Серый цвет не для героев

Глава 1

"Нет, все должно быть не так!"

Слегка уже подзабытое ощущение "неправильности" происходящего от происходящего всколыхнулось внутри с такой силой, что на некоторое время Райан потерял способность воспринимать происходящее, мысленно вернувшись на несколько лет назад. В тот самый день, когда он умер.

Всю жизнь, сколько себя помнил, Райан был самым обычным мальчиком. Среднего роста, с непримечательной внешностью, из семьи со средним достатком и отсутствием особых амбиций. Его родители были рядовыми клерками, не слишком любили свою работу, не тряслись над своим ребенком — что, впрочем, не так и плохо, ведь некоторые порой умудряются причинить излишней заботой куда больше вреда, чем пользы.

Мальчик неплохо учился — собственно, как и большая часть его одноклассников. А как могло быть еще в школе уровня "выше среднего", куда брали исключительно детей из хороших семей среднего класса? Он немного занимался футболом, читал книги в свободное время — в основном фантастику и детективы. У него было несколько приятелей, из числа живших по соседству детей. Он звал их друзьями, но это скорее от отсутствия жизненного опыта… да и выбора, по большому счету.

Дом семьи Смит был расположен в дальнем пригороде Лондона, и в его окрестностях было достаточно участков все еще сохранившейся в первозданном виде природы, пока еще не приспособленных под что-нибудь полезное расползающимся во все стороны мегаполисом. Одно из таких мест и сыграло в судьбе Райана… неоднозначную роль.

В тот роковой день они с парой соседей-приятелей забрались на высокий каменистый холм, к северному склону которого примыкал глубокий овраг, густо заросший кустарником и причудливо изломанными деревьями. Место было идеальным для того, чтобы вообразить себя храбрыми исследователями, открывающими неведомые земли и побеждающими злобных чудовищ. Вдвойне увлекательно было то, что к оврагу приближаться детям строго-настрого запрещалось. Глупые скучные взрослые совершенно ничего не понимали в хороших развлечениях.

Сегодняшний день оказался особенно увлекательным. Джейк, у которого на днях был день рождения, прихватил с собой почти всамделишные мечи, луки и даже здоровенную черную косу, которая досталась Райану, изображавшему злого волшебника. Он с гордым видом стоял на самом высоком камне, отгоняя штурмующих его "цитадель" героев небрежными взмахами своего оружия. Те ничего не могли сделать против его мощной магии (и скользких каменных боков) и лишь бестолково метались внизу с героическими кличами. Выглядели они при этом настолько нелепо, что "темный волшебник" с огромным трудом удерживался от смеха.

День прошел здорово, дети набегались, накричались и насмеялись вдосталь. Однако на обратном пути впечатление от прогулки было немного испорчено — на полдороге Райан вдруг с ужасом обнаружил, что где-то обронил ключи от дома. Возвращаться с ним обратно уставшие приятели не захотели, и расстроенный мальчик отправился на поиски в одиночестве. Клонящееся к закату солнце заставляло торопиться, и он побежал.

Холм был необъятен, и обыскать его в одиночку мальчик не успел бы при всем желании, не говоря уже о самих перспективах поиска крохотной связки ключей, наверняка завалившихся в какую-нибудь щель под камнями.

Увы, тогда он был слишком глуп и эмоционален, чтобы это понять… он был слишком ребенком. Мальчик метался между камнями, подгоняемый нарастающей паникой, переворачивая их один за другим и то и дело оборачиваясь в сторону все ниже клонящегося светила. Ужас от предстоящего разговора с родителями и последующим неминуемым наказанием заставил его потерять всякую осторожность. Само собой, ничем хорошим это закончиться не могло.

Нога скользнула по гладкому каменному боку, мальчик, стоявший на гребне холма, потерял равновесие и кубарем покатился куда-то вниз. Испугаться еще сильнее он просто не успел, в голове лишь крутилась глупая мысль — "нет! это… неправильно!" Сильный удар по голове милостиво отключил его сознание, и Райан уже не чувствовал злых укусов каменных зубов, которыми был усеян склон проклятого холма.

Пробуждение было ужасным. Все тело жутко болело, левый глаз отказывался открываться вовсе, а правый видел все будто через цветное стеклышко — красно-бардовое, цвета недавнего заката.

Мальчик попытался было встать, но малейшее движение усиливало боль в несколько раз, вызывая сдавленные стоны. Громко стонать тоже было больно, не говоря уже о том, чтобы попытаться позвать на помощь. Все, что ему оставалось — это стараться лежать неподвижно и надеяться, что его быстро найдут. Мама и папа обязательно придут, они любят его, беспокоятся, когда он задерживается на улице допоздна… да, сейчас он определенно понимает, чего именно они боятся.

