Шарлатан V

Глава 12

Очередное празднование годовщины революции ознаменовалось несколькими серьезными трудовыми достижениями, и с моей точки зрения, у нас в области самым значимым было завершение строительства верхнего водохранилища Новинковской ГАЭС. Значимым это достижение стало в том числе и потому, что несмотря на все ухищрения по части «экономии средств» оно обошлось больше чем в полтора раза дороже даже изначальной сметы — той, которую Зинаида Михайловна считала «серьезно завышенной». Но я, откровенно говоря, этому вообще не удивился, все же необходимость укрепления всего дна водохранилища мощнейшим свайным полем просматривалась еще по результатам строительства такого же водохранилища в Вареже — но там просто размеры были поскромнее, а здесь действительно пришлось укреплением грунтов в основании очень серьезно заняться. К тому же, хотя вроде как стоимость работ сильно возросла, большую часть именно «сверхплановых затрат» направили на изготовление множества буровых установок и мобильных бетонных заводов, которые в будущем на строительстве следующих подобных станций будут вообще «бесплатными», просто на этой стройке Зинаида Михайловна по ряду своих, сугубо «бухгалтерских» причин сочла необходимым эти затраты отнести не к «основным фондам», а к «текущим затратам». И я даже знал, почему она так сделала: пока еще в стране к «основным фондам» электростанций по закону можно было относить исключительно оборудование самих станций, а всю оставшееся после завершения стройки «строймеханизацию» нужно было отправлять в распоряжение министерства строительства электростанций. И ей даже этого было не жалко, но вот в самом министерстве этого очень не хотели, так как у них фонды на неизбежный капремонт и даже на текущий ремонт оборудования определялись пятилетними планами и они бы просто не нашли денег для обслуживания свалившейся им на голову хотя и «бесплатной», но все же довольно дорогой и очень непростой техники. А так все эти буровые в бухгалтерии проходили по статье «нереализованные остатки» и их уже Минместпром имел полное право «реализовать», отправив по своему усмотрению туда, куда сами посчитали нужным.

Еще к ноябрьским на Новинковской ГАЭС успели выстроить фундаменты собственно электростанции, достроили непосредственно в русле Оки водосбросный и водоподводящий каналы и даже выстроили первый водовод. Вообще-то «по плану» собирались уже два выстроить, но в Вареже стальных труб сделали только на один, а «Красное Сормово», где должны были изготовить трубы для второго, было другими работами перезагружено. Правда, в результате «план был полностью выполнен», его (то есть план этот) просто вовремя подкорректировали (ага, в конце августа как раз), но даже «жадный до электричества» я счел эту корректировку оправданной, все же сормовцы действительно очень важной работой занимались по заказам военных, а ГАЭС в Новинках все равно будет достроена в плановые сроки: так как «Красное Сормово» из числа поставщиков оборудования выбыло, небольшой завод по производству нужных труб Минместпром организовал в Касимове. Он довольно недорого обошелся: туда оборудование поставили, позволяющее только такие опутанные арматурой трубы и делать, а куда этот завод придется деть лет через пять-семь после завершения строительства всех запланированных в Поволжье ГАЭС, товарищ Коробова даже думать не собиралась: заводик-то полностью всего за два года окупится…

А заработавший в конце лета турбинный завод в Кинешме уже начал окупаться. Вообще-то диагональные турбины получались раза в полтора дороже лопастно-поворотных и почти вдвое дороже радиальных, но именно для ГАЭС они оказались максимально выгодными, так как могли работать с очень большими разбросами перепада напора воды, да и в качестве насосных турбин они получились на пятнадцать процентов более эффективными. И «по последней воде» перед ледоставом первую такую турбину уже перевезли в Новинки. А из Набережных Челнов с генераторного завода готовились отправить и тоже очень дорогой мотор-генератор на сто двадцать пять мегаватт. Правда, там точно до ледостава его изготовить не успевали, но ведь на Волге уже и ледоколы имелись, и баржи-самоходки «ледового класса». Так что уже после ледохода было запланировано первый агрегат ГАЭС запустить в работу. Хоть и небольшая, но все же польза для области получится.

