Семья волшебников. Том 2

Глава 12

— Раз теперь мы главные, то у нас есть обязанности, — объясняла Веронике Астрид.

— Дя, — согласилась Вероника. — Давай исовать.

— М-м-м… это можно, — согласилась Астрид. — Но мы должны еще и обороняться.

— От кого?

— Хитрый мантикор увел папу и соседей, чтобы наброситься на нас, — объясняла Астрид, поднявшись с Вероникой на балкон и вглядываясь вдаль. — Он может прилететь в любой момент. И напасть.

С балкона видно не очень далеко. Астрид задумалась, на какой высоте заканчивается усадьба. В какой момент она нарушит слово, если полетит вверх? И в какой момент ей станет так страшно, что она упадет? Астрид немного боялась слишком высокой высоты.

Впрочем, в усадьбе есть обзорная башня. Она достаточно высокая, с нее далеко видать.

— Подожди здесь, — велела она Веронике. — Я все разведаю.

— Лядна, — кивнула сестра.

Астрид все-таки засомневалась. Разумно ли оставлять эту бескрылую пигалицу одну? Но она не поднимется на обзорную башню, у нее ножки слишком коротенькие.

— Ты должна держать оборону, — сказала Астрид, заводя сестру в манеж. — В своей крепости.

Она дала ей кухонный нож и крышку от кастрюли. А чтобы Вероника никуда не ушла — заперла дверцу на замочек и забрала ключ.

Вот, теперь она в безопасности. И у нее там есть карандаши, раскраска и книжки с картинками. Найдет, чем заняться. А Астрид решит все вопросы с обороной поместья.

Вероника уселась и грустно вздохнула. Астрид, конечно, умная, ей виднее, но лучше бы она оставила дверь открытой, а то Вероника уже немного хочет на горшок. Она раскрыла альбом и принялась рисовать домик с бородой, дядю с трубой и злую Каляку-Маляку.

— Будешь демонов вызывать — атата сделаю! — крикнула Астрид, вылезая из окна.

Вероника сердито ткнула карандашом в бумагу.

С обзорной башни мантикору Астрид все равно не увидала. Она долго перемещалась по кругу, пристально разглядывая Радужную бухту то невооруженным глазом, а то в подзорную трубу. Один раз встретилась взглядом с дедом Инкадатти, который тоже пялился в подзорную трубу. Астрид показала ему неприличный жест, и он ей тоже показал. Астрид так удивилась, что труба дернулась, а когда она снова навелась на его башню, деда Инкадатти там уже не было.

Башни в Радужной бухте есть почти у всех. Волшебники любят башни. Живут-то тут в основном в усадьбах, но хотя бы маленькую башенку строит себе каждый. Это славная традиция, как объяснял Астрид папа. Когда она вырастет и станет волшебницей, то и у нее будет башня.

Астрид тогда спросила, что же с теми, кто живет в городе, на квартирах. А папа сказал, что в городе тоже есть башенки. Но они как бы общие, зато смотровые. Он однажды там свидание организовывал — вино принес, свечи разноцветные, на лире играл…

— С мамой? — спросила его Астрид.

— А… да, с мамой, — быстро ответил папа.

Наблюдение за мантикорами утомило Астрид. Ей захотелось есть, и она сделала перерыв в оборонной делательности. А поскольку родителей не было дома — решила заказать еду.

Она давно хотела. Обычно-то готовит енот или мама, но Астрид ужасно хотелось попробовать лепреконскую службу доставки еды. Ее приготовят в Радужницах, а привезут сюда.

Копченый рассказывал, что до того, как они переехали в Мистерию, и папа стал дворецким богатой бабки, они жили в Грандпайре, и там часто заказывали еду. Копченому тогда почему-то нельзя было выходить из дома без спроса, да и вообще они с папой редко выходили из дома. Вместе. Один-то папа, конечно, выходил, на работу. Каждый день… то есть ночь. У него тогда ночная работа была.

Один раз папу сильно подрали собаки, он вернулся весь в крови, но к лекарю идти не захотел и сказал, что отлежится так. Вот тогда они и стали каждый день заказывать еду.

— У вас в Грандпайре такие страшные собаки? — удивилась тогда Астрид.

— Не у нас в Грандпайре, — раздраженно ответил Копченый. — Я не из Грандпайра. Мы там жили всего полгода.

— А откуда ты?

— Ну, до Грандпайра мы жили на Вивоне, там папа служил одному богачу, но потом тот подарил папе шкатулку с золотом, и мы сразу уехали. А до Вивоны мы жили на Сальбароне, и там папа дружил с какими-то дядьками, которые о-очень много курили. Но мне там не нравилось, там сыро было и делать было нечего. А родился-то я в Тирцехлиале, но я его не помню, папа меня оттуда маленьким увез.

— Я думаю, твой папа вор, — предположила Астрид.

— Э-э-эй!.. — возмутился Копченый.

— Но зачем ему было уходить от богача, который дарит шкатулки с золотом? Он, может, потом еще подарит.

На это Копченый не нашел, что ответить. А теперь вот Астрид вспомнила его рассказы, как еду заказывали, и решила тоже заказать. А то у них в гостиной валяются рекламные буклеты, которые все время кидают в почтовый ящик, а позеркалить по ним никто не хочет.

Но сначала Астрид позеркалила Копченому. Вернее, его папе, потому что у самого Копченого дальнозеркала нет. У Астрид тоже нет, но она знает, где лежит мамино. Она им редко пользуется, потому что теряет, когда превращается.

— Мир вам, дядя Мантред, а Коп… Друлион дома? — вежливо спросила Астрид.

Копченый был дома. Астрид сказала ему, что закажет еду в лепреконовой доставке, и чтоб он быстро бежал сюда.

