Системный Творец IV

Глава 20

Вечер прошел в атмосфере тихого, почти семейного уюта. Орн увлеченно делился секретами работы с деревом, почерпнутыми у Торина. Эдварн и Горст оживленно обсуждали новые приемы, подсмотренные у стражников. Каэл, устроившись в кресле, лишь изредка вставлял короткие реплики с неподдельным интересом. Я же был среди них лишь телом. Мои мысли находились за той гранью, куда мне предстояло перейти завтра. Пятый уровень. Сверкающая Кость. Новый рубеж, открывающий не просто новые умения, а качественно иной уровень бытия.

Моя отрешенность не осталась незамеченной. Орн пару раз осторожно пытался вернуть меня в разговор, но, встретив мой отсутствующий взгляд, лишь понимающе кивнул и отступил. Эдварн ободряюще хлопнул меня по плечу, пробормотав что-то утешительное, а Горст пронзил тяжелым, оценивающим взглядом. Они понимали и давали мне пространство для последней внутренней подготовки.

Вскоре все разбрелись по своим спальням, и дом погрузился в тишину. Я лег в кровать, но сон не приходил. Меня терзало предчувствие грядущего испытания, которое, как я подозревал, окажется самым сложным из всех, что мне доводилось проходить. Даже Посвящение на четвертый уровень, с его тысячами смертей, представлялось теперь лишь суровым путем. Пятый же уровень источал тайну, которая внушала неподдельный страх.

Я не заметил, как провалился в сон, но проснулся с ощущением кристальной ясности в голове. Адреналин еще не пульсировал в висках, но тело было напряжено, словно тетива, готовая в любой момент выстрелить. Ледяные струи душа окончательно развеяли остатки сна. Вода обжигала холодом, но «Абсолютное Тело» лишь бодро отозвалось, заставив кровь бежать быстрее.

Кухня дышала привычным утром, но в воздухе висело напряжение. Орн, сосредоточенный, возился у плиты, Каэл, с заметной гордостью, накрывал на стол, уверенно ступая новыми ногами. Эдварн и Горст, словно предчувствуя тяжелый день, мрачно и молча потягивали горький травяной отвар. Завтрак прошел почти без слов. Когда я поднялся, собираясь уходить, Горст коротко кивнул, а Эдварн произнес:

— Удачи, Макс. Дай им жару.

В его голосе не было привычной иронии, лишь неподдельная серьезность и уважение.

Я вышел, направляясь в тренировочный зал.

Раздевалка пустовала. Быстро переодевшись в простую форму, я вышел на площадку. Бранка уже ждала. Ее поджарая фигура застыла, словно изваяние, а взгляд, скользнув по мне, казалось, проникал в каждую клеточку, оценивая мою готовность.

— Разминка. — бросила она без предисловий.

Ад вернулся. Гравитационные браслеты впивались в кожу, превращая каждое движение в изнурительную борьбу с невидимым гигантом, давящим всей своей массой. Мускулы горели, легкие рвались, требуя спасительного воздуха. Но сегодня всё было иначе. Боль стала лишь фоном, ритуалом очищения перед главным испытанием. Месяц симуляционных смертей научил меня, что эта физическая пытка — лишь бледное отражение истинного напряжения.

Едва Бранка деактивировала браслеты, я рухнул на каменный пол. Конечности мгновенно налились ватной невесомостью. Но передышки не последовало. Тень Бранки накрыла меня, и ее хриплый голос, тихий, но стальной, прозвучал над головой:

— Вставай. Время пришло.

Сердце ёкнуло. Наконец-то. Я поднялся, вытер пот со лба и кивнул, подтверждая готовность. В тот момент, когда я собирался погрузиться в привычное состояние внутренней концентрации, мир вокруг внезапно поплыл, завертелся и перелистнулся.

Ослепительная вспышка сменилась знакомым пейзажем бескрайней цветущей поляны. Мы оказались в симуляции.

