Семья волшебников. Том 2

Глава 38

Вероника училась. Решала примеры с первых страничек «Обучателя». Напротив сидела мама и проверяла ответы. За правильные она Веронику хвалила, а неверные требовала перерешивать.

Астрид дома не было — гуляла где-то с друзьями. Дядя Звиркудын приехать не смог, но своих внуков на несколько дней в гости прислал, и теперь они с Астрид, Копченым и Зубрилой все время носились где-то по лесу или ездили на омнибусе в Радужницы.

Астрид спешила веселиться. До конца каникул еще далеко, конечно, но все-таки сегодня уже Гранитный Горностай, через пятнадцать дней Добрый День и новый год, а еще через восемь надо возвращаться в школу. Астрид исполнится девять лет, и она пойдет в четвертый класс.

Этим летом мама с папой обдумывали, не попробовать ли и Веронику отправить в школу пораньше, но в конце концов решили, что не стоит. Дело даже не в том, что ей всего четыре с половиной, а в том, что если она призовет какую-нибудь тварь в школе, рядом с Радужницами, проблем будет гораздо больше, чем когда она делает это здесь.

Возможны жертвы. Среди детей. И с этим, в общем, трудно что-то поделать.

Лучше уж пусть до Клеверного Ансамбля будет на домашнем обучении, благо заниматься с ней всегда есть кому.

К сожалению, арифметика не вызывала у Вероники такого же воодушевления, как литература. Даже небольшие числа она пока что складывала и вычитала очень медленно.

Пока что девочка владела только одним способом — рисовать или вычеркивать палочки, считая их по одной, а потом пересчитывая все вместе. Часто ошибалась. До решения примеров в уме ей еще далеко, а к чему-то посложнее переходить и вовсе бессмысленно.

— Один, два, три, четыре, пять, шесть, семь… — терпеливо бубнила Вероника, рисуя палочки. — Плюс один, два, три, четыре, пять, шесть… А всего получается… один, два, три, четыре, пять, шесть, семь, восемь, девять, десять, одиннадцать, двенадцать, тринадцать… тринадцать, мам, семь плюс шесть — это тринадцать!

— Молодец, умница, — похвалила мама. — У тебя талант.

— Пьявда?!

— Конечно. Но его надо развивать. У тебя хорошая наследственность, почти все твои предки были очень умными и талантливыми, но без учебы это не поможет.

Вероника кивнула, о чем-то размышляя.

И тут из сада раздался грохот. Лахджа выглянула в окно и увидела, что Астрид разносит деревянным мечом тренировочного болвана.

Демоница вздохнула и поднялась.

— Сейчас, ежевичка, — сказала она. — Маме надо отойти.

Астрид злилась. Она остервенело лупила куклу, которая вообще-то для этого и предназначена, но в каждый удар словно вливалась ее злость, ее ярость — и кукла трещала несмотря на руну Укрепления.

С утра все было нормально. Астрид гуляла с Зогой, Дзютой, Копченым и Зубрилой, играла с ними в огробег и поиски сокровищ, ее единогласно выбрали атаманом разбойничьей шайки, и она чувствовала себя самой кудесной девчонкой на свете… а потом кто-то спросил, чего она не привела сестру.

Кто же это был?.. Да, точно, Зубрила. Они просто есть захотели, и глупый гоблин вспомнил, что Вероника умеет призывать курочку. И вообще всякую еду. А Копченый, этот дурак и тупица, который не заслуживает имени Друлиона, зачем-то рассказал всем, как Веронике решил пример блаженный глас с небес. Может, сам Елегиаст ей ответил. И Зога с Дзютой сразу иззавидовались, потому что они тупые и плохо учатся.

Зога, правда, этим летом сдал экзамены в Клеверный Ансамбль и осенью пойдет учиться на волшебника, но он его с трудом сдал, всего на семьсот двенадцать баллов. Это очень мало, родителям придется кучу денег отваливать, чтобы его учили. А Дзюта будет сдавать только в следующем году, но он тоже тупой. Так что они вместе принялись громко завидовать этой суперталантливой ежевичине, которая, вообще-то, младшая, а теперь вообще средняя сестра и даже не демон никакой, а просто полудемон, а полудемон — это вообще гоблинно!