Ах, если бы он знал заранее… Если бы он знал, он ни за что бы не пошел играть в это жуткое место. Он бы…

Неудачное движение отозвалось новой вспышкой боли. Из глаз потоком лились слезы, и это даже немного помогало — правый стал видеть почти нормально, жаль только, что разглядеть им Райан мог лишь несколько пучков травы перед своим лицом. Уж больно неудобно он лежал, уперевшись лбом в землю.

Больно, больно… Он не хотел чувствовать боль, он хотел, чтобы все вернулось в норму, чтобы все стало, как раньше… Какой же он глупый, зачем он вообще сюда пришел? Разве эта нелепая беготня и размахивание палками стоили того? Почему ему все это казалось веселым, интересным и важным, это же такая нелепость! Зачем… Нужно было выслушать, что говорили родители, и понять всю опасность… Больно…

Затухающее сознание мальчика металось, мучимое болью и беспомощностью, в поисках спасения оно раз за разом перебирало мысли, чувства, воспоминания… К сожалению, десятки рецептов спасения, найденные им, все как один относились к прошлому. Здесь и сейчас же он мог лишь ждать, ждать, терпеть и надеяться.

На фоне общей печальной картины нарастающее жжение в груди долгое время оставалось им практически незамеченным. Тем не менее, оно успело стать достаточно сильным, чтобы практически потерявший сознание мальчик успел обратить на него внимание. На долю секунды непрерывный поток отрывистых мыслей, порождаемых болью и страхом, остановился. Этого оказалось достаточно — перед глазами мальчика, уже не видевшими практически ничего, полыхнула яркая вспышка, окрашенная во все цвета радуги. Это было последнее, что он успел осознать в той, старой жизни.

Когда Райан очнулся снова, он был… другим. В первый момент, он этого не осознал, тогда все, что владело его мыслями, было ощущение неправильности происходящего. Он не должен был находиться здесь, да еще и так поздно. Он весь изранен — это причиняет ему боль и жутко расстроит родителей. Одежда вся изорвана и в грязи. Неправильно, неправильно!

Мальчик вскочил на ноги и принялся карабкаться вверх по склону, вцепляясь пальцами в малейшие выступы и трещинки. Пожалуй, так рисковать тоже было не слишком-то правильно, но уж слишком сильно давили на него все остальные нарушения.

Находясь под этим непонятным давлением, мальчик даже не обернулся в сторону места, где пролежал несколько часов. На насквозь пропитанный кровью пятачок земли, находящийся внутри многометрового круга иссушенной дотла растительности.

Когда Райан явился домой — среди ночи, весь избитый и исцарапанный, он немедленно получил щедрую дозу оплеух, сдобренных слезами, криками и объятьями, а затем загремел под домашний арест до конца летних каникул. Пожалуй, раньше это невероятно расстроило бы его, но после произошедшего… Что-то с ним было не так.

Выбравшись наконец из-под пресса неправильности, умытый, переодетый, перевязанный и уложенный в постель Райан сверлил взглядом потолок, пытаясь проанализировать и понять произошедшие с ним изменения. Благо совсем не хотелось спать — и это было еще наименьшей из странностей.

Он определенно изменился, и это было… странно. Пожалуй, более подходящего слова тут и не подобрать. Он определенно оставался все тем же Райаном Смитом, он ясно помнил всю свою жизнь, свои желания, мечты, поступки…

Вот только его восприятие всего этого кардинально изменилось. И дело было не в мутном "правильно-неправильно" ощущении, похожем на овеществленную гипертрофированную совесть. Это можно было списать на посттравматический синдром, последствия травмы и шока, подсознательное желание вести себя "хорошо", чтобы весь тот ужас не повторился.

Другое дело… вот, например, этот самый "посттравматический синдром". Поднапрягшись, Райан даже вспомнил, откуда у него в голове вообще взялось это выражение. Он услышал его от подруги матери, тети Дейзи, обожающей всевозможные психологические отклонения и постоянно пытающейся отыскать как можно больше у друзей и родственников. Слышать-то он его краем уха слышал, это да, но вспомнить, понять и использовать?..

Кроме мыслей, изменились и чувства. Их словно пропустили через фильтр, ослабив ровно до той степени, чтобы он мог исключить их влияние на принятие решений, при этом оставляя возможность осознанно принимать их во внимание. Например, он по-прежнему любил маму и папу, но… больше не хотелось обнять их крепко-крепко, и не отпускать как можно дольше, наслаждаясь ощущением тепла и безопасности… хм, да, раньше эта мысль определенно довела бы его до слез.