Я недоуменно уставился на Бранку. Зачем? Посвящение всегда было сугубо внутренним процессом, битвой с самим собой в глубинах сознания. Зачем нужна эта симуляция?

Бранка, уловив мое замешательство, одобрительно хмыкнула.

— Думаешь, посвящение на пятую стадию похоже на предыдущие? — спросила она, и в ее голосе прозвучала явная насмешка. — Глубоко ошибаешься. Но что именно тебя ждет, я не могу сказать.

— Почему? — вырвалось у меня. Незнание в таком деле было равносильно слепому шагу в лабиринт, полный ловушек.

— Потому что Система куда умнее, чем ты думаешь, щенок. — её губы тронула кровожадная ухмылка. — Стоит мне раскрыть тебе детали испытания, и Система тут же заменит его на иное, ещё более сложное и изощрённое. Это не теория, а знание, оплаченное кровью множества Посвящений, пройденных до тебя.

Меня будто окатили ледяной водой. Система способна на такое? Подстраивать испытание под уровень знаний проходящего? Это было… невероятно. Я почти физически ощутил бездонную мощь, скрывающуюся за всеми интерфейсами, путями и умениями. Она была не просто набором правил, а чем-то, что могло мыслить. В таком случае Бранка была права. Лучше идти вслепую.

— Пятая стадия, — продолжила она, голос снова обрел прежнюю серьезность, — даже по имперским меркам является поистине выдающимся достижением. Тот, кто сумел ее достичь, удостаивается высокого офицерского звания и возводится в круг избранных. И это вполне заслуженно. То, что тебе предстоит, станет суровым испытанием, отделяющим истинные таланты от серой массы. Удачи, щенок. Она тебе ох как понадобится.

Я принял ее слова к сведению, хотя и не рассчитывал на легкую прогулку. Но один вопрос все еще не давал покоя.

— Почему мы в симуляции? — я обвел рукой цветущую поляну.

Бранка, словно ожидая этого вопроса, тут же ответила:

— Прохождение Посвящения на пятую стадию может длиться месяцами. Но, пожалуйста, постарайся уложиться в один. Иначе… — она замолчала, и в ее глазах я увидел что-то настоящее, почти человеческое — тревогу, которая эхом отозвалась во мне. — Ты рискуешь никогда оттуда не вернуться. Симуляция — твой единственный шанс не потерять месяц реальной жизни. И тебе невероятно повезло, что у тебя есть к ней доступ, ведь лишь у единиц имеется такая возможность.

Целый месяц. Она оказалась права. Потратить такой огромный кусок жизни, когда у Каэла каждый день на счету, когда я сам должен был расти и развиваться с пугающей скоростью, чтобы не сломаться под грузом обстоятельств… Симуляция была спасением.

Я кивнул, чувствуя новую, неожиданную благодарность. За заботу, скрытую за ее внешней суровостью.

— Спасибо. — искренне произнес я.

— Не благодари, пока не пройдешь. — отрезала она, но я заметил легкое дрожание уголка ее губ.

Я отошел на несколько шагов и опустился на мягкую, цветущую траву. Скрестив ноги, закрыл глаза, позволяя тишине поглотить себя. Медленно, методично, я изгонял из разума все лишнее. Тревога за Каэла, мысли о Мимио, хитросплетения интриг Пристанища, призрачные образы Лериана, Кселы, Элронда… Все это уплывало, как облака, уносимые ветром. Оставалась лишь безмятежная пустота, наполненная готовностью принять все, что уготовила мне Система.

— Начинай. — прозвучал голос Бранки. Впервые за все время нашего знакомства я уловил в нем нотку, похожую на пожелание удачи.

Я сделал последний, глубокий вдох и, словно сжатая пружина, мысленно активировал Посвящение.

