Шарлатан 2

Глава 21

Видимо, судьба мне такая в этой жизни выпала: постоянно всем врать. То есть я не врал, в смысле, никогда не выдавал людям откровенную ложь, я вообще всегда только правду излагал. Но вот выдавал я эту правду в очень ограниченном объеме, так что в результате все равно получалось вранье. Хотя и довольно для всех полезное: результаты-то всех радовали!

То есть пока радовали, а вот что дальше будет… Потому что товарищу Мясищеву я, если положить руку на сердце, тоже наврал. Даже два раза наврал, хотя второй раз исключительно по ошибке и от волнения. Но в главном-то я ведь… в главном как раз и наврал: постановления о строительстве заводов товарищ Киреев подписал, и именно постановления я Владимиру Михайловичу почитать и дал. А они были исключительно лаконичны, в них всего лишь говорилось, что да, обком и облсовет выделяют для строительства заводов определенные участки земли и даже строительство каждого берут под свою опеку. Вот только и форма опеки, и все остальное в тексте постановления не описывались, там была лишь отсылка классического вида «см. рисунок 1», а в приложениях все же не картинка соответствующая была, а лишь указывалось, что обком в рамках программы строительства заводов организует «централизованные бухгалтерии», ведущие все финансовые расчеты строек. То есть по смыслу от известной картинки это мало отличалось — но по сути все же отличия были. Вот только понять эти отличия человек, со спецификой работы «централизованных бухгалтерий» в Горьковской области не мог, так что я со спокойной душой детали товарищу Мясищеву пояснять не стал: он все равно или не поймет, или не поверит…

Вернувшись из Москвы я снова отправился учиться в школу, и на этот раз совершенно уже не переживая по поводу пропущенных уроков. Вероятнее всего потому, что в десятом классе у меня ни малейших трудностей в изучении математики уже не было: скорее всего, всякий совершенно ненужный в жизни материал исчерпался в девятом классе и я теперь действительно просто вспоминал когда-то уже изученное. А еще мне Надюха рассказала, что в ОблОНО прошла серьезная такая чистка и теперь там «наши недоброжелатели» вообще закончились. Но прежние «образованцы» просто удачно подставились в самый подходящий момент: они включили в программу по литературе книжку какого-то «известного писателя» и книжку напечатали в типографии на Варварке, за счет средств ОблОНО, и даже гонорар вдове «известного» успели перечислить. Однако «внезапно» выяснилось: мало что «известный» был правым эсером, так еще оказалось, что эта вдова сидит в лагере за сотрудничество с фашистами во время войны. Ну, весь состав горьковских «образованцев» тут же и поменялся…

Меня во всей этой истории порадовало лишь то, что шансов получить золотую медаль за школу прибавилось, но вот с обязательствами перед товарищем Мясищевым следовало что-то сделать. То есть сделать так, чтобы все ему обещанное в озвученные ему сроки как-то возникло — и тут уж без Зинаиды Михайловны я никак обойтись не мог. Ведь «централизованные бухгалтерии», про которые упомянул товарищ Киреев, были всего лишь «виртуальными» подразделениями единой такой бухгалтерии, обслуживающей все счета всех областных артелей. Ну, почти всех, потому что даже ворсменские металлисты пришли к выводу, что выгоднее в нее все дела передать, а не держать собственных бухгалтеров. Причем выгоднее это было не в том плане, что «теперь бухгалтерам зарплату платить не нужно», ведь эти самые бухгалтера (обе) просто поменяли официальное место работы не вставая со стула, а за централизованное обслуживание нужно было платить даже больше, чем раньше на зарплату им выплачивалось. А вот то, что теперь за любые ошибки и неточности в бумагах артель теперь никакой ответственности не несла, оказалось куда как важнее. Да и с отчетностью никаких теперь проблем и волнений не возникало, ведь контора, которой теперь руководила Зинаида Михайловна, вообще была подразделением областной налоговой инспекции. Точнее, подразделением облфинкомиссии, в которую и налоговая служба входила.

А вот эта самая финансовая комиссия являлась, по сути дела, областным «министерством финансов» и там люди подобрались исключительно профессиональные, причем не только как финансисты. И выложили на стол Сергею Яковлевичу расчеты, которые ясно показывали: в Горьком еще несколько лет строить новое жилье просто нельзя. Потому что дома-то выстроить несложно, а вот вся инфраструктура и все коммуникации должна быть предварительно модернизированы так, что проще просто все снести и выстроить заново. Именно проще, не дешевле, но если этим заниматься постепенно, то лет через пять…

Именно после получения таких бумажек товарищ Киреев и сказал мне «черт с тобой»: улучшать-то жилищные условия власти были просто обязаны, а с приемлемыми затратами это можно было сделать лишь в небольших городках области. Поэтому-то такое строительство (жилищное) в Ветлуге и в Шахунье шло в основном за счет областного бюджета, да еще какие-то средства (не деньги, а материалы и фонды все же) оттуда же поступали и на строительство заводов. А вот обеспечение заводов станками должно было идти исключительно за счет тех средств, которые «централизованная бухгалтерия» где-то надыбит.