А электричества области нужно было ну очень много: я по просьбе (ну ладно, по указанию) Совмина рассчитал потребность в электричестве для всех районов РСФСР, и по Горьковской области у меня получилось, что нужно чуть больше восьми гигаватт пиковой мощности и минимум три гигаватта мощностей базовой генерации. А пока в области было меньше гигаватта «базовой» и чуть больше двух «пиковой», и это при том, что с Горьковской ГЭС две трети мощности направлялись в соседние области. А всего по Волжско-Вятскому району (то есть, Горьковской и Кировской областям и по Чувашской, Мордовской и Марийской республикам) требовалось шесть гигаватт базовой генерации и почти семнадцать — пиковой. Правда, я считал потребности на конец следующей пятилетки, к семидесятому году — но картина пока что выглядела не очень-то и весело. Просто потому, что одной Москве с областью требовалось процентов на шестьдесят больше, а уж по всей стране цифры выглядели абсолютно нереальными…

Но, как говорила та же Зинаида Михайловна, кого-то там цитируя, дорогу осилит идущий — а она очень неплохо умела подгонять тех, кто решил присесть на обочине и отдохнуть. Летом уже началась подготовка к строительству Сюкеевской ГАЭС, по крайней мере там начали площадку разравнивать для будущего ложа верхнего водохранилища, а в сентябре уже и все буровые для обустройства там свайного поля переправили. Но ведь сама по себе техника работать не может, для нее все же люди нужны — и Минместпром начал строителей набирать уже по всей стране. Именно гидростроителей: у нее в планах была постройка еще минимум десятка довольно мощных станций только в Поволжье. Впрочем, и о других стройка она не забывала, и в строительном управлении одного лишь Минместпрома по РСФСР уже работало чуть больше миллиона человек…

И людей она придумала набирать довольно интересным образом. Так как в СССР до сих пор не ввели обязательный призыв в армию («добровольцев» и без того более чем хватало), она как-то договорилась с министерством обороны насчет того, чтобы военные комиссариаты на местах этим добровольцам не отказывали, а предлагали им послужить в строительных подразделениях. На «особых условиях» договорилась: армия (получая от Минместпрома дополнительные ресурсы) молодых солдатиков полгода обучала всяким сугубо военным делам, затем еще полгода — работе со строительной техникой (тоже Минместпромом предоставляемой), а на оставшиеся два года подготовленные таким образом военно-строительные части «сдавались местпрому в аренду», причем буквально «за еду»: эти части уже Зинаида Михайловна обувала-одевала, кормила и даже какую-то зарплату им платила, но это действительно все стоило копейки. И поначалу даже товарищ Булганин на нее серьезно так наехал, обвиняя в стремлении «использовать солдат как рабов», но тут уже и военное руководство выступило в защиту министра местной промышленности, и даже сами стройбатовцы: ведь они-то за время службы получали очень востребованные профессии! Это если только смотреть очень издали «выглядело бесплатной рабочей силой», а если вникнуть в бухгалтерию, то получалось, что рабсила не такая уж и бесплатная, стране она обходилась даже немного дороже, чем «вольнонаемные строители». А то, что солдатам там всего по полсотни рублей в месяц на руки выдавали, так им и деньги-то нужны были только чтобы конверты с марками покупать для отправки писем или лакомств каких-то купить. Их же действительно прекрасно кормили (и за «прекрасностью» в местпроме очень внимательно следили), и об одежде им заботиться не требовалось, и о крыше над головой, и даже о «бытовых удобствах». И при всем при этом страна получала и резерв подготовленных солдат…

А еще, сколь ни странно, Минместпром благодаря использованию на стройках солдатиков довольно успешно решал и «демографическую проблему». Зинаида Михайловна сама уже была «многовнучной бабушкой» и периодически, после очередного «затыка» в работе (впрочем, успешно ею разгребаемого) грозилась «уйти на пенсию и с внуками сидеть» Но заботилась она не только о своих внуках, но и о детях вообще — и в «местпромовских стройбатах» действовало строгое правило: если солдатик женился, то ему почти сразу же предоставлялась квартира для семьи. Небльшая, как правило однокомнатная (или, чаще, «полуторакомнатная»), а при рождении в такой семье ребенка солдата демобилизовали, квартиру уже выделяли «по министерской норме» и сразу же предоставляли (по желанию, конечно, но вроде никто не отказывался) работу в министерском стройуправлении. И такой подход уже начал приносить свои плоды, попутно давая Минместпрому возможность очень неплохо регулировать численность населения в новых промышленных городах и поселках.

