Шадар. Сокровище мира (СИ)

Глава 111

Наверное, хорошо, что я не успела полностью прийти в себя.

Затуманенному перегрузками мозгу оказалось… легче воспринять “замес”, в который я угодила.

Просто была какая-то отстраненная констатация, что тащат по бугристому полу за шкирку, как нашкодившего котенка. И полный спектр физических ощущений от такого перемещения… тоже фиксировался. Но все это остается на каком-то другом уровне, не взрывая болью мозг и помогая прочувствовать чужую яростную агрессию, которая ждет малейшего повода, чтобы выплеснуться на меня. Инстинкт самосохранения просто вопит, чтобы я забыла о сопротивлении!

И я… “забываю”, вялой тряпочкой болтаясь в чужой хватке.

Рычащий голос, от которого внутри все в ужасе поджимается…

Грохот подкованных сапог…

Лязганье железа и душераздирающий визг несмазанных петель.

Нос забивает такая вонь, что желудок выкручивается в жесточайшем спазме, а из глаз буквально брызжут слезы.

Меня швыряют вперед, как кусок мяса, и инстинкты заставляют тело скрутиться в плотный комок… Так что даже несколько “пересчитанных” ступенек не в счет.

Дверь захлопывается с пронзительным лязгом, как врата ада, и наступает абсолютная глухая тишина.

Конечная…

Отличное исполнение плана — я у гролов! — даже напрягать никого не пришлось! Жаль, не знаю, кому выразить “благодарность"!..

Именно сейчас все “отложенные прелести” перемещения накрывают с головой: от боли взвывает каждая мышца, каждая косточка в моем бедном теле! Походу, моя спина и попа запомнили все лестницы и коридоры в отстойнике гролов.

Стиснув зубы, я пытаюсь сесть.

Пол ледяной и склизкий… Очередной спазм подкатывает к горлу, и я мелко-мелко дышу, держась изо всех сил.

В полумраке удается разглядеть что-то типа деревянного топчана. Ухватившись за край, подтягиваю непослушное тело и неловко взгромождаюсь на жесткую поверхность, припорошенную тонким слоем гнилой соломы. А потом поднимаю голову, пытаясь разглядеть источник света в этом царстве вонючей тьмы…

Светильник обнаруживаю сразу — прямо посередине “решетчатой” стены напротив. И тут же невольно с испуганным хрипом отшатываюсь… Неверные блики высвечивают кошмарную рожу, вжимающуюся в стальные прутья, разделившие общую камеру на два клетушка.

Твою мать! Так не только поседеть, но и окочуриться можно!

— Человечка! — голос “соседа” похож на скрежет пилы по бетону. — Умргрхр…

Грол!!!

Это он здоровается или обед предвкушает?

Моя душа в очередной раз обмирает от ужаса, а из горла вырывается пара булькающих звуков.

Безумная… “улыбка” искажает кошмарное лицо, а потом грол отшатывается и уходит вглубь своей половино-камеры и вытягивается на топчане-близнеце моего “ложа”.

Это он очень вовремя делает, потому что еще пара секунд — и…

Подтягиваю ноги, обхватываю их руками и утыкаюсь лбом в колени.

“Грол-лишенец. Владел, ориентировочно, третьим уровнем магии. Не агрессивен.” — от “механического” голоса, неожиданно прозвучавшего в голове, я невольно подпрыгиваю.

Это что за нахрен “справочная” в мозгах завелась?!

“Определение “нахрен справочная” не поддается расшифровке. Для адаптации репициента и синхронизаций баз данных требуется перезагрузка.” — так же холодно информирует меня тот же голос.

— К-к-какая перезагрузка? — мой дрожащий голос вспарывает ватную тишину камеры. Кажется, я все-таки спятила…

“Сон, — просвещают меня “внутри”. — Мозг носителя перегружен и вошел в “красную зону”. Опасность вступления в конфликт памяти реципиента и внесенных баз данных.”

— Вот тарш! — вырывается у меня.

Аарун же сказал: поесть и спать! Поесть — оно бы неплохо. Но еще больше пить хочется… Облизываю сухие губы и упираюсь затылком в стену.

Сон — самое проблематичное. Как я могу уснуть, если здесь… такое?!

Но моя “справочная” как-то сама договаривается с “мозгом в красной зоне” и стоит просто закрыть глаза, как меня тут же вырубает.

Просыпаюсь от тишины. Она такая глухая, словно в камере абсолютная звукоизоляция.

Огонек светильника также едва подрагивает, грол снова прилип лицом к решетке.

На этот раз я не ору, лишь слегка вздрагиваю. “Справочная” молчит. Надеюсь, перезагрузка — чем бы она не была! — закончилась.

— Человечка! — “пила по бетону”.

