Семья волшебников. Том 2

Глава 15

С началом каникул в гости приехала Мамико, и в усадьбе стало еще веселее. Ее мама и Вератор (папой Мамико его не называла) снова укатили куда-то развлекаться, а дочь до конца лета подкинули друзьям. Благо Астрид приходилась Мамико единокровной сестрой, а места в доме полно, так что никто не возражал. Мамико и сама была только рада, целыми днями бегая везде с Астрид, Копченым, Зубрилой и другими детьми.

— Давайте построим домик на дереве! — фонтанировала идеями Астрид. — У нас будет база!

— Зачем? — не понял Копченый.

— Это кудесно!

— Может, лучше пещеру тогда?

— Пещеру надо рыть, это долго! И у нас тут нет гор!

Лахджа следила за детьми в окно. Те делились на две группы — постарше, с лидером в лице Астрид, и помладше, состоящей из двух младших гоблинят, Вероники и плюшевого мишки. Как-то само так вышло, что Вероника росла в окружении гоблинов, и Лахдже это не нравилось… а уж как это не нравилось ее мужу!..

Нет, с человеческими детьми Вероника тоже играла с удовольствием. Но ребята ее возраста не настолько часто приходили в гости. А вот гоблинов в жизни семьи Дегатти стало многовато.

От этого прибавилось и работы по дому. Готовки, уборки, стирки. Енот в одиночку уже не справлялся, так что нехотя активировал два немтырных талисмана. Безмолвные болваны немного его разгрузили, выполняя черную работу.

А третий немтырный талисман тишком утащила Астрид. В нем почти не было маны, но Астрид уже научилась направлять энергию. Если ты высший демон, это само приходит с возрастом.

Так что вскоре на самом большом дереве в поместье появилась разбойничья база, и шайка Кровавых Потрошителей начала свои ужасные набеги. В основном их добычей становились яблоки, малина и крыжовник, но иногда удавалось найти и что-то поинтереснее.

— Как думаешь, это съедобные грибы? — спросила Мамико, заглядывая под скользкую шляпку.

— Для меня — да, — ответила Астрид.

— И для меня, — тут же слопал один Зубрила. — Но вообще… это… м-да, это поганка.

— Фу, — поморщилась Мамико.

— Мы размениваемся на чепуху, — сказал Копченый. — У нас банда. Давайте грабить и угонять кареты. Как па… паханы всякие.

Зубрила и Клецка закивали. Подобные предложения они всегда поддерживали.

— Будешь нашим паханом, Копченый! — заявил Зубрила.

— Я не хочу быть паханом гоблинов! — запротестовал Копченый.

— Но ты должен. Гоблины хороши как прихвостни, но нам нужен выдающийся лидер, который будет издавать индикты. Например, эльф.

— Точно! — обрадовалась Клецка. — Атаман-эльф! Кудесно!

— Кхм!.. — уперла руки в бока Астрид. — А чем вас демон не устраивает?!

— Демон — это наша боевая мощь, — объяснил ей Зубрила. — Наша держиморда. А эльф — самый бесполезный в бою и вообще во всем, поэтому он харизматичный лидер.

Копченый согласился со второй половиной его слов насчет себя, но не с первой. Астрид тоже в целом согласилась, но нет. Она заявила, что атаманом будет она, потому что иначе она не играет, и Мамико тоже не играет, а если они не играют, то и никто не играет.

Против такой логики не попрешь, но Мамико неожиданно предала сестру, сказав, что будет играть, даже если Астрид не атаман. И вообще она не настаивает, но она немножечко тоже хочет быть атаманом, потому что ей немножечко хочется. Ну вот совсем немножечко.

Астрид совсем растерялась, потому что вдруг поняла, что не для всех очевидно, что она тут самая кудесная, а значит и главная. И она даже подумала, не прийти ли к власти силой, как великие герои древности и лорд Бельзедор… точно, лорд Бельзедор!

— Я должна быть атаманом, и я вам это докажу! — крикнула она, улетев домой.