Например, у нас в Пьянском Перевозе: в городе теперь все строительство велось силами городского же стройтреста, почти полностью укомплектованного такими бывшими стройбатовцами. И очень часто уже демобилизованные солдатики и их жены с большим удовольствием и обучение продолжали, по крайней мере в текущем году больше четверти поступивших в программистский техникум были как раз из таких молодых семей. А на текстильной фабрике половина ткачих и швей были женами наших строителей. Конечно, для Перевоза Минместпром специально подбирал семьи соответствующие, но все это и в других местах прекрасно работало: в той же Ворсме половину учащихся в энергетическом техникуме составляли такие демобилизованные парни — правда, туда отправляли тех парней, кто семьей обзавестись не успел.

Ну а чтобы «распределение» имело смысл, у меня в институте отдельная группа разработала программу учета населения, позволяющая легко проводить «балансировку» горожан. И теперь в базе хранилась актуальная (и еженедельно корректируемая) информация по «половозрастному составу» почти всех городов и поселков городского типа в республике. Так же отдельно учитывались школьники и студенты, пенсионеры, все рабочие и служащие — так что всегда по любому населенному пункту было легко получить информацию по тому, кого в городе не хватает (и сколько народу там просто «лишние»). Всю систему поставили в министерстве (и довольно часто моим специалистам приходилось туда кататься, чтобы вытащить очередной баг), а основная часть группы разработчиков занималась тем, что старалась реализовать какой-то дополнительный функционал, который просили (и именно просили, а не требовали) добавить к системе сотрудники министерства.

А Маруся теперь руководила группой, которая пыталась как-то объединить эту базу с той, которую эта группа разработала для «жилищников»: в ней хранилась вся информация по жилому фонду городов. Точнее, баз было две, но одна — по промышленным предприятиям — еще только начала заполняться и была, вдобавок, «совершенно секретной». И я радовался тому, что сестренку в группе самостоятельно все главной и выбрали: все же она действительно на глазах превращалась в очень грамотного постановщика задач. Правда, пока лишь превращалась, так что мне с ней пришлось тоже плотно поработать…

И вот всяких таких «дополнительных дел» с каждым днем становилось все больше, а ведь на мне по-прежнему «висели» и редакция, и «культурная программа». Варя Халтурина повадилась мне присылать по две-три «новых книги» в неделю для рецензирования (то есть она хотела от меня получить резолюцию «печатать» или «в помойку»). Хорошо еще, что в редакции все же мусор самостоятельно отсеивали и мне доставались книги, скажем, не полностью отстойные. Но все равно, при такой загруженности даже просто прочитать пару романов в неделю было делом почти невозможным — однако в этом мне Лида очень помогла. Мне-то Варя в основном всякую фантастику присылала, а Лиде фантастика в принципе нравилась, так что она с удовольствием на себя взяла эту работенку. А для объективности она все книги еще и брату почитать давала (который сейчас учился в «деревяшечном» техникуме при гитарной фабрике), и если их мнения совпадали, то она нужную «резолюцию» Варе и отправляла. А если мнения сестры и брата различались, то Лида прибегала к «помощи зала»: книжка отправлялась «на рецензирование» трем или четырем ее подругам еще по техникуму и троим парням из института, которых сама она считала «людьми достойными такой чести и достаточно ответственными».

