Семья волшебников. Том 2

Глава 11

Вероника сидела во главе стола, как маленькая принцесса. У нее на голове была тиара из цветного стекла. С тремя зубцами, потому что сегодня ей исполняется три года.

Год назад Вероника еще не понимала, что у нее день рождения, и просто радовалась, потому что все радовались, дарили ей всякое и напекли кучу сладостей. Но в этот раз она уже осознавала, что это ее праздник, что это в ее честь сегодня все радуются.

И концепцию деньрожденных подарков она тоже уже понимала и всячески приветствовала.

Она складывала их сообразно некоему порядку, понятному только ей. Сортировала не по размеру, не по цвету и уж точно не по стоимости, о которой знать не могла, но по какому-то загадочному принципу. И когда мама, увидев, что одна кучка сейчас развалится, попыталась переложить подарок в другую, Вероника сердито вернула его на место.

— Мама, это миська, — объяснила она. — Миська дозен быть тут, месте с каандасами и сякаладкой.

— Почему? — заинтересовалась мама.

— Пусть исует и кусяет сякалад, — серьезно объяснила Вероника.

Гостей пришло довольно много. Волшебники Радужной бухты часто наносят друг другу визиты, а чей-то день рождения — хороший повод собраться большой компанией. Но поскольку в этот раз день рождения был у маленькой девочки, усадьба кишела детьми. Явились младшие Пордалли, Рокуалли, Янгетти и Коразетти, Астрид привела двух орчат и темного эльфенка, а из Валестры портировалась Сидзука с Мамико.

Технически она больше не Сидзука. Чтобы Хальтрекарок ее уж точно не нашел, она прошла обряд наречения и взяла новое имя. То, что на Земле называют крестильным именем, а на Парифате — истинным. Однако суть истинного имени в том, что оно секретное, его хранят в глубокой тайне именно для того, чтобы нечисть и злые колдуны не могли причинить вреда. Так что для всех окружающих Сидзука по-прежнему Сидзука, а как ее теперь зовут по-настоящему — знает только она, да жрец, что ее нарекал.

Даже Вератор и Мамико, возможно, не знают.

Веронике повезло родиться во время весенних каникул, аккурат за день до фестиваля Бриара, так что гости пришли с самого утра. На лужайке поставили стол с угощением, дети играли в подвижные игры и пытались купаться в пруду, но родители запрещали, потому что в день Хрустального Волка вода еще слишком холодная.

Сидзука попивала через трубочку эликсир жизни. Явилась она такой наряженной, словно ее пригласили не на детский день рождения, а как минимум на прием в Гексагоне. Повторно выйдя замуж и поселившись в Валестре, она снова стала ощущать себя столичной штучкой, хотя и сетовала невзначай, что рядом с Токио, а уж тем более Мпораполисом эта Валестра — деревня, захолустье.

И однако важности в ней заметно прибавилось. Да, Вератор — не демолорд, но он великий волшебник, лауреат второй степени. Их в мире всего девятнадцать. Рассудив как следует, Сидзука решила, что лучше быть единственной женой лауреата второй степени, чем одной из двухсот наложниц в гареме Темного Балаганщика.

— …Их сейчас всего девятнадцать, — произнесла мечтательно Сидзука. — Меньше, чем пальцев на руках и ногах. Представляете?.. Конечно, представляете. Лахджа, ты не помнишь, сколько сейчас лауреатов третьей степени?

— Не помню, — любезно ответила Лахджа. — Дорогой?..

— Так, профессор Мунк в прошлом году умер, значит… сто шестьдесят шесть, — ответил Майно, играющий в манору с Пордалли. — Через десять… да, десять дней будет сто шестьдесят семь.

— А, сто шестьдесят семь… — втянула еще эликсира Сидзука.

Она теперь старалась выпивать по бокалу каждый день. Или просто глотала пилюлю жизни. Вопреки ее страхам, после расставания с Хальтрекароком она не превратилась мгновенно в сорокалетнюю, но биологические часики явно снова затикали. К счастью, у Вератора и пожар к деньгам, а среди его друзей есть отличные алхимики, так что изменилось для Сидзуки не так уж много.

— Так… а следующую вторую степень когда будут вручать? — осведомилась Лахджа.

— Через год, — рассеянно ответил Майно, делая ход маной Земли.

Лахджа поджала губы. Рановато. Монографию ее супруг еще не закончил, деканом так и не стал… наверняка найдутся кандидаты получше.

Ну и ладно. Чего ей рядиться с Сидзукой? В конце концов…

— Жду не дождусь увидеть, каких успехов добьется Мамико… — протянула Сидзука. — Она у меня уже лучшая ученица в классе. Да что там в классе!.. в Валестре!.. ее уже на арифметические турниры зовут… и на конкурсы по стихосложению.