Она очень скоро вернулась с черным конвертом. В нем был ее самый важный документ после паспорта волшебного существа — письмо, много-много лет назад полученное от Темного Властелина. Письмо, в котором лорд Бельзедор пишет, что много слышал о Астрид Дегатти, причем только хорошее, да еще и признает ее силу, обещая, что в будущем возьмет в приспешницы… не в прихвостни!.. сразу в приспешницы!..

Это был смертельный удар. После этого спорить никто не посмел, а гоблины прониклись к Астрид еще большим уважением, чем прежде. Как следует накупавшись в лучах славы, она милостиво позволила избрать себя атаманом и выпятила грудь сильнее, чем петух Роланд.

И первым своим индиктом атаман Астрид Одноглазая объявила, что давно пора пойти на большое дело. Тем более, что она уже нарисовала карту сокровищ, но пока что под крестиком ничего не закопано. Ну и какой в этой карте смысл?

— Завтра мы пойдем грабить старика Инкадатти, — заявила она, поправляя повязку на глазу. — А сегодня потренируемся у меня дома. Меня папа фехтованию учит.

— Меня тоже, — не пожелал отстать Копченый.

— И меня, — похвастался Зубрила.

— Правда?.. — удивилась Астрид. — А твой умеет? Я думала, он у тебя…

— Ладно, я соврал, — отвел взгляд Зубрила. — Ну чо, тренироваться-то идем?

И они стали подкрадываться к дому Дегатти. Тренироваться в кражах и грабежах лучше там, где тебя в случае палева не выпорют.

Лахджа, конечно, сразу заметила, что к дому подкрадываются грабители. О, это были искусные мародеры. Пес при их появлении даже не гавкнул. Быстрыми перебежками они переносились от дерева к дереву. На четвереньках переползали по земле. Они двигались так, словно родились…

— …Крабами, — произнесла вслух Лахджа, глядя в окно. — Майно, ты можешь не швырять свой халат куда попало?!

— Но ты же тоже швыряешь, — возразил муж.

— Да, но я это делаю грациознее!

— Значит, моя беда в недостатке грации?

— Да. И не разбрасывай по всему дому пустые кружки!

— Это ТВОИ кружки! — возмутился такому поклепу Майно. — Это ты каждый раз где попила, там и бросила!

— Ох, Майно, — уперла руки в бока Лахджа. — Пойми. Я же не могу ходить по дому и ворчать сама на себя: не разбрасывай кружки по всему дому, Лахджа, не швыряй свое барахло где попало. Плохая демоница, плохая. Это было бы чертовски глупо, согласен?

— И поэтому…

— Да. Ты у нас мастер фамиллиаров. Мой господин и повелитель, владелец моей жизни, души и сердца. А значит, ты виноват во всем, что я делаю неправильно. Вот так удобно я живу.

— Так… а ну-ка…

— А кружки надо убрать, — закончила Лахджа. — А то их уже гоблины крадут. Я вас вижу.

— Тикаем! — взвизгнула Астрид, хватая мамину кружку.

Остальные тоже похватали, что попалось под руку, и бросились наутек. Среди добычи оказался в том числе папин халат, и Майно неохотно поднялся с дивана.

— Требую прекратить противоправные действия, — произнес он, легко нагоняя уползающий халат и наступая на полу.

— Нет, мы завладеем чужим имуществом путем свободного доступа, — высунулся из-под халата Зубрила. — По предварительному сговору, в составе преступной группы и с особым цинизмом.

— В таком случае я вынужден превысить пределы необходимой самообороны, — сказал Майно, вытряхивая гоблиненка. — Тифон, сожри их, что ли.

— Помогите! — заверещал Зубрила.

Тифон встряхнулся и принялся лениво гоняться за грабителями. Ему не очень хотелось бегать, был жаркий летний полдень, и его разморило на солнцепеке, но долг есть долг.

Кровавых Потрошителей начал гонять веником и енот. Ему совсем не нравилась эта игра. Однако детям от этого стало только веселее, и дом наполнился хохотом и визгами.

