Шадар. Сокровище мира (СИ)

Глава 117

“Под алтарь! Быстро!”

Послушно, как солдат-новобранец, подаю на пол и втискиваюсь в узкое пространство.

Я понимаю, что это не выход. Что меня все равно найдут и достанут… Или заморят… Или я застряну навечно в этом узком лазе…

“Не рассуждай!”

Страшный рев сотрясает пространство. Грол взломал-таки дверь и обнаружил свою мокрицу… От этой звуковой волны плита, кажется, проседает сильнее.

А потом свет перекрывается… С трудом поворачиваю голову и в темноте, совсем близко, вижу страшные светящиеся глаза и оскаленную морду.

Мамочки!!!

Он бешено ревет в узкое пространство — прямо в меня! Вибрацией сотрясает тело так, что сводит зубы, а в ушах звенит… Морда исчезает и появляется лапа: грол пытается засунуть её как можно глубже и ухватить меня, смять, раздавить… Его ненависть безмерна и физически осязаема.

Новый разочарованный рев сотрясает пространство.

“Ускоряйся, сейчас он харда позовет!”

О, да, детка! Черный маг своими клешнями тебя по кускам достанет…

Я так активно забиваюсь в щель, что едва успеваю осознать исчезновение опоры под собой и с глухим оханьем шмякаюсь… на дно узкой шахты.

— Кто, мать их за ногу, так строит?! — шепотом взвываю я. — Что за внутренности египетских пирамид!

“Выбралась же…”

— Что?.. — До меня не сразу доходит, что я все-таки выкарабкалась из проклятой “утробы”!

Пытаюсь отдышаться, лежа на дне и разглядывая щель, из которой вывалилась. Мне просто не верится, что я смогла протиснуться практически сквозь “игольное ушко”!..

“Снова рефлексируешь? А за тобой уже погоню отправили!”

— К-к-какую?

Безмолвным ответом мне из этой самой щели сначала показываются усики, а потом голова гигантского таракана.

— О, нет!

“Справа, на высоте твоего роста лаз. Цепляйся!”

Пока таракан неуклюже пытается повторить мой подвиг, я с ловкостью заправской обезьяны взбираюсь на “следующий уровень”. Вот что адреналин животворящий делает!

Круглый лаз ведет в небольшой зал, пол которого завален камнями всех калибров. Тащу самый большой ко входу, блокируя большую его часть. И замираю сбоку от лаза.

“Чего застыла? Бегом!”

— Сейчас… Не гони…

Усатая голова втискивается в узкое “окошко” и ожидаемо застряет. Изо всех сил люплю подобранным булыжником по хитиновой башке. Тварь чем-то плюется — но все улетает прямо по курсу! — и противно скрежещет. Руки трясутся, но бью, как заведенная, пока голова не исчезает. С глухим стуком таракан падает обратно в шахту. Только бы не пришлось этим путем обратно возвращаться!..

“Однако…”

— Я бы все равно не смогла от него убежать… — камень вываливается из обессиленных рук.

“Вообще-то у меня был план…”

— Раньше нужно было говорить... Куда дальше?

“Не наступай на плевки твари. Слушай меня…”

Я стараюсь не думать о том, насколько это все странно — разговаривать вслух с голосом в голове. По крайней мере, до тех пор, пока это работает.

Дальнейшая дорога — тест на физическую выносливость, полигон “по-шадарски”: ползу — по-пластунски, на изодранных коленках, на полусогнутых; подтягиваюсь, прыгаю…

Я в пыли, паутине, каменной крошке и собственной крови.

Единственный просвет в этой мрачной действительности — причем в прямом смысле этого слова! — то, что приходиться делать это не в полной темноте: в каменном лабиринте своеобразное “освещение”. Зеленым неоном мерцает мох на стенах; в странного вида грибы словно вмонтировали желтые светодиоды; сияют какие-то мелкие вкрапления-кристаллы; холодным светом переливаются колонии светляков на стенах и потолке…

Отмечаю это в голове мимоходом. Это подземное царство… жуткое и красивое. Наверное. Но у меня нет ни сил, ни времени, чтобы оценить виды. Вся сосредоточенность — на командах, которые щедро раздает голос. И я очень надеюсь, что не пожалею об этом… Ведь все мои чувства просто вопят, что вместо того, чтобы выбираться наружу, я все дальше и дальше забираюсь в центр горы!

“Направо!” — резко командуют в голове и я автоматически подчиняюсь. И ухаю вниз! Секундное ощущение невесомости, сердце в пятках и над головой смыкается вода!