— Как здорово, — порадовалась Лахджа. — Как тебе повезло.

— Поэтому мы ненадолго, Мамико надо готовиться, — с хлюпаньем опорожнила бокал Сидзука. — Завтра фестиваль Бриара, она участвует в детском соревновании.

Мамико тем временем с визгом убегала от Копченого, которому выпало водить в огробеге. Пещеру огра устроили в бане, и там уже томились Уберта и Гуга. Копченый, которого на самом деле звали Друлион Мантредиарс, очень здорово водил, потому что бегал тут быстрее всех, кроме разве что Астрид, и даже не запыхивался.

Но совсем маленькие дети в огробеге не участвовали, в том числе и Вероника. Ей всего три годика, ее бы быстро поймали, а сама она никого бы не догнала. К тому же она считала необходимым охранять свои подарки, потому что не всем тут можно доверять.

Веронику этому тетя Сидзука научила.

Папа подарил Веронике ночник. В последнее время она почему-то стала бояться спать одна, все время звала к себе Снежка или Токсина, так что Майно Дегатти купил дочери волшебную лампу — с цветными картинками и убаюкивающей музыкой.

Мама подарила Веронике набор для бисероплетения. Тот самый, который Вератор восемь лун назад подарил Астрид. Та подарком не прониклась, забросила его в дальний ящик, и Лахджа во время очередной уборки нашла его даже не вскрытым. Решив, что нечего зря добру пропадать, она подарила его Веронике.

Я просто не могу поверить. Ты подарила нашей дочери старую игрушку.

А что такого? Он даже не вскрыт. Астрид он не нужен.

Ну это как-то… эй, это наша с тобой дочь!

Какая разница?! Подарок даже не был вскрыт! А она любит возиться с… эта штука развивает мелкую моторику!

Веронике понравились подарки папы и мамы. Но гораздо больше ей понравился подарок тети Сидзуки — пижама-кигуруми в виде зайчика. Вероника сразу попыталась в нее влезть, немного запуталась, упала, но попытки не оставила.

Ну а потом гости разошлись, солнце закатилось, а уставшую Веронику уложили спать. Она таки сумела натянуть кигуруми и вся перемазалась солеными ореховыми палочками, которые ей подарила Астрид. На столе мурлыкал песенку ее новый ночник, а Лахджа подтыкала дочери одеяло.

— Ма-ам, а мозя мне змею и кисю? — жалобно попросила та.

Свернувшийся на столе Токсин поднял плоскую голову. Он и так большую часть времени дремал где-то неподалеку от Вероники, поскольку она в этой семье самая маленькая и беззащитная.

— Вероника, тебе нечего бояться, — погладила дочь Лахджа. — Никакая потусторонняя тварь сюда не проникнет.

Это действительно было так. После того инцидента с тенью они с Майно как следует поработали над защитным контуром. Даже нехотя обратились к склочному старикашке Инкадатти, а уж этот-то в печатях толк знает!

А на свадьбе Сидзуки Майно попросил о личном одолжении Кайкелону, и та тоже немного поколдовала. Настроила все так, чтобы демоны из «белого списка» не чувствовали даже малейшего дискомфорта, а вот незваные гости не могли пройти за изгородь.

К сожалению, это не ограждало от той нечисти, которую призвал или хотя бы разрешил войти кто-то из жильцов. Демону очень сложно запретить явиться таким образом, для них это как распахнутые ворота. Но без подначивавшей ее тени Вероника призывала только свои игрушки, так что осень и зима прошли без происшествий.

Да, летом случился визит Эммертрарока, но в случае с ним Майно с Лахджой даже не были уверены, что дело именно в Веронике. Он все-таки и сам демон, так что мог просто заблудиться в Лимбо и случайно забрести в гости к сестрам.

— Так что ничего не бойся, — сказала Лахджа. — Никто тебя не обидит.

— Кьоме свиньи с ягами, — вздохнула Вероника, натягивая поглубже капюшончик кигуруми.

— Какой еще свиньи с рогами? — насторожилась Лахджа.

— Вон той, за окном! Ма-ам, я боюсь!

— Вероника, это не свинья с рогами, — распахнула окно мама. — Это Астрид. Астрид, хватит пугать сестру!

Она перетащила через подоконник старшую дочь, накрутила ей хвост и отняла свиную голову на палке. Астрид надела на нее свой ободок с рожками и показывала в окно, прицепившись к горгулье.

— Ну ма-а-ам, ну чо-о?! — заныла Астрид, потирая хвостик.

— А ничо, — отрубила Лахджа. — Откуда у тебя свиная голова?

— Это тайна, — огрызнулась надутая дочь.

