Сердце отваги измеряется численностью. Книга 2

Глава 18. Клятая щебёнка

Я не спешил начинать разговор о том, чтобы все собирали пожитки, хватали родичей и бросались за мной — в светлое будущее. Нет, я уже делал так с советом деревни — умными людьми, на поверку оказавшимися излишне инертными. И результат? Воз, как говорится, и ныне там. Сейчас попробую другую тактику — мягкого подведения к нужному мне результату. Такому, чтобы эти люди едва ли не сами потребовали от меня убраться отсюда куда-нибудь подальше.

Ух… очень надеюсь, что способ сработает, иначе…

Иначе, несмотря на начавшие формироваться любовные отношения и долгую десятилетнюю дружбу, я соберу тех, кто мне доверится, и уйду только с ними. Если же людей не наберётся вообще… что же, мне же проще.

Нельзя вытащить человека из дерьма, если он сам не хочет выбираться. Но попробовать — моя обязанность.

И мы продолжили путь, следуя разведанному моими мошками маршруту.

Когда солнце начало клониться к закату, вдали наконец показались Элканские горы: выжженные, серые, с трещинами, будто гигантские кости лежали на боку. Здесь нам нужно было свернуть, ибо прямой путь привёл бы нас к проходу до Худроса.

Говорить ничего не было нужно, всё уже сказано, так что без каких-либо вопросов или возражений мы свернули и направились по другому пути, которым, скорее всего, последний раз пользовались Вияльди и Гистомс.

Подойти к нему было труднее, чем казалось: последний километр был сплошным подъёмом по осыпающимся склонам и зазубренным гребням. Камни под ногами шатались, пыль лезла в глаза. Неудачно оступившийся Ребис даже порезал лодыжку — ничего серьёзного, но кровь на фоне жёлтого песка казалась пугающей.

Вход в горный хребет начинался узкой трещиной между скалами. Тропа уходила вверх, между обрывами, где эхо гуляло свободно, а крики птиц — редких и тощих — резали слух. Здесь царила тишина — другая, чем в пустыне. Не мёртвая, а будто бы выжидающая.

Мы шли вдоль пересохшего ручья, между утёсов, где под ногами встречались старые кости — козьи, человеческие или волчьи, уже не понять. Тем не менее, добравшись до скал, мы будто бы прошли некий психологический предел, отчего путь, лично для меня, стал казаться более простым и спокойным.

Добравшись до третьего перевала, дорога стала опаснее: пришлось забираться по склонам, держась за выступы и сухие корни. Один неверный шаг — и можно было сорваться вниз. Я забирался первым, собственными руками изучая маршрут и выбирая наиболее удобный, потом спускал вниз верёвку Кероба, по которой подтягивались остальные.

Уже наверху, когда день начал клониться к закату, в воздухе повеяло сыростью. Это казалось невозможным, но где-то среди этих выжженных камней текла вода — причём не замеченная мною ранее!

Мои мошки тут же направились на поиск, а Аура Наблюдения развернулась во всю силу.

— Нам повезло, — с улыбкой произнёс я спустя полчаса. — Вода оказалась дальше, чем я ожидал, но в пределах досягаемости. Вполне чистая и даже не Ржавый Источник.

По пути к роднику наткнулись на небольшую ящерицу, которая грелась на солнце. Я выставил руку, остановив группу.

— Довольно крупная, около полукилограмма, — оценил я её.

— Повезло, — прошептал Кероб, облизнувшись. — Свежее мясо…

— Я бы её сырой проглотила, — у Заны, казалось, аж слюна изо рта потекла.

— Погодите, — прервала нас Вета. — Это же пёстрые ящерицы! Они питаются ранферами и ягодой хугерия. От такой дряни их мясо буквально пропитывается ядом.

— В зависимости от того, как приготовить!.. — заспорил Кероб.

— Вета права, — тут же произнёс Ребис, оборвав товарища. — Не стоит тащить в рот что попало. Всё-таки мы взяли запас.

— Ты серьёзно? — зашипела Зана. — Я вот слышала, что если как следует прожарить, то и тухлятину можно есть, а тут — свежая ящерица! Каждому по хорошему куску достанется!

— Вот и жри тухлятину, — хмыкнул брат. — Можешь и ранфера проглотить. Сырого.

— Чёртов ублюдок…

— Тихо, — грозно покосился я на ребят. — Мы не на весёлой прогулке. Тут мог пропасть человек, чьи силы превышали нас всех, вместе взятых. Не забывайте и про Аномалию. Кто знает, что может находиться поблизости?

Это я ещё промолчал про грайдийцев. Нечего им знать, что неподалёку видели этих чёртовых сумасшедших каннибалов.

— Так что делаем, лидер? — в голосе Кероба чувствовалась толика ехидства.

— Вета, ты уверена, что это пёстрая ящерица, а не какая-то обычная? — обернулся я на девушку. — Потому что обычных я в пути ел не раз и не два. Жив, как видишь.

Хотя, скорее всего, это из-за моей сверхсилы, но… не будем об этом.

— Это пёстрая ящерица, Загрейн, — холодно сказала она. — Если её съесть, то пролежим здесь неделю — в лучшем случае.

Под ворчание остальных я открыто выступил вперёд и согнал ящерицу, не создавая лишнего искушения.

— Идём, вода рядом. Разобьём лагерь возле родника. Я раскрою Ауру на максимум. Если повезёт, возле воды будут обитать какие-то съедобные животные. Если же нет… — пожал плечами, — я взял немного сушёного мяса. Могу поделиться.

— Мой герой! — Зана, притворно утирая слёзы, повисла у меня на шее. На мне скрестилось сразу два взгляда: ледяной и будто бы острый — от Веты и колючий, раздражённый — от Кероба.

Ненавижу любовные треугольники!

Мы остановились в лощине — узкой, как ладонь. Она была зажата между двумя выступами скал. Здесь бил маленький ручей, почти невидимый с высоты: тонкая змейка воды, сочащаяся из расщелины. Она струилась меж камней, собираясь в крохотную лужицу, едва достаточную, чтобы наполнить бурдюк.

Солнце клонилось к западу, заливая склоны ржаво-красным светом. Камни до сих пор источали жар, а воздух, несмотря на наличие тени и воды, казался тяжёлым, будто горы дышали нам в лицо.

Вдоволь напившись — что случилось далеко не сразу, — мы расселись неровным полукругом. Поначалу никто не говорил. Сидели как вкопанные, прожаренные за долгий день пути. Лица выгорели до серо-коричневого, губы потрескались, глаза не мигая смотрели в землю.

Даже удивительно, как возможность нахождения в деревне влияла на обстановку! Температура ведь там была абсолютно такой же, но имелась возможность переждать жару в доме да сбегать на почти высохшую Беругу. Ну, ещё тени, которых нам сильно не хватало по пути.

И всё же… разница колоссальна.

— Ладно, хватит бездельничать, — поднялся я. — Организуем место для отдыха.

Палаток у нас не было. Вместо лежанок — собственные балахоны, которыми устлали ровные участки среди камней. На одну из расщелин накинули верёвку между двумя выступами и повесили плащ — импровизированный навес от ветра.

— Будем разводить костёр? — покосился на меня Ребис. Вместе с ним взгляды подняли и остальные. Причину я понимал просто прекрасно — ночи здесь холодные. Как и во всех пустынях или горах, днём солнце печёт, словно желает сделать из нас барбекю, а ночи… бр-р…

— Ветру много. Если дым пойдёт — видно будет с перевала, — задумчиво пробормотал я, оценивая ситуацию через своих насекомых. — Разведём огонь в яме.

Кероб был отправлен искать топливо. Сухих веток тут не было, но среди камней нашёлся мёртвый куст с тонкими серыми корнями. Ещё собрали обрывки высохшего мха возле тоненького ручейка. Огонь разожгли в выдолбленной ямке между двух валунов, прикрыв сверху плоским камнем, чтобы сдерживать свет и рассеивать дым.

Зана, кряхтя, раздула пламя с помощью кремня и трута, которая нашлись среди её вещей. Огонь едва мерцал, но давал жар.

— Я даже не буду против, если нас заметит какой-то хищник, решивший поживиться, — дерзко улыбнулся Ребис, потирая замёрзшие руки.

— Посмотрела бы я на тебя, герой, — фыркнула Зана, — когда столкнёшься с парой горных львов или пятнистых кошек.

— Будет возможность пробудить Ауру, — скрестил он руки на груди, явно готовясь к долгому обмену колкостями, но Зана удивила, когда пожала плечами и плотнее укуталась в тонкую одежду. Не то чтобы это сильно помогло. Вета поступила аналогично, растирая себе ладонями плечи. Я аккуратно приобнял её, даруя немного собственного тепла. Она благодарно улыбнулась, но ничего не сказала.