Ожидаемого погружения в себя не произошло. Мир не провалился внутрь, а выплеснулся наружу с оглушительным взрывом. Казалось, я сам взорвался, рассыпавшись на бесчисленные осколки, затянутые в чудовищный водоворот.

Когда головокружительное падение прекратилось, я обнаружил себя стоящим на чем-то твердом. Открыл глаза и замер от изумления.

Передо мной, уходя в бесконечную, заоблачную высь, вилась гигантская спиралевидная лестница. Она была высечена из материала, напоминающего одновременно свет и мрамор, и каждый массивный пролет излучал холодное, ровное сияние. Но не архитектура поразила мое воображение.

От подножия, где пол касался камня, до самых вершин, теряющихся в небесной вышине, простирался строй воинов. Сотни, тысячи, десятки тысяч призрачных силуэтов, сотканных из тумана и отголосков прошлого. Каждый был уникален: одни облачены в сияющие имперские доспехи, другие — в грубые звериные шкуры, третьи — в простую тренировочную ткань. Но всех их объединял единый взгляд, исполненный несгибаемой воли и несокрушимой мощи, направленный на меня. Это было эхо тех, кто когда-либо ступил на пятую ступень Пути Закаленного Тела.

Осознание пришло внезапно. Чтобы подняться, мне предстояло пройти через каждого из них.

На нижней ступени возвышался исполин в пластинчатых доспехах, чье лицо скрывал глухой шлем. В его руках был молот, который казался неподъемным. Он не издал ни звука, лишь поднял это чудовищное оружие. И тогда меня захлестнула волна чистой, первобытной угрозы, заставившая каждую клетку моего тела сжаться. Это был не вызов, а экзамен.

В сознании, как вспышка, вспыхнуло одно слово: «Стойкость».

Удар молота обрушился. Это было не падение оружия, а крушение горы. Вселенная сжалась до неистового давления, стремящегося раздавить меня в лепешку. Кости трещали, плоть рвалась, агония выжигала разум. Но я не отступил, а вкопался ногами в ступень, сжал зубы до хруста и направил всю мощь «Абсолютного Тела», всю свою волю на одно — выстоять. Принять. Поглотить.

Я не видел, не слышал, не чувствовал ничего, кроме этого всесокрушающего давления. Казалось, это длилось вечность. И вдруг оно исчезло. Я стоял, тяжело дыша. Призрачный воин, словно сотканный из дыма, медленно кивнул и рассеялся в воздухе. Путь на следующую ступень был открыт.

Я сделал шаг вперед.

Второй воин, худой и почти тщедушный, сжимал в руках два клинка, тонких, как иглы. Он не стал медлить — просто исчез из виду. Вернее, превратился в вихрь. Мир вокруг меня взорвался смертоносным смерчем лезвий. Тысячи идеально выверенных уколов и взмахов, каждый из которых был нацелен в жизненно важную точку. Парировать это было немыслимо. Ни скорости, ни рук не хватило бы, чтобы отразить такую атаку.

«Техника», — услышал я.

Мое тело отреагировало само, словно живя своей жизнью. Автоматизм движений, отточенный «Боевым Чутьем» и мышечной памятью, выкованной в бесконечных спаррингах с Бранкой, взял верх. Парировать каждый удар было бы самоубийством. Вместо этого я начал двигаться, вплетаясь в этот смертельный танец. Мой топор превратился из оружия в точку опоры, центр, вокруг которого вращался вихрь хаоса. Я отклонялся на сантиметр, подставлял клинок под нужным углом, делал микроскопический шаг. Это была высшая математика боя, где малейшая неточность означала гибель. Я не победил его, а выстоял. Воин с клинками отступил, растворившись в тени.

Поднимаясь на третью ступень, я уже начал догадываться.

Третий воин предстал передо мной — аскет в скромных одеждах, без единого намека на оружие. Он лишь взглянул. В тот же миг из меня вырвало все силы. Словно выдернули пробку, и моя энергия, воля, само желание жить устремились в черную дыру. Ноги подкосились, в глазах потемнело. Одновременно тело покрылось жуткими, смертельными ранами. Я понимал — это иллюзия. Но мое тело верило в нее. Оно умирало.