Варя, которая теперь была главным редактором книжного подразделения редакции «Шарлатана», об этом уже знала и книжки отправляла не только «в цифре», но и в двух экземплярах «на бумажном носителе», так что отзыв она получала максимум через пару недель. И ее такая скорость реакции вполне устраивала: в серии «Библиотечка Шарлатана», получившей все же более нейтральное название «Советская фантастика», редакция должна была выдавать в год по двадцать четыре книги, а от Лиды она получала минимум один «положительный» отзыв в месяц, чаще даже два или три. А «Воспоминания о будущем» они уже своими силами готовили, так что простоев в редакции из-за «медленной» моей реакции не наблюдалось. И им бы радоваться — так нет: Варя несколько раз даже лично приезжала в Перевоз, чтобы уговорить меня еще «несколько книг написать»…

Вот прям все брошу и побегу книжки сочинять: я все еще отмахивался от последствий предыдущей моей «фантазии». Сначала ко мне за «объяснениями» зашла соседка снизу, причем очень серьезно настроенной зашла, а затем уже и делегация из Арзамаса-16 ко мне в институт приехала, захватив с собой несколько «выдающихся теоретиков» из Курчатовского института. Правда, с последними мне повезло: их ко мне проводила уже начальник первого отдела института товарищ Уткина, которая практически случайно поприсутствовала при моих объяснениях с Ю Ю и во время визита атомщиков очень вовремя вставляла фразу типа «на этот вопрос товарищ Кириллов не будет отвечать поскольку у вас нет соответствующей формы допуска». Причем говорила она это с настолько серьезной физиономией, что физики довольно быстро поспешили меня покинуть (а Харитону, как она мне потом сказала, она отдельно мои тезисы изложила, чем его изрядно повеселила).

Очень простые тезисы: когда ко мне с перекошенным лицом пришла Ю Ю, я их за три минуты соседке в деталях выдал:

— Ю Ю, перестань ты так переживать за будущее нашей Вселенной! Можешь быть уверена: даже правнуки наших правнуков разобраться не смогут во всех этих совершенно фантастических теориях — и я имею в виду басни наших так называемых теоретических физиков. Потому что теоретически-то они как бы и физики, а на самом деле… я таких слов на китайском не знаю, а на русском произносить стесняюсь, — и как раз в этот момент ко мне зашла по каким-то своим делам Светлана Андреевна, но, увидев (и услышав) что речь тут идет «о моей физической картине мира», просто тихонько села в сторонке и приготовилась слушать. Ну и все, что было далее, с огромным удовольствием и выслушала:

— Я уже поняла, что ты опроверг современную физику и отдельно теорию относительности…

— Общую теорию относительности, и не опроверг, а доказал, что она — бред сивой кобылы.

— Но почему?

— Потому что она противоречит самой себе. И в книжке это доказательство описано очень подробно.

— А у тебя доказательства там… такие же, как доказательство того, что два равно нулю. Ты подменяешь понятия, и даже я, вообще не физик, это заметила.

— Да что ты говоришь?

— Даже если считать, что твои черные дыры на самом деле существуют…

— Они существуют, их существование Карл Шварцшильд еще в шестнадцатом году доказал, а астрономы их скоро даже живьем найдут.

— Но… ладно, если они существуют, то тело на нее будет падать бесконечно только с точки зрения самого тела, а снаружи мы, как внешние наблюдатели, увидим, как оно падает все быстрее и быстрее и в конце концов на нее упадет.

— Не упадет. На нее вообще ничто материальное никогда упасть не может.

— Это почему?

— Я конечно, физик даже похуже твоего, но головой думать умею. И ты умеешь, просто привыкла каких-то там «мировых авторитетов» считать именно авторитетами и их мнение принимаешь за безусловную истину. Но это не так.

— Что не так?

— Всё. Никакое материально тело в черную дуры упасть не может, законы физики это не допускают.

— И чем же они это не допускают?

— Еще товарищ Ньютон доказал, если его выкладки не просто прочитать, а в них все же разобраться, что скорость свободного падения тела в гравитационном поле какого-то массивного объекта равна скорости убегания. То есть если, допустим, выпустить камешек откуда-то с орбиты Луны, причем неподвижный камешек, то он на землю свалится со скоростью строго одиннадцать километров в секунду.

— И что?