Астрид снова хрястнула мечом по болвану, и у того треснула шея. Глупые мальчишки. Ну их всех. Астрид, что, виновата, что ей не досталось такой же штуки, как у Вероники? От нее, конечно, пока больше неприятностей, чем пользы, но все равно, почему она ее получила, а не Астрид? Ведь это она старшая сестра! И дочь демолорда! И… и… и папе она не родная на самом деле… и не Дегатти никакая, а так просто… котомка она… вдовья котомка, которой из жалости дали фамилию…

Астрид скуксилась. У нее задрожали губы, а голова болвана покатилась по земле. Вот. Она зато сильная. Необязательно быть дочкой волшебника. Дочка демолорда — это даже кудесней, гораздо. Это Вероника должна завидовать Астрид, а не наоборот. У нее нет штуки, зато есть крылья, анклав и бессмертие… и еще Луч Солары!..

Она ничем не хуже! Она лучше!

— Что, говно прет? — раздался ласковый мамин голос.

— Тренируюсь я, — огрызнулась Астрид.

— А друзья твои где?

— Там где-то. Не знаю. Ну их.

— Так, ну-ка, без истерик мне тут, — встряхнула Астрид мама. — Что случилось?

Несколько секунд девочка гневно и гордо смотрела маме в глаза, а потом разрыдалась и, громко всхлипывая, принялась сумбурно излагать свои горести. Было не очень понятно, но мама вроде бы понимала, и прижимала Астрид к себе все крепче и крепче. Их хвосты переплелись, голос Астрид становился все тише… а потом ее дернули за плечо.

Там стоял папа, и брови у него были сведены к переносице. Он опустился на корточки, взял руки Астрид в свои и как-то очень сердито и даже зло заговорил:

— Астрид Дегатти, прекрати такое. Не смей. Ты — моя старшая дочь. Настоящая. Признанная — а это гораздо важнее кровной связи. У тебя в паспорте это записано, и супрефект Кустодиана печать поставил. Ты Дегатти. По законам Мистерии. Я поклялся в этом перед богами и людьми, поклялся вратами Шиасса и могилой Бриара — а такую клятву не дают по пустякам.

Астрид разрыдалась еще громче. Ее душили слезы. Она боднула папу и попыталась что-то сказать, но язык не слушался, а перед глазами плыл мокрый туман.

— Знаешь, Астрид, вот у меня тоже нет такой штуки, как у Вероники, — сказала мама, обнимая ее сзади. — И у папы нет. И у соседей нет. Ни у кого, наверное, нет. Не знаю, в чем тут дело. Может, это Ме такое, скрытое. Может, еще что. Способность призывать — это, конечно, хорошо, но счастья она еще никому сама по себе не принесла. Это просто талант. У тебя свои таланты, у нее свои.

— У меня не такие… — всхлипнула Астрид. — Не такие… кудесные…

— Не такие, — легко согласилась мама. — Ну и что?

— А то, что это несправедливо!

— Астрид, почти все дети Мистерии и всего мира то же самое могут сказать про тебя, — строго сказал папа. — У них нет твоих зайчиков. Они не умеют летать. Они будут стареть, когда вырастут, и многие — очень быстро. Даже твой друг Друлион будет стареть, хотя и медленно. Зога и Дзюта проживут даже меньше, чем люди. А Зубрила — совсем мало. Когда ты подрастешь, у тебя будут и всякие другие силы и способности, потому что ты высший демон. А у Вероники, возможно, будет только ее штука, и больше ничего. Где ж тут справедливость?

Астрид слабо улыбнулась. И правда.

— Нет, возможно, что она станет величайшим магом на планете, и ты в ее тени покажешься ничтожеством… — добавила мама.

Ты зачем ей это говоришь?!

Потому что, возможно, так и будет!

— …И все мы тоже покажемся, — продолжила мама. — Очень тяжело быть близким кому-то действительно… великому.

— У меня было два брата и три сестры, Астрид, — мрачно сказал папа. — Они мне завидовали, потому что у меня были способности к волшебству, а у них нет. Но я бы с ними охотно поменялся или поделился, если б мог. Потому что на меня рассчитывали, от меня ждали чего-то особенного, а они просто жили как хочется.

— Быть может, Астрид, твоя задача — преодолеть эту зависть… — добавила мама.

— Я не завидую!.. — снова разозлилась Астрид. — Просто!.. ну просто…

— …Преодолеть эту зависть, чтобы она не раздавила тебя и твое будущее. Не отравила твое существо, угробив твой собственный потенциал. И не разрушила твои отношения с сестрой. Потому что будет ли она великой волшебницей или останется обычным человеком с одной штукой, и станешь ли ты великой волшебницей или останешься обычным завистливым демоном…

— Да не завидую я!..