Не хотелось это признавать, но, по-видимому, он ударился головой куда сильнее, чем ему казалось раньше, и список повреждений вовсе не исчерпывается здоровенной шишкой на лбу. Тогда получают свое объяснение и смутные воспоминания о полном параличе и волнах фантомных болей, мучивших его в полубреду. Вряд ли многочисленные царапины и ссадины могли причинять такие мучения — выходит, дело не в источниках сигналов, а в приемнике. Что-то не так с его мозгом.

Райан улыбнулся неожиданно пришедшей в голову абсурдной мысли — а ведь раньше первой версией произошедшего было бы что-нибудь сверхъестественное, типа феи или ведьмы, спасших его от смерти и забравших взамен способность любить, прямо как в той сказке. Боже, каким он все-таки был идиотом! Может быть, оно и к лучшему…

Принять все как есть и смириться мальчику не позволило очередное неправильно, возникшее прямо у него в голове. Неправильно было недооценивать опасность травм головы, ведь мозг — важнейший орган, и его повреждения могут привести к непредсказуемым последствиям! Нужно как можно быстрее рассказать родителям и попросить отвезти его на прием к врачу!

Но постойте, а вдруг в результате обследования выяснится, что он больше не такой, как раньше? Что, если окажется, что он… не совсем нормальный? Что, если его сдадут в психиатрическую клинику, и он проведет там всю жизнь? Это же… тоже неправильно!

Два "неправильно" с явственным металлическим лязгом столкнулись друг с другом внутри головы, вызвав у Райана болезненный стон. Кажется, он рано обрадовался, и к некоторым достоинствам нового состояния прилагалась и куча недостатков.

А ведь кроме всего этого бедлама существовало еще кое-что. Что-то, что он до этого изо всех сил старался не замечать. В самой глубине его памяти клубилось огромное бесформенное облако, содержащее нечто вроде… сна. Невероятно длинного, постоянно изменяющегося, сложного и красочного сна, наполненного чудесами, сражениями, драконами и единорогами, героями и злодеями. Самое печальное, что вспоминать его было так же сложно, как и обычный сон сразу после пробуждения — его части расплывались под пальцами, как туман, оставляя за собой лишь смутные образы. Маленький мальчик в смешных очках, злой волшебник в черном колпаке… или добрый волшебник в белом?.. Вспоминать было трудно и мучительно, и Райан от греха подальше утрамбовал это бессмысленное облако подальше в темноту, чтобы поминутно не натыкаться на него мыслями.

Сейчас у него были проблемы и поважнее — например, как расцепить два вошедших в клинч "неправильно", от громкого лязга которых у него разболелась голова.

Со временем Райан более-менее приспособился к произошедшим с ним изменениям. Научился приглушать указания своего незримого надзирателя (или воспаленной совести — он не определился с тем как называть… это), с мастерством достойным настоящего всамделишнего актера достоверно изображал детские чувства и реакции. Никто ничего и не замечал… наверное. Единственное, что он изменил в своей жизни — вчистую разругался со своими "лучшими друзьями". Конечно же, они были не слишком-то виноваты в том, что с ним произошло, но это не мешало Райану на них злиться. Два мелких недоумка ничего не рассказали взрослым даже после прямых вопросов, когда его взволнованные родители поставили на уши всех соседей. Поставили целостность своих задниц выше, чем его жизнь — феерический эгоизм, просто феерический.

С тех пор у Райана не было совсем никаких друзей — ни настоящих, ни "условных". Впрочем, это его не слишком-то огорчало.

Опасения по поводу возможной травмы головы не подтвердились — никаких головных болей, нарушения зрения, слуха, координации… Правда, было кое-что, что вызывало некоторые опасения, и на самом деле мальчику стоило некоторых усилий это игнорировать, списывая на переутомление, перегрев, недосып… Ведь у всех же от этого периодически случаются галлюцинации, ведь так? Всем нормальным людям иногда мерещатся летающие и телепортирующиеся туда-сюда предметы мебели и посуда, мгновенно остывающий кипяток, случайно пролитый на ногу, и еще пара-тройка… десятков… подобных мелочей. Не стоит внимания.

Два с небольшим года спустя эта тщательно выстроенная система сдержек и противовесов, удерживающая от расползания само понятие "нормальности" происходящего, с треском рухнула и рассыпалась в пыль при виде стоящей на пороге их дома женщины. Женщина была одета в коричневое чуть старомодное платье, шляпку… довольно глупую, как на взгляд Райана. Обычная такая женщина средних лет. Все бы ничего, вот только он ее знал. И откуда бы вы думали? Именно, из того самого облака-сна, скрывавшегося в глубинах его подсознания.

— Мистер Райан Смит? — спросила женщина, слегка склонив голову. Мальчик открыл было рот, чтобы ответить, но накатывающий откуда-то из глубины ужас осознания сковал его горло мертвой хваткой. Нет, с ним все-таки не все в порядке. Он чертов волшебник.