— Ты ее что… фу, воняет!.. ты ее со дна реки подняла?! Зачем ты пугаешь свою сестру?!

Астрид засопела. Ей просто было скучно. В последнее время она поняла, что демону не обязательно спать всю ночь… да и вообще спать не особо-то обязательно, так что она стала ложиться позже и исследовать темный лес. В одном из таких странствий она нашла в реке мэтресс Буженину и не придумала ей применения получше, чем научить Веронику храбрости.

А то что она какая-то трусливая? Пусть готовится к жизни в жестоком мире, населенном Астрид.

На следующий день Астрид ходила обиженная и недовольная. Ее не только наругали и напороли, но еще и лишили поездки к бабушке с дедушкой. Сразу после дня рождения Вероники на Земле Рождество, и мама собиралась взять с собой Астрид, как в прошлом году, но решила, что в этот раз поедет одна.

— Я скажу, что ты заболела, — пообещало демоническое отродье, которое Астрид когда-то называла мамой.

— Но я не заболела! — возмутилась Астрид. — Самоправство!

— В школу иди, — сказала мама. — И не зли меня. Еще раз услышу, что ты обижаешь сестру или детей в школе, накажу тебя по-гохерримски.

Астрид не знала, как наказывают по-гохерримски, но проверять не хотелось.

— Щас каникулы, — пробубнила она. — И никого я не обижаю. Даже Копченого, мы с ним друзья.

— М-да?.. А мне вчера родители Васкельда жаловались, что на него сверху ведро воды вылили. Прямо с неба.

— Это кара Космодана, — с вызовом сказала Астрид. — Он на него нассал.

— Я надеялась, что ты хотя бы скажешь, что он первый начал, — поджала губы мама.

— Что?.. а, да, он первый начал! — обрадовалась Астрид.

— Ладно. И что он сделал?

— Проект!

— Какой проект?

— Ну школьный проект! Нам всем задали перед каникулами, а я делать не стала, потому что это тупо и для малышей, а Васкельд сделал, и такой сделал, что мы все теперь плохо выглядим!

— Стой. Ты не сделала школьный проект?..

— Ну да, но это неважно, Копченый тоже не сделал! Мы все вместе решили не делать, а Васкельд сделал и нас подставил!

— Все решили не делать… — прищурилась мама. — Знаешь, я чувствую ложь. Это несложно, она довольно плохая.

— Ну Копченый-то точно не сделал, — пробормотала Астрид, отворачиваясь.

Лахджа вздохнула. Она решила по возвращении из Финляндии наведаться в школу и узнать, какие у Астрид оценки… какая вообще в Мистерии система оценок. Раньше она как-то этим не интересовалась, а зря.

Демоница присела, посмотрела дочери в глаза и ласково сказала:

— Когда я вернусь, то приду к тебе в школу и перед всеми попрошу за тебя прощения. Скажу: простите меня, что у меня такая тупая дочь. Это редко бывает, чтобы демон был настолько тупым и не был при этом храком, но вот так сложилось. И я скажу другим детям, что если ты будешь снова их задирать, то они могут мудохать тебя толпой. У меня не будет претензий. Хоть ногами.

Астрид почувствовала, как внутри нарастает комок ярости.

— Ты… ты не имеешь ПРАВА!!! — заверещала Астрид так пронзительно, что рядом лопнул бокал.

Лахджа вздрогнула, потому что это прозвучало слишком похоже на бывшего мужа, но спокойно продолжила:

— Имею. Ты моя дочь, так что я могу разрешить тебя мудохать.

До самого вечера у Астрид не было мамы. Бедная сиротинка ушла из дома далеко-далеко и долго гуляла с Копченым по Радужницам и всяким окрестностям, думая о том, как все пожалеют, когда она исчезнет. Плакать будут, тосковать, а поздно. Нету уже у вас никакой Астрид, сгинула навсегда.

— Копченый, а твоя мама тебя мудохает? — спросила Астрид, швыряя камешки в море.

— У меня только папа, — ответил эльф, тоже кидая камешки, но не так хорошо, как Астрид.

— А мама где?..

— Далеко. Я ей не нужен.

— А-а… а я папе.

— Папе?.. — не понял Копченый, который вчера был у Астрид в гостях и видел ее папу.

— Ну… тому, другому папе. Который демолорд.

— Зря я проект не сделал, — вздохнул эльф, потирая ягодицу. — Папа узнал. Теперь жопа после розог пол-луны болеть будет.

— Что болеть будет?.. — не поверила ушам Астрид.

— Поясница, — спокойно повторил Копченый.

— Ты сказал «жопа». Ты сказал. Я слышала.

— Нет.