К забаве присоединилась и малышня. Вероника и два гоблина-дошколенка не совсем понимали смысл, но всегда были рады за кем-нибудь побегать.

— Почему у нас дома так много гоблинов? — вздохнула Лахджа, глядя на эту кутерьму. — У соседей вот нету.

— Соседи травят, — серьезно ответил Майно. — Давай и мы потравим.

Возможность потравить выпала уже скоро. Набегавшись и наигравшись, дети здорово проголодались, расселись за столом на террасе и принялись водить носами. Отец семейства в этот раз лично вынес огромную кастрюлю и снял крышку.

Воцарилась тишина.

— Это что? — мертвым голосом спросила Астрид.

— Каша, — ответил папа. — Манная.

— Манная каша на обед?.. — растерялась девочка. — А так бывает?

— Мы сегодня замотались и ничего другого приготовить не успели, — объяснила мама. — Берите ложки.

— А это там комочки, что ли?..

— Возможно. Ты раздави их ложкой — и не будет комочков.

По тарелкам распространилась полезная субстанция. Дети тоскливо уставились на то, чем их часто пичкали в школе, но что они совершенно не ожидали увидеть дома. Там, где они, по идее, должны быть в безопасности.

Гоблинята, конечно, кашей не побрезговали. Они бы и тушеную крысу слопали с аппетитом, и голубя уличного. Но Астрид уже давно подобным не питалась, она повысила свои стандарты. Что же до Вероники, то она немного повозила ложкой, а потом переставила тарелку левее, к плюшевому мишке. Вот он кашу уплетал за обе щеки.

— Нихатю, — сказала Вероника. — В Пайгоён ее, ко всем бушукам.

— Ну что ты, милая, каша полезна, — сказала мама, отнимая тарелку у мишки и целясь ложкой в рот дочери. — И где ты нахваталась таких выражений, у гоблинов? Смотри, сейчас прилетит птичка… а?..

Ложка из руки пропала.

…Демолорд Каген сидел за своим огромным столом. Он сводил годовой баланс, а тот никак сводиться не хотел, и Паргоронский Купец все сильнее злился. От него требовали отчетность за израсходованные активы, и прямо сейчас перед ним восседали Лиу Тайн и Гаштардарон. Клубящийся Сумрак и Рыцарь Паргорона внимательно изучали отчеты Банка Душ, сверялись со своими собственными данными, проверяли расходы на разведывательную сеть и армейское снабжение.

— Не хватает миллиона условок, — в очередной раз произнесла Лиу Тайн. — Что скажешь, Купец?

— Сейчас разберемся, — проворчал бушук в цилиндре. — Не торопи меня, Сумрак, бухгалтерия не терпит суетливости.

— Мы можем просто восполнить недостачу… известным способом, — произнес Гаштардарон, хрустнув шеей. — Это будет полезно для легионов во всех отношениях.

— Заманчиво, — согласился Каген. — Но пропавший миллион это не вернет. Если лодка прохудилась, надо в первую очередь заткнуть дыру, а уж потом вычерпывать воду.

— И прямо сейчас в наличии нет миров, где мы можем невозбранно взять такую сумму, — добавила Лиу Тайн. — Нужен повод для вторжения, ты знаешь правила.

— Знаю… но мы можем…

— Гаштардарон, без веского обоснования мы начнем вторжение, только если сам Древнейший явит нам знамение, — мягко произнесла Лиу Тайн.

— А, ну да…

Гаштардарон запнулся и моргнул. Ему в ладонь упала ложка с манной кашей. Он посмотрел на нее, перевел взгляд на Кагена, на Лиу Тайн, снова на Кагена…

— Купец, что за шутки? — спросил гохеррим.

— Это не я, — ответил бушук, поправляя монокль.

Гаштардарон хмыкнул. У Лиу Тайн чувство юмора отсутствует… Каген им тоже не славится, но все-таки его Гаштардарон в этой роли представить мог… с трудом, правда.

