Семья волшебников. Том 2

Глава 19

Весь следующий и потом еще три дня Вероника старательно трудилась над буквой «р». Она поняла, что никого нельзя призывать, потому что Таковы Правила, но еще она поняла, что даже если призывать будет можно, то все равно лучше не надо, пока она не научится правильно выговаривать слова и особенно имена.

Вот в имени «Фурундарок» целых два «р». Не выговорить. Можно, конечно, призвать просто «дядю Астрид», но в имени «Астрид» тоже есть «р». А если призывать «твоего дядю», то это надо, чтобы Астрид была рядом, а Астрид не всегда рядом. Сейчас вот Астрид в школе.

Это были очень сложные рассуждения для девочки трех с половиной лет, так что Вероника сидела в папином кресле. В нем она чувствовала себя умнее.

— Матти, скази «й», — застенчиво попросила она.

— Р-р-р-р-р-р-р!.. — с готовностью откликнулся попугай.

Вероника завистливо вздохнула. Папа умный, но его попугай еще умнее. Он самый умный в доме, он знает все на свете, и он очень хорошо выговаривает букву «р». Даже Тифон не так талантливо рычит, как Матти.

— Привет, Вероника, — залезла в окно Астрид, только что прилетевшая из Радужниц. — Чо скучаешь?

Вероника тяжко вздохнула.

— Буква не выговаривается?

— Дя…

Астрид задумалась, вертя в руках Очко Истины. Оно тут не поможет ничем, наверное. Вероника и так знает, что говорит неправильно.

— Ну и ладно, тебе все равно нельзя никого призывать, — сказала Астрид.

Но ей все-таки было жалко сестру. Она такая маленькая и ничтожная. Одно преимущество у нее было — ее штука. Одна радость в жизни — получать все, что захочет, прямо… тля…

Зависть. Астрид обуяла зависть, и она порадовалась, что Веронику этого лишили.

Но все равно жалко. Вот если б Астрид лишили крыльев? Или Луча Солары? А ведь мама ее раньше и лишала, да… обидно. Она столько лет потеряла зря, хотя могла пускать зайчиков направо и налево. Столько возможностей упущено.

Или что если бы мама отняла у Астрид ее Очко Истины? Оно ведь бесценная реликвия. Первая вещь, которую Астрид сотворила демонической силой. Папа потом ее осмотрел и сказал, что она именно потому такая особенная, что первая. Вторая такой кудесной уже не будет.

Вторая вообще никакой не будет, наверное. Астрид много раз уже пыталась сотворить что-нибудь еще эдакое, но все выходило каким-то бесполезным и вообще разваливалось в руках. Мама сказала, что это случайная удача, а вообще-то темное творение дается далеко не всем, но это ничего, Астрид еще научится, когда как следует подрастет.

— Астрид, иди сюда!.. — донеслось снизу.

— Чо, мам?!

— Ну иди!

— Да чего?!

— Да подойди ты!

Астрид, которая не любила, когда дергали по пустякам, раздраженно хлопнула дверью, скатилась по перилам и спустилась в подвал. Что там у мамы такое срочное?!

— Вот, держи, — сказала Лахджа, протягивая дочери… куклу?..

Астрид сейчас не так часто играла в куклы, как в детстве. Все-таки ей уже целых восемь. Да, когда ее принцессы-волшебницы были объекталями, с ними было весело, но потом они снова уснули, ничуть об этом не печалясь. Это только плюшевый мишка и львенок упорно цепляются за свою псевдожизнь… а может, уже и настоящую жизнь. Иногда с объекталями это бывает, объяснил папа.

— Спасибо, мам, — сказала Астрид, недоуменно беря куклу.

Странная какая-то. Сломанная, починенная… зачем мама дарит Астрид чиненую куклу?.. они что, настолько обеднели?..

Так, стоп. Это же… Астрид давно ее не видела и почти забыла, но это же…

— Пырялка?.. — припомнила она.

— Я долго не могла ее починить, — сказала мама. — Осколок гохерримского клинка сломался, а без него не работало. Но я его переплавила, и теперь у нее топорик.

— Но это Пырялка?!

— Да, просто теперь немного другая. Я вплела ей в одежду свои волосы, чтобы заживить.

Астрид восторженно обняла маму. Пырялка покрылась шрамами, но от этого стала даже кудеснее. Она воин, ей это к лицу.