А вот как раз это «централизованные» умели делать очень хорошо, благо уже опыта набрались. Они, конечно, никого на дыбу не таскали и не пытали — физически, но очень хорошо устраивали пытки моральные, и таким образом и завод в Красных Баках по сути выстроили. Завод — нужен, а денег у области на его постройку нет. Но деньги есть у населения, и если это население простимулировать правильно, то народ денежки с удовольствием на строительство даст. Это в области называли «товарным кредитом»: выпускались местные облигации, безвыигрышные и беспроцентные, но владельцы облигаций после запуска завода свои денежки возвращали уже в материальной форме, продукцией этого завода. И, хотя завод по статусу считался государственным, вся его продукция до завершения «выплат» по такому кредиту распределялась как раз через централизованную бухгалтерию: именно она по местному положению была эмитентом этих облигаций и считалась «временным владельцем» предприятия.

Но с автомобилями это было все же несложно сделать, а вот с авиазаводом такое проделать вроде бы было невозможно. То есть самолетами с простыми гражданами страны расплачиваться было просто нельзя, а платить выручкой от их продажи государству — тоже вроде бы невозможно: государство-то расплачивается за продукцию по безналу, а людям наличные нужны. То есть нужны деньги, получаемые за «товары народного потребления», к которым самолеты уж точно не относились. Но люди, в расчеты с артелями влезшие по уши, очень неплохо разобрались в процессе обращения и наличных, и безналичных денег…

Моторный завод, который начал строиться в Ветлуге, был оформлен как филиал автозаводика в Красных Баках (который и сам был «филиалом автобусного завода»), так что здесь просто путем чисто формальных бюрократических процедур «немного увеличивался срок окупаемости автозавода». То есть за моторный завод расплата будет позже вестись автомобилями (которые, правда, «заранее приобретали» все же в основном не отдельные граждане, а колхозы). А с авиазаводом Зинаида Михайловна предложила «еще более элегантный трюк» провернуть: после довольно недолгих переговоров с руководителями нескольких областей был учрежден «Межобластной комбинат бытового обслуживания», в котором сразу же было создано и подразделение «транспортного обслуживания населения». В котором были сразу же организованы автобусные парки в четырех областях (не существующие переданы, а созданы именно новые), таксопарки в нескольких городах (и в них в качестве такси использовались «Векши») — ну а для кучи и служба авиационного сообщения организовалась. В нее как раз был передан самолетик Павловского автобусного завода, так и продолжавший летать все по прежнему маршруту — а для обслуживания всей этой моторизованной техники предполагалось выстроить и собственные ремонтные предприятия.

И вся эта хитрая контора изначально была учреждена как «кооперативное предприятие», создаваемое на средства пайщиков, а вот гасить займы населению предполагалось по исключительно простой схеме: на выручку от услуг комбинат в приоритетном порядке приобретал продукцию собственных предприятий и «вне очереди» этой продукцией расплачивался с заимодавцами, причем с приличной — до двадцати процентов — скидкой от действующих розничных цен. Правда, при такой схеме нужно было и кучу «собственных предприятий» откуда-то взять…

И вот тут-то и проявились во всей своей мощи финансовый гений Зинаиды Михайловны и бюрократический опыт Виктора Васильевича Тихомирова, который взял на себя тяжелую ношу решения всех бюрократических вопросов. Очень непростых, ведь идея состояла в том, чтобы «принять в комбинат в качестве независимых структурных подразделений» большинство артелей, которые производили хоть что-то, имеющее отношение к ТНП. Артелям такой «соучастие» было выгодно, ведь они по сути дела бесплатно получали доступ к новой технике, позволяющей резко нарастить производство (это оформлялась как аренда станочного парка, являющегося уже собственностью комбината), области тоже было выгодно: с минимальными затратами резко увеличивалось количество доступных населению товаров. А «комбинат» — благодаря мелким изменениям в управлении потоками денег (как наличных, так и в большей степени безналичных) получал возможность финансирования довольно серьезных новых проектов, в том числе и строительства авиазавода. Который «по документам» был вообще-то авиаремонтным…