— Клюзерштатен, ты здесь?.. — повертел головой Рыцарь Паргорона.

— Он был утром, но давно ушел, — проворчал Каген. — Выбрось ты эту ложку, что ты в нее вцепился…

И тут в руку Гаштардарона упала еще и тарелка. Маленькая, расписанная цветочками детская тарелочка, полная манной каши.

Повисла тишина. Каждый пытался понять, откуда это взялось. Все искали инерционный след, что всегда следует за призывом или телепортацией, но не могли уловить.

— Видимо, Древнейший сказал свое слово, — наконец произнес Гаштардарон.

— И что это значит? — осведомился Каген.

— Что мы каши мало ели для вторжения, — мрачно сказал гохеррим, суя в рот ложку. — Тьфу, с комочками… да, это точно критика.

Лиу Тайн смолчала. Ее взгляд не отрывался от детской тарелочки.

— Неть, — замотала головой Вероника, изгнав еще и тарелку. — Хатю куитьки.

Прямо перед ней из воздуха возникла жареная куриная ножка. И вся взгляды обратились к девочке. Удивленные и завистливые одновременно. Гоблинята зашептались, Зубрила поправил очки, Астрид сняла атаманскую повязку и облизнулась.

Копченый от манной каши тоже отказался. Да и вообще ему что-то домой захотелось… он, в отличие от гоблинов, уловил тонкий намек.

— Спасибо за угощение, бессмертная Дегатти, — поклонился он Лахдже. — Позволено ли мне будет посетить место, о котором не следует упоминать?

— Да, можешь не спрашивать, — махнула рукой демоница.

Ее сейчас куда больше заботила Вероника, начавшая использовать свои загадочные силы ради капризов. И в этот раз она не только призвала, но и изгнала, а это уже что-то новенькое.

Этак она может и саму Лахджу, разобидевшись, загнать куда-нибудь к черту на рога…

Зато Майно аж светился от гордости. Лахджа недовольно покосилась на него, посмотрела на грызущую курицу Веронику и послала недовольную мысль.

Что ты так сияешь? Как воспитывать ребенка собираешься? Она так совсем от рук отобьется. Вырастет самодурским магиозом, и весь Парифат раком поставит. Помнишь, мы фильм смотрели, «Кэрри»?

Лахджа, я прекрасно знаю, что такое самодурский магиоз.

Чудесно, что ты знаешь. А делать-то что будем?

То же, что и раньше делали.

То есть ничего?

А что ты предлагаешь? Все-таки заковать в короний? Просто наблюдаем, приглядываем и ждем, пока дорастет до КА.

Может, начнем ее учить уже сейчас?

Это можно. Но все-таки давай подождем хотя бы до четвертого дня рождения, сейчас она ничего не поймет. Призыв курицы и изгнание манной каши — беда невелика. Я бы и сам так сделал, если б мог.

— Вероника, не очень красиво есть в одиночку курицу, пока все остальные едят манную кашу, — с надеждой произнесла Мамико.

— Ладно, я скажу начистоту, — возвысила голос Лахджа, пока Вероника снова не начала чудить. — Дети, вы задолбали каждый день у нас жрать. Мне следовало сразу сказать прямо, но я не сделала этого, потому что хотела поиздеваться.

— Как-то слишком начистоту… — пробормотала Мамико.

— Тебя это не касается, — успокоила ее Лахджа. — Ты мне почти как родная дочь. А вот кормить каждый день ораву соседских детей я больше не могу и не хочу. Вы можете иногда заходить в гости и угощаться… но не столоваться же каждый день! У вас есть своя мама, пусть она вам и готовит.

— Поэтому мы сегодня ели вот это? — упавшим голосом спросила Астрид. — Мама, ты демон. Но от тебя, папа, я такого не ожидала. Как ты мог?

— Меня заставили угрозами и шантажом, — солгал отец.

Трус и подлец! Признайся честно, что это была твоя идея!

Зачем мне признаваться честно, если я все могу свалить на паргоронского демона? Ты бы тоже свалила, если б была на моем месте.