— Я хотела подарить тебе на день рождения, но потом подумала, что дарить старую куклу было бы странно. Так что просто так бери.

— А можно, Вероника ее оживит?! — загорелись глаза Астрид.

Перкеле! Зачем она вообще спросила?! Надо было просто сразу бежать к Веронике! А теперь мама запретит!

Хотя ладно, Пырялку не нужно оживлять. Она и так вроде как объекталь, только скрытный. Действует только когда никто не видит.

— Ей это не нужно, — подтвердила мысли дочери Лахджа.

— Эй, красотка, а как же я?! — донеслось из клетки. — Подари меня дочери! Я же игрушка!

Астрид испуганно дернулась. Да, точно, кроме плюшевого мишки и львенка остался еще и этот. Тоже упорно не желает разоживать, хотя ему даже есть не дают. У мишки-то целая пасека, львенок весело скачет в лесу, а этот просто сидит в клетке и дразнится.

Но мама позволяет ему тут быть. Говорит, что расточительно избавляться от вещи, созданной демолордом. Может, в ней что-то можно исправить, и она станет полезной.

— Я знаю, — произнесла мама, суя в клетку руку и тут же отдергивая. — Я вышью на тебе сдерживающие печати. Может, строчки из Ктавы… тогда ты станешь смиренней?..

— Попробуй, — фыркнул дракончик. — А я вырежу на тебе признательность за это. В длинном письме.

— Такая ностальгия, — смахнула слезу Лахджа. — Ты прямо как твой хозяин.

— У меня нет хозяев. Я сам по себе. Никто мне не нужен.

— Ты только что хотел, чтобы тебя подарили ребенку. Ты же игрушка.

Астрид оставила маму препираться с набивным дракончиком и побежала показывать Веронике воскрешенную Пырялку. Та ведь ее даже не видела… хотя нет, видела, но не очень долго, и была тогда настолько маленькой и глупой, что ничего не понимала ни в игрушках, ни в жизни.

— Гьи-и-и-и!.. — услышала Астрид из-за двери библиотеки. — Гьи-и-и-и!..

Вероника старалась со всем усердием. Рычала со всех сил, глядя в зеркало. Стиснула крохотные кулачки и отчаянно пыталась выдавить глупую букву «р».

Астрид вспомнила себя в ее возрасте и невольно сжалилась. Бедная глупая Вероника, которая не умеет правильно говорить. Ничегошеньки-то она в жизни не добьется.

— Гьи-и-и!.. гьи-и-ир-р-ри-и-и!..

У нее что, получилось?!

— У тебя что, получилось?! — обрадовалась Астрид, вбегая в библиотеку.

— Ага! — кивнула Вероника, сползая с папиного кресла для чтения. — Пр-р-ризываю Фур-р-рундар-р-рока!..

— Нет, не смей!.. ой…

Когда в библиотеке беззвучно бумкнуло, Астрид подумала сразу о двух вещах. Первое — мамин гипноз на Веронику не очень-то подействовал. Второе — сегодня ее снова поставят на горох, хотя вообще-то в этот раз она совершенно ни при чем, Вероника сама все сделала, а Астрид технически даже в комнате в это время не было… вот, смотрите, задняя нога еще на весу, пяточка еще над порогом, а значит, она еще не совсем в библиотеке!

К счастью, в этот раз Фурундарок явился без обычного грохота и нагнетания. Он не погрузил мир во тьму и не заорал на всю планету. Он просто возник на столе — сердитый, недовольный, но не грозящий сожрать все сущее. Даже аурой не шибануло — мама на шум не бежит, папа тоже вроде ничего не услышал, а ведь сидит в соседней комнате, монографию пишет…

— Привет, дядя Фурундарок, — опасливо сказала Астрид.

— Привет, Астрид, — кивнул ей демолорд. — Опять твоя сестра?

— Дя, — застенчиво подтвердила Вероника. — Пьивет, дядя.

Она научилась выговаривать букву «р», но пока еще — только когда очень-очень нужно, ну вот прямо очень-преочень. А если не очень, то можно и не так сильно стараться, потому что буква все-таки слишком трудная.

— Я не твой дядя, — сказал Фурундарок, о чем-то размышляя. — Какая ты интересная девочка. Как живой Черный Криабал.