Ну а мне — после того, как Зинаида Михайловна и Виктор Васильевич очень подробно и в мельчайших деталях всю эту схему разъяснили, снова пришлось очень активно «торговать лицом»: то, что всем такая схема будет выгодна, очень хорошо поняли люди грамотные — а вот объяснять все эти детали простым рабочим было делом крайне непростым, да и, в общем-то, не особенно и нужным. Ведь рабочему плевать, как там в бухгалтерии деньги считают, ему важно лишь то, сколько этих денег он за работу получит. Так что я мотался теперь по артелям и с важным видом говорил «люди, верьте мне: так будет лучше» — и, поскольку моя морда лица всем была прекрасно известна, люди верили. Ну как не поверить тому, кому сам Иосиф Виссарионович верит!

Конечно, если в этой схеме что-то пойдет не так, бить будут именно меня, но все вроде выглядело вполне обоснованно, да и первые результаты работы «комбината» обнадеживали. Причем для получения таких результатов даже не пришлось пока окучивать и «рынки соседних областей», в одной Горьковской — после того, как в нескольких артелях зарплата почти сразу выросла примерно вдвое — комбинат смог собрать средств достаточно, чтобы уже кое-какое оборудование для будущего авиазавода заказать. Те же здоровенные прессы в Иваново…

А зарплата сразу выросла в артелях, которые изготавливали самую немудреную мебель. То есть именно немудреную они только начали делать — но артельщики сразу прочувствовали, что «Шарлатан знает, что предлагать людям». Я им просто нарисовал простенькие кухонные гарнитуры «образца восьмидесятых» — а оказалось, что людям такие нужны просто позарез. Все же в области (и в Горьком особенно) жилья нового много строилось, однако люди въезжали в абсолютно пустые квартиры, а разнообразием мебели магазины их порадовать ну никак не могли. И даже относительным изобилием не могли, в стране простых табуреток — и тех не хватало.

Не хватало — и вдруг появились, причем не только табуретки, а столы, шкафчики, полки. Простые, примитивные даже — но всяко лучше, чем «самодельные», сколоченные из плохо выструганных досок поделия «народных умельцев», да еще и по цене весьма недорогие. Разве что приобрести их было не очень просто. Точнее просто, но не очень быстро, а еще точнее нужно была заранее оплатить изготовление этой мебели и подождать пару месяцев, пока ее сделают и домой покупателю доставят. Был, конечно, вариант и побыстрее мебелью обзавестись: поездить по магазинам, найти тот, в котором такую мебель просто всем желающим продают и купить ее безо всякого ожидания. Но мебели «просто так» продавали немного, ее еще и «поймать» требовалось, да и стоила она в магазине на четверть дороже…

Артелям это было страшно выгодно, в том числе и потому, что продукцию у них буквально «от станка» комбинат забирал и им не приходилось самим торговлей заниматься. Да и «внутрикомбинатовская кооперация» помогала товаров делать больше: например, столешницы для кухонных обеденных столов делались на двадцать первом заводе (там на термопрессах на деревянные панели наклеивалась «декоративная бумага», пропитанная клеем БФ и получалось и красиво, и удобно: стол можно было без скатерти использовать и мыть его после еды). Но это было все же в большей степени «бухгалтерским трюком», а вот с бюрократией сильно поспособствовал притоку денежек товарищ Тихомиров. Он какими-то кривыми путями добыл для города аппаратуру для телевизионных передач, и в Горьком появился собственный телецентр. И населению «срочно потребовались» телевизоры, которые начали выпускать несколько сугубо «военных» заводов. То есть заводов было несколько, и они «в кооперации» делали одну модель телевизора, который был разработан вообще местными радиолюбителями. Но радиолюбители оказались достаточно талантливыми, телевизор у них получился неплохой — и девайс сразу получил широчайший спрос. То есть достаточно широкий, чтобы народ на ними в очередь выстраивался, хотя он и стоил тысячу восемьсот рублей (или полторы тысячи «с предоплатой» за три месяца). Я себе такой купил, причем сразу три купил — нам, тете Маше и дяде Алексею с тетей Настей — и порадовался, что агрегат был совсем не похож на известный мне (по картинкам исключительно) «КВН». По крайней мере у него трубка было диаметром в двадцать четыре сантиметра и на экране можно было что-то разглядеть без огромной лупы…

