычные латы и круглый щит. Ты ведь помнишь, что произошло, когда тебя попытались обвешать небольшими мето-шилдами?

— Тогда как?

Зегрис произнёс одно слово:

— Артограф.

А наткнувшись на наши непонимающие взгляды, соизволил пояснить:

— Устройство артографа, если тщательно вникнуть в его структуру, позволяет провести куда более тонкую настройку, нежели простое повышение или понижение мощности. Можно задать множество дополнительных условий, влияющих на работу артефактов. Если выражаться людским языком, то лучше всего подойдёт слово «скрипты». Так вот, нащупав нужные узлы, я задал малвесианскому артографу скрипт, не позволяющий вредить картарианцам. Сколь бы мощным ни было оружие, будь то хоть фагар-клеймор или хэол-ган, он не сможет оставить и царапины на наших переродившихся сородичах.

— Ты не шутишь? — искренне восхитился его собрат.

— Алмур, неужто ты сам не заметил, когда проделывал то же самое с дероханским артографом?

— Стыдно признавать, но в тот момент мне это и в голову не пришло. К тому же Дерохан не пытался шантажировать меня жизнями сородичей, потому я и не задумывался о подобных тонкостях.

— Такова была моя подстраховка на случай, если Малвеск всё же обманет меня и попытается навредить двукрылым. Конечно, ничто не помешало бы им воспользоваться обычными ножами, и таким образом я выиграл бы в лучшем случае несколько минут.

— Но этот трюк подействует только на солдат, чья связь с Войдасом исходит из артографа, — заметил я. — Те же, чьи каналы ты расширил самостоятельно… Или их ты тоже «перенастроил»?

— Само собой. — Зегрис не сдержал самодовольной усмешки, но быстро подавил её, вспомнив, с кем разговаривает.

Алмур тут же повернулся к командующему:

— Господин Хален, вы ведь не будете против…

— Задать те же скрипты дероханскому и киргонийскому артографам? Без проблем, — на удивление легко согласился командующий. — Но, как сам понимаешь, в обе этих столицы мы вернёмся ещё нескоро.

— Да, понимаю. Благодарю вас.

— Ну а теперь, — командующий хлопнул ладонями по столу, — нас ждёт последний рывок к столице Малвеска. И, надеюсь, долгожданные ответы на все вопросы. Если среди хранимых фанатиками секретов не окажется полезной информации о Войдасе, то весь Наорин окажется погружён в бесконечное противостояние с монстрами. И останется лишь молиться, что картарианцы при содействии учёных разработают новый способ остановить вторжение раньше, чем людской расе придёт конец. Выдвигаемся завтра, а на сегодня можете быть свободны.

Покинув кабинет, я отправился подыскивать себе комнату. Да-да, себе, а не нам. Хоть Арколи и смогла уговорить Хино не сбегать домой и остаться с нами до окончания сменяющих друг друга войн, но о совместном проживании со сводной сестрой и уж тем более о совокуплениях не могло идти и речи.

Учёная же, хоть и злилась за то, что я проболтался и разбил сердце её подруге, но сама продолжала питать ко мне симпатию и научный интерес, в связи с чем временами наведывалась в гости. Но остальную часть времени всё же жила с Хино, ибо не хотела её расстраивать, да и боялась оставлять одну в таком разбитом состоянии.

Кроме того, приходилось проявлять чудеса стратегического планирования, получая несанкционированный доступ к расписанию учёной и стараясь не допустить её пересечений с Нерайзой, также регулярно заглядывавшей на чашечку чая.

И вот я один в гостевой комнате. Наконец-то отдых. Нелёгкий выдался денёк. Сначала больше часа бился с неисчислимой малвесианской армией, отправив на тот свет не одну сотню солдат, носителей и даже нескольких пришельцев из Войдаса, потом гонялся за трусоватым епископом, а под конец получил гору новой информации от Зегриса, чуть не подравшись с ним в процессе.

Сняв обувь, я развалился на кровати. Мда, выжат, как лимон. Даже самку не хочется. Ничего не хочется, лишь тишины и поко…

«Забавно, не правда ли?»

Резко принял сидячее положение, осмотрелся. Окно и дверь закрыты, в комнате никого нет. Ни посторонних звуков, ни запахов. Спрятался в шкафу или под кроватью? Нет, голос звучал намного ближе, словно в самое ухо. Да и вообще, если он вот так открыто выдал своё присутствие, то он либо дурак, либо уверен в своих силах, либо… вообще не планирует нападать. Да, такое тоже бывает. И этот голос… Слишком уж он знакомый.