Он поднялся в воздух, провел пальцем по корешкам книг, машинально слопал одну и облетел вокруг Вероники. Та смотрела на него доверчиво, без всякого страха.

— Что так смотришь? — ядовито спросил демолорд. — Думаешь, я не обижу тебя? Думаешь, можно призывать меня то и дело, и ничего не будет?

— Дядя Фурундарок, скажи, скажи ей, чтобы она больше никого не призывала! — поспешила занять сторону сильного Астрид. — Она достала. Она всех достала.

— Да я-то скажу, — задумчиво молвил Фурундарок. — Те демоны, которых вы мне скормили… как она их призвала?

— Просто позвала, — насупилась Астрид.

— Без ритуалов?.. Без слова вызова?..

— Да, просто называла имена и просила прийти.

На младенческой рожице заиграла улыбка. Фурундарок уставился на Веронику и явно задумался, что ему теперь делать с этой информацией.

— Я мог бы убить тебя прямо сейчас, чтобы избавить Паргорон от потенциальной угрозы… — медленно произнес он. — Не сам, конечно, я же поклялся, но… способы найдутся. Но… зачем?.. Кому от этого будет хорошо?

— Никаму, — согласилась Вероника.

— Умная девочка. Ты наша плоть и кровь. Ты что-то особенное. Мы с Совнаром о тебе немножко поболтали… и мы тебя не тронем. Пока что. Но больше меня не призывай, поняла? Это в последний раз, хорошо?

— Хаясё.

— Вот и договорились.

— Нихотись со мной дъюзить? — расстроилась Вероника.

— Нет, не хочу.

— А кафету будись? — протянула ему леденец девочка.

— Буду… так о чем я? Так вот, призыв осуществлен, и раз я тебя не убиваю, можешь что-нибудь у меня попросить. Но что-нибудь небольшое, просто чтобы соблюсти ритуал. Что хочешь в обмен на эту конфету?

Астрид подалась вперед, у нее жадно загорелись глаза. Но Вероника тут же все испортила, сказав без раздумий:

— Книзьку с кайтинками. И зачиком. И пастилу исё.

— Интересно… почему ты просишь именно это?

— Люблю пастилу…

— А книжка тебе зачем? Ты не умеешь читать.

— Кайтинки умею смаеть.

Фурундарок осклабился и достал из воздуха пачку фруктовой пастилы и пухлый томик с розовым зайцем на обложке. Вероника принялась его листать, Астрид заглянула через ее плечо — и разочарованно хмыкнула. Картинок в книжке и правда было много, но это были какие-то непонятные картинки, похожие на зимние узоры на окнах.

Что-то похожее Веронику учила рисовать та жуткая тень…

— Наслаждайся, — произнес Фурундарок. — Многие демонологи отдали бы за эту книгу душу. Но я бы не взял, потому что книга стоит дороже. Здесь куча тайных имен, слов вызова и демонологических сеток, о которых вы, колдунцы, понятия не имеете. Если будешь призывать так, а не просто звать, у тебя будет больше власти над призванным.

— ЗАЧЕМ?! — возопила Астрид.

— Так просто. Договорились, Вероника? Я даю тебе книгу, а ты обещаешь больше меня никогда не призывать.

— Договоились, — кивнула Вероника, листая книгу, разглядывая сетки и пентаграммы.

— Да она не поймет ничо, у нее мозг с фасолину! — всплеснула руками Астрид.

— Ну и хорошо, — сказал Фурундарок. — Я пошел.

Когда он исчез, Астрид облегченно выдохнула. Вот могут же демолорды появляться и исчезать, не шумя на всю округу, ничего не разрушая и не портя. Могут же. Папа сидит в соседней комнате — и ничего не услышал, ничего не почувствовал.

Почему они каждый раз так не делают?

— У вас все в порядке? — вошел в библиотеку папа. — Что-то… демоном пахнет…

— Пап, это от меня, — напомнила Астрид.

— Да?.. ты не так пахнешь.

— Иногда так.

Майно Дегатти с сомнением посмотрел на дочерей. Те лупали невинными глазенками. Точно что-то было.

Он молча начал проверять помещение. Заглянул между стеллажами, посмотрел под столом, отодвинул шторку, поднял и переставил на другое место Веронику, держащую детскую книжку…

— Па-а-ап!.. — засопела Астрид.