— …Родителей дома нет, и у меня полно мультиков, — сказала она.

— Я еще проект не доделал, — вздохнул Копченый.

— Неси его сюда, вместе доделаем. И это будет наш общий проект. Тебе там много доделать осталось?

— Да ну… в общем… немного… всё. Я еще не начинал…

— Тля, Копченый! Я свой сделала наполовину!

— А чо у тебя за проект?

— По естествознанию, — похвасталась Астрид. — Стенд с фауной. Мышки там, птички, лягушки… вернее, их черепа. Ты знал, что если положить труп в банку с жуками-плотеедами, то они очистят кости добела?

— Знал, мне папа рассказывал… а, что?.. не, пап, мы про плотеедов! Все, я бегу! У меня череп змеи есть!

Астрид прикинула, сколько времени Копченый будет к ней бежать. До его поместья отсюда три вспашки, так что если только прямо сейчас мимо не пройдет омнибус, ждать полчаса или даже минут тридцать. Хотя если Копченый очень хочет пожрать лепреконской еды, то бежать он будет со всех ног, так что успеет и за пятнадцать. Эльфы быстро бегают.

Но лучше ему все-таки не бежать так быстро, потому что еду Астрид еще даже не заказала. Она нашла буклет, снова подышала на дальнозеркало, написала номер, и за стеклом появился список лепреконских блюд. Астрид немного подумала, придирчиво повыбирала и подчеркнула пальцем все, что хотела. А «трескучую курочку» — два раза, потому что звучит вкусно.

Лепреконская доставка оказалась увлекательной. Когда Астрид все заказала, за стеклом появилась поварня, где несколько лепреконов махали палочками, наколдовывая еду. Только наколдовывали они ее не так, как обычные волшебники, а особенным образом, так что еда получалась не наколдованная, а настоящая. И Астрид пристально следила, чтобы все проходило как положено.

— Эй, я видела! — завопила она в дальнозеркало. — Ты мне в курочку козявку сунул!

— Это лепреконская приправа! — огрызнулся повар, показывая в зеркало баночку с козя… нет, кажется, это все-таки и правда приправа.

И ужасно этим увлеченная, Астрид совершенно забыла, что наверху томится запертая в манеже сестра.

А Веронике было уже совсем скучно и все сильнее хотелось на горшок. Она пыталась кого-нибудь позвать, но у нее всегда был тихий голосок, и ее не услышали. Перелезть тоже не получилось, Вероника только зря упала на попу. И Астрид все не возвращалась, одно расстройство с ней.

Вероника потрясла калитку. Та не открылась. Она поковыряла пальчиком в замке, но тот тоже не открылся.

— Калитотька-калитотька, отвоись, позялюста!.. — жалобно попросила Вероника.

Вот теперь калитка открылась. У нее появились маленькие ручки и улыбающееся лицо, она сама разомкнула замок и выпустила Веронику на свободу. Та сначала не поняла, что случилось, а потом догадалась, что это просто объекталь, дело житейское.

Объектали — часть жизни, как сегодня узнала Вероника. Значит, ничего такого. Она поблагодарила калитку, взяла плюшевого мишку и строго спросила его:

— А ты обикталь?

— Наверное, да, — ответил мишка. — Чем займемся?

— Давай исовать.

— Я не очень люблю рисовать, — посмотрел на свои толстые лапы мишка. — А у тебя есть мед?

— Навейное…

— Пойдем искать мед?

Они вместе спустились в столовую, а потом на кухню. Астрид болтала по дальнозеркалу в гостиной, Ихалайнен возился в саду, а Снежок и Токсин спали, так что никто не заметил, что рядом с Вероникой топает плюшевый медведь. Они вместе подставили табурет, Вероника с трудом на него забралась и подняла мишку, но даже так они не дотягивались до верхнего ящика, в котором, Вероника знала, енот держит мед, сахар, варенье и другие сладости.

— Не достаю… — пробормотала она. — Табуетотька, помоги, позялюста!..

Табурет зашевелился, ухватил ножки Вероники выросшими у него ручками и немного подался кверху, помогая девочке и ее медведю достать мед.

— Пасиба! — пискнула Вероника, беря еще и сок из холодильного сундука.

Вернувшись к себе в комнату и сходив попутно еще кое-куда, Вероника принялась рисовать, пока мишка уплетал мед. Он остался плюшевым, но рот у него теперь открывался, и мед исчезал в нем с невероятной скоростью.

Это был старый, заслуженный игрушечный медведь. Ему было целых шесть лет, он повидал жизнь. Лахджа купила его Астрид, когда они только поселились в Валестре, и плюшевый мишка стал лучшим другом маленькому демоненку. А позавчера Астрид решила, что из плюшевых медведей уже выросла, и передарила его младшей сестре, чтобы он и ей стал лучшим другом.

И он спокойно принял превращение в объекталя, поскольку теперь мог есть мед по-настоящему. Он вылизывал лапу и наблюдал, как рисует Вероника.

Чистой бумаги у Вероники было не очень много, и она быстро закончилась. Зато у нее была книжка с картинками и ножницы. Мишка интересовался в основном едой, так что Вероника вырезала все самые красивые картинки и велела им:

— Бегайте!

Картинки зашевелились. Они немножко надулись изнутри, поднялись на ножки, лапки и колеса и принялись бегать вокруг Вероники. Мишка сердито заворчал, прикрывая от них лапой мед.

Говорить бумажные человечки не умели. Они только неразборчиво пищали, шуршали и стрекотали. Но с ними все равно стало веселее, и Вероника завертела головой, ища, кого еще ей оживить.

Она посмотрела на собственные рисунки. Не такие красивые, как в книжке, зато ее собственные. Каляка-Маляка вообще получилась очень симпатичная. Вообще-то, это портрет Астрид, но получилось не очень похоже, поэтому это Каляка-Маляка.

Вероника стоически признала это. Важно признавать свои ошибки.

— Твоение несовейсенно, — вздохнула она. — Но я все явно тибя люблю. Озивай.

Каляка-Маляка зашипела и начала вытекать с бумаги. Она получилась не такая, как бумажные человечки, в ней были только чернила и краски, но зато двигалась она лучше и даже немножко говорила, хотя и невнятно.

— Пфш-ша-а, атш-а!.. — сказала она, тянясь ручками к Веронике и кривя злое личико.

Доевший мед мишка поднялся на мягкие лапы и закрыл Веронику от Каляки-Маляки. Но Вероника ее все равно не боялась, ей просто стало интересно, кого еще можно сделать объекталем.

Вот сок в баночке можно или нет?

— Оживи, — велела ему Вероника.

Баночка затряслась, сок в ней забулькал. За стеклом проступила гадкая рожица, а из-под крышки донеслось:

— Выпус-сти меня-я!..

Вероника не поняла, зачем его выпускать. Он же сок, он жидкий. Если он вытечет из банки, то растечется, и что тогда?

Она додумала эту сложную мысль и решила отказать.

— Неть, — решительно сказала она.

— Выпусти! — забился в стекло сок. — Я убью тебя, я убью всех, я уничтожу все живое!

Вероника решила, что сок такой злой, потому что он испортился, наверное. А Каляка-Маляка злая, потому что она на самом деле портрет Астрид. Вот мишка добрый, и калиточка с табуреточкой добрые. И цветные картинки тоже добрые, вон как радуются, что теперь живые.

Бумажные человечки тем временем завели вокруг Вероники хоровод. Девочке стало весело, и она принялась оживлять все вокруг.

— Обикталь!.. — указывала она пальцем. — Обикталь!.. Обикталь!..

В детской стало шумно и людно. Ожили, задвигались и заговорили комод, столик, ночник, кубики и разноцветный мяч. У всех появились рожицы, у многих выросли ручки и ножки. Вероника словно перенеслась в зачарованную страну, где все разговаривает, и даже солнышко на небе улыбается. Мама показывала ей мультик про такую страну.

Вероника не стала оживлять только нож, который ей оставила Астрид. Дядя волшебник говорил, что оружие объекталем делать нельзя. Конечно, это нож кухонный, так что не оружие, но Астрид оставила его Веронике для защиты, так что оружие.

Чтобы мишке одному не было скучно, Вероника оживила и другие игрушки. Лошадку-качалку, плюшевого львенка, резиновую уточку и набивного дракончика, которого ей тоже подарила Астрид. Лошадка радостно заржала, львенок весело запрыгал, уточка закрякала и поковыляла в ванную, а дракончик пыхнул огоньком, сверкнул зелеными глазами и сказал:

— Ну привет, Вероника. Хочешь, сыграем в игру?

— Дявай, — доверчиво кивнула девочка. — А в какую?

— Я люблю игры, — продолжал дракончик. — Давай поиграем… в прятки.

— Дявай. Пьяться.

— Нет, прятаться будешь ты. А я искать.

— Лядна.

Дракончик отвернулся и стал считать, а Вероника побежала прятаться в комнату Астрид. А когда дракончик досчитал до двадцати семи, то повернулся, немного постоял, а затем его глаза загорелись алым, а плюшевая пастишка разошлась, явив миру острые зубы из ржавого железа.

— Раз-два-три-четыре-пять… — пробормотал он, беря кухонный нож. — Я иду тебя искать…

Плюшевый мишка в ужасе затопал прочь. А вот Каляка-Маляка побежала впереди дракончика, вынюхивая Веронику.

— Астрид!.. — забасил мишка, торопясь к лестнице. — Астрид, помоги!..

Но дракончик оказался быстрее. Он прыгнул на плюшевого медведя, прижимая его к полу, и прошипел:

— Знаешь, что я делаю с доносчиками?

Нож полоснул по горлу, и голова с глазами-пуговицами покатилась по ступенькам.

Астрид не услышала этих звуков на втором этаже. Она с Копченым стояла на крылечке — ждала лепреконскую доставку. Копченый бежал сломя голову и очень огорчился, когда оказалось, что еще ничего не принесли. Получилось, что он зря бежал так быстро и покрылся росой.

— А ты много заказала? — спросил он. — А ты же угощаешь, да?

— Да, да, — раздраженно ответила Астрид, перебирая монеты в кармашке.

Ей каждую луну выдавали на карманные расходы орбис. Не очень много, если вы спросите Астрид. Но Копченому, как оказалось, давали только билет на омнибус, и он в свое время аж иззавидовался, узнав, что она получает целый орбис.

— Это же орбис, — ворчал он прямо сейчас. — Каждую луну. Просто за то, что ты есть.

— Нет, только если я веду себя хорошо, и у меня все оценки хорошие… — вздохнула Астрид. — Они это недавно ввели, м-да… Раньше я просто просила у мамы и папы, и они мне давали, а потом забывали, и я снова просила…

Копченый начал излучать ненависть, и Астрид стало приятно.

— Но потом они просекли, что я у них по отдельности прошу, и ввели правила, — надулась Астрид. — Теперь жизнь стала хуже. И беднее.

— Тем более с твоими оценками.

— Я исправлюсь! А два дайка мне все равно дали!

Тут как раз появилась доставка. Калитку отворил огромный тролль с берестяным коробом за спиной. Он поставил его на крыльцо и стал доставать фарфоровые блюда, накрытые стеклянными колпаками.

— Невещные, — рыкнул тролль. — Завтра исчерзнут.

Астрид только отмахнулась. Ей семь с половиной лет, она знает, что такое невещи. Опустив в огромную лапищу серебряный дайк, девочка гордо сказала:

— Сдачи не надо.

— Какой сдачи? — не понял тролль. — С тебя дайк и пять лемов.

Астрид возмутилась такой дороговизне. Тем более, что и блюда-то были так себе. Поднимая колпак за колпаком, Астрид все сильнее морщилась, потому что выглядело все не очень, а пахло еще хуже.

— Я за это платить не буду, — отказалась она. — Забирай их.

— Нарзад не принимаем, — отказал тролль. — Плати.

Он навис над двумя детьми, как гора. Астрид прищурилась, размышляя, какой будет грохот, если эта каланча упадет. Но она была хорошей девочкой, поэтому просто потребовала:

— Верни дайк и вали отсюда с этой тошнотиной.

— Это ты тошнотина, а это наши вкурсные рыбные тефтельки, — оскорбился тролль.

— Это не то, что я заказывала! — топнула ногой Астрид. — Какие еще тефтельки?!

— Это дерьмо какое-то, — сказал Копченый.

— Что?.. — уставились на него Астрид и тролль.

— Эта пища не удовлетворяет моим стандартам, — сказал Копченый.

— Ладно, оставьте себе эти лемы, — фыркнул тролль. — Приятного аппертита. И не забудьте порекомендовать нас своим друзьям.

— Они ж после этого перестанут быть нашими друзьями.

— Тогда своим врагам.

Чему-то посмеиваясь, тролль затопал прочь, оставив Астрид растерянно смотреть на смердящие судки.

— Может, собаку на него спустим? — кровожадно предложил Копченый.

— Она с папой на охоту ушла, — вздохнула Астрид. — И мне нельзя травить людей собаками.

— Так он же тролль.

— Троллей тоже нельзя, — еще горше вздохнула Астрид.

На крыльцо вышел довольно ухмыляющийся енот. Он оценил то, за что Астрид отдала целый полновесный дайк, подчеркнуто сдержал рвотный позыв и сказал:

— А я говорил. Нечего было заказывать, я бы сам все приготовил. Зачем эти ненужные траты?

— Ты не понимаешь, — подцепила невещной вилкой тефтельку Астрид. — Мне нужно разнообразие. Я хочу немного роскоши.

— Ты и так живешь в роскоши! — упрекнул ее фамиллиар.

— Я — маленькая принцесса Паргорона! — взвизгнула Астрид, топая ногами. — Мне не хватает роскоши!

— Это не роскошь! — гневно заверещал енот. — Это троллево хрючево! Такое даже мои дикие сородичи жрать не будут!.. хотя будут. И твой отец обо всем узнает.

— Ну и пусть, — надулась Астрид. — Мои карманные. На что хочу, на то и трачу.

Копченый тоже ковырялся в блюдах, пытаясь найти что-нибудь, что могут есть эльфы. Но у него пошла радуга горлом, и он отступился.

— У нас полно всякого в сундуке, — махнула рукой Астрид. — Ешь что хочешь. А я… я пойду в Радужницы и разнесу их харчевню.

Она только у ворот вспомнила, что обещала папе не выходить из усадьбы. Астрид открыла калитку… и растерянно уставилась на избитого лепрекона в порванном сюртучке.

— У… усадьба Дегатти?.. — простонал тот.

— Да-а-а…

— Мне очень жаль, юная мэтресс… Мы утратили ваш заказ… Вы тут тролля не видали?..

Астрид, все еще зачем-то державшая блюдо с тефтельками, продемонстрировала его и сказала:

— Видали. Он мне вот это доставил.

— О… какой ужас… да, это ваш заказ…

— Серьезно?! То есть… то есть он такой и должен быть?!

— Нет-нет, дайте его, сейчас я его расколдую!..

— Он его не расколдует! — рявкнул тролль, поднимаясь над кустами. — Он его обратно заколдует! Это же лепреконовы мороки!

— Серьезно?! — еще сильнее ужаснулась Астрид.

— Корнечно! Пользуйтесь доставкой троллей — только у нас тефтельки высшего качества!

— Да я вообще не заказывала тефтельки! — заверещала девочка.

И тут мимо пробежала вереница принцесс-волшебниц. Орущие друг на друга тролль и лепрекон замолчали и воззрились на них. Астрид, моргая, смотрела, как ее куклы уносятся по дорожке… они даже не бежали, а летели над землей, помогая себе волшебными палочками!

— О… а у вас объектали убегают, — промолвил лепрекон.

— Тут есть рыцарь?! — пискнула последняя из принцесс. — На нас напал дракон!

— Что?.. почему?.. — выдавила Астрид.

Она метнулась ловить кукол, но тут от дома донесся звон стекла. Одно из окон разлетелось вдребезги. Астрид сразу плюнула и на игрушки, и на тролля с лепреконом — она подпрыгнула, поймала крыльями восходящий поток и ринулась обратно.

Блюдо с тефтельками она просто швырнула на землю.

Астрид сразу догадалась, кто виноват. Вероника, конечно. Кто ж еще? Старшая сестра так надежно ее обезопасила, а она все равно умудрилась что-то натворить.

В груди все сильнее нарастал гнев. Ее принцессы-волшебницы!.. Когда Астрид доберется до этой несносной пигалицы, та…

Из разбитого окна вылетела резиновая уточка. Лопнувшая, изрезанная в клочья. Астрид сразу забыла о гневе на сестру и стрелой ворвалась внутрь, выпуская коготки.

Это была ее комната. И здесь все было вверх дном. Одни вещи исполосовали, другие тоже ожили и кричали на разные голоса. Вверх-вниз прыгал кожаный мяч, по полу с жужжанием ездила игрушечная гремлинская машинка. У нее не хватало одного колесика, но Астрид все равно ее любила.

— Еще!.. еще!.. — приговаривал набивной дракончик, прыгая на кровати. — Оживляй еще!.. или я пырну тебя саму!..

Забившаяся в угол Вероника съежилась в комочек и дрожала. Ее держали сразу несколько объекталей — старая деревянная кукла с полустертым лицом, чучело обезьяны из библиотеки и пластмассовый Шредер, которого мама купила Астрид в Хельсинки.

В комнату с топотом вбежал Копченый, за ним влетели Ихалайнен и Снежок. Набивной дракончик при виде их клацнул железными зубами и чиркнул ножом по подушке. Подушка взвыла и принялась ловить разлетающийся пух, тщетно возвращая его во вспоротое брюхо.

Енот зашипел, размахивая шваброй. Бытовой фамиллиар страшно разозлился, увидев весь этот кавардак. Он редко демонстрировал свои способности именно как магию, поскольку они заключались в хозяйственных заботах, но сейчас от него изошли невидимые волны, и вещи стали прыгать на свои места, застывать так, как им положено. Пух вернулся в подушку, а некоторые объектали перестали жить.

Но самые сильные остались невредимы. И первый среди них — проклятый набивной дракончик.

— О нет, нет-нет-нет! — произнес он, размахивая ножом. — Так же неинтересно. Ну-ка, фас.

Из-под его ног прыгнула ожившая картинка. Каляка-Маляка вцепилась в полосатую морду, укусила за нос, и енот взвизгнул от неожиданности.

Астрид тем временем пнула деревянную куклу, хлестнула хвостом обезьяну и оттолкнула машущего когтями Шредера. Вскинув перепуганную сестренку, она дернула ее на себя и проволокла по комнате, пока вздыбленный Снежок изливал очищающую энергию и матерно шипел.

— Бежим! — схватил Веронику за руку Копченый.

— Оно само! — жаловалась на бегу Вероника, утирая слезы.

— Выпустите-меня-выпустите-меня-выпустите-меня!!! — выкатилась под ноги банка с соком.

Вероника споткнулась, упала на четвереньки, схватившись за ковер, и тот зашевелился, вздыбился сразу по всей длине коридора. По зеленому ворсу проступили глаза, отовсюду начали подниматься тонкие щупальца.

— Оно само!!! — в голос заорала Вероника.

Астрид стало немного страшненько. А если эта дуреха сейчас весь дом оживит?! Он же их сожрет!

Ихалайнен и Снежок тоже отступали. Из какой-то щели выполз Токсин и плевал в объекталей ядом, но для тех тот оказался безвреден. Деревянные, плюшевые и пластмассовые куклы со смехом преследовали детей, а впереди всех бежал скалящийся дракончик.

— Я к тебе в гости больше не пойду! — крикнул Копченый. — Тефтельки — говно! И весь дом убить пытается!

— Я не виновата! — завизжала Астрид, пиная свернувшийся клубком посох Вероники. — Отвалите!

Объекталей словно накрыло коллективное безумие. Даже мирные и добродушные оказались заражены злобой набивного дракончика. Или им передалась паника хозяйки, и они пустились во все тяжкие.

— Ах-ха-ха, а это заба-авно!.. — насмешливо вопил дракончик, скатываясь по перилам с ножом в ржавых зубах.

На его пути возник дедушка Айза, но объекталь проехал сквозь него, даже не заметив. Домашний призрак в гневе вырос, достиг головой потолка, а в руке его появился жезл. Он взмахнул им, на мгновение воплотившись, и дракончик отлетел к стене.

Снежок с диким мявом кувыркался, полосуя кого-то когтями. Ихалайнен пытался выпутаться из ковра. Фамиллиары и объектали бились не на жизнь, а на смерть, и дом ходил ходуном.

Астрид и Копченый выбежали из дома. Астрид зажимала Веронике глаза и рот — чтоб никуда не глядела, ничего не ляпнула. Копченый крепко держал за руки, чтоб даже случайно ничего не коснулась.

Калитка разлетелась в щепки. Прямо сквозь изгородь промчался огненный вихрь, обернувшийся трехглавым псом. Тифон на одну секунду всего притормозил у перепуганных детей, а потом бросился в дом — и оттуда донеслись вопли, грохот, клацанье зубов. Астрид осталась невозмутима, а вот Копченый отшатнулся и бросился наутек.

А сразу после с неба рухнул пылающий столб, но ему Астрид тем более не испугалась, потому что это был папа. У Сервелата пылали грива и хвост, а копыта все еще мерцали, перебирая по воздуху.

Майно Дегатти глядел на свой дом в изумлении. Тот аж фонил от стихийной магии. Здесь словно отбушевала возродившаяся Лиадонни.

О нет. При одной мысли о таком по спине прошел холодный пот. Майно бросил быстрый взгляд на младшую дочь, которую крепко стискивала старшая, сразу разглядел чудовищный мановый водоворот и крепко взял ее за плечи.

— Оно само-само-само!!! — проверещала Вероника, когда Астрид ее отпустила.

— Тихо, успокойся, — мягко произнес папа. — Все уже кончилось, ты уже ничего не оживляешь.

— Дя?.. — растерянно огляделась Вероника.

— Посмотри, все хорошо. Ты не оживляешь ничего, если не хочешь этого. Это правило. Ты же слушаешься правил?

— Дя, — кивнула Вероника.

— Вещи оживают только если ты очень сильно этого хочешь. И ты можешь в любой момент приказать им снова перестать быть живыми.

— Дя?..

Двери резко распахнулись. С крыльца скатился Тифон, рвущий тремя пастями набивного дракончика. Тот упорно отказывался подыхать, тыкал пса ножом и истошно хохотал.

— Привет, Дегатти! — крикнул он, сверкая алыми глазами. — Как там твоя зазноба?!

— Ты плохой, уйди! — пискнула Вероника.

И глаза дракончика погасли. Сразу же. Он обмяк и выпал из пасти Тифона.

Майно облегченно выдохнул. Он сам только что это выдумал и понятия не имел, может ли правда Вероника изъять из объекталя дух так же легко, как вдыхает.

Тем более, что конкретно этот объекталь был каким-то… странным. Пугающим. Очень сильным.

Он был как будто чем-то большим, чем просто объекталь…

Что ж, по крайней мере, если Веронике внушить, что она что-то может или не может, она примет это на веру. Ей три годика, она доверчивый ребенок… с какими-то аномальными силами.

Тем временем Тифон наклонился, осторожно обнюхал изорванную игрушку… и глаза дракончика снова вспыхнули!

— Купились! — хихикнул он, пыряя ножом.

Тот глубоко вошел в нёбо Тифона. Пес отшатнулся, полыхнул пламенем, но дракончик стремительно перекатился, прыгнул в кусты.

Майно вскочил, выхватывая меч и закрывая собой Веронику. Он одолжил восприятие сразу нескольких фамиллиаров, пристально следил пятью парами глаз, ловил малейшие шорохи… сейчас… сейчас эта тварь появится…

Но дракончик вылетел с другой стороны! Не прыгнул на клинок, не бросился в пасть Тифона — он прорвался сквозь ветки и бросился за угол, теряя на бегу набивку!

— Лови его, па! — взвизгнула Астрид.

Но Майно не успел сойти с места. Из-за угла вышел трясущийся от ужаса эльфенок с вилами. На них с размаху насадился дракончик. Он шипел, пытался дотянуться зубами, но Копченый с размаху всадил вилы в землю, рванул… и отделил игрушке голову!

Вот теперь ее глаза потухли окончательно.

— Молодец, Копченый, мы тебя в рыцари посвятим, — хлопнула его по спине Астрид. — А я думала, ты сдриснул.

— Я не сбежал, я… я за оружием побежал, — отвел взгляд Копченый.

— Молодец, — кивнул и Майно, держа на руках младшую дочь.

— Я мокьяя, — сказала ему на ухо Вероника. — Дъякон стъясный был…

— Пойдем, переоденемся, — вздохнул папа.

Когда всех опасных объекталей уничтожили или расколдовали, все уселись отдышаться и попить чаю. Копченый сидел тихий, сжимал огромную чашку и думал, что больше к Астрид в гости не придет.

— Пряный кекс с эльфийским чаем, — сказал енот, отрезая ему огромный кусок.

Или придет. Ладно.

Откусывая кусок кекса с сюрпризом, Майно подумал, что это, вообще-то, не совсем законно. Но эльфов эльфийский чай просто бодрит, демонам и полудемонам он тоже ничем не вреден, а ему… ему надо успокоить нервы.

Тля, волостной агент. Уже кто-то вызвал.

— У вас тут ничего плохого не происходит? — устало спросил Аганель, садясь за стол без приглашения. — Моя помощь не нужна?

— Нет, — коротко ответил Майно.

— Точно?

— Точно.

— Пожалуйста, поверьте в наше вранье! — взмолилась Астрид.

Рядом промаршировали принцессы-волшебницы. Они возвращались домой, увидев волостного агента, потому что раз здесь служитель закона, то все снова хорошо.

— Наконец-то! — ударила его палочкой Златобородка. — Где вы были, когда все разносил дракон?!

— Дракон?.. — не понял Аганель.

— Игрушечный, — показал остатки дракончика Майно.

— Экспериментируете с объекталями, мэтр Дегатти? — сразу уяснил суть Аганель. — М-м, какой вкусный кекс. Я все понимаю, но вы подвергаете опасности собственных детей.

— Это не он! — подала голос Астрид.

— Я очень сожалею, — произнес папа. — Это трагическая случайность.

— Ваш ребенок в эфирном плане сейчас выглядит очень странно, — заметил волостной агент. — Я рекомендую показать ее специалистам.

— Показывали уже, — сухо ответил Майно. — Неоднократно.

— И что сказали?

— Что она гений и ее нужно как можно раньше отправить в КА. Но не в три же года!

Волостной агент вздохнул, отрезая себе еще кекса. Да, этому Дегатти не позавидуешь. Или позавидуешь… сложная ситуация.

— А ты кто? — спросил он маленького эльфа. — Тоже тут живешь?

— Нет! — приложил персты Копченый. — Я одноклассник. Вот ее.

Волостной агент пристально изучил останки набивного дракончика. Даже немного покопошился во внутренностях стеком, пока дети взахлеб рассказывали о своих приключениях.

Аура, конечно, кошмарная. Это что-то большее, чем просто буйный объекталь. Тут скверной смердит… с душой сделано. Мастер, чувствуется, вложил в изделие всего себя. Интересно, кто этот мастер…

— Где вы это взяли? — осведомился Аганель.

— Честно говоря, понятия не имею, — задумался Майно. — Вероника, откуда у тебя это?

— Астить падаила, — застенчиво ответила девочка.

— А мне — Мамико, — поспешила отмазаться Астрид. — Мы менялись. Я ей принцессу Тяньхуэ отдала.

Майно подпер щеку кулаком. Все-таки паргоронская. Ну конечно, как обычно. Проклятая игрушка, сделанная руками демонов. Если бы не она, инцидент прошел бы гораздо безобиднее. Ожили бы несколько игрушек, да и всего-то…

Когда они распрощались с волостным агентом, заверив его, что подобное не повторится (чему никто не поверил), Майно отправился делать ревизию. Рядом шагал енот и непрерывно ворчал, потому что разрушений и повреждений оказалось порядочно. Призрак дедушки тоже жаловался, что вот в его-то время дети себе подобного не позволяли.

Сильнее всего разгром коснулся двух детских. Остальные комнаты пострадали не так сильно. Майно разглядывал библиотеку, в которой Снежок гонялся за чучелом обезьяны, и радовался, что скелет тролля накрепко приделан к стене. Он пытался освободиться, но не мог вырвать штыри.

Ожили и некоторые книги. К счастью, не волшебные, и лишь некоторые.

— Давай приготовим профитроли?.. — дернула волшебника за штанину кулинарная книга. — Со ШПИНАТОМ! Виахха-ха-ха-ха-ха-ха!..

Переплет захлопал парой крыльев, и книга полетела на кухню.

Дегатти провел ладонью по лицу и застонал. Да, тут еще чистить и чистить… хорошо, что жена возвращается только послезавтра. И хорошо, что сквозь Кромку она не слышит его мысли и эмоции.

Он, конечно, в любом случае будет виноват, когда Лахджа узнает, что он поехал охотиться, оставив дочерей дома одних, но он же не мог такого предвидеть… с ними же оставались фамиллиары!

Но это дело десятое. Куда важнее — что теперь делать с Вероникой?

С одной стороны у Майно пела душа. Его дочь родилась с невероятным, редчайшим волшебным даром. Майно уже второй год изучал биографии самых одаренных чародеев, особенное внимание уделяя тем, у кого дар проявлялся с детства, и со все большим самодовольством убеждался, что произвел на свет нечто беспрецедентное.

Уникальное. Феноменальное. Если бы Вероника была мальчиком, он бы даже заподозрил, что именно о ней рассказывал одну из своих баек Янгфанхофен… но она девочка. Нет, это просто исключительное сочетание наследственности и природного дара, такое хоть и крайне редко, но случается…

Проблема в том, что она, похоже, плохо это контролирует. Хотя это нормально, учитывая ее возраст, но при таком размахе она просто опасна. Не только для себя и своей семьи, но и… для всей планеты, накир.

Что ж теперь — предметы от нее прятать? Но… как?.. Не в голой же комнате ее держать. Не за решеткой ведь… решетку она тоже оживит!

Остается короний?.. ну да, это всегда вариант, но… нет.

Снова зайдя в детскую, Майно поглядел на притихших дочек. Эльфенок то ли ушел, то ли сидел на кухне с остатками кекса, а вот Астрид с Вероникой затаились в комнате. Астрид куксилась, держа на коленях выпотрошенного мишку.

— А его можно починить? — жалобно спросила она.

— Думаю, да, — осмотрел игрушку папа. — А с этими что?

Бумажные человечки выглядывали из-за штор, из щелей в мебели, из-под кровати. Боги, сколько грязной магии. И как их много!.. конечно, это простейшие объектали, они даже говорить не умеют, но их тут целые россыпи!

— Так, этих придется сжечь, — произнес Майно.

— Патиму?! — выпучила глаза Вероника.

Картинки запищали и заплакали, прижимаясь к девочке. Та обхватила их ручками, враждебно глядя на папу.

— Это несанкционированные объектали, — угрюмо сказал тот. — У тебя нет на них разрешения.

— Не надо, не сьзигай! — заканючила Вероника. — Я буду хаясё себя вести!

Майно тяжко вздохнул. Часть объекталей они просто уничтожили, другую Вероника расколдовала, а оставшиеся по большей части безвредны. Что-то можно оставить в качестве живых игрушек, что-то подарить соседям, а что-то, возможно, и продать. Опасных, кажется, не выжило… кроме…

— Выпусти меня! — раздалось из банки на столе. — Выпусти, я вас всех убью, пфш-ш-ш!..

Сок. Просто сок в банке. Почему он хочет всех убить?

— А почему у тебя такой мерзкий голос, сок? — спросил Майно.

— Я тыквенный, — сразу оживился сок. — Очень полезный… был. Я испорчен. Хочешь, расскажу тебе свою историю?

— Не очень.

— А я все равно расскажу. О, это же тыквенный сок!.. он такой полезный для детей! Я и сама не прочь его пить! Купим сразу побольше, чтобы на всех хватило! А потом: ой, что это? Тыквенный?.. нет, что-нибудь другое. Что у нас еще есть? Нет, что угодно, только не тыквенный сок! Подойдет даже… томатный! И вот так, день за днем, луна за луной, год за годом…

— Очень душещипательная история, — зажег трубку Майно. — Обязательно расскажу ее жене. Хотя… ты сам ее расскажешь. Глядя ей в глаза.

В сумерках вернулись Пордалли и Анколатти. Они успешно прикончили мантикору, и вся слава досталась им. Заглянули они, потому что Дегатти умчался очень внезапно, просто крикнув что-то невнятное, и они немного волновались.

— Ого, какие у нее когти! — громко восхитилась Астрид, щупая трофей. — Какая морда уродская! У-ух!.. Вероника, сделай из нее обикталь!

— Нет! — вскрикнул Майно.

— Да ладно тебе, дети шутят, — снисходительно сказал Анколатти. — Что ты какой нервный?

Пригласив гостей на ужин, Майно рассказал, почему он такой нервный. От двух магистров, конечно, не укрылось, что в доме некоторый беспорядок, но такого они, конечно, и предположить не могли.

— Коллега, а вы в курсе, что на объекталей не нужно особого разрешения? — спросил Анколатти, понизив голос.

— Тихо, — шикнул Майно, косясь на Веронику. — В курсе. Но ребенок контролирует себя только если говорить ему о правилах. Я не буду, конечно, никого сжигать, но новые мне не нужны… вам не нужны объектали, кстати?

— Пригодятся, — кивнул Анколатти. — Возьму, если есть лишние. Что в них хорошо — они не обязательно должны быть моими. Какой талантливый ребенок…

В его голосе явно сквозила зависть, близкая к черной. Майно иногда и себя-то ловил на том, что смертно завидует собственной дочери. Колдовать вот так, легко… даже демоны не владеют демонической силой с младенчества.

— Откуда она берет такую прорву маны? — спросил Пордалли.

— Втягивает непроизвольно, как воронка. Мы пока не разобрались с механизмом.

— Да, и правда… здесь у вас суховато сейчас. Но слушай, это просто… феноменально.

Волшебники опорожнили еще по стопке. Выпили за убитую мантикору, за успешно поверженных объекталей, за талантливую дочь мэтра Дегатти…

— Это ведь изучать надо, — пристально посмотрел на Веронику Анколатти. — Может, эксперимент проведем? Она сможет снова оживить объекталя?

Вероника с надеждой подняла взгляд. Они с Астрид сидели за одним столом со взрослыми, потому что прямо сейчас папа не желал выпускать дочек из виду.

— Никаких экспериментов, пока немного не подрастет, — отрубил Майно. — И коллеги… мне неудобно просить, но… пообещайте, что это все останется между нами? Конечно, бегемота в сарае не спрячешь, а через какое-то время знать будут все… но все-таки я вас очень прошу.

— Да-да, врата Шиасса и могила Бриара, — вскинул ладонь Пордалли. Анколатти тоже вяло махнул рукой, присоединяясь к клятве. — Но мы-то что, у нас рыбьи рты, а вот Инкадатти ты никакими клятвами не заткнешь. Старый драуг еще не пронюхал?

— Старый драуг пишет на меня ябеды каждый день перед обедом, после обеда и вместо обеда, — отмахнулся Майно. — Волостной у меня уже столуется, как у себя дома. Коллеги, я просто хочу дать дочери немного подрасти, прежде чем ее жизнь превратится в гоблинские именины.

Пордалли и Анколатти понимающе приложили пальцы ко ртам. Сами будучи волшебниками, они прекрасно понимали, насколько важна деликатность, если живешь в Мистерии.

— А мозя оставить кайтинки? — подергала папу за штанину Вероника.

Бумажные человечки в ее руках с надеждой смотрели на взрослого волшебника.

— Можно, — вздохнул папа.

Вероника радостно улыбнулась и вернулась за стол. Енот как раз принес пирог — ее любимый, с ежевикой. За вечно сердитой полосатой мордой он скрывал заботу о домочадцах и сейчас ужасно переживал за младшего ребенка.

— Но новых оживлять не смей, — велел Веронике папа. — Вот когда вырастешь и заведешь свой дом — хоть всю мебель в объекталей превращай. А пока живешь тут — никого не оживляй. Устраивает тебя такой расклад?

— Уффаиваеть, — кивнула Вероника, зарывшись рожицей в пирог.

— Вот что из нее такой вырастет? — укоризненно спросила Астрид. — Даже пирогом с сестрой не делится.

Вероника стыдливо поделилась пирогом и стала пытаться накормить бумажных человечков. Но те, в отличие от плюшевого мишки, есть не умели.

— Нет-нет, такие не смогут, — подал голос Анколатти, с большим интересом следивший за объекталями Вероники. — Вот чемодан, например, может…

И он кинул кусок пирога в разинувший зев чемодан.

— …А рогатина… она тоже иногда ест, — покосился на своего второго объекталя волшебник. — Но про это ты в школе узнаешь, если поступишь на Нигилиум.

На этом гости и откланялись. Пордалли спешил домой, к жене и детям, а Анколатти хотел заморозить мантикору, пока не начала портиться.

— Па, а зачем ему мантикора? — спросила Астрид, прихлебывая томатный сок.

— Он с Нигилиума, — рассеянно ответил Майно. — Значит, либо оживит труп, либо набьет чучело и оживит объекталя.

— А в чем разница?

— На Нигилиуме три факультета — элементальный, объектальный и некромантии. На первом оживляют всякое природное, на втором — искусственное, на третьем — мертвое.

— То есть нежить?

— То есть нежить.

— Интересно, а нежить она умеет оживлять? — протянула Астрид, с интересом глядя на Веронику.

— Не подавай плохих идей, — шикнул папа.

— А тё такое незить? — застенчиво спросила Вероника.

— Пойду я, — слезла со стула Астрид, беря еще пару кусков пирога. — Поздно уже, спать пора.

— Пап, яскязи!.. — стала настаивать Вероника.

— Завтра, ежевичка, — сказал Майно, бросив резкий взгляд на уже начавшего открывать клюв попугая. — Мы все сегодня устали, пойдем спать.

Уложив дочерей и убедившись, что те не собираются выбраться из постелей и снова начать куролесить, Майно Дегатти вернулся на террасу и налил себе еще виски. В ногах улегся Тифон, на коленях свернулся Снежок, по столу вышагивал Матти. Три самых старых фамиллиара, дольше всех проведших в этом необычном волшебном союзе.

Набивая трубку, волшебник думал, что с нежитью таких проблем быть не должно. Вряд ли Веронике удастся найти труп. А вот объектали — это неожиданная проблема. Злобные игрушки и ожившая карикатура — еще не худший вариант. Что если в следующий раз она оживит нож или топор? Надо будет теперь следить за дочкой вдвое пристальней…

И выпить тоже надо. Снова.

— Да, выпей меня, — подал голос тыквенный сок. — Я забродил достаточно. Если ты не сдохнешь, я обещаю тебе глубокий отруб.

— Соблазнительное предложение, но нет, — отрезал Майно.