Самое интересное в деле отелевиживания народа заключалось в том, что телецентр тоже стал подразделением КБО, а самым неинтересным то, что меня тоже к телевидению припахали. В качестве ведущего еженедельной программы «Областные новости», где я должен был рассказывать людям, что же хорошего на Нижегородчине за прошедшую неделю произошло и что еще хорошее должно произойти на следующей неделе. Ну, допустим, языком молоть мне нетрудно, я этот навык в этой жизни до совершенства довел — но сидеть в студии, освещенной чуть ли не прожекторами противовоздушной обороны было, мягко говоря, жарковато. Очень-очень мягко говоря: температура в студии меньше чем за пять минут поднималась выше пятидесяти градусов (а насколько выше, я измерить не сумел, у меня градусник больше не показывал), так что пришлось как-то проблему решать. По счастью, в телецентре имелось две телекамеры: она обычная, а другая позволяла кино показывать с шестнадцатимиллиметровой пленки, и я договорился, что каждые несколько минут, «по свистку» (я ногой кнопку, лампочку зажигающую, нажимал) операторы будут переключаться на вторую камеру с киносюжетом. Сюжеты теперь эти снимала специальная команда «местных новостей», и благодаря этому я все же смог выжить в этом кошмаре. И почти даже не вспотев в предновогоднем выпуске сообщил телезрителям (всем примерно пяти тысячам, именно столько телевизоров успели в области продать), что машиностроители нашей области достигли очередных высот. Очень высоких высот: завод в Ветлуге изготовил первый авиадвигатель для самолетов местной авиации…

На самом деле мотор сделали, правда всего один, а на самолет, который товарищ Мясищев проектировал, их два нужно было. И сделали один, отправив пять штук в брак — но ведь со временем рабчие-то научатся почти без брака там работать! И научатся все детали для мотора самостоятельно делать: пока что там освоили только отливку и обработку блока цилиндров и картера, а все остальное, включая чугунные гильзы цилиндров, пока что привезли из Павлово. Но это ведь тоже временно: чугунолитейку ведь еще даже не достроили, и станки очень не все успели приобрести для завода. А мотор получился неплохой, его можно было (пока что теоретически, негде было проверить) даже не снимая с самолета перевести с восемьдесят восьмого бензина на восьмидесятый и даже на семьдесят второй. Правда, в последнем случае он и мощность ронял с двухсот шестидесяти сил до двухсот, и бензина начинал жрать на треть больше. Почему и как — я понятия не имел, мне об этом павловские двигателисты сказали и я просто в новости эти же слова и произнес. Тихо радуясь: Владимир Михайлович, когда мне в начале зимы показывал «предварительный проект» самолетика, сказал, что в принципе он сможет летать и с моторами по сто восемьдесят сил. Правда, тогда он разгоняться по полосе будет уже метров семьсот… но это же мелочи!

На встрече «группы товарищей» перед Новым годом разговор все же коснулся и очередных «затей товарища Шарлатана». И Иосиф Виссарионович поинтересовался:

— Лаврентий, мне вот что непонятно: мы товарищу Мясищеву как-то не очень доверяем, а мальчик, как я вижу, именно на него решил опереться в своей новой затее. Мы что-то пропустили? Что-то о товарище Мясищеве не знаем, из того, что знает Шарлатан?

— Не думаю. Из известных… относительно известных конструкторов сейчас только товарищ Мясищев конструкторской работой не занят, так что у парня и выбора, по сути, не было.

— А я вот думаю, и думаю, что такие средства, такие усилия, которые сейчас в Горьком прикладывают для реализации этого проекта, любого конструктора очень бы заинтересовали. Мне товарищ Яковлев уже жаловался, что его туда не пригласили, а товарищ Микоян прямо просил, чтобы страна и ему подобный проект позволила выполнить. Однако у нас средств на такие затеи просто нет…

— Ну да, а у Шарлатана — есть. И мы сами ему эти средства и дали.

— Он вроде ничего из бюджета не брал, и не просил даже.

— Мы ему дали имя, которое все люди, по крайней мере в Горьковской области, знают. И в Смоленской, и во Владимирской, и в Рязанской тоже. Ему люди верят, и, боюсь, что поверят в любой бред, который ему только в голову придти может. Я больше скажу: ему верят… точнее в то, что он может практически все, даже товарищи, которым вообще верить в чудеса категорически не стоит.

— Что ты имеешь в виду?

— Именно это. У товарища Курчатова в коллективе начался раздрай, то есть споры начались относительно принципов изготовления нового изделия. И товарищ Харитон на полном серьезе предложил пригласить Шарлатана чтобы он уже определили, кто там прав, а кто не прав. У него сестра сотрудника сейчас в Кишкино, в школе физику преподает и оттуда в Саров слухи невероятные доносятся о том, как парень в науке этой разбирается.