— А скорость убегания на горизонте событий равна скорости света.

— Ты очень понятно объясняешь, но я, похоже, совсем уже дура…

— Ты умная, вот только раньше никогда в эту сторону не думала. Так вот, извне любое материальное тело, будь то кирпич или отдельный атом или вообще электрон, падать будет со скоростью света.

— Тем более значит, что упадет, и упадет очень даже быстро.

— А вот тут переходим к теории относительности. И начнем вот с чего: согласно ей при приближении к скорости света масса тела увеличивается, и при скорости света становится вообще бесконечной. А чтобы бесконечную массу ускорять, потребуется бесконечная энергия, которой просто взяться неоткуда.

— И это всё?

— Это только начало. Согласно этой теории ни одно материальное тело не может достичь скорости света. В принципе не может, и не спрашивай меня почему: это просто постулат этой теории. Но тело такой скорости и не наберет: при ускорении — а тут ускорение будет просто невероятно высоким — тело начинает излучать фотоны, и — поскольку арифметику у нас заканчивают изучать в четвертом классе — любой уже пятиклассник может легко подсчитать, что в процессе ускорения до световой скорости тело излучит этих фотонов ровно столько же, сколько весит само. Оно, грубо говоря, самоиспарится как раз к моменту подлета к горизонту событий, все на кванты, проще говоря, изойдет. А энергию этим квантам как раз гравитационное поле и обеспечит.

— Хм… ты это серьезно?

— У тебя в институте тоже вычислительных машин вполне достаточно, сама все просчитать можешь.

— Но я все же не понимаю…

— Я еще продолжу: согласно общей теории относительности, если ее все же всерьез рассматривать, горизонт событий вообще никогда достичь никто не сможет. Просто потому, что если описывать его простыми словами, то этот горизонт — просто застывшее время. И что там уже за ним происходит, физики не узнают никак и никогда. А ведь там что-то все же происходит, и происходит дофига чего интересного.

— Ну, допустим. А ты-то сам знаешь, что?

— Конечно знаю. Но сначала мы обсудим — чтобы ты в то, что я скажу, все же поверила и поняла, что я вообще не вру, кое-что попроще. И начнем с нейтронных звезд.

— Ну да, я это тоже прочитала. И думаю, что это такая же чушь, как и черные твои дыры.

— И ты снова ошиблась: ко мне уже парни из Фрязино приезжали, их наши теоретически как бы физики озаботили разработкой рентгеновского телескопа для того, чтобы их обнаружить. И телескоп они захотели такой, который можно будет на орбиту поднять.

— Ну, вымучивай дальше…

— А я им рассказал, как нейтронные звезды искать простым радиотелескопом, и они — то есть не фрязинцы, а радиоастрономы, для которых во Фрязино телескоп делали — уже обнаружили в небе минимум три подозрительных объекта. Причем лично я уверен, что просто подозревать они будут не дольше, чем до Нового года, а потом на весь мир заявят о своем открытии.

— И что?

— И то, что такие нейтронные звезды сначала имеют плотность такую же, как плотность атомного ядра: там же нейтроны вплотную друг у другу располагаются.

— Я это тоже прочитала, хотя… верится в такое с трудом.

— А дальше будет еще интереснее: из-за огромной гравитации внутри такой звезды ядро будет сжиматься все сильнее и сильнее, и скоро плотность ядра звезды станет выше, чем плотность атомного ядра. В разы выше, то есть нейтроны, которые мы предполагаем несжимаемые, сожмутся. Они на самом деле сожмутся — а вот как это вообще возможно, физики рассказать уже не могут. И вот тут-то и начинается, собственно, нынешняя теоретическая физика.

— А почему тут?