— Ладно, ладно, верю… Урок фехтования через час. Ты все задачи решила?

Астрид застонала. Поступив в третий класс, она оказалась нагружена еще сильнее. Родители решили, что будет неплохо отправить ее в КА сразу после четвертого класса, поэтому принялись мучать ее почти так же, как мучают Мамико.

Хотя ладно, Мамико сильнее. Гораздо сильнее. Астрид просто заставляют решать дополнительные задачи и читать всякое дома.

А Мамико… не видит жизни.

— У тебя будет демоническая сила, Астрид, — сказал папа, салютуя дочери деревянным мечом. — Но даже при ее наличии многие демоны учатся магии. Правда, обычно не нашей, низшей магии смертных, а вашей, демонической. Она проще и мощнее, но… знаешь, если спросишь меня, я бы отдал предпочтение низшей. Она может много такого, чего не могут в Паргороне.

— Например? — взмахнула мечом Астрид.

— Интересные сложные вещи. Целое искусство. Некоторые смертные чародеи сажали демолордов в банки, и им ничего за это не было.

— Пфе!.. Мама говорит, демоны учат смертных магии на заре времен, а потом те отплачивают демонам, закабаля… закабалива… кибали… сажая их в банки.

— Что еще мама говорила? — поинтересовался папа, нанося укол.

— Что когда она медитирует, ей рассказывают всякое духи! — поднялась в воздух Астрид.

— И что они рассказывают?

— А я ее спросила, а чо она меня не учит в астрал ходить, а она говорила, что рано! — ожесточенно атаковала отца девочка. — Что я там заблужусь! Что там все многослойно! Что я там заблужусь! Что запутаюсь! Что Совнар мне все показал очень однозначно! Что ему так проще, потому что он!.. великий колдун!.. и я так лучше пойму!..

Папа пока что даже не запыхался. Астрид наседала все сильнее, подпрыгивала, взлетала, кружила вокруг, но он спокойно вращался, парируя каждый удар и до обидного часто нанося легкие уколы.

— Она говорит!.. что здесь она!.. ну типа… телесный демон!.. но все демоны!.. не только телесные!.. и могут ходить где хочут! Просто демонам-духам не надо где-то оставлять тело! Или тащить его за собой! А меня учить не хочет! Типа потом меня в КА научат!

Удар почти прошел! Астрид хищно ухмыльнулась, размахиваясь со всей силы… а почему папа оказался в другом месте?! Она упала и кувыркнулась, а меч воткнулся в землю.

— Мой рыцарь, моя любовь, ты снова победил, — раздался насмешливый голос. — Восьмилетнюю девочку, правда, но главное же сам факт победы.

— Не забудь добавить, что еще я побеждал беременных женщин и карликов, — хмыкнул Майно, бросая деревянный меч.

— Только инвалида не хватает для коллекции, — согласилась Лахджа. — А что за карлики?..

— Да неважно, это давно было. В астрал, значит, гуляешь? Без меня?

— А что тебе там делать? — отвела взгляд Лахджа.

— И как там, интересно?

— Вполне. У этого места… богатая история. Когда тут еще не было вашей усадьбы, здесь были непролазные леса. Старые, покрытые мхами и дрожащей на них росой. А еще прежде здесь жили люди… и не только. Тут кое-где есть обрывки их волшбы… совсем глубоко. И память места о зданиях и людях… а еще раньше еще более древние леса… и льды. Тут все было покрыто льдами.

— Ледник, — удивился Майно. — Ты его увидела? Как?

— Камни помнят. И вода. Если уходить в Тень все глубже, то это как археология… а потом палеонтология.

— Научи меня!

— Раньше ледника тут были эльфийские леса, а еще раньше — архипелаг с вулканами… тектонические плиты столкнулись и пошли вверх… многие камни родились тогда…

— Мировой Катаклизм… Это может увидеть смертный?

— Да, наверное… ты же мой волшебник, а я твой фамиллиар, так что…

— Так, Астрид, на сегодня урок окончен, — сказал папа, беря маму под руку. — Пойдем-ка, любимая.

Астрид поджала губы, глядя вслед родителям. Ее не берут, конечно. Никуда ее не берут. А она тоже хочет посмотреть на древний Парифат.

— Ладно, идем и ты, — сжалилась мама. — Все равно тебе Совнар уже глаза открыл.