И снова косые взгляды…

Ужин был скуден: лепёшки, замоченные в воде из ручья, сушёное мясо, пахнущее дорожной пылью. Кероб, на миг задумавшись, переломил свой кусок пополам и протянул часть Зане.

— Бери. Пища поможет согреться, — как можно более незаинтересованно произнёс он. Я с интересом посмотрел на девушку. Зана замерла, изучила лепёшку Кероба, а потом и его самого.

— Ты её уронил, что ли? — наконец спросила она.

— Дура! — рыкнул он. — Будешь или нет?

Фыркнув, Зана взяла лепёшку, но слов благодарности не прозвучало. Как не звучали они и в мою сторону, стоило поделиться мясом. Это был вечер без лишних слов, когда всё делалось скорее на старых рефлексах, оставшихся ещё с беззаботных деньков, когда мы все просиживали в Ностое.

Пламя потрескивало почти неслышно. Ветер выл где-то выше, в расщелинах. Все смотрели в костёр, как в бездну.

— Не люблю находиться в горах, — шепнула Вета столь тихо, что, наверное, не услышал больше никто. — Ощущение, будто бы кто-то постоянно за мной наблюдает. И эта тишина…

— Не думал, что тебя так легко напугать, — улыбнулся я и зарылся носом в её густые чёрные волосы. Пахло песком, немного дымом и чем-то ещё… наверное, самой Ветой? Не знаю, но почему-то мне очень нравилось.

— Заг, — она коснулась моей ладони, — думаешь, мы найдём Дервиса?

И что мне ей ответить?..

— Нет, — немного подумав, честно ответил я. — Думаю, что он уже давно мёртв.

На мне вновь скрестились взгляды. Вета вздрогнула и упёрлась лбом в моё плечо. Она уже давно знала это, хоть и пыталась отгонять подобные мысли.

— П-почему тогда ты… согласился? — тихо спросила она. — Идти сюда?

— Потому что не хотел смотреть, во что превращается Ностой, — вздохнул я, получив повод вкинуть немного мыслей по всей этой ситуации. — Колодцы высохли. Поля умерли. Сезона дождей не предвидится. Жизнь медленно, но верно покидает эти земли.

— У тебя есть какой-то план, — Ребис подался вперёд. В этот раз он смотрел не на Вету, а на меня. И во взгляде уже не было зависти или раздражения.

Похоже, братец ещё не потерян.

— Есть, — наклонил я голову, по инерции чуть крепче прижимая к себе девушку. — Я не хочу, чтобы вы умерли в пыли, ребята. Плодородная земля — на той стороне Чаячьего залива. По сути, — улыбнулся я, — мы уже на половине пути до Худроса. Малый рывок, потом покупка мест на корабле — и мы уже на другом конце Миизара. Можем уйти туда хоть завтра. Никто нас за это не осудит. Уйти в место, где есть вода, деревья и еда. Песок же… — пожал плечами, — песок не даст ничего, кроме могил.

— Ты предлагаешь бежать? — абсолютно серьёзно, без малейшего намёка на шутку, спросила Зана.

— Бежать? — я негромко рассмеялся и сдал назад. Ещё не время ставить вопрос ребром. — Не сейчас. Нужно подготовиться. Забрать вещи, попрощаться с теми, кто решит остаться, несмотря ни на что… — я пожал плечами. — Мы тоже можем остаться. Смотреть, как гибнут остальные: соседи, друзья, родители… Или можем начать жить. По-настоящему. Все вы слышали о востоке. Там идут дожди. Там растёт пшеница. Не вижу трудностей с тем, чтобы присоединиться к какой-нибудь деревне. Мы молоды, мы сильны.

Я не стал говорить, что не собираюсь оставаться деревенщиной, но не хотел с ходу шокировать ребят ещё больше. Не всё сразу.

— Аура только у тебя, — произнёс Ребис.

— И что? — хмыкнул я. — Вы на грани её пробуждения.

Пристально осмотрев их, я наклонился вперёд:

— Друзья, вы как хотите, но я уйду. Не из страха, а потому что хочу, чтобы мои дети не рождались в пыли.

На этих словах Вета вздрогнула и посмотрела на меня широко открытыми глазами.

— Подумайте до возвращения в Ностой. Время есть.