— Да-да, человечка… А другие слова ты знаешь? — хриплю я и пытаюсь сменить позу.

О, Дхары великие, как же хреново! Тело словно заржавело и любое движение причиняет неимоверную боль. Голова гудит так, словно меня чёрной магией приложили. Не светлой же?!

— Знал… когда-то… Не боишься?

— Тебя? А должна? — Да, и смелая я только потому, что нас решетка разделяет!

Чудовище откидывает голову и начинает дико хохотать. Эти звуки еще более стремные и мое воображение при попытке идентификации сбоит… Рев оленя в брачный гон на фоне работающей лесопилки?!

— Смелая… человечка… Посмотрим, что дальше будет…

И словно в ответ на эти слова гаснет свет. Совсем.

Все чувства мгновенно выкручиваются на максималку: сердце заводится бешеным метроном, мышцы стягиваются узлами, глаза бессмысленно таращатся в темноту, а уши внезапно решают, что я — летучая мышь, пытаясь уловить любой звук, вплоть до движения молекул в воздухе…

Вспыхнувший вновь огонёк просто режет глаза яркостью света. Грол по-прежнему отделен от меня решеткой.

— Что это было?

— Сутки прошли. Так дни отмеряются. Забирай свою еду. — Грол кивает на пол и, опустив глаза, я обнаруживаю по две миски с каждой стороны от решетки.

Грол подхватывает свои посудины и уходит на топчан, после чего я тоже осмеливаюсь подойти. Рассматриваю содержимое мисок и понимаю, что я не настолько голодна: вода выглядит так, словно её из болота зачерпнули, а содержимое второй вообще трудно опознать. Но что это не еда — точно. Вряд ли я вообще смогу… “соблазниться” содержимым. Даже умирая от жажды и голода!

— Я не буду это есть. Если хочешь — возьми мою порцию.

Чавканье на топчане затихает. Грол, как молчаливая тень проявляется возле решетки. Совершенно бесшумно. Лишь усилием воли я удерживаюсь от того, чтобы не отшатнуться.

— Ты уверена? Сегодня еды больше не будет!

— Да. Бери. Отдаю добровольно! — зачем-то добавляю я.

Грол приближается ещё на шаг и я впервые могу подробно рассмотреть его внешность.

Про такие лица говорят: “черти цепом зерно молотили”... Хотя на его, может, и молотили… И не черти, а скорее… местные тюремщики!

— Что с твоим лицом? Что с тобой сделали? — вырывается у меня.

Спину продирает морозом, а живот начинает противно ныть. В моей гудящей голове начинают появляться вполне логичные вопросы, каждый из которых ввергает меня в животный ужас.

Как меня похитили?

Как сумели пробраться сквозь все заслоны и щиты в цитадель хардов? Да еще после магической чистки?

А главное — зачем?! Щелкнуть по носу хардов? Ослабить Дара?..

О, Дар!!!!

Пока я стою в ступоре, грол осторожно вытягивает из моих рук миски и отступает на шаг. Так, словно я их сейчас отнимать буду. Но я лишь бездумно киваю и жадно смотрю на светильник. Это просто глиняная плошка с фитилем, плавающем в масле.

— Ты… не против, если я возьму его ненадолго? Хочу осмотреться… — мой голос противно дрожит.

— Бери. Добровольно.

Хватаю светильник и, ковыляя на полусогнутых и стараясь не стонать от боли, обхожу свою часть по периметру. В монолитных стенах, покрытых бурыми потеками и пятнами лохматой плесени от черной до ядовито-зеленой, ни одного стыка, ни малейшей трещины… Потолок теряется в черноте. Сдерживая рвотные позывы, обнаруживаю дыру в полу, явно предназначенную для справления естественных нужд, а в противоположном — черную склизлую кучу, из которой торчит что-то белое. Она и является источником смрада. Я отшатываюсь, зажимая свободной рукой рот. Я не хочу-не хочу-не хочу знать, что это такое!

Почти бегу в противоположном направлении, в спешке ударяясь бедром о топчан, взлетаю на три ступени и… цепенею, обнаруживая тупик!

Я помню визг петель! Как меня зашвырнули через проем! Мои ребра запомнили каждую таршеву ступеньку…

Поставив светильник на пол, лихорадочно прощупываю стену пальцами… Дверь, здесь точно была дверь! Из этого каменного мешка должен быть выход!!!

— Человечка… — замираю и поворачиваюсь к гролу, который едва заметен в темноте. — Иди сюда и поставь светильник на место. Ты обещала.

Что-то в его голосе, звучащем сейчас почти нормально, заставляет меня послушаться.

Беру светильник и как зомби иду назад. Ставлю его на место. Наши глаза встречаются.

— Это каземат Забвения, человечка… Отсюда нет выхода…