…Тем временем Вероника с высунутым языком листала свою книжку. Она еще не умела читать, но буковок тут и не было. Только картинки, рисуночки.

Дядя Фурундарок сказал, что если призывать так, то будет лучше. Но пока что Вероника ничего не понимала. Какие-то непонятные каракульки, сеточки, кружки с закорючками. Что со всем этим делать?

Может, спросить у папы? Нет, папа не разрешит ей призывать. И папа, наверное, и не сможет помочь, это же не его книжка. Лучше спросить у того, кто ее подарил…

— Пр-р-ризываю…

Нет, он будет злиться, если его позвать. Разве только… надо ему что-нибудь дать, чтобы не злился.

Ему понравилась конфета. Если Вероника снова даст ему конфету, злиться он не будет.

— Пр-р-ризываю Фур-р-рундар-р-рока!.. — воскликнула она.

— КТО ПРИЗВАЛ… ЭТО ОПЯТЬ ТЫ?!!

Вероника сжалась в комочек, потому что Фурундарок почему-то злился. Он повис над ней и прорычал:

— КА-А-АК?! Что ты такое?! Ты же пообещала!!!

— Кафету будись?.. — пискнула девочка.

Конфету Фурундарок подчеркнуто проигнорировал. Он хрустнул маленькими пальчиками и процедил:

— Я уничтожу все, что ты любишь. Где твоя семья? Это будет тебе уроком.

— Нинаю. Тёита за сьтуки в книге?

— БУКВЫ!!! Это паргоронский!!!

У Вероники задрожали губы. Она даже парифатские буквы не знала, а тут какие-то паргоронские. Зачем дядя Фурундарок подарил ей книжку, которую она даже читать не может?

— Затем она мне?! — кинула она книжку на пол.

Фурундарок выдохнул. Он изо всех сил постарался справиться с гневом, потому что, честно говоря… он сам немного нервничал сейчас. Это создание перед ним его пугало… самую малость, совсем чуть-чуть, но пугало.

У него не получалось воспротивиться ее призывам. Не получалось их игнорировать. Даже взяв с нее обещание его не призывать — не получалось. Это что-то абсолютно ненормальное, и Фурундарок втайне побаивался этой маленькой твари, особенно учитывая, что он поклялся не причинять ей вреда.

Ну вот убьет он ее семью. Прикончит отца, мать, сестру, кота… а она при таком необъяснимом могуществе вырастет и будет помнить, кто сделал ее сиротой.

Значит, нужно убивать и ее. Не лично, лично он не может, но… суть Древнейшего, кого вообще можно подослать к созданию, которое просто говорит тебе «уходи», и ты действительно уходишь? Совнара она вышибла из этого мира, как пробку из бутылки, и он все еще не может вернуться, хотя очень старается.

Убить во сне? Отравить? Вариант… но какая ему в том выгода? Зачем убивать это странное маленькое дитя, если можно использовать его к своей выгоде? Фурундарок пока не решил, какую выгоду можно извлечь из Вероники, но наверняка немалую…

— Я, знаешь, передумал, — смилостивился он. — Давай дружить. Книжку не бросай, она полезная. Я мог бы научить тебя читать, но… признаться, я просто хотел, чтобы ты вызвала кого-то, кто убил бы тебя.

— Затем? — спросила Вероника.

— Ну так. Чтоб ты меня не призывала. Но по здравому размышлению… как насчет сделки, а? Маленькой сделки между мной и тобой?

— Кафету хотись?

— Не конфету, нет… нет, давай ее сюда, но этого мало. Давай…

Фурундарок осекся, с сожалением глядя на трехлетнюю девочку. Суть Древнейшего, договор с таким маленьким ребенком не будет иметь подлинной силы. Она просто не понимает смысла клятв, поэтому они и не действуют. А о любом контракте она быстро забудет.

Пожалуй, стоит просто вернуться попозже. Лет через десять хотя бы… или через десять минут, если на то будет воля Вероники!

Фурундарок приоткрыл рот, пытаясь заставить себя сожрать доверчиво глядящее дитя. Ничего не вышло.

— Не полусится, — склонила голову набок Вероника. — Миня низя есть. Никому.

— Это… еще… почему?.. — процедил Фурундарок.

— Мама тибя напоет. Мама!..