«Дух», — прошептал голос.

Я рухнул на колени. Казалось, единственным выходом было лечь и умереть. Но в этот момент, сквозь боль и туман в голове, я осознал. Месяцы симуляционных смертей. Тысячи разрывов, падений, агоний. Адские тренировки с Бранкой, где она не просто била, а ломала, заставляя подниматься снова и снова. Она не просто учила меня драться, а готовила меня к этому. К испытаниям плоти и духа. Она закаляла меня в горниле бесконечных поражений, разжигая во мне жажду победы, что теперь горела, как единственный свет в кромешной тьме.

Я зарычал, собрав в кулак все, что осталось от меня и заставил себя подняться. Шаг. Еще шаг. Раны горели, слабость давила к земле. Но я шел. Доказывая, что мой дух крепче любой иллюзии. Воин-аскет склонил голову и исчез.

Так продолжалось бесконечно. Каждое испытание было не просто преградой на Пути, а ступенью к новому пониманию. С каждым поверженным врагом я обретал силу и осознавал, что Бранка, с ее неумолимой точностью, дала мне ключ ко всем вратам. Она выковала из меня не просто бойца, а воина, способного противостоять любой угрозе.

Казалось, лестнице не было конца, но вот, сделав последний, изнуряющий шаг, я оказался на вершине.

Лестница исчезла. Я стоял на гигантской круглой платформе, парящей в бездонной пустоте. Передо мной раскинулся огромный, величественный зал потолка. И в самом его сердце, на массивном каменном троне, восседала фигура.

Это был я.

Точнее копия меня. Те же черты, то же тело, но лишенное всего, что делало меня Максом. Ни тени эмоций в глазах, ни следа от шрамов, ни намека на напряжение. Лишь безупречная, выверенная до миллиметра форма. Машина. Идеальный Воин. Над его головой сияли слова: «Путь Закаленного Тела».

Он поднялся. Каждое его движение было отточено до совершенства, ни единого лишнего жеста. В руке он держал точную копию моего топора.

И он атаковал.

Это был кошмар. Он владел всеми моими приемами: «Боевой Размах», «Меткий бросок», «Боевое Чутье». Но в его исполнении они обрели пугающую, абсолютную мощь. Он предугадывал каждый мой шаг, парировал атаки еще до того, как я успевал их начать. Мои же умения оборачивались против меня с машинной, безжалостной точностью.

Я бросился в бой, пытаясь противопоставить ему свою силу и скорость. Тщетно. Он был мной, но лишенным всех моих слабостей, воплощением Пути, его чистой неодушевлённой сущностью.

Удар. Меня отбросило, и я почувствовал, как трещат ребра. «Абсолютное Тело» тут же принялось глушить боль, но я знал- это лишь временная передышка. В открытом бою мне его не одолеть. Он превосходит меня во всем: силе, скорости, мастерстве.

Воин приближался, его шаги звучали ровно, как отсчет последних секунд перед казнью. Его бездушные глаза смотрели на меня как на ошибку, подлежащую немедленному исправлению.

Отчаяние захлестнуло разум. Силой Пути Тела мне его не победить — это его стихия, его царство.

И тут, словно эхо из прошлого, прозвучали слова Элронда: «Истинное созидание — это одухотворение материи».

Этот Идеальный Воин… он и был материей. Чистой, но бездушной. Подобно Живой Древесине до прикосновения Творца, или кристаллу до вложения матрицы.

Я же был не просто Воином, а Системным Творцом.

В момент, когда его топор замахнулся для решающего удара, я не стал готовиться к парированию, а закрыл глаза, отбросил боевые инстинкты и погрузился в себя, в пульсирующую энергию «Живого Ремесла». Моей целью было не создание артефакта, а вдохнуть жизнь не в дерево, не в кристалл, а в сам Путь.