Резонно.

Гоблинята пошептались и согласились, что немного злоупотребили гостеприимством. Они наперегонки опустошили кастрюлю и вежливо распрощались. Лахджа невольно вздохнула с облегчением.

Пока она собирала тарелки, Майно понес на кухню пустую кастрюлю. Потому что кастрюля всего одна, и ее нести проще. У него же не десять рук, как сейчас у Лахджи, но тем не менее свой вклад он вносит, так что ей его не за что упрекнуть, всё чест… что?..

Чародей замер на пороге. На кухне стоял аромат жареного мяса. Но Ихалайнена там не было, вместо него у плиты возился маленький темный эльф. Он только что снял со сковороды сочный бифштекс и положил его на булку. Потом он плюхнул на мясо жарящуюся на соседней сковородке яичницу, отрезал толстый шмат окорока, накрыл тонко нарезанным помидором и ломтем сыра. Водрузив поверх вторую половину булки, мальчишка поднес огромный сэндвич ко рту… и только теперь увидел хозяина дома.

— Я… я все могу объяснить, — пробормотал Копченый, втягивая голову в плечи. — Не говорите отцу.

Майно вскинул брови, глядя на это мелкое воровство. Эльф-мясоед. К этому зрелищу невозможно привыкнуть. Смотрится так же дико, как хищная корова.

— Тебя дома не кормят, что ли? — спросил он, кидая на сковороду еще один бифштекс, уже для себя.

— Кормят, — опустил взгляд Копченый.

— Тогда что?.. Некрасиво воровать, ты же не гоблин.

— Мэтресс Дегатти сказала, что я всегда могу здесь поесть мяса и… сосисок… колбасы там… Отец — противник этого…

Майно разрезал еще одну булку, разбил на сковороду яйцо и посочувствовал эльфенку. Судя по тому, как жадно тот лопал сэндвич, дома его подобным и правда не кормят.

Ближе к вечеру в усадьбе стало тихо. Соседские дети нашалились и разбежались по домам, остались только Астрид, Мамико и Вероника. Девочки сидели кружком на террасе и чинно играли в карты. Лахджа с нежностью посмотрела на дочерей и как бы племянницу, а потом вдруг заметила, что одна из дочерей — не ее дочь. И вообще не девочка.

— Ты кто? — спросила Лахджа маленького гоблина в пижаме Вероники.

— Вияника, — честно ответил тот.

Демоница на секунду оторопела. Гоблины украли ее ребенка. Подменили на одного из своих.

— Почему у меня все время воруют детей? — спросила она, возведя очи горе.

— Мы не своёвали, мы обменяли, — объяснил безымянный гоблиненок. — Она посьла в гости, к нам. А пока она у нас, я тут, за нее. Как залозьник.

— Это правило гоблинского хорошего тона, — пояснила Астрид. — Все нормально, мам.

Лахджа оторопела еще сильнее. Ее дочери уже разбираются в правилах гоблинского хорошего тона. Скоро начнут варить шмаль и поставят самогонный аппарат.

Майно, а подойди-ка сюда на минутку.

Муж уже услышал ее мысли, уже спускался по лестнице. На невинно хлопающего глазами гоблиненка он уставился мрачно, сразу вспомнив все худшее, что слышал об этой породе.

— И давно ты тут вместо моей дочери? — спросил он гоблиненка.

Тот неопределенно пожал плечами. Астрид и Мамико тоже. Они не видели в этом ничего особенного.

А Лахджа почувствовала себя бедной обманутой птичкой, которой злая кукушка подсунула свое яйцо.

Всерьез, конечно, беспокоиться не о чем. Да, в других странах гоблины иногда крадут и даже едят чужих детей… во всяком случае, такие слухи о них упорно ходят. Но достоверных свидетельств нет, а в Мистерии подобное вообще не прокатывает — детоубийц Кустодиан наказывает страшно и мучительно… причем смертной казни у них нет.