Да, в дверях библиотеки стояла Лахджа. Они быстро вернулись с прогулки по астралу, потому что у Лахджи сердце было не на месте. Мир теней в этот раз был какой-то не такой, его словно заволокло зловещим туманом, из которого что-то злобно пыхтело и бормотало… и теперь она увидела, что это.

— Фурундарок, — изумленно произнесла Лахджа. — Опять. В астрале ты покрупнее, кстати.

С появлением остальных членов семейства Фурундарок в очередной раз позволил себя умилостивить. Он еще немного демонстративно пошумел, позлился, съел все мыло в ванной, но в конце концов успокоился. Прихлебывая в гостиной кефир, он устало сказал:

— Я ненавижу вас и хочу убить. Но вам повезло, что не слишком сильно. Я понимаю, что вы, похоже, не можете справиться с ребенком… вот этим…

— Если уж ты не можешь, куда нам-то? — вздохнул Майно.

— Устами смертного глаголет истина, — согласился Фурундарок. — И угораздило же меня дать обещание не вредить именно ей. Угораздило же! Никогда, никогда больше такого никому не буду обещать! Раз в жизни проявил мягкосердечие, пожалел ребеночка — и меня сразу же покарал Древнейший!

— Суть Древнейшего, Фурундарок, какой же ты невезучий, — пожалела его Лахджа. — Уверена, если бы ты не дал такого обещания ей, она была бы нормальным ребенком, и мы бы все жили спокойно. Такое чувство, будто Вселенная тебя ненавидит.

— В жопу Вселенную, тебя и всех твоих выродков.

Вероника преданно смотрела на Фурундарока, прижимая к груди книгу с розовым зайцем. Астрид подумала, что зря папа с мамой не отнимают ее у мелкой, наверное, но раз все-таки не отнимают — то им виднее. Она угодливо подлила дяде-демолорду еще кефира, вспомнив мамины рассказы о том, что именно Фурундарок подарил ей аж три Ме, причем все хорошие.

Но Фурундарок вообще не обращал внимания на такую кудесную Астрид, которая так кудесно наливает кефир. А Веронике-то книжку подарил, конечно. Все в этом доме и мире достается Веронике, а Астрид ничегошеньки.

— Дядя Фурундарок, это несправедливо, — наконец решилась она.

— Согласен, — пробасил Фурундарок.

— Ты даже не спросил, что!

— Все несправедливо в этом мире.

— Ты подарил Веронике кучу подарков, но не она твоя племянница! — начала шмыгать носом Астрид.

— Что ты ей подарил? — насторожилась мама.

— Фруктовую пастилу и обещание не убивать, — скрипнул зубами Фурундарок. — Но ты ей скажи, ты ей скажи. Не забывай, что я поклялся не убивать только ее. Но я могу сожрать тебя, Лахджа, твоего мужа, твое старшее порождение…

— Меня Астрид зовут, — насупилась девочка.

— Привет, Астрид. Иди сюда, я тебя съем.

— Подари мне что-нибудь сначала!!! — провизжала Астрид, на всякий случай прячась за маму.

— Фу, прямо как он!.. — аж сморщился Фурундарок.

Лахджа тоже сморщилась, но так, чтобы дочь не заметила. А вот Фурундарок увидел и аж расплылся в довольной улыбке. От него изошло умиротворение, и Лахджа поспешила закрепить успех:

— Если ты нас сожрешь, это очень обрадует Хальтрекарока.

— Это да, и пользы от этого никакой нет, — согласился Фурундарок.

— К тому же кто еще в Мистерии тебе кефира нальет? — заметил Майно.

— Ага, не злись так, — присоединилась Лахджа. — Ты вообще можешь к нам в гости заходить, как к Хальтрекароку. Просто так, по-родственному. Только мыло больше не ешь.

Что?! Он и так сюда ходит, не приглашай его!

Он не вампир, суть Древнейшего. Это просто вежливость.

— Нет уж, — отказался Фурундарок. — Хватит с меня тупых детей. Астрид… но ты тоже права… в чем-то. У меня не было задачи вообще что-либо вам дарить, но ты моя племянница, моя плоть и кровь. На тебе Ме.

Лахджа в ужасе замерла, вспомнив, чем он обычно сопровождает такие подарки. У Астрид нет ее Регенерации, ее и по стенкам размