Семья волшебников. Том 2

Глава 17

Майно закончил нарезать апельсин, разложил дольки на блюде, водрузил в центр спелую грушу, добавил слив и винограда, окружил это все лентой эспержиллы и втянул носом аромат.

— Вот фрукты, — сказал он, выходя на террасу и ставя блюдо на столик рядом с женой. — Ты должна питаться правильно. Тебе, Лахджа.

Демоница посмотрела на сочные, истекающие соком фрукты. Посмотрела на мужа, лопающего сэндвич с окороком. Ей тоже захотелось окорока, хотя десять минут назад хотелось фруктов, и именно за фруктами она Майно и послала.

— Окорок… — облизнулась она.

— Если будет мальчик, назовем Ходор, — задумчиво произнес вслух Майно.

Лахджа аж поперхнулась виноградиной.

— Только через мой труп, — выдавила она, колотя себя по груди.

— А что такое? — не понял Майно. — Нормальное мистерийское имя, у меня так второго деда звали.

— Серьезно?..

— Да, я тоже хочу в честь дедушек!

— Давай тогда Айза хотя бы!

— Что не так с именем Ходор?.. а, вижу… да, ладно. Если у тебя такие ассоциации…

— Ходором только через мой труп, — повторила Лахджа. — Давай нормальное демоническое имя. Или в честь ваших Колдующих Императоров. Пусть будет Хоризакулом, или Абраксолом… или Бриаром.

— Фу, нет, это безвкусица, — поморщился Майно. — Никто не называет детей именами Колдующих Императоров. Собак еще могут.

— А, то есть Бриара достойны только псы?..

— Ну ты же назвала моего пса Тифоном!

— Ладно, туше. Хотя Тифон — это не историческая личность, а мифическая… наверное… или… Матти?..

— Инфор-рмации недостаточно! — хлопнул крыльями попугай. — Дай виногр-рада!

— А ты его не заслужил. Знал бы про Тифона — дала бы.

Майно сам кинул Матти виноградину, а тот поймал ее на лету. Потом вовсе слетел к блюду и принялся клевать ягоды. Лахджа, которая больше думала о том, как бы утянуть у мужа окорок, не возразила.

— Это если мальчик будет, — сказала она. — А если опять девочка? Я уже подозреваю, что Мазекресс в нас что-то намудрила, чтобы мы не слишком распылялись. Если так — от тебя у меня будут только девочки.

— Хм, как у эльфов от гхьетшедариев… — задумался Майно. — Вообще, может быть… Но зато они могут оказаться не бесплодны. И род продолжится.

— Ладно, если будет девочка, назовем в честь твоей бабушки, — смилостивилась Лахджа. — Как их звали?

— Лурия и Кхиртигьюба.

— Лурия, — сразу выбрала Лахджа. — А мальчика — Айза.

Майно вздохнул, глядя на бегающих по лужайке дочерей. Вероника уже немного запыхалась, она уставала почти так же быстро, как и обычный человеческий ребенок. А вот Астрид кипела энергией, не умела посидеть минуточки спокойно, то и дело вспархивала, поднималась в воздух, слегка подкидывая кверху и сестру. Та заливисто смеялась, радуясь такой веселой игре.

— М-да, через десять лун у нас будет второй ребенок… — задумчиво произнес волшебник.

— Третий! — выпалила Астрид, подбегая схватить грушу.

— А, точно, прости.

— Ничего, ОТЧИМ.

— Эй, я просто оговорился.

— Мама, скажи этому мужчине…

— А, теперь ты со мной против него дружишь? — оживилась Лахджа. — Знаешь, тебе стоило заранее наводить мосты, умасливать меня, приносить из школы только «отлично» и «восхитительно»…

— Да там нет таких оценок! — возмутилась Астрид.

Майно подумал, что его старшая дочь растет какой-то склочной и противной. Нет, все могло быть гораздо хуже, учитывая ее происхождение и мать…

Слы-ы-ышь!

Но все равно, надо бы уделять побольше внимания ее воспитанию. Майно и так проводил с Астрид много времени, занимался с ней фехтованием, ходил на охоту и рыбалку, помогал с уроками, но, возможно, он может делать еще что-то.

Она еще и водится с плохой компанией, все время болтается где-то с гоблинами, орками, тем темным эльфом… хотя с кем ей еще водиться, собственно? Хорошо и то, что у нее куча друзей, пусть и не из самых приличных семей. О младшей сестре, опять же, Астрид искренне заботится, защищает ее от всего, гуляет с ней, играет все время.

— Мам, я гулять пойду! — доложилась Астрид. — Жаркость сегодня ужасная!

— Жара, Астрид, — поправила мама. — Не жаркость.

— Нет, жаркость! — заупрямилась девочка. — Это не жара, а жаркость! Это мое слово, я сама его выдумала! Я возьму на него патент, и каждый, кто его скажет, будет платить мне эфирку!

— Это ты где такого нахваталась? — насторожилась Лахджа.

— Котя Соня посоветовал, — пожала плечами Астрид. — Он сказал, что все уважаемые демоны свои имена патентуют и так зарабатывают. Поэтому их все зовут по титулам — а то по имени назвал, сразу эфирку должен.

— Котя… Совнар, ты где?! — завертела головой Лахджа.

— Третьего, значит, ждете? — раздался голос из-под стола. — Это правильно, семья должна быть большой. И чтоб младшие на побегушках у старших.

Майно приподнял скатерть и встретился взглядом с рыжим котом. Совнар, как обычно, появившийся из ниоткуда, сосредоточенно умывался.

Давненько он не заглядывал. Пожалуй… да, с прошлого лета, со дня свадьбы Сидзуки. Больше года в жизни Майно Дегатти не было ни одного демона, кроме жены и дочери, и его это полностью устраивало.

— Привет, Совнар, — дипломатично произнес он.

Совнар запрыгнул на стул, оценивающе уставился на живот Лахджи, перевел взгляд на Астрид, потом на Веронику. Та единственная смотрела на него, как на обычного кота. Даже потянулась погладить.

— Вероника, не трогай котю, он грязный и блохастый, — предупредила Лахджа.

— Грязное и ничем не заслуженное оскорбление, — спокойно произнес Совнар. — Моя шерсть чище, чем руки твоих детей.

Лахджа, беременность на тебя плохо действует. Ты стала чересчур нагло-злой.

Лахджа подумала, что и правда перебарщивает. Ладно еще с мужем и детьми, но уж с Совнаром-то…

Может, наоборот?!

— Извини, Совнар, — сказала демоница. — Чему обязаны такой радости? Надеюсь, не снова повестка в суд?

— Нет, расслабься, — принюхался Совнар. — А что за… что у вас так благодатью воняет?.. Это не наша вершительница, ее ауру я знаю даже слишком хорошо. Кто там у вас был?..

Лахджа отвела взгляд, Майно стал ненатурально насвистывать. Совнару они о удивительных способностях Вероники не рассказывали, и если только пушистый шпион не разнюхал сам или не узнал от своего господина Фурундарока, то понятия о них не имеет. А Майно с Лахджой считали, что чем меньше всяких существ знает, что растет у них в доме, тем лучше.

— Лахджа, ты что, продалась Сальвану? — оперся передними лапками на стол Совнар. — Лахджа, смотри мне в глаза. В глаза мне смотри.

— Нет! — отчеканила демоница, сверля бушука взглядом. — Но это не мешает им сюда ходить! Наставлять меня на путь истинный!

— А-а-а… — брезгливо потряс лапкой Совнар.

— Да, это святой Эммидиос, из департамента реабилитации! Они там вспомнили о моем существовании!

Лахджа не солгала ни единым словечком. Они ведь действительно о ней вспомнили… в момент, когда Вероника призвала святого Эммидиоса. И он действительно приходил, и наставлял ее на путь истинный, и ничего ему не мешало.

— Смотри у меня, — произнес Совнар.

— А тебе какое дело-то вообще?! — вспылила Лахджа. — Я давно не часть Паргорона! Захочу — и просветлюсь! И не твое кошачье дело!

Почему-то это Совнара успокоило. Он издал насмешливое урчание, лизнул лапку и снисходительно сказал:

— А, ну да, плевое дело же.

— Ну да, — кивнула Лахджа. — Делай добрые дела сюда, говори вежливые слова туда, да бабок через дорогу переводи — и не в Банк Душ, а в аптеку… в аптеку, я сказал!

На последних словах она придала лицу схожесть со святым Эммидиосом, голос тоже изменила, и они с Совнаром в унисон засмеялись.

Майно сидел по другую сторону стола и внимательно глядел на Совнара. Волшебник не слишком радовался визитам паргоронского банкира, но когда тот все-таки заглядывал, старался извлечь полезную информацию. Это полезно для монографии… и в целом.

— Между прочим, Совнар, о грядущем прибавлении я сама узнала только вчера, — заметила Лахджа. — Это просто так совпало, что ты именно сегодня решил нас навестить, или над нами летает твой спутник-шпион?

— Совпало, совпало, — успокоил ее Совнар. — Не переоценивай себя и свое потомство, Лахджа, мне нет дела до того, что ты там исторгаешь из своей утробы.

Астрид издала обиженное сопение. Котя Соня ее предал.

— Странно как-то совпало, — не унималась Лахджа. — Может, прямо над усадьбой висит невидимый злобоглаз?.. Смотрит на нас, разглядывает… а ночует в сортире. Бежит ночью Астрид в туалет, сверкая пятками, чтобы карташехен не утащил, а там он. Злобоглаз. И Астрид сидит и думает — как будто смотрит кто… смотрит через щели туалета… а там нет никого… и она даже не догадывается, ГДЕ он!

— Мам, я твоих страшилок давно не боюсь, — фыркнула Астрид. — Ты постоянно врешь.

— Зато Вероника боится, — довольно улыбнулась Лахджа, глядя на дрожащую дочь.

Ты ужасная мать.

Вот и нет.

— Ну не бойся, моя хорошая, иди к маме! — распахнула она объятия. — Я же пошутила! Нет никакого злобоглаза… нет же, да?.. нет же, Совнар?..

Совнар даже не удостоил ее ответом. А вот на Веронику поглядел очень внимательно. Он спрыгнул со стола, уселся рядом с девочкой и сказал:

— Не бойся, малышка. Духи и демоны совершенно не страшные. Не страшнее всех остальных.

— Я бы попросила, многие довольно страшные, — потрясла пальцем Лахджа, все еще обнимая Веронику. — Думаешь, я ее пугаю просто так? Я ее пугаю, чтобы она не призы… кха-ха-а-а!.. поперхнулась что-то…

— Жалкое зрелище, — покачал головой Совнар. — Ты здесь совсем раскисла, в мире смертных.

— Так заметно, да?..

— Весьма. И твои методы обучения никуда не годятся. Позволь старому котофею показать твоим детям мир духов и демонов во всем его великолепии.

— Ну не знаю, по-моему, это не очень хорошая…

— Давай!.. — аж подпрыгнула Астрид. — А мы прямо в Паргорон пойдем?!

— Нет! — рявкнули хором Майно и Лахджа.

— Нет-нет, начнем с малого, — покивал Совнар. — Просто погуляем по окрестностям, по вашему же собственному поместью, и посмотрим его… астральный мир. Глубокий астральный мир. Я покажу вам, что бояться или совсем нечего, или придется бояться… всего сразу. И лучше бы вам выбрать первый вариант, если не хотите с годами обезуметь. Это касается младшенькой. Старшенькая-то из наших, конечно… но тебе это тоже будет полезно.

Лахджа и Майно тревожно переглянулись.

— Да что там обсуждать — духи и духи, — немного ревниво произнесла Лахджа. — Я и сама могла бы…

— А я их не видела! — выпалила Астрид. — Только дедушку на чердаке, а он даже не каждый день появляется!

— Будь ты поумнее и поосмотрительней, я бы тебе показала их давно! Но ты же и так лезешь в каждую дыру!

— ПОКАЖИ МНЕ ДУХОВ!!! — сорвалась на визг Астрид.

Лахджа потерла виски. Суть Древнейшего, дочь своего отца. Она откинулась в шезлонге, взяла кисть винограда и сказала:

— Ладно, Совнар, но далеко не уводи. И поклянись, что не навре…

— О Древнейший, Лахджа, ты же уже оставляла со мной эту кнопочку, — потерся о ногу Вероники Совнар. — Что за глупое недоверие?

— Да мало ли… ходите все сюда, всем что-то надо…

— Я их котофей, — отрезал Совнар. — Я еще у колыбели обеих твоих дочерей обещал, что буду их оберегать. Лахджа, ты просто в силу возраста не понимаешь, что у бушуков тоже есть своего рода кодекс. Не такой писаный и жесткий, как у гохерримов, но мы не обижаем несовершеннолетних.

— А как же похищения? — насторожился Майно. — Я слышал много…

— Мы забираем тех, от кого отказались родители. Прокляли их, бросили в лесу, послали к бушукам.

— Это расхожее выражение — «иди к бушукам»…

— Мы не виноваты, что люди не следят за своим языком и не знают веса собственных слов, — сказал Совнар. — Кстати, Астрид, это тебе первый урок. Если люди не ценят своих детей и посылают их к демонам — мы вправе их забрать.

— Слышала, мам? — спросила Астрид.

— Я не посылала тебя к демонам. Но если уж сильно захочешь — твоя родня тебя ждет.

— А вот этого не надо, — попросил Совнар. — Пойдемте лучше, малышки, погуляем, покажу вам секреты мира по ту сторону изгороди.

Вероника с готовностью затопала следом. Астрид с некоторым вызовом посмотрела на родителей и тоже побежала за рыжим котом. Жалко, что Копченый сразу после завтрака ушел домой, а то бы она и его позвала.

Может, мне с ними пойти?

С Совнаром они в безопасности. И у Астрид есть Луч Солары. Но… Матти, присмотришь с воздуха?..

Кр-ра-а!..

Тифон тоже поднялся, встрепенулся и лениво затрусил за детьми. Достаточно близко, чтобы в случае чего защитить, но не настолько, чтобы это казалось конвоем. Надо давать детям немного пространства, тем более, что с ними и правда Совнар.

Астрид выходила за изгородь почти каждый день. Должно было случиться что-то невероятное, чтобы она с утра до вечера ни разочка не покинула усадьбу, не сбегала в лес, на речку или в гости к соседям. Про школу и говорить нечего. Но сегодня она открывала калитку с каким-то новым волнением, словно именно сейчас, именно в сопровождении Совнара снаружи окажется не привычное, известное всю сознательную жизнь поместье, а что-то новое и таинственное.

— Пьивет, калитотька, — застенчиво сказала Вероника. — Пьивет, гьюса. Пьивет, биёзка.

Вероника вот пока не настолько часто гуляла за пределами усадьбы, и всегда в сопровождении родителей или старшей сестры. Астрид дернула ее за руку и строго велела:

— Объекталей не оживляй.

— Лядна.

У Совнара чуть заметно дернулось ухо, но он ничего не сказал. Астрид запоздало вспомнила, что мама не велела болтать о штуках Вероники, но ладно, что уж, это ж котя Соня, он наверняка и сам давно все знает.

Тем более, что они как раз прошли мимо пасеки, где с ворчанием возился плюшевый мишка. В отличие от принцесс-волшебниц и бумажных человечков, которые давно перестали двигаться, игрушечный медведь отлично себя чувствовал и даже обзавелся именем.

С легкой руки мамы он стал зваться Налле. Поначалу жил в доме, вместе с Вероникой, но постепенно переселился в лес. В нем заговорил дух дикого лесного медведя. Но в то же время он оставался и детской игрушкой, поэтому радовался, когда его навещали Астрид или Вероника, да и сам постоянно заглядывал в гости, причем почему-то всегда к обеду.

Как он ест, не понимал даже Дегатти. У объекталей нет нормального организма, внутри там по-прежнему опилки. Но вот, ест как-то. Жрет даже. Уплетает мед за обе щеки, а внутри ничего не прибавляется, и мишка не портится.

Куда оно уходит?

Впрочем, в этом нет ничего особенного. Объекталей из-за того и создают, что они проявляют разного рода стихийную магию. Не просто искусственные слуги, но по сути живые, разумные артефакты. Только не очень предсказуемые и довольно независимые, поэтому и не вытеснившие големов и духов-служителей.

Этим летом в поместье Дегатти снова начала действовать заброшенная пасека, в ульях опять завелись пчелы, которых прежний хозяин поместья держал… для всяких целей. Папа их возрождать не стал, ему с пасекой возиться не хотелось, мама тоже интереса не проявила, а вот случайно родившийся объекталь…

— Привет, Налле! — поздоровалась Астрид.

— Привет, Астрид, — степенно кивнул мишка, вынимая рамку из улья. — Хочешь меда?

Совнар глянул на него с любопытством, но снова ничего не сказал. Вместо этого он распушил усы, и мир вокруг как будто… вздрогнул. Как будто вовсе и не изменился, но Астрид вдруг заметила в воздухе кроме пчел еще и каких-то светящихся хихикающих крохотулек. В груди на секунду екнуло — не вернулись ли ее астридианцы?.. а, нет, это не они… даже не похожи…

— Мир вокруг кишит жизнью, девочки, — сказал Совнар. — У нас, бушуков, есть красивый обряд, который мы называем делопосвящением. Вы не бушучки, поэтому никогда через него не пройдете, но перед делопосвящением мы учим своих детей всему, что следует знать добропорядочному демону.

Мимо пробежала призрачная белка. Вероника уставилась на нее с раскрытым ртом, и даже Астрид, которая иногда и без помощи Совнара замечала в лесу духов, восторженно ахнула.

— Обычные смертные этого не видят, но достаточно научиться правильно смотреть, чтобы вместо одного мира получить в свое распоряжение великое их множество, — продолжал Совнар. — Ты, Астрид, и без меня бы рано или поздно научилась… живи ты в Паргороне, давно бы это умела, но здесь твое развитие немного замедлилось. А вот с тобой, кнопочка, будет посложнее, но кровь твоей матери должна помочь и тебе. Кстати, твою мать этому учил именно я.

Лес вокруг постепенно сгущался. Астрид и Вероника шли на северо-запад — туда, где сходились земли дедушки Инкадатти и дяди Олиала. Эльфов почему-то невежливо называть по фамилии. Копченый объяснял Астрид, почему это так, но она не очень поняла, и Копченый в конце концов просто сказал, что лучше называть либо только по имени, либо по фамилии, но обязательно добавляя «бессмертный». Эльфы любят, когда к ним так обращаются.

— Но вы ж не бессмертные, — сказала тогда Астрид.

— Мы почти бессмертные, — недовольно поправил Копченый.

— Может, каждый раз, когда вас называют «бессмертными», вам прибавляется день жизни?

— Нет. Иначе мы бы законодательно обязали всех нас так называть.

Совнар показал девочкам, кто живет среди стеблей травы, в дуплах и кронах деревьев. Показал духов, что струятся меж воздушных потоков. Показал мелкую нечисть, что таится в тенях и выжидает момента что-нибудь утащить.

— Смотрите на мир, — говорил он. — Чувствуйте его многогранность и многослойность. Это как… м-м-м… ряд окон из стекла разного цвета. В зависимости от того, между какими окнами вы находитесь, определяется то, что вы увидите через эти слои. Ваши родители это умеют, не худо бы и вам.

С ветки свесился уродец, похожий на мартышку с глазами-плошками. Он уставился на Астрид, уставился на Веронику… но Совнар зашипел, и уродец отскочил назад, спрятался в… тенях?.. зарослях?.. непонятно.

— Это дух Припирун, — сказал Совнар. — Формально — демон, но по сути — просто астральная шваль, матоха. Такие везде водятся, мы их за равных себе не считаем.

— А что он делает? — спросила Астрид.

— Делает так, чтобы у смертных припирало. Если ты идешь-идешь, и в самый неожиданный и неудобный момент у тебя вдруг припирает — это подкрался Припирун.

— Какая-то подлая работа.

— Ему нравится. Многие духи живут как-то так — делая что-нибудь глупое и бессмысленное. В этом смысл их жизни, так они получают энергию. У тебя вот приперло, ты запаниковала, а он поймал на лету энергетический выплеск. Твой страх, твой стыд, прочие негативные эмоции. Так и живет. Настолько мелким демонам больше и не нужно. Вон, посмотрите на вон тех… не прячьтесь, глупые матохи!

Из кустов опасливо таращились два других уродца. Совсем крохотные, с остренькими коготками, покрытые будто малюсенькими язвочками. Астрид при их виде невольно почесалась, а у Вероники лицо стало страдальческим.

— Это Почесушка и Зудявка, — поведал Совнар. — Тоже мелкие пакостные духи. Вызывают внезапную чесотку. Но при этом Почесушка — в определенном месте, и она проходит, если почесать, а Зудявка — неизвестно где, и можно сколько угодно чесаться, но ничего не проходит.

Астрид поглядела на Зудявку с ненавистью и спросила, зачем они такие разные.

— Просто Почесушке нужна энергия удовольствия, — объяснил Совнар. — Он делает вам неприятно, а потом вы это исправляете простым почесыванием — и он греется в ваших эмоциях. А Зудявке нужна энергия раздражения. Чем дольше вам неприятно, тем приятней ему. Но поскольку они совсем мелкие духи, раздражение и удовольствие они несут тоже мелкие — более сильные им не переварить.

Еще Совнар показал девочкам камнегномиков. Совсем крохотные, они как раз пересекли тропинку, и каждый тащил за спиной камешек. При виде детей гномики тоже было дернулись к ним — и тоже разбежались, когда на них зашипел Совнар.

— Эти подкладывают камешки смертным в обувь, — пояснил он. — Человек ходит, а на его следах остается энергия боли и досады. Крохотные капельки энергии. Гномики бегают к этим следам и собирают ее.

— Зачем все они это делают? — не поняла Астрид. — Почему не что-то хорошее?

— Чтобы смертные страдали, Астрид, — объяснил Совнар. — Это важное и нужное дело.

— Почему?

— Потому что через страдания их души очищаются. Они становятся более…

— Добрыми?

— Вкусными. И выгодными. Мы с тобой демоны, Астрид, и нам от этого прямая выгода. Вот эти все — самые маленькие и жалкие из духов. Крохоборы. Они даже на низших демонов не тянут, поэтому и живут прямо здесь, среди смертных.

Вероника посмотрела на Астрид. Она слушала очень внимательно, но ничего не понимала.

— Все они либо паразитируют, либо добиваются знаков внимания, — сказал Совнар. — Делают что-то или полезное, или условно-полезное, или шантажируют смертных. Домовые духи могут начать шалить, если их не умиротворять подношениями. Водяные могут топить людей — опять же ради внимания и подношений. А вот сейчас я покажу вам лешего… эй, выходи, не прячься, я тебя вижу. Я совершенно мирный кот.

Кусты зашевелились, и из них выглянула испуганная рожица. Был то не леший, а скорее лесовичок — ростом чуть побольше Вероники, с зелеными волосами и веточками вместо ушей и носа.

— Ага, это не леший, а один из его детей, — заметил Совнар. — Они поопаснее для вас, малышей, потому что любят пошалить. Завести в чащу, запутать, поиграть. Обманывать криками, аукать. Ночью заманивают блуждающими огоньками в овраги и топкие места.

— Я так не делаю, — заверил лесовичок. — Колдуны следят…

— Вот видишь, Астрид. Если б колдуны не следили — делал бы. Как делают в остальных частях света, где колдунов не так много.

— Это… слишком… жесткое утверждение, — отвел взгляд лесовичок. — Мы разные бываем. Я могу идти… господин?..

— Можешь, — смилостивился Совнар.

Лесовичок исчез в кустах, а Вероника машинально дернулась следом.

— Это неглубокое погружение в астрал, дети, — сказал Совнар. — Я мог бы показать вам мир снов, зазеркалье, глубокие слои Сумрака. Даже вы сами сможете измениться там, потому что мы сами настолько же многослойны, как и то, что нас окружает. Мы, бушуки, считаемся колдунами-иллюзионистами, но на самом деле мы скорее… хотя вам это не нужно. Как-нибудь в другой раз, да, кнопочка? Я тебя всему научу. И тебя, Астрид.

— Мама говорит, что если видеть слишком много, то оно тебя тоже сможет увидеть, — вспомнила Астрид.

— Это так. Поэтому я научу вас… но как-нибудь в другой раз. А пока что… тебе волноваться не о чем, Астрид. Тебе мало кто осмелится навредить, ты гораздо сильнее всех этих духов.

— А Вероника? — заволновалась за сестру Астрид.

— Что-то мне подсказывает, что это нам стоит волноваться насчет нее, — пристально посмотрел на малышку Совнар. — Да, кнопочка? Я тут днями разговаривал с моим господином… это правда, Астрид?

Астрид понимающе прищурилась. Ах вот оно что. Вот чего котя Соня пришел попить чай и повел их в лес погулять. Дядя Фурундарок все-таки проболтался…

— Что там случилось, Астрид? — подошел ближе Совнар. — Мой господин поведал мне любопытную историю, но… мне до сих пор не верится. Даже сейчас, когда я сам вижу, что эта кнопочка немного похожа на кульмината… там, в глубоких слоях. Но, конечно, это не кульминат, а просто… что-то непостижимое…

— Ага!.. — вылезла из кустов Лахджа. — Вот оно что! Я так и знала, Совнар! Вот ты чего заявился! Увел детей…

— А я тоже догадалась, тоже догадалась! — заверещала Астрид. — Я первая сама догадалась еще раньше тебя!

Совнар недовольно повел ушами. Лахджа. Как она ухитрилась от него спрятаться? Что она догадалась — это понятно, он даже немного удивился, когда она отпустила детей в сопровождении всего лишь птицы и собаки, да и тех где-то в отдалении.

Но он-то думал, что без труда сможет ее отследить.

— Лахджа, мы просто гуляем и разговариваем, — заверил бушук. — Как ты от меня спряталась?

— У фамиллиарства есть свои преимущества, — отказалась раскрывать карты Лахджа. — А тему не меняй. Что ты знаешь о моей дочери?

— Да, тё ты знаес? — спросила Вероника.

— Что ребенка с таким большим талантом должны взять на воспитание истинные повелители колдовства.

— Я не отдам дочь бушукам.

— Лахджа, я твой друг, а Паргорон — твой дом. Почему ты так противишься?

— Потому что твой второй господин стоит на низком старте, ожидая, когда я пересеку границу. В Паргороне меня сразу выпотрошат. И я не отдам дочь туда, где не смогу ее навещать.

— То есть дело только в этом?

— Ну… и муж против.

— Я против, — вылез из кустов и Майно.

— А ты как от меня спрятался? — еще сильнее насторожился Совнар.

Он не начинал серьезного разговора, пока они с девочками не покинули территорию поместья. Прекрасно знал о Ме Землевладельца, и что у Лахджи здесь почти что гхьет. Но коварный смертный колдун с его демонической рабыней все-таки как-то сумели подобраться так, чтобы Совнар не заметил… а ведь это всегда была его прерогатива!

— Ладно, Лахджа, давай начистоту, — сказал старый банкир. — Рассказывай, что творится с твоей младшенькой.

— Ничего особенного, Совнар, — улыбнулась Лахджа. — Ты меня спрашиваешь о внутрисемейных делах — разве это красиво?

— Лахджа, дорогая моя Лахджа, — подошел поближе Совнар. — Мне всегда хотелось считать тебя частью моей семьи. А меня — вашей. Я же вам не чужой.

— А что конкретно тебе сказал Фурундарок? — осведомился Дегатти.

— Довольно странные вещи, — уклонился от ответа Совнар. — Безумные. Я бы не поверил, если бы не знал, насколько мой господин не склонен к фантазиям. Он на редкость здравомыслящий демон.

— Это было просто недоразумение, — сказала Лахджа. — Дети нашли какой-то артефакт… одноразовый… И вот так, случайно…

— Лахджа, я еще в тот раз забрал у тебя Часы Правдивых Глаз, — напомнил Совнар. — Не лги мне так нагло. Ты хочешь, чтобы я продолжал тебе помогать и хорошо к тебе относиться?

Лахджа и Майно стремительно обменивались мыслями. Астрид подозрительно косилась на котю Соню, прикрывая собой Веронику. Из гущи ветвей снова высунулась рожица лесовичка.

Он все равно рано или поздно узнает. Он теперь будет вынюхивать. А Вероника все чаще делает… штуку.

Да и это уже секрет Полишинеля. Вератор знает. Мэтр Паганотти знает. Фурундарок знает. Еще… кто там еще знает?..

А через несколько лет так или иначе узнают все. Когда она поступит в КА.

Тем временем Веронике стало скучно. Она выглянула из-за Астрид и спросила:

— Ма-ам, а када дамой? Я кусять хотю… и на гойсёк.

— Сейчас, ежевичка, дядя Совнар пойдет домой, и мы тоже пойдем, — рассеянно сказала Лахджа.

Вероника устало вздохнула, шагнула к Совнару и сказала:

— Ухади, позялюста.

И Совнар пропал. Прежде, чем кто-либо, в том числе он сам, успел что-то сказать, рыжий кот растворился в воздухе.

Майно крякнул. Лахджа выпучила глаза, проводя руками по лицу. Астрид издала неопределенный звук и уставилась на сестру.

— Я надеюсь, что Совнар не обиделся… — пробормотала Лахджа. — Я очень надеюсь, что Совнар не обиделся…

— Пидемте, — взяла за руки маму с папой Вероника. — Пидемте кусять и писить.