— Какого тарша! — ору во все горло, вынырнув и отфыркиваясь.

И в этот момент пещера вспыхивает голубым. Словно здесь светильники с датчиками движения и звука поставлены! Сияет вся толща воды, уходя вниз на невообразимую глубину и играя льдисто-белыми бликами на глянцевой поверхности каменного свода. Это так умиротворяюще-красиво, а я так устала, что даже разозлиться не могу!

“Ну, как тебе сюрприз?”

— Привел меня с горя утопиться?

“Шутница… Нужно смыть кровь и залечить раны. Ты фонишь на все подземелье… Воду, кстати, можно пить”.

— Спасибо, я уже… нахлебалась с перепугу! Что это за место?

“Уорбеграх… Священное озеро первых гролов. Забытое. Вода здесь целебная.”

Я вишу в водной толще, как в невесомости. Кожу слегка пощипывает. В голове стремительно рассеивается замутненность, в которой я уже непонятно сколько времени пребываю.

— Кто ты? Почему помогаешь? Как залез в голову?

“Вылезай на берег. Если свидимся — получишь ответы на все вопросы.”

— Это ты меня так, типа… на дальнейшие подвиги мотивируешь?

В голове только мягкий смешок.

В целебном воздействии воды не только на мозги, но и на тело убеждаюсь, выбравшись на берег и обнаружив едва заметные полоски вместо глубоких ссадин. Рана на груди тоже затянулась тонкой кожицей. Аккуратно сворачиваю в узелок и оставляю подальше от воды все окровавленные тряпки, “подравниваю” платье, которое из макси превратилось в ультра-мини. Из оторванных рукавов сооружаю себе что-то типа чапсов, подвязывая их лентами, оторванными от подола.

“Готова? — голос звучит тихо и очень устало. — Прости, дальше придется самой. Вход в тоннели справа за большим валуном. Все время держись крайних правых ответвлений. Осталось совсем чуть-чуть. Ты справишься...”

— Что значит “справишься”?.. Ты меня бросаешь? Эй?! — зову я, но его больше нет.

Я одна в гулкой пещере, наполненной голубым сиянием. Даже моя… шиза меня покинула!

Вряд ли я сейчас могу адекватно оценить значимость его помощи… Я просто обязана закончить этот путь!

Вытираю мокрые глаза и шагаю в указанном направлении. У меня такое чувство, что я всю гору прошла насквозь: долго ползла к сердцевине, набралась сил в священном озере и вот сейчас выберусь с другой стороны…

Я четко следую инструкции, на каждом разветвлении выбирая нужный тоннель. И лишь на одном из “перекрестков” меня клинит.

Я не знаю, что конкретно потянуло меня в другую сторону… Сквозняк, неясный звук, принятый сначала за частый стук водяных капель о камни или еще какая-то таршева причина. Но вместо того, чтобы бежать в указанном направлении, я зависла на развилке, вглядываясь в темноту “неправильного” ответвления.

— Направо, детка! Прекращай дурить и не ищи приключений на свой зад! — уговариваю я сама себя и… поворачиваю налево.

Меня… тянет туда! Сложно объяснить здравому смыслу, что это то самое “нужное время в нужном месте”... Я должна быть там. Сейчас.

Я на секундочку… Только одним глазком… — оправдываюсь сама перед собой.

Кажется, именно после таких решений все летит в тартарары!

Похоже, что тоннель выполняет роль воздуховода: он резко сужается и ведет “вниз”.

В разы усилившемся сквозняке — запах гари и нечистот, а “капель” после очередного поворота “превращается” в женский плач. Такой себе… прекрасный и завораживающий плач: нежная печальная флейта и перезвон серебряных колокольчиков.

Пока я ползу последние метры, воображение рисует самые ужасные картины похищенных, плененных и замученных прекрасных дев, но, как оказалось, действительность вообще ни разу им не соответствует.

Достигнув выхода, осторожно выглядываю. Передо мной огромная пещера, на стенах которой по кругу горят факелы в специальных подставках, а между ними висят уже знакомые по “утробе” гирлянды… все-таки мха: одна из них как раз очень удачно прикрывает “мой” лаз.

Посередине — огромное ложе, заваленное шкурами, на которых сидит и рыдает, нервно заламывая пальцы, девушка. Лица не видно — распущенные белоснежные волосы завесой скрывают его, но скорбная поза и жалобные звуки вызывают немыслимо сильное желание немедленно осушить хрустальные слезы, утешить, спасти! Останавливает сей порыв только… огромный, печально знакомый грол, стоящий перед ложем со склоненной головой на коленях!