Я представил не конечный идеал, а тернистый путь к нему, изборожденный ошибками. Боль от ударов Бранки, унижение от поражений, холодный пот и кровь на бесконечных тренировках. Я вспомнил, как поднимался после каждого падения, ту дикую, первобытную радость, когда после тысяч неудач делал шаг вперед. Вспомнил, зачем все это. Не ради званий, а чтобы защитить тех, кто доверился мне. Каэла с его сияющими глазами и зараженными ногами. Орна, Горста, Эдварна. Чтобы однажды изменить эти проклятые правила.

Я вложил в эту мысль всю свою волю, жажду жизни, индивидуальность. Я стремился быть не идеальным воином, а живым человеком.

Открыв глаза, я увидел, как топор Совершенного Воина был занесен для последнего удара. Но мой взгляд был прикован не к лезвию, а к его глазам.

— Я — не ты. — прошептал я. — Я тот, кто прошел этот путь.

Топор застыл в сантиметре от моего лица. Бездушные глаза на мгновение дрогнули, и в них промелькнула искра чего-то чужого, но такого человеческого. Была ли это моя собственная воля, или же откликнулся коллективный опыт всех воинов с лестницы — неважно. Этого оказалось достаточно.

Фигура Воина задрожала. Молниеносные трещины побежали по его безупречной форме. Он не рассыпался, а испарился, превратившись в облако сияющей золотой пыли. Оно зависло в воздухе, а затем устремилось ко мне, впитываясь в ладонь моей вытянутой руки.

Боли не было. Скорее, это было похоже на возвращение домой. Словно всю жизнь я носил в себе неполный пазл, и вот, наконец, нашлась последняя, идеально подходящая деталь. Энергия вливалась, не разрушая, а завершая, наполняя меня до краев. Я не просто выдержал испытание, а вплел наследие всего Пути в ткань своей собственной, уникальной сущности.

Системные уведомления мелькали в сознании, но я их почти не видел. Я стоял, чувствуя, как новая, укоренившаяся сила пульсирует в каждой клетке.

Едва я закрыл глаза, как вновь оказался на цветущей поляне, являющейся симуляцией Бранки. Моя поза была прежней, как и в начале Посвящения, однако я уже не ощущал себя прежним.

Во мне клокотала сила, невиданная, новая, необузданная. Она выплескивалась наружу, словно волна света, рожденная из глубин моей обновленной, цельной души.

Воздух вокруг затрепетал, загудел. Цветущие травы прильнули к земле, словно предчувствуя бурю. Поле зрения поплыло, кружилось, но я видел, как Бранка, стоявшая в отдалении, широко раскрыла глаза — впервые на ее лице показалось неподдельное, ничем не прикрытое изумление.

— Что ты… — она не успела договорить.

Мир вокруг не просто взорвался — он рассыпался изнутри, словно хрупкий фарфор. Свет померк, пейзаж словно разлетелся на миллионы светящихся пикселей, которые тут же погасли.

Холодный камень тренировочного зала снова встретил меня.

Я медленно поднялся на ноги. Тело слушалось беспрекословно, но в нем бушевала буря. Кости мои, казалось, светились изнутри, а в глубине сознания пробуждались чужие, но до боли знакомые воспоминания. Я чувствовал, как мой дух, подобно гранитной скале, обретал непоколебимость перед лицом любых невзгод.

Бранка подошла, вглядываясь в меня, словно видела впервые.

— Что ты сделал? — спросила она. В ее голосе не было привычной хрипоты, лишь чистое, тихое изумление.

Наши взгляды встретились, и впервые за долгое время на моем лице появилась улыбка. Это была не улыбка победы или безмятежной радости, а скорее отражение того, кто заглянул в бездну, и она, к его удивлению, отступила.

— Прошел.