— Дослушай. В общем, как бы то ни было, тебе нужна будет сестра. И ей нужна будет сестра. А еще у вас обеих есть третья сестра, у которой, возможно, нет ни штуки, ни бессмертия, и ей будет особенно тяжело смотреть на вас обеих. А мне будет особенно тяжело не разбаловать ее, пытаясь утешить. И ее груз зависти будет особенно ужасен.

Астрид вдруг вспомнила про Лурию. И правда, она-то совсем маленькая и жалкая. Астрид через год, наверное, уже на волшебницу начнет учиться, и станет даже кудесней Вероники, а Лурия еще даже погремушку держать не умеет, роняет все время.

— Я поняла, — тихо сказала девочка. — Я гоблинная, да?

— Вовсе нет, — заверила мама. — Ты самая-самая кудесная.

Они с Майно снова обняли дочь, и Лахджа почувствовала исходящую от мужа грусть. Он в свое время так и не смог проломить этот лед, не смог наладить нормальные отношения с братьями и сестрами. Она слышала от него, что дружил он только с самой младшей сестрой, которая по крайней мере не считала себя обделенной в плане наследства.

Астрид утерла нос и пошла искать Веронику. Она, так и быть, возьмет ее в свою разбойничью шайку. И Очко Истины ей подарит, чтобы она не так тупила, когда складывает цифры. Пусть уж сразу видит, правильно получилось или неправильно.

А Лахджа пошла кормить Лурию, потому что это за нее никто не сделает.

Но Веронику Астрид не нашла, зато нашла Зогу и Дзюту, которые пришли посмотреть, все ли еще Астрид дуется невесть на что. Они сказали, что пока атаманша тут переживала о какой-то бабской чепухе, они открыли дерево с огромным дуплом, и там наверняка клад, потому что они бы точно выбрали такое место для клада.

— А значит, там золото и артефакты, — уверенно сказал Зога. — Пшли, нам нужны твои крылья.

— Быстрей пшли, — добавил Дзюта. — Там гоблин остался сторожить, так что быстрей надо, а то он все сгоблинит и сдриснет.

— А Копченый где? — спросила сурово Астрид.

— А он от нас потерялся куда-то, — пожал плечами Зога. — В лесу заблудился.

— Эльф — в лесу заблудился, — с изумлением покрутил головой Дзюта. — Диковинно.

Астрид поняла, что без нее шайка стремительно распадается, так что Веронику она примет потом, а сейчас надо спасать то, что еще можно спасти. Она схватила Зогу и Дзюту за плечи, запрыгнула к ним на закорки и приказала везти себя к кладу, а она будет грозно орать и завывать.

Вероника же тем временем ушла к сараям и там размышляла о сказанном мамой. У нее хорошая наследственность, потому что все ее предки были умными. Значит, можно попросить их помочь в учебе. Как вот дедушка и прадедушка помогают. Наверняка другие помогут еще сильнее, если их попросить.

Она недолго думала. Просто вспомнила ту сетку, которой призывала дедушку, когда папа с мамой попросили, и нарисовала ее еще раз. Положила в центр учебник, чтобы предки знали, что делать, и вообще могли сразу же начать объяснять, и взмолилась:

— Духи предков, откройте мне мудрость!

Сначала ничего не происходило. Только стало как будто холоднее, среди лета подул студеный ветер, а на траве выступил иней. Потом из круга донеслись шепотки, а из-под дома послышался скрип… сначала тихий, потом все громче и громче.

Первым появился дедушка Гурим. Он объявился прямо над учебником и удивленно сказал:

— Что слу… а!.. внученька!..

Рядом с ним из воздуха выступила какая-то бабушка в очках, с длинным носом. Потом появился прадедушка Айза, а с ним — еще одна бабушка, с добрым лицом и длинными вьющимися волосами. Ну а потом уж повалило потоком — призраки сыпались, как горох, возникали все новые и новые!

И многие были в замешательстве, а кто-то и в гневе. Особенно сердилась какая-то высокая бабушка, очень похожая на дедушку Гурима, только бабушка. Потрясая толстой узловатой клюкой, она воскликнула:

— Я Гердиола Дегатти, профессор Пеканиума… и я требую объяснений! Кто посмел нарушить мой покой?!

Повсюду замерцали голубые огоньки, а ветер стал совсем студеным, пробирающим до костей. Вероника немножко испугалась, особенно когда поняла, что круг слишком маленький для такой толпы предков, и они из него… вывалились! Совсем как Коргахадядед, только не потому что сами такие толстые, а потому что их очень много!

Призраки обступили Веронику со всех сторон. Правда, ее сразу заслонил собой дедушка. Он насупил густые брови и провозгласил:

— Я Гурим Дегатти, профессор Униониса, и се — наследница нашего рода, моя внучка, Вероника Дегатти!

Воцарилось молчание. Могильная тишина. Только прадедушка Айза тихо что-то говорил бабушке с добрым лицом, а та приветливо улыбалась Веронике.

— Полудемон… — ахнул кто-то. — Полудемон…

Какая-то женщина зарыдала.

— Это позор! — воскликнула еще одна старушка, заламывая руки. — В нашем роду!.. Теперь в нашей крови… скверна!..

— Заткнитесь! — рявкнул Айза. — В девочке клокочет магия! Это же она нас призвала — вы не поняли?!

Снова воцарилось молчание. Старуха Гердиола подплыла к перепуганной Веронике поближе, присмотрелась и изумленно молвила:

— Что ты такое?

— Я Вероника, — застенчиво ответила девочка.

— Бриллиант, — гордо произнес Гурим. — Единственный на белом свете. Десятки колен Дегатти, целая цепь волшебников из поколения в поколение передавали искру волшебства, чтобы достичь этого апофеоза. Кровь демона стала катализатором, судя по всему.

— Как интересно, — прищурилась Гердиола. — А где же нынешний глава семьи?

А Майно Дегатти уже в изумлении таращился на целую толпу своих предков. Он сразу ощутил этот замогильный холод, и сразу определил источник, но никак не ожидал, что тут будет настолько… тесно! Как на большом семейном собрании… и одновременно словно анклав Шиасса.

Он увидел дочь, окруженную серебристыми, переливающимися фигурами, и поспешил схватить ее за руку. Обратившись к фамиллиарам, выставив незримые барьеры, Майно воскликнул:

— Не смейте ее проклинать!

— Се — мой сын, Майно Дегатти, — холодно представил его Гурим.

Предки воззрились на своего отдаленного потомка. Взгляды многих приковал медальон, наполовину прикрытый воротом халата.

— Великий волшебник… — зажурчало в воздухе. — Великий волшебник…

— Достойно, — гордо кивнула Гердиола, на груди которой тоже покоился медный медальон. — Ее мать — демон?

— Вот те на! — крякнул какой-то сгорбленный старик. — Надеюсь, хоть не храчку привел?! Ты штош!.. я всю жизнь душил эту погань, а ты?.. привел ее в дом?.. э-э-эх!..

— Поведай нам всю историю, о пра-пра-пра-пра-пра… потомок, — бросила подсчеты Гердиола. — Меня нет в живых уж триста лет — гляжу я, немало изменилась наша Мистерия?

— Все течет, все меняется, почтенная прародительница, — ответил Майно. — Хотя я и по современным понятиям большой оригинал.

— Так и знал! — всплеснул руками сгорбленный старик. — Всех подставил! И мне его не проклинать?!

Майно выдохнул и кратко рассказал всю историю. Потом — подробно, потому что почтенным старцам захотелось узнать все детали.

Сгорбленный старик, оказавшийся Янгетом Дегатти, профессором Апеллиума, неожиданно изменил свое мнение, когда узнал о похождениях далекого потомка в Паргороне. А услышав, что он похитил жену демолорда, и вовсе засветился, выпрямился и помолодел. Принял тот вид, который имел в свои лучшие годы.

— Х-ха!.. — произнес он, сверкая глазами. — Вот молодчик!.. Ну раз уж мы все здесь — покажи нам и жену, и прочих детей! Вперед, мое потомство, за мной!

Он тут был самым старым. Именно он аж тысячу двести лет назад застолбил в Радужной бухте кусок земли и возвел на нем усадьбу Дегатти. С тех пор она, конечно, многократно перестраивалась, но его кости по-прежнему лежали под фундаментом, он был первым, кого здесь похоронили.

И теперь он все время иронично хмыкал, не зная, как ко всему этому относиться.

— Вот этого при мне не было! — то и дело приговаривал он. — А это вовсе дичь какая-то! Вот так вы теперь живете, значит? Э-эх, в наши-то времена!..

А вот почтенная Гердиола, которая умерла всего триста лет назад, многое узнавала, при ней усадьба выглядела уже в целом похожей на нынешнюю. Она с умилением поглядела на старый продавленный диван в гостиной, тут же вспомнив, каким новеньким и блестящим он был, когда ее правнучек купил его незадолго до ее смерти.

— А сад-то какой красивый стал! — улыбнулась бабушка Лурия.

— Только яблоню-то зачем мою срубили?! — возмутился прадед Майно, отец дедушки Айзы, тучный старик с пышной бородищей. — Хорошая яблоня-то была! Вот этими руками лично сажал!

— Это трагическая случайность, — заверил Майно, пытаясь не дать предкам слишком разлететься во все стороны.

— Демонами воняет, — принюхался пращур Янгет.

— И еще чем-то непотребным, — пробормотала Гердиола. — Нелюдями. Это… по соседству?..

— Усадьбу Эбернетти шестнадцать лет назад купил эльф, — упавшим голосом произнес Майно.

— Купил?..

— Да, профессор Олиал «Сребролук» Бомениарс.

— Это ужасно. Но… это не эльфы… и это не от Эбернетти…

— В усадьбе Гальвени уже второй год живут гоблины.

— Так потравить же надо! — вспылил Янгет. — Всему-то вас учить надо! Не справляется сам — помогите ему по-соседски! Я вот помню, я уж старый был, они тут как-то развелись… так мы потравили! Мерзкие твари! Вот этой рукой, лично бошки к стенам прибивал! Где они, кстати?..

— Сгнили еще до моего рождения, — покосилась на него Гердиола. — Это был крайне дурной тон — прибивать останки к стенам.

— Зато доходчиво, — захихикал Янгет. — Мы ж это снаружи делали.

— Гоблины сейчас немного другие, — уклончиво сказал Майно. — Они цивилизовались и… Гальвени женат на гоблинше.

Вот теперь глаза округлились у всех, даже у Айзы. Гурим, которому об этом не говорили, вообще чуть не упал в обморок. Но он не мог, будучи призраком.

— Гурим!.. — тряхнула его Ярдамила. — Гурим!..

— Спасибо, сын, — медленно кивнул тот. — Спасибо, что хотя бы… м-да.

— Я понял, Мистерия загнивает, — отмахнулся Янгет.

Ну ты всех сдал. Лишь бы на их фоне получше выглядеть. Батюшки, Майно!..

Это мои предки. Мне небезразлично их мнение. Скажи Веронике спасибо, что она твоих сюда не притащила.

Да, это было бы… да, спасибо. Хотя… я бы не отказалась повидаться с дедушкой… и бабушками…

Ну, их кости под нашим фундаментом не лежат, и сами они не в Шиассе, так что… может, в другой раз.

Призраки долго любовались сладко спящей Лурией. Особенно волшебницы. Большая их часть скончалась в уже преклонном возрасте, и теперь они сюсюкали со своей пра-пра-пра и далее внучкой.

— Ну какая же красавица будет, — улыбнулась даже старуха Гердиола.

— Ай, какая хорошенькая, — умилилась бабушка Лурия. — Носик кнопочкой, глаза большие, папины!.. А где же мама?..

— Да, мне тоже интересно, — повел носом Янгет. — Где эта… бестия?.. от меня прячется?.. Я их даже сейчас могу гонять!

А правда, где ты?

Нигде. Меня нет.

Ты… ты что, в шкафу прячешься?

Отстань. Мне твоего отца по гроб жизни хватило.

— Ну-ну, — распахнул дверцы Майно.

В углу шкафа сидели котенок и кролик. Майно крякнул, раздраженно глядя на замаскированных бушука и фархеррима. Ауру оба спрятали и казались безобидными зверушками, милой парочкой пушистиков, словно сошедших со слащавой добродневной открытки.

Но у его предков хорошее чутье. Так что Майно безжалостно поднял кролика за уши, и тот задрыгал задними лапками.

— Я… я мудрость хотела, — робко напомнила о себе Вероника, которая все это время ходила за призраками хвостиком.

— Конечно, детка, — уселась на диван серебрящаяся Гердиола. — Любые советы.

— Не доверяй демонам, — тут же поделился своей мудростью дед Янгет.

— Мама — демон, — растерялась Вероника.

— Я все сказал, — отрезал старик. — Исключений нет.

Остальные, поняв, что девочка призвала их, потому что нуждается в наставлениях, тут же оживились и принялись засыпать Веронику мудростью древних. Та, правда, оказалась не такой уж полезной, потому что они болтали все вместе и невпопад.

— Хотя бы раз в год любуйся восходом солнца!

— В свой день рождения обязательно сажай дерево!

— Если предлагают угощение — бери!

— Будь проще! Не надо вот этих всех сложностей, понимаешь?

— Если одалживаешь у кого-то лошадь, возвращай ее сытой и чистой!

— Никогда ни у кого не бери взаймы! Будешь брать чужое и на время, а отдавать придется свое и навсегда!

— Обнимай почаще тех, кого любишь! Никогда не знаешь, какое объятие станет последним!

— Замуж выходи только по любви, тебе с этим человеком всю жизнь жить!

— Храни цитрусовые при комнатной температуре, в холодильном сундуке они портятся быстрее!

— Не разваривай макароны в кашу! Их лучше чуть-чуть не доварить, чем переварить!

У Вероники в конце концов даже голова закружилась от такого изобилия мудрости древних.

— Так, так, хорош!.. — запротестовал папа. — Дедушки, бабушки, не грузите ребенка!..

— А ты б лучше тоже слушал и на ус наматывал, — строго сказала какая-то из прапрапрабабок. — Вон, усищи-то какие отрастил. Что борода-то какая неаккуратная? Постригся бы!

— Да, постригся бы! — присоединился еще целый хор голосов, причем у каждого было свое мнение на счет того, как именно далекому потомку следует постричься.

Майно в конце концов уговорил Лахджу принять истинный облик, и та показалась во всей красе. Правда, сначала удалилась наверх, чтобы одеться. При ее виде десятки почтенных предков покачали головой с осуждением, но и с каким-то пониманием, особенно мужчины.

— Фух, не гхьетшедарий, — облегченно выдохнул Янгет. — Живи тогда.

Майно не стал ему говорить, кто кровный отец старшей дочери. Та снова ушла гулять — ну и хорошо.

Духи предков, все эти бесчисленные поколения Дегатти, начиная от древнего Янгета и заканчивая Гуримом с Ярдамилой, некоторое время еще с любопытством осматривали фамильную усадьбу и расспрашивали живущих в ней ныне. Но в конце концов они собрались вместе, о чем-то посовещались, и почтенная Гердиола, по общему мнению считавшаяся величайшей волшебницей в роду, сказала:

— У нас нет ничего материального, и мы не знаем никаких секретов, что могли бы быть полезны в шестнадцатом веке, поэтому мы не можем ничего вам подарить…

— Да и не дарите!.. — отмахнулся Майно.

— Но мы хотим дать вам благословение предков, — закончила Гердиола.

— Я скажу за всех, — выступил вперед Янгет. — Это очень символично. Я был не первым Дегатти в роду, но до меня нельзя было говорить о начале волшебной династии. Я стал первым Дегатти, получившим профессора, и это я выстроил эту усадьбу. Символично, что я был величайшим призывателем…

— Это ты сам себя так называл, папа, — сухо сказала высокая женщина в шляпе с широкой тульей.

— Цыц!.. Это была правда, хоть злопыхатели и оспаривали очевидный факт! И символично то, что сейчас мы видим перед собой последнего в цепочке… последнюю на данный момент.

— Она не последняя, — заметила Лахджа, держа на руках крошку Лурию.

— А… неважно. Не сбивайте меня, женщины!.. Так вот, сейчас нас призвал другой великий призыватель, и хотя, конечно, дедушке Янгету он пока уступает во всем, но такое раннее начало карьеры даже мне не снилось. Признаю это!.. Я готов простить демоническую кровь. Но!.. маленькая Дегатти, это родство не должно для тебя ничего значить! Демоны должны страдать!

Вероника моргнула, глядя на палец призрака, почти коснувшийся ее носа. Лахджа закатила глаза.

— Они должны повиноваться тебе! — брызнул слюной Янгет. — Держи их в ежовых ягоди… тьфу ты, тля!.. рукавицах, рукавицах!!! Так, ладно, речь испорчена, я пошел. Всё вы, женщины. Всё из-за женщин.

— Простите их, почтенный предок, — кивнул Майно. — Сам с этим борюсь постоянно.

Когда призраки улетучились, вернулись обратно в Шиасс, в калитку въехала на потрепанном велике Астрид, за которой тщетно пытались угнаться Зога и Дзюта. Девочка принюхалась к воздуху и ощутила в нем непривычные… веяния. Будто множество заветренных пирожных — немного лежалые, но очень вкусные.

— Привет!.. — окликнула она, жадно раздувая ноздри. — А я чо-та пропустила?!