Пламя костра качнулось. Ветер выл. Кероб откинулся на камень и закрыл глаза. Зана, наоборот, смотрела в огонь. Ребис сложил руки в замóк и о чём-то напряжённо думал. Вета продолжала прижиматься и дарить мне тепло.

Молчание, тяжёлое и вязкое, снова легло на плечи.

«Не успел затихнуть бушующий Аспенгейт, как восстание поднялось в Рамшорне! По сообщению доверенного лица, на мятеж регион подбила не кто иная, как Нария Каранель, по прозвищу «Акаша». Люди Безграничной, включая её саму, были замечены в боях против Второго Серебряного Легиона Саркарна, подошедшего на подавление бунта. Королевство Тандра-Таш уже направило в помощь восставшим свою Железную Армию, тем самым ослабив собственные границы. Что предпримет кайзер? Рискнёт атаковать или сосредоточится на защите? Восстания начинают охватывать всю территорию Империи! Неужели это конец гегемонии Саркарна?»

Газета «Стыдная правда», выпуск № 711, 1138 год.

1138 год от сотворения мира, остров Миизар

Когда мы достигли первого склона, солнце уже стояло высоко. Камень здесь был тёмный, иссечённый, будто обожжённый древним пламенем. Воздух стал неподвижным, сухим до скрипа в горле. Крутой горный склон был усыпан мелким щебнем, словно обломками забытых веков, когда на Миизаре всё было хорошо. Каждый шаг сопровождался хрустом, камни скользили, вырываясь из-под сандалий и устремляясь вниз по откосу. Всё осложнялось ветром, который то и дело кидал песок прямо в глаза.

Осторожно шагая над обрывом по узкой тропе (левым боком мы прижимались к скале, правый периодически повисал над пропастью), мы держались ближе к скале, чтобы случайный порыв ветра никого не сорвал вниз. Каждый шаг вверх казался труднее предыдущего. Задолбался даже я, активно применяющий Ауру, что говорить про команду? Приходилось быть аккуратным и следить за ребятами. Честно — выматывало. Сразу две или даже три Ауры легко держать в бою — пару минут, пять минут, ну, десять… Дальше уже приходится стискивать зубы, обливаться пóтом, страдать.

Я страдал. Постоянно держал Ауру Защиты в самом лёгком состоянии, чтобы избежать случайных травм — например, вывихов от неудачно поставленной ноги. Также это спасало от жары, здорово её приглушая. Конечно, обращение в рой решило бы эти проблемы (как и множество иных), но пока что я не хотел раскрываться перед товарищами. То, что меня приняла Вета, не означает такую же реакцию от остальных.

Из-за поддержки двух Аур (второй было Наблюдение) энергия уходила постоянным тонким ручьём, понемногу осушая меня. Однако я всё равно считал, что с ними лучше, чем без них. Более того, мысленно я уговаривал себя, что это своего рода тренировка.

Ха-а… в каком-то роде — да. Тренировка выносливости.

На каком-то этапе я уже искренне желал найти местечко для отдыха. Боже, как же страдают остальные, без Ауры? Мне даже немного их жалко, ведь Аура укрепляла организм и в пассивном состоянии, что говорить об активном?

— Клятая щебёнка, — тихо проворчал я. Ветер сдул звуки, словно семена одуванчика. — Даже жара уже не кажется такой проблемой.

Так и было. По пустыне и прерии в сторону Элканских гор я добирался без Ауры Защиты. Духота и зной не так уж сильно пугали меня. Но сейчас…

— Или, может, рискнуть? — задумался я. У меня была мысль отключить какую-нибудь Ауру, облегчая себе жизнь. Поддерживать только одну я уже привык, смогу продержаться часа два, плюс-минус. Но… Защита нужна, без неё горы могут подкинуть неприятный сюрприз. Наблюдение — тем более. Я уже привык постоянно «ощупывать» местность вокруг, так как одни насекомые не исправляли ситуацию.

«Верно, обзора много не бывает…» — подумал я, но не довёл мысль до конца. Не успел.

Странный звук за спиной едва дошёл до меня, куда больше здесь помогла Аура Наблюдения. Я резко развернулся, уже своими глазами наблюдая, как под ногой Кероба осыпался крупный слой щебёнки и он мгновенно поехал вниз, размахивая руками в попытке за что-нибудь ухватиться. Рванув вперёд, я бросился к нему на помощь, краем глаза успев заметить удивлённые лица остальных. Они ещё даже не успели осознать происходящее.