«Не шугайся ты так. Сейчас мне на тебя не напасть. Да и какой дебил в здравом уме полезет в драку с таким чудищем?»

Совсем близко, и это не невидимость. С такой способностью я даже в Войдасе не сталкивался, но сомнений нет: голос звучит прямо в моей голове. Что ж, ответим на той же частоте:

«Ты ещё кто?»

«А сам не догадываешься?»

«Ну да, голос я определённо где-то слышал. Прибавим то, что ты каким-то образом попал в мою голову… Хо, неужто Керос Мавиан собственной персоной?»

Как я мог не узнать собственный голос после первых же услышанных слов? Ну, на то есть причины. Голосовые связки я не менял, но вот моя манера речи с самого начала отличалась от «оригинала», а за последние полгода исказилась ещё сильнее. Потому нельзя сказать, что голос в моей голове вот прямо один в один копирует мой собственный. Язвительный, самодовольный. Вполне под стать той личности Кероса, что мне известна.

«Не ожидал моего внезапного пробуждения, а?»

«Не то чтобы совсем, ведь Мазори об этом предупреждала. Но даже так признаю: ты застал меня врасплох. Ну и, чего ты хочешь?»

«Да так, скоротать время за болтовнёй. Скучно, знаешь ли, столько месяцев быть безмолвным наблюдателем».

«Так ты всё это время был в сознании?»

«Не только в сознании, но и полностью разделял все твои чувства. Эта учёная девица, скажу тебе, очень даже ничего. Досадная промашка, что я сам не познакомился с ней раньше и позволил трахать такую красоту какому-то ботанику. А вот рыжая никуда не годится. Куда интереснее было бы пустить её по кругу на камеру и понаблюдать за реакцией. Ох и запаникует она от такого обращения. Уговорить Хино на добровольный секс — это ты, конечно, выдал. Она ж боялась меня, как огня. И надо же было сразу после этого вам поцапаться. А вот доску из научного центра комментировать не стану, даже вспоминать тошно».

«Такая длинная тирада, и вся про самок. Тебя и правда больше ничего в жизни не волнует».

«Ну почему же? Было весьма занятно наблюдать, как ты мочишь людей десятками и сотнями. Хотел бы я так же, да только твоих способностей у меня нет. Я ж обычный студент, и, как ты правильно заметил в разговоре с Хино, на войне я бы помер в первые же дни, за компанию с шестёрками. Так что в некоторой степени даже хорошо, что на это время моё тело заняло чудовище, способное за себя постоять».

«На это время? Так ты вознамерился вернуть то, что у тебя отняли?»

«А почему нет? Если ты не забыл, тельце-то моё, и я бы не отказался ещё пожить в своё удовольствие. Так что давай, добивай тупых фанатиков, добивай монстров, всунь в себя ещё пару полезных апгрейдов, а потом и мне дай поразвлечься. Нехорошо всё веселье одному себе забирать».

«Рано об этом разговаривать. Противостояние с Войдасом может затянуться надольше, чем войны с Киргонией и Малвеском вместе взятые. Кстати, помнится, первым твоим словом было „забавно“. Что ты тогда имел в виду?»

«Ах, ты об этом. Ну смотри, какая штука: мочишь людей сотнями и тысячами, разрушаешь дома, заставляешь их проливать океаны слёз, и все тебя боготворят и считают героем. Насилуешь тёлок и делаешь на этом деньги, и зрители ставят лайки и просят добавки. А пытаешься за кого-нибудь заступиться и сделать что-то доброе, и оказываешься виноват. Мы, люди — невероятно мерзкие и глупые существа, не правда ли?»

«Это ты о том случае, когда в детстве заступился за Хино и в результате на две недели слёг в больницу с побоями?»

«И о нём тоже».

«Уж не это ли сломало твою психику и превратило в ублюдка?»

«Ублюдка? И от кого я это слышу?»

«Так я ж и не спорю».

«Не знаю, это или не это. Я тебе не психолог, чтобы поэтапно анализировать каждый день своей жизни и выяснять, что там к чему привело. И, скиталец, раз уж мы подружились, не окажешь скучающему узнику одну услугу? Хочу попробовать ту мархарскую беловолосую девку. Её ведь уже освободили? И ты ей явно небезразличен, так что должно прокатить».

«Не думал, что скажу кому-нибудь такое, но ты ужасен… Не знаю, поживём — увидим. А теперь дай поспать».