Нет, Вероника просто пошла в гости. Пошла в гости к гоблинам. Это же совсем не так плохо, как отправиться, например, в Паргорон, или еще куда-нибудь…

— Пойду за дочерью, — сказала Лахджа. — Где конкретно живут наши соседушки?

— Сейчас найдем, — сказал Майно, свистнув псу.

Вероника сидела за столом и растерянно озиралась. Тут было совсем не так, как дома. Дома чисто и пахнет лучше.

Когда Клецка и Мышь позвали ее в гости, она согласилась, потому что если тебя зовут в гости, то почему бы и не пойти? Они пообещали угостить ее ужином. Настоящим, гоблинским.

Веронике было интересно, что такое настоящий гоблинский ужин, но теперь уже не очень. Потому что гоблинский ужин оказался похож на чан помоев, который дома выливают в яму.

Тетя Грымза варила все это прямо у Вероники на виду, а другая гоблинша и все дети ей помогали. Они кидали в котел нечищеную картошку, морковку, капусту и лук, причем не моя, причем половина была подгнившая. Они чуть-чуть все-таки чистили, убирали комья земли и самые испорченные куски, которые Грымза тут же сама и съедала, но все остальное отправлялось в похлебку.

Это была так называемая кассуле, вечная похлебка. Высокое кулинарное искусство гоблинов. Самую малость дровишек, а лучше угольку, чтобы очаг постоянно грелся, и хороший добрый котелок — а все остальное даст мать-природа.

Просто налейте в котел воду, положите что-нибудь мясное или условно-мясное — и добавьте любые ингредиенты, которые вам нравятся. Нет, на самом деле, абсолютно все годится, если вы гоблин. Любые овощи, фрукты, злаки, масло, сыр, трава, древесная кора, камни и глина… ладно, камни и глину не стоит, но в остальном — что угодно.

Только не забывайте подливать воду и подкидывать все, что удалось найти или поймать. Помешивать, не давать остыть, время от времени кипятить, чтобы не давать слишком уж плодиться хомунциям. Если нашлись какие-то приправы — совсем замечательно, вкус все время будет новый и неизменно интересный.

В традиционных гоблинских хозяйствах такая вечная похлебка может тихонечко тушиться годами. Десятилетиями. Говорят, в недрах Мардахая бурлит котел, которому полторы тысячи лет, который поставили на огонь самые первые гоблины-переселенцы, явившиеся на Парифат из сказочной страны за облаками.

Этой похлебке, конечно, вечной еще только предстоит стать. В день переезда Грымза начала приготовление с нуля. Но со старого места она привезла горшочек загустевшего бульона, так что новое кассуле стало наследницей старого, поставленного на огонь еще бабушкой Каргой и торжественно переданного Грымзе, когда ее еще звали не Грымзой, а Косточкой.

— Главное, чтобы настоялось, — объясняла Веронике Клецка. — Тогда земля вниз уйдет.

— Сегодня у нас с фасолью! — гордо провозгласила тетя Грымза, кидая в котел фасоль вперемешку с червяками.

Варилась похлебка долго, а пахло от нее все гаже и гаже. Вероника с грустью вспомнила мамину манную кашу. С комочками. Они зато съедобные, пусть от них и тошнит.

Да и вообще-то мама всегда готовит нормальную кашу. Это в этот раз она зачем-то решила проучить всех, в том числе и Веронику.

А Вероника тут при чем? Вероника хорошая, она всегда все делает по правилам.

— А у меня дела, — сказала она, пытаясь выползти из-за стола. — Я пойду.

— Ну куда ты? — плюхнула перед ней помятую миску тетя Грымза. — Сейчас будет готово.

Веронике уже не хотелось ужинать. Ей хотелось только тошнить. Но гоблинята дружно лупили по столу ложками, облизывались и кричали.

Поскольку сегодня у них были гости, Грымза даже вытерла стол. Но тряпка была не первой свежести, и Вероника подумала, что мама бы сказала, что она несет благическую опасность.