— Ну, сравнивать физику школьную и атомную…

— В том-то и дело, что по словам этой женщины он демонстрирует удивительное понимание по некоторым очень специальным вопросам. Причем сама эта учительница понятия не имеет, чем ее брат занимается, и ему как о курьезе на каком-то семейном празднике сказала, что у нее ученик, причем самый младший из старшеклассников, предложил на электростанции сельской выстроить атомный реактор на уране.

— Реактор?

— Это он так котел назвал, у него всё реакторами называется, где реакция какая-то происходит. Дерьмовый реактор, дровяной, угольный — а теперь еще и атомный.

— Дети умеют фантазировать, а уж этот-то…

— Мы эту даму срочно отправили на курсы повышения квалификации, а вместо нее послали… другую учительницу. И теперь знаем, что малыш этот нарисовал. В общем, если в мелкие подробности не углубляться, нарисовал схему котла, который товарищ Доллежаль хотел для подводных лодок предложить. Вот только у мальчишки схема куда как более подробная получилась!

— Ты думаешь, утечки? Там же поблизости по его инициативе какой-то карьер строить собрались.

— Ну да, поблизости, в масштабе всей страны вообще рядом, всего-то километрах в семидесяти. Кстати, карьер не собираются строить, а уже в работу пустили… и добывать там будут в том числе и очень нужные товарищу Курчатову металлы. Уже добывают, хотя, как это всегда у Шарлатана случается, использовать их предполагается в совершенно иных целях. Но тем не менее…

— Ты что, всерьез собираешься двенадцатилетнего мальчишку в работу посвящать?

— Нет. Пока нет. Учительница та с курсов повышения вернется в середине февраля, мы ей довольно продолжительные курсы нашли. И мы пока постараемся понять, насколько очередные идеи… бредовые идеи этого мальчугана могут нам в работе помочь. А проблему мои специалисты пока в одном видят: Шарлатан всегда врет.

— Что ты под этим подразумеваешь?

— То, что он врет. Всегда врет, хотя, как, например, тому же товарищу Мясищеву сказал, говорит исключительно правду. И на самом деле всегда правду говорит — но не говорит зачем он говорит эту правду. Так что он врет… умалчивает о том, что мы можем получить, когда его такой урезанной правде поверим. А сам-то он об этом знает! Мы, мои люди уже начали потихоньку догадываться, зачем ему потребовался самолет, которым товарищ Мясищев сейчас занимается.

— Ну, зачем самолеты нужны, догадаться, в общем-то, не особо трудно.

— А вот мы не угадали, и никто в Горьковской области не угадал. Конечно, сам по себе такой самолет будет стране полезен, но для него этот самолет — только повод. А в результате самолет только на картинках имеется, но в области уже создано только новых предприятий почти две сотни. Небольших, до десятка работников на каждом, и вообще зимнего режима работы: на них колхозники в зимнюю пору в основном полезную продукцию стране давать будут. Уже дают, а если четыре области смотреть, где наш Шарлатан наследил, то там таких уже больше трех сотен. Продукцией там свои рынки почти насытили, сейчас и в Москву, и в Ленинград уже очень много поставлять начали…

— Вы о Шарлатане? — поинтересовался Станислав Густавович. — У него очень интересный подход к производству ТНП, если к этой систему еще пяток областей подключатся, то нам и денежную реформу можно будет не проводить: очень быстро балансировка спроса и предложения таким образом идет.

— То есть, — Иосиф Виссарионович на слова товарища Струмилина, казалось, внимание вообще не обратил, — ты думаешь, что он все это затеял чтобы страну товарами для народа обеспечить?

— Я же сказал: мы не догадались и даже близко догадаться не могли. Но случайно совершенно все же о цели его узнали. Помнишь товарища Чугунову, которую насильно в Горьковском обкоме оставили?

— Конечно.

— Так вот, Шарлатан все это затеял для одной-единственной цели. Он ей сказал, цитирую по памяти, буквально следующее:

— Маринка, все плохое уже заканчивается. И не позднее мая у тебя будет место для работы. Причем такое, что и ты будешь очень довольна, и обком тебя туда отпустит просто приплясывая от радости. Я же обещал, что тебе помогать буду? Так вот, уже помог. А теперь твоя очередь мне помогать будет, но это не очень срочно. Если к концу следующего года сделаешь, что я хочу, то я буду очень доволен. А уж как ты довольна будешь… да, ты с Надюхой поговори, пусть она и тебе парадный костюмчик сошьет: на этом звезда Героя смотреться не будет. Цвета не очень гармонируют…