— Потому. Сейчас физика знает только о существовании протона, нейтрона, ну еще электронов всяких с позитронами и фотонов. И это — то самое маленькое, что они способны своими приборами ощутить. А вот увидеть, из чего все это состоит, они уже никогда не смогут — и, если не тянуть резину в долгий ящик, сейчас теоретические физики пытаются придумать какую-то абстрактную математическую модель в попытках объяснить, почему, то, что они разглядеть могут, ведет себя именно так, как они видят. Вся нынешняя теоретическая физика — это всего лишь игра ума, причем большей частью ума недалекого. Они придумывают какие-то там кварки, мезоны с бозонами, кварк-глюоновую плазму — но это ни в малейшей степени не отражает реальную действительности и физическую природу тех же нейтронов с протонами. Это — матмодель, с помощью которой физики пытаются обобщить свои наблюдения. И чем больше будет наблюдений, тем больше будет противоречий реальности с их вымыслами — но они с упорством идиотов вместо разработки более адекватных моделей будут усложнять ими же ранее придуманное. Просто потому, что сказать, что предыдущая модель — чушь, это значит официально признать себя идиотом. То есть они так думают, а думают они так потому что и на самом деле они идиоты. Сейчас они придумали теорию с тремя кварками, чуть позже им понадобится уже шесть, затем они для кварков придумают какие-то спины, ароматы, цвета — потому что и шести кварков для их модели будет уже недостаточно. И много разной другой чуши, на проверку — и опровержение — которой потребуют от руководства огромных денег… а практической пользы от всего этого — хрен да маненько.

— А ты, говоришь, знаешь, что там внутри… и что происходит за горизонтом событий.

— Знаю. То есть теоретически знаю, так как знаю, что самому туда глянуть и подтвердить свои умозаключения даже теоретически невозможно.

— Вовка, ты уже утомил своими невнятными рассуждениями! Переходи уже к сути, делись своими знаниями!

— Ну, ты сама просила, так что приготовься услышать то, что в корне изменит твои представления о мире, о Вселенной и вообще обо всем.

— Я тебя уже полчаса прошу это рассказать!

— Тогда слушай: за горизонтом событий просто меняется метрика Вселенной. Совсем меняется, там и время другое, и течет оно иначе, и все физические константы иные, и вообще все по-другому.

— Ну так как по другому-то⁈

— А вот этого никто и никогда не узнает, поскольку наша метрика перейти на другую сторону горизонта событий не позволяет. Там происходит какая-то непонятная хрень, вот что. И больше ничего я про это сказать немогу. И никто не сможет, даже за очень большие деньги, а всех, кто скажет, что сможет, нужно сразу сажать за попытку растраты государственных финансов, и сроки давать пропорционально суммам запрошенного. Я ведь придумал такую же чушь, как они — просто моя чуть более правдоподобнее, чем предыдущая.

— Шарлатан, тогда, значит, и тебе срок давать нужно, — рассмеялась Светлана Андреевна, — ты же пытаешься рассказать.

— А я ведь особо оговорил, что пропорционально запрошенным суммам, а я рассказываю бесплатно. Но, прошу где-то особо отметить, я говорю только о теоретических физиках, и вот им рассказывать то, что я вам по секрету рассказал, явно не стоит. А вот практикам, вроде того же товарища Харитона, это рассказать все же стоит. Сначала с них подписку о неразглашении взять…

— А подписку-то зачем?

— Чтобы враги не догадались. Ведь если они попытаются обнаружить хотя бы описанный у меня в книжке бозон, то они десятком миллиардов, причем долларов и фунтов, не отделаются…

— Шарлатан, из всех шарлатанов шарлатан… ладно, я учту. С Ю Ю мне подписку брать?

— Зачем? Если не верить некоторым людям, то на свете и жить не стоит. А ей я верю, и даже не потому, что она меня избить уже много лет мечтает. Да и МГБшников бывших не бывает…

— Как ты сказал? Ну, в принципе ты прав… как и всегда, черт бы тебя побрал. Но что, расходимся работать дальше как ни в чем не бывало?

— Вовка, ты, когда в следующий раз похожую хрень придумаешь, все же меня предупреждай, ладно? — попросила Ю Ю. — Я и так знаю, что от тебя кроме хрени ничего и услышать невозможно, но все же волнуюсь, а мне сейчас волноваться уже не стоит.

— Ну, вы все просто сговорились, не иначе… Ладно предупрежу… при случае. А теперь — пойдем и займемся работой. То есть вы пойдете…