А потом в миску плеснули бурой жижи. И тетя Грымза заботливо оторвала Веронике кусок хлеба. От каравая, который прижимала к грязному вонючему переднику. А перед этим он лежал на грязном засаленном столе с дохлыми мухами…

— Я не хотю есть… — снова попыталась уползти Вероника.

— Так, — уперла руки в бока тетя Грымза. — Это что за капризы, девушка? Ты знаешь, что делают с гоблинятами, которые плохо кушают?! Их отправляют в котел!

— А тё там с ними делают? — испугалась Вероника.

— Моют дочиста!

Гоблинята в ужасе выпучили глаза и издали хоровой вздох. Ложки быстро замелькали, они принялись уплетать бурое варево.

— И шелуху съесть не забудьте! — велела тетя Грымза.

— Пусть оно истезнет… — зажмурилась Вероника. — Пусть истезнет куда-нить… глаза б не видели…

Когда она разжмурилась, похлебки перед ней уже не было, и Вероника облегченно выдохнула.

— Вот, вот, видели?! — завопила Клецка. — Она заставляет вещи исчезать и появляться!

Гоблинята подались вперед, а маленькая Мышь вообще залезла на стол и попросила:

— Сделяй куёчку!

Майно, Лахджа, Тифон и увязавшаяся за ними Астрид шагали через лес. Гоблинята возвращались домой не прямым путем, а немного путаным, так что пришлось попетлять. Параллельно собачьему нюху Лахджа использовала Ме Отслеживания, но оно действовало по тому же принципу, так что все равно идти по следам.

— Ищи, Тифон, ищи! — понукал Майно, который начал немного волноваться.

Пес почему-то сначала привел их к помойке. Ну да, конечно, гоблины же. Лахджа остановилась на краю ямы, чтобы убедиться, что там нет ее дочери или еще кого-нибудь… и с изумлением уставилась на копающегося в мусоре старика. Одетый в непромокаемую мантию и перчатки, он перебирал старые счета, исписанные черновики Майно, еще какие-то грязные бумажки…

— Я на них найду управу… — донеслось тихое бормотание. — Я этих Дегатти выведу на чистую воду… Выселю их… да прямо в Карцерику…

— Мэтр Инкадатти, а вы зачем в моей помойке роетесь? — осведомился Майно.

Инкадатти повернулся, втянул голову в плечи, по-змеиному зашипел и совсем не по-стариковски выпрыгнул из ямы.

— Я… не знаю, что сказать, — отряхнулся он. — Неловко получилось. Я просто уронил тут… кое-что.

— В нашу выгребную яму?

— Ну… эм… неловко получилось, — повторил Инкадатти. — Я играл в уош, и мяч закатился прямо…

— Вы играете в уош?..

— Плохо, поэтому мяч и укатился. Вот он, — продемонстрировал мячик старик. — Я его только что нашел. Я нашел, что искал, теперь я пойду.

И он засеменил прочь, придерживая полы мантии.

Семья растерянно постояла на краю ямы, Майно вытащил из нее Тифона, который принялся с интересом все обнюхивать и немного валяться…

— Фу, отвратительно, Тифон, — поморщилась Лахджа. — И кстати, мы искали дочь.

— А нашли Инкадатти, — хмыкнул Майно. — Пойдем.

Астрид, которая, в отличие от родителей, знала, где живут гоблины, и несколько раз уже была у них в гостях, с превосходством произнесла:

— Какая-то проблемная у меня сестра, теряется все время. Я вот такой в ее возрасте не была.

— Ты просто ела все подряд, — хмыкнула мама. — Грызла мебель.

— И кусалась, — добавил папа.

— Все равно не так страшно.

— А еще тебя похищали мои родственники, — напомнила мама.

— Я гостила у теть и дядьев, — поджала губы Астрид.

— Они сломали тебе руки и подвесили вниз головой.

— А мы еще не знаем, в каком состоянии найдем Веронику, — возразила Астрид. — Может, ее там уже доедают.

— Типун тебе на язык, — сказала Лахджа и невольно ускорилась.

Да, гоблины жили не в самой усадьбе Гальвени. Они расположились к северо-западу, довольно близко от поместья Дегатти. Перейти речку, пройти метров триста по березовой роще — и вот они уже, целый табор. За деревьями не видно, зато звуки и запахи… очень гоблинские.

Когда-то это было домиком лесника. Но в нем семья из дюжины гоблинов явно помещалась с трудом, так что они организовали стихийный самострой, и это уже напоминало мини-деревеньку. Повсюду стояли шалаши и виднелась вскопанная земля.

— О Древнейший, Кто-То-Там и все Двадцать Шесть, — вздохнула Лахджа. — Они строят свой город.

— Как мои астридианцы, — вспомнила Астрид. — Я создала целую цивилизацию. А Вероника кого — гоблинов?

— Никто из вас никого не создавал, — сказал Майно. — Эй, хозяева! Я за ребенком!

Сидящие за столом гоблины повернули головы. Все они лопали жареную курицу, и волшебник подумал, что был несправедлив к соседям. Нормально вполне питаются… хотя грязно тут до ужаса.

Нет, дочь отсюда лучше забрать поскорее.

— Вероника, пойдем, — сказал он. — Без спроса по гостям ходить нельзя.

— Ой! — всплеснула руками Грымза. — У нас сегодня дорогие гости!.. без подарков, правда, но мы все равно рады! Присаживайтесь, ща я вам кассуле набуляхаю! Не пробовали гоблинскую вечную похлебку?

— Мы воздержимся, — отказался Майно. — Тифон, фу.

Да ладно, вкусно же пахнет.

Тифон, у тебя странные вкусы. Там даже мяса нет.

Есть, я чую. М-м-м, полежало…

— Зря отказываетесь, — прошамкал гоблинский дедушка. — У нас сегодня деликатес.

— Да, дедушка сам готовил! — поддакнула маленькая Клецка.

— Какой? — спросил Майно, заранее жалея об этом вопросе.

— Фирменный гоблинский, — важно ответил Зубрила. — Дедовы портянки.

— Что?.. — не поверила ушам Лахджа.

— Он носил их несколько лет не снимая. Потом они несколько лет мариновались в рассоле. И получилось так смачно…

— Так, хватит, — пошатнулась Лахджа. Ей вспомнилась паргоронская игра «Съедобное и несъедобное».

— Нет, спасибо, — отказался и Майно. — Мне недавно жена уже что-то такое готовила.

— Что?! — ударила его в плечо Лахджа.

— Вообще-то, это шутка была, — сказал гоблин Хмырь. — А вы серьезно в это поверили? Насколько же вы низкого о нас мнения. Убирайтесь.

— Хмырь, прекрати, — попросила Грымза.

— Что?.. Пусть валят. Смотрят, как на дерьмо. Поди решили, что мы ребенка сгоблинили сожрать. Кстати… а где наш-то ребенок?

Майно и Лахджа переглянулись. Они совсем забыли захватить оставленного вместо Вероники заложника.

— Мы его завтра вернем, — пообещал Майно.

— Ну тогда и свою дочь завтра получите, — отрубил Хмырь.

— Дети — это самое великое сокровище, — кивнула Грымза, гладя по голове маленькую Мышь. — Кстати, не хотите купить парочку?

— Из нас отличные фамиллиары получаются, — прошамкал дедушка. — И мы нетребовательны в еде.

Конечно, через некоторое время все разобрались. Веронику, разумеется, гоблины отдали, поскольку хорошими отношениями с соседями дорожили. Лахджа слетала за маленьким безымянным гоблиненком, который не хотел уходить, потому что уплетал шоколад и смотрел с Мамико аниме. Сделанные Лахджой субтитры он прочесть не мог, поскольку читать еще не умел, но Мамико ему озвучивала.

А Веронику гоблинята пригласили заходить в любое время. Они так трогательно с ней прощались и так не хотели отпускать, что Лахджа умилилась.

Ее дочка завоевывает сердца… пусть пока гоблинские, но уже что-то.