Копченый глядел на Астрид так удивленно, что та даже засомневалась. Может, и правда, просто ветром навеяло?

— А чо так долго? — спросила Астрид.

— Он в уксусе вымачивает. Ну или в соли иногда.

Астрид поняла, что ее мама не такая уж и злая, хоть и демон.

— А ты знаешь, как наказывают по-гохерримски? — спросила она.

Копченый не знал. И они поспорили, как же все-таки гохерримы наказывают.

— Я думаю, они четвертуют, — предположила Астрид. — Отрезают все вообще. По кусочку. Но ты до последнего жив и все чувствуешь.

— Не, — отверг этот вариант Копченый. — Думаю, они сажают на кол.

— Не, ну это как-то… не по-гохерримски.

— Ну у них же копья есть.

— Но не у всех же.

— Тогда… тогда к паргоронским коням сзади привязывают. И пускают их.

— Лучше, — согласилась Астрид. — У нас кони как раз есть. Думаешь, мама может?

— Что может? Тебя мама хочет наказать по-гохерримски?

— Н… нет. Что за кирню ты несешь? — кинула еще камушек Астрид. Блинков он не сделал, зато булькнул очень противно. — Нет, конечно.

— Да сама ты кирню несешь.

— Что?.. вот сейчас ты точно сказал!

— Что я сказал? — закатил глаза эльф.

Астрид вскочила с камня и затрясла перед лицом Копченого пальцем.

— Ты… ты сказал, что я несу кирню! — завопила она.

— Не говорил я такого, успокойся. Я сказал, что ты неправа.

Астрид замолчала и уставилась на Копченого. Тот смотрел на нее с таким надменно-холодным видом, что Астрид и правда начала сомневаться.

У нее, что, галлюцинации? Это что, начало конца… вот так сходят с ума демоны?.. начинают слышать всякое…

А, нет!.. издевательская искра в глазах!.. дрогнул уголок губ!..

— Я те ща земли за воротник насыплю! — заорала она, бросаясь на Копченого.

Они немного подрались, но не очень жестоко, потому что Астрид сдерживала силу, а то если она ударит Копченого со всех сил, то он в море улетит, а он же не морской эльф, а темный. Так что Астрид вновь милостиво позволила своему приспешнику жить дальше, они помирились и подкрепили силы.

Астрид, у которой с самого утра не было мамы, предусмотрительно взяла в дорогу побольше припасов. Сэндвичи с сыром, бужениной и жареным яйцом. А у Копченого была обычная еда эльфов — огурец, салатик всякий, корешки какие-то и…

— Это чо у тебя, ветчина?.. — не поверила глазам Астрид.

— Нет, — посмотрел на нее удивленно Копченый. — Это эльфийский хлеб.

— А выглядит как ветчина. И пахнет как ветчина. Это точно хлеб?..

— Да, такой хлеб. Эльфийский. Он не черствеет, придает сил и насыщает с одного кусочка.

— Ух ты!.. а дай куснуть!..

— Темным существам его нельзя есть, — отказал Копченый. — Для тебя это отрава.

Астрид расстроилась, потому что пах эльфийский хлеб ужасно вкусно, но вспомнила, как однажды отравилась освященной солью и три дня валялась почти дохлая, и решила, что лучше не рисковать. Тем более, сейчас она далеко от дома, так что папа, мама и Снежок прибегут на помощь нескоро.

Когда у Астрид подошли к концу припасы, и она неохотно вернулась домой, то с огорчением узнала, что никто по ней не тосковал, разыскивать не пытался. Мама просто сказала, что к обеду она опоздала, так что пусть найдет себе что поесть сама. Или енота попросит.

Вот так исчезнешь навсегда, а никто даже не хватится, с горечью думала Астрид, жуя вчерашние сэндвичи. Были они совсем невкусными, но ничего другого Ихалайнен не предложил.

Папа гостил у дяди Пордалли, а мама превратилась в какую-то тварь и ускакала в лес. Она иногда так делает. Астрид немного поскучала, а потом пошла тоже в лес и достала со дна реки еще одну мэтресс Буженину. Пугать сестру она больше не собиралась, но сделать проект же надо. Изначально свиная голова для него и предназначалась, просто потом Астрид решила, что это как-то тупо.

Она выбрала главные ворота усадьбы. Там как раз два подходящих столба. Астрид привязала к одному из них мэтресс Буженину, отошла назад и полюбовалась. Идеально.

Теперь голова свиньи встречала каждый омнибус, карету и дилижанс. Сама же Астрид залезла на каштан и сосредоточилась изо всех сил. Надо постараться. В прошлый раз почти получилось.

Вот, дед Инкадатти идет! Сейчас!..

Астрид изо всех сил сжала кулачки, и мэтресс Буженина открыла глаза и завизжала. Оглушительно, протяжно. Инкадатти вздрогнул, втянул голову в плечи и вскрикнул:

— А, храковы демоны!..

Тля. Не сдох. Астрид надеялась, что он окочурится от страха.

Недавно Астрид гуляла рядом с его усадьбой… ну так, ничего такого не делала, просто гуляла. Но он все равно увидел ее через изгородь и начал ругаться. Он на всех детей ругается, которые мимо ходят, но на Астрид особенно.

Ну и вот. Пусть и сам тоже мимо чужих усадеб не ходит.

О, еще кто-то идет!.. Астрид снова сосредоточилась… а, нет, это папа.

— Привет, пап! — окликнула она с каштана. — Можешь идти, мэтресс Буженина пропускает!

— Привет, Астрид, — остановился у ворот папа. — Какой интересный арт-проект. Мэтр Грымбуг завизжит от страха, когда снова приедет в гости.

Астрид засмеялась. Да, жалко, что мэтра Грымбуга сейчас нету. Он же ботвинник, ему понравилась бы шутка.

Папе она тоже понравилась, но он все равно снял свиную голову, задумчиво посмотрел ей в глаза и сказал:

— Я тут случайно услышал, что у тебя проблемы с успеваемостью. Может, позаниматься мне с тобой?

— Не, мне нормально, — ответила Астрид, спархивая с ветки.

— А мне нет, — строго сказал папа, беря ее за руку. — Даже гохерримы шестьдесят лет учатся в Школе Молодых. Но ее у нас тут нет, так что я сам буду тебя учить.

— А я вайли! — попыталась вырваться Астрид. — Вайли не берут в Школу Молодых!

— Откуда ты знаешь?.. и почему, как по-твоему, вас туда не берут? — спросил папа, выкидывая свиную голову.

— Не знаю! — с вызовом ответила Астрид.

К счастью, сегодня у папы не было настроения корпеть над цифрами. Он проиграл дяде Пордалли в манору, так что ему хотелось размяться на свежем воздухе. Он принес с чердака пару деревянных мечей и вручил один Астрид.

— Понимаю, я тебе не родной отец, — сказал папа. — Но так уж получилось, что ты носишь мою фамилию, и мы семья. Я слишком долго пытался быть твоим союзником, но все-таки должен быть отцом. Иначе, боюсь, тебя ждет судьба ничтожества. А в роду Дегатти не может быть ничтожеств.

Сказав это, папа переменился в лице и как будто немного разозлился. Но Астрид понравилась мысль драться на деревянных мечах, и она уже в нетерпении приплясывала. Она покрепче уцепилась за рукоять, пошире расставила ноги и выкрикнула:

— Ладно, злой лорд! Я убью тебя и заберу твою корону!

— До этого тебе еще расти и расти, — пообещал папа, со свистом рассекая воздух мечом.

В руках Астрид вдруг стало пусто. Меч вылетел и воткнулся в кусты.

— Ща-ща, — невозмутимо сказала Астрид. — Меч вытащу и заберу твою злую корону.

На стук мечей прибежала Вероника. Усевшись прямо на траву, она принялась с восторгом таращиться и хлопать в ладоши.

Драться с папой оказалось непросто. Астрид всегда почему-то думала, что драться он не умеет. Но ей следовало догадаться, что он не просто так таскает в кошеле меч. Почти во всех случаях Астрид проигрывала и лишь пару раз немножко не победила.

Когда она в очередной раз шмякнулась, пропахав носом землю, Вероника счастливо завизжала. Запыхавшаяся Астрид подняла голову и простонала:

— Чему ты радуешься, у нас в семье раскол… Отец избивает дочь…

— Дя! — закивала Вероника.

— А мама еще спрашивает, чо я тебя кошмарю… — пробормотала Астрид, переворачиваясь на спину и раскидывая руки в сторону. — Все, устала…

— Завтра повторим? — спросил папа.

— Нет… да. Я тебя отмудохаю.

— Ну-ну, — снисходительно улыбнулся папа, подхватывая на руки Веронику.

Астрид посмотрела ему вслед с выпяченной губой. Конечно, в манору проиграл, теперь на ребенке злость вымещает. Вон какой довольный, разве что не прискакивает.

Но драться на мечах оказалось весело. Немного грязно и больно, но весело. Если ее будут учить так, то и ничего, Астрид не против. Всяко лучше этой тупой арифметики.

— Отдохни, поешь, а потом мама вернется и будет заниматься с тобой арифметикой, — нанес добивающий удар папа. Обнявшая его за шею Вероника показала сестре язык и захихикала.

А назавтра был день Серебряного Волка, а это второй день фестиваля Бриара. До конца каникул еще целых три дня, в школу идти не надо, и если бы мама Астрид не была такой злюкой, сегодня они бы вместе поехали к бабушке с дедушкой, потусили бы в Порвоо и Хельсинки, а послезавтра вечером вернулись бы домой, и все было бы вообще кудесно.

Но мама не передумала. Не сжалилась. Не смилостивилась.

Она бессовестно бросила Астрид.

— А ти куда? — спросила Вероника, когда мама поцеловала ее на прощание.

— В гости, — ласково ответила та. — Вернусь послезавтра.

— А куда?

— К твоим бабушке с дедушкой. В мой родной мир.

— В Пайгоён?

— Нет, в другой родной. Твоя мама не в Паргороне родилась… в первый раз.

— А мне мозя? — застенчиво попросилась Вероника.

— В следующий раз обязательно, родная, — пообещала Лахджа.

Веронику она сейчас брать на Землю опасалась. Ей три годика — уже достаточно взрослая, чтобы ляпнуть что-нибудь не то, но еще недостаточно, чтобы научить ее держать язык за зубами.

К тому же если Вероника сделает на глазах землян свою штуку, то это тоже придется как-то объяснять. Лахджа была почти уверена, что сотрудники той секретной межправительственной организации оставили в родительском доме жучки. Они уверяли, что отключили все, но стала бы на их месте так поступать Лахджа?

Конечно, она бы оставила хоть что-то.

— Ладно, бесята мои, до послезавтра, — открыла дверь мама. — Доча, ты теперь главная после папы.

— Лядна, мам! — откликнулась Вероника.

— Эй, разве речь не обо мне?! — возмутилась Астрид настолько, что даже перестала кукситься.

— О тебе, — кивнула мама. — Астрид, на тебя вся надежда.

Астрид немного повеселела, зато теперь скуксилась Вероника.

— Не бойся, я защитю тебя, — пообещала ей Астрид, чувствуя ответственность за маленькую жалкую сестру.

Она даже решила никуда сегодня не уходить, хотя вообще-то хотела пойти в гости к Пордалли, или Копченому, или просто на речку купаться. Но теперь нельзя, потому что мама ушла, и Вероника беззащитна.

Конечно, дома остается папа, но на папу нельзя положиться. Он ведь простой смертный… хоть и выбил вчера из Астрид все дерьмо.

Но это просто потому, что она еще не выросла!

Астрид прошла мимо папы, дремлющего в гамаке. Вот, посмотрите на него. Спит. Беззаботно дремлет. Никакой бдительности.

А если прямо сейчас новое вторжение фархерримов?!

И Астрид решила оправдать мамины надежды. Папа должен быть наказан за свою беспечность. И дело не в том, что вчера он вывалял ее в грязи.

Ах если бы дело было только в этом… Нет, дело в принципе.

Принцип, и только принцип ведет вперед Астрид Несокрушимую. Она принесет в этот мир правосудие, как бы ни обливалось сердце кровью. Этот человек не чужой ей, он ее отец, и оттого вдвойне больнее, что придется закидать его…

— Не шали, — приоткрыл один глаз папа.

Залезшая на дерево Астрид испуганно замерла. Снаряд выпал из руки, Совершенная Меткость не пригодилась. Бедная, ни в чем не повинная девочка втянула голову в плечи… но, к счастью, злой папа не успел свершить несправедливую кару. От ворот раздался оклик:

— Майно, ты дома?

Гости. Слава Древнейшему и Кому-То-Там, Астрид спасли вовремя явившиеся гости. По аллее шагали два волшебника — один был дядей Пордалли, а второго Астрид не знала.

Следом за волшебниками ехала нарядная двуколка, а запряжены в нее были… козлы. Деревянные козлы для распилки дров, только с гибкими ногами и почти лошадиной, хотя и тоже деревянной мордой. А рядом шли еще два оживших предмета — переступала тонкими ногами угрюмая рогатина и клацал челюстями огромный дорожный чемодан с сотней маленьких ножек.

Енот Ихалайнен, как образцовый дворецкий, уже стоял у распахнутой двери. Но хозяин усадьбы только махнул ему — погода стояла чудесная, в воздухе веяло весной, а откуда-то из-под гамака появилась бутылка с выдержанным гномьим виски.

— Очень вовремя, коллеги, — ухмыльнулся Майно, наполняя стопки. Енот поставил рядом поднос с сэндвичами. — Я как раз размышлял, что не худо бы позеркалить тебе, Варкундр, и тебе… гм, мы незнакомы, кажется. Майно Дегатти, профессор Униониса.

— Эсверд Анколатти, магистр Нигилиума, — поклонился волшебник, принюхиваясь к сэндвичам. — Рад, очень рад.

— Взаимно, — кивнул хозяин усадьбы. — В манору играете, коллега?

Выпили за знакомство. День-то праздничный, фестиваль Бриара. Майно громко порадовался, что имеет честь принимать у себя таких замечательных чародеев, а они громко порадовались, что их принимает такой радушный хозяин.

Потом они закусили. Майно посетовал, что не может познакомить почтенного Анколатти с супругой, поскольку та — вот незадача! — ровно сегодня отлучилась к родителям. Зато он с удовольствием познакомил его с дочерьми.

Анколатти не знал, что хозяин поместья женат на демонице, так что немного удивился крылатой девочке. Но вслух ничего не сказал и только восхитился ведьминым носиком Вероники.

— А это кто? — застенчиво спросила та, показывая на живые рогатину и чемодан.

— Объектали, — ответил папа. — Пробудившиеся души вещей.

Вероника очень заинтересовалась. Она обошла вокруг рогатины, попыталась залезть верхом на козлы и открыть чемодан. Астрид снисходительно взирала на эту малявку, хотя ей до дрожи хотелось сделать то же самое.

— А зачем они? — спросила Вероника. — Зачем вы?

— Охочусь, охочусь, убиваю, — немного агрессивно сказала рогатина.

— Стевегу вефи, — пробубнил чемодан, не раскрывая рта. — Нофу фозяйфвкфое баваффо.

Разомлевший от виски Анколатти с удовольствием объяснил Веронике, что он закончил Нигилиум — институт, в котором учат оживлять неодушевленное. Больше всего там некромантов и элементаристов, но есть и волшебники вроде него — мастера объекталей.

— Объектали, юная мэтресс, бывают самые разные, — говорил он, жестикулируя стопкой. — Разумные и дикие, искусственные и стихийные. Обретя душу, они, как видишь, видоизменяются, становятся подвижными, обретают некоторый антропоморфизм, а могут обрести и магические свойства. При этом, заметь, объекталь если ожил, то необязательно как слуга волшебника. Он хочет… то есть может служить волшебнику, а может и не служить, это уж как хочет.

Он явно сел на любимого конька. Папе и дяде Пордалли сразу стало скучно, а вот Вероника внимательно слушала, что лучшие объектали получаются из старых вещей, с историей и памятью, что их разумность и способности зависят от того, что предметы пережили за время существования…

Но в конце концов утомилась и Вероника. Она только попросила подарить ей одного объекталя. Ей ужасно захотелось живую игрушку.

— Объектали — не игрушки, — покачал головой папа. — В Парифатской империи они вообще были запрещены.

— Патиму?

— Не помню, честно говоря… Матти, почему?

— Кр-ра-а!.. — тут же захлопал крыльями попугай. — Начиная с Пар-рифатской р-республики объектали считались нецелевым р-расходом маны! К тому же они слишком сильно загр-рязняли эфир-р и часто становились неподконтр-рольны своим создателям!

— Бе, какая чепуха, — фыркнул Анколатти. — Нецелевое расходование маны! Ба-а!.. Да объектали лучше любых артефактов! Их нужно только раз создать, а дальше они обо всем заботятся сами! Они полны магии и желания выполнять свои задачи! Главное — не превращать в объекталей оружие, это опасно.

— Рогатина, — указал пальцем Майно.

— Это не оружие, а охотничий инструмент, — возразил Анколатти.

— А кухонный нож — это…

— Кухонная утварь. Главное — не делать объекталем то, что создавалось как средство убийства разумного индивида. Меч там, арбалет, жахатель…

— Хозяин, когда мы пойдем на охоту? — процедила рогатина, переступая с ножки на ножку. — Мы… мне не терпится… хочу напиться крови!.. убить, убить!.. убить мантикору!..

— Аха-ха-ха!.. — неестественно рассмеялся Анколатти. — Пожалуй, мы и впрямь засиделись. Мы же не чай пить зашли. Коллега, что скажете, составите компанию?

— Куда? — не понял Майно.

— А, мы ж тебе не сказали, — вспомнил Пордалли. — Мы заехали пригласить тебя на охоту. Тебя и твою жену… ну или только тебя.

— Ага, на охоту… — кивнул Майно, нашаривая в кошеле фляжку. — А на кого?.. на мантикору?..

— Да-а-а… — почесал в затылке Пордалли. — Тут в лесах мантикора завелась… у Эсверда, вот, объекталя утащила…

— Рукомойник, — кивнул Анколатти. — Бронзовый.

Майно разлил по стопкам протрезвляющий эликсир. Волшебники разом их опорожнили, и в глазах начало проясняться.

Потом они выпили еще немного. Они протрезвели слишком сильно, пожалуй. Надо было достигнуть некой точки оптимума между абсолютной трезвостью и тем состоянием, когда ноги подкашиваются, а перед глазами скачут бушуки.

— Зачем ей рукомойник? — задумался Майно, наливая друзьям еще. — Ей негде в лесу мыть руки?

— Блестящий был, — поморщился Анколатти, вынимая из сэндвича ломтик огурца и брезгливо отбрасывая. — Очень. Блестящий, волшебный… что еще надо проклятой твари?

— Я с вами! — выбежала из дверей Астрид.

Она подготовилась на славу. На поясе висели кухонные ножи, в левой руке был дровяной топорик, а в правой — мясницкий тесак. Глядя на дочь, Майно подумал, что лет через десять это будет довольно кошмарный демон.

Но пока что это просто семилетняя девочка, которая хочет на охоту.

— Нет, — отказал он.

— ЧТОООО?!

— Астрид, подумай. Если я возьму и тебя — с кем останется Вероника?

— С фамиллиарами.

— Их я тоже оставлю. Всех, кроме коня… и попугая.

— Это тупо! — топнула ножкой Астрид. — Я защищу Веронику от мантикоры!

— Астрид, давай в следующий раз, — попросил папа, поднимаясь из-за стола. — Когда подучишься. Ты даже блок сделать не можешь, какие тебе мантикоры?

— У меня Совершенная Меткость! — в отчаянии напомнила Астрид. — И Луч Солары!

— Он бесполезен против земных чудовищ.

— Ну почему?! Почему?!

— Честно?.. Ты плохо себя ведешь в последнее время. Я не хочу тебя брать с собой на охоту. Охота — для девочек с хорошими оценками и прилежным поведением.

— Я исправлюсь! — взмолилась Астрид.

Но сколько она ни упрашивала, папа отказался ее брать. Он даже заставил дать слово, что она не покинет усадьбу до его возвращения.

— А за старшего останется енот, — нанес папа добивающий удар, вешая на пояс меч.

— Почему он?! — надулась Астрид.

— Дя!.. — сердито посмотрела Вероника.

— Кстати, хороший вопрос, — заметил Снежок.

Пордалли и Анколатти уже ждали у ворот. Майно оседлал Сервелата, ему на плечо сел Матти, и три волшебника поехали на розыски мантикоры.

— Пса точно не возьмешь? — спросил Пордалли. — Он бы нам пригодился.

— У меня две дочки дома одни остаются. Пусть с ними побудет.

— Да ладно, что с ними может случиться в центре Радужной бухты?

— С этими засранками?! Что угодно!

— Да ладно тебе. У нас спокойный район. У тебя полно печатей вокруг дома… слишком много, если спросишь меня, — аж поежился Анколатти. — Что с тобой не так?

— А тебя когда-нибудь навещал бывший твоей жены?

— Ну… один раз, но мы тогда женаты не были…

— А он у нее тоже демолорд? — перебил Майно.

— Демолорд?.. — изумился Анколатти.

— О, я не успел рассказать, — хмыкнул Пордалли. — Ты же не был на той свадьбе?.. ой, скандал был… даже в газетах пропечатали.

— Погоди, — вскинул руку Анколатти. — Погоди-ка. Я… ик!.. я тогда заканчивал магистратуру. Да… нет. Уже закончил, но все еще был в Валестре. Да. Но я помню, помню, читал в газете. И председатель Локателли по дальнозеркалу выступал.

— Вот это было прямо через дорогу от меня, — развел руками Пордалли. — Мы тут весело живем с тех пор, как приехали эти Дегатти. Не надумали переезжать, кстати?

— Ладно, ладно, возьму пса, — проворчал Майно.

Тифон, которому ужасно хотелось на охоту, перемахнул изгородь с оглушительным лаем. Астрид завистливо крикнула ему вслед и едва не грохнулась.

Пока папа ехал вдоль изгороди, Астрид шагала по ней, держа равновесие крыльями, и укоризненно глядела на этого подлого смертного, который смеет называть себя ее отцом. Потом изгородь закончилась, папа и соседи-волшебники поехали дальше, а бедная Астрид осталась, не смея сделать шага. Она дала слово, а нарушать слово нельзя никогда и ни за что.

Ну и ладно. Она и дома отлично повеселится. Потому что раз мамы нет и папы нет, то получается, что вся усадьба в ее распоряжении, и можно делать все, что вздумается. Это не так кудесно, как охота на мантикору или хотя бы закромочные дедушка с бабушкой и снег летом… но все равно неплохо.

Астрид спрыгнула с изгороди. На нее выжидательно таращилась Вероника, которая тоже пыталась залезть, но не сумела и просто топала рядом.

— Пойдем, — сказала ей сестра. — Теперь мы тут главные.