Какого тарша происходит?!

— …Что случилось? Ты скажешь мне? Боль невыносима… Что с нашим сыном? — вопрошает дева и грола трясет так, словно через него разряд тока пропускают.

— Его больше нет… — хрипит он отчаянно. — Иномирная девка убила его… Наш малыш уже прижился… Он рос… Но все пошло прахом из-за этой твари!

От пронзительного вопля девы я вздрагиваю, а мозги никак не могут переварить услышанное… Подождите… Этот мерзкий паразит, поселившийся в Иржи — это ИХ СЫН???

Распластавшись по полу, грол бьется в судорогах. Это… страшно.

Но еще страшнее, как девушка злобно пинает его ногой и визжит страшным голосом:

— Приведи мне убийцу! Найди человечку! И принеси еды! Много еды! ЕДЫ!!!

Грол, шатаясь, поднимается на четвереньки и медленно ползет на выход, перебирая всеми конечностями. Огонь в факелах взвивается и опадает, когда он хлопает дверью, а новоявленная “сирена” мгновенно успокаивается и снова замирает в статичной позе, издавая жалобные звуки. Но теперь я могу разглядеть лицо: спокойное — до безжизненности! — и неимоверно, потрясающе красивое!

Но поражает меня даже не это, а факт, что я его уже видела… что я его помню!

Белая веранда, дождь, свисающие кисти пурпурных цветов… И она. Айскайя.

“Я люблю тебя…”

Изо всех сил пытаюсь отрешиться от чужих воспоминаний, каким-то образом засевших в моей голове; от чужой боли, пронзившей середину груди; от ужасного чувства безысходности и отчаяния от предательства…

— Госпожа, ваша еда!

Грубый крик и последующий за ним грохот выводят меня из оцепенения. На полу пещеры лежит связанный хард с кляпом во рту и вытаращенными глазами.

ЕДА? Она его будет… есть?

Пока я таращусь на харда, девица перестает изображать прекрасную статую… И вообще девицу…

Замерев в первобытном ужасе, смотрю, как спадает морок, проявляя на гигантском ложе огромную кошмарную тварь, по сравнению с которой даже грол кажется плюшевым милашкой…

Плоская шипастая голова с огромным ртом, по бокам которого болтаются щупальца; длинная шея, очень массивный торс с лапками-захватами и брюшко… Брюхо! Огромное четырехугольное брюхо с тонкой, просвечивающей кожей, внутри которого бултыхается мутная жижа, в которой то и дело что-то мелькает. Или кто-то…

К горлу подкатывает желчь, “еда” на полу начинает бешено мычать, вращая глазами. Тварь оскаливается, наслаждаясь страхом жертвы, и стекает с ложа. Короткие лапы скрежещут когтями по каменному полу, пока она медленно приближается к харду и по пещере от этого движения распространяются волны невыносимого зловония.

— Сытная, глупая и трусливая еда… — бормочет тварь и с коротким хлопком из неё выстреливает “целофановый” мешок, тут же обнявший и сжавший харда.

О, Дхары!.. Я даже не могу закрыть глаза, наблюдая то, что совсем недавно было уготовано и мне… Но не успело случиться. Неужели Иржи… мог стать вот таким… этим?..

Изо всех сил борюсь с изнемогающим в спазмах желудком, пока тварь подтаскивает к себе вакуумированную жертву, а потом втягивает внутрь и снова разворачивается к гигантскому ложу… Одно шевеление когтистой лапы — и шкуры разлетаются вокруг, а ложе переворачивается, открывая купель с массивными бортиками. Айскайя плюхается в неё, поднимая фонтаны бурой жижи…

— Ничего… Я сама найду тебя… мерзкая человечка… Где бы ты ни была! Смерть покажется тебе избавлением, но даже её ты не получишь. Ты будешь носителем нового зерна, а уж сердце… я тебе лично подыщу… — хрипит она, устраиваясь удобнее.

В потолок ударяет струя густого черного тумана, который скользит, как живой, втягиваясь в мельчайшие трещины…

Из купели выплескивается смоляно-черная жижа, разбиваясь на шарики, сгустки и также исчезая в полу и стенах…

Черная магия…

Такая злая, густая, и концентрированная, что от её всплесков вибрируют стены пещеры.

И мне открывается страшная истина: на Шадаре нет аномального источника черной магии. Все, что происходит в этом мире плохого — спровоцировано всего лишь одним существом, бултыхающимся сейчас в черной купели — Черной БогинейАйскайя!

Ну вот и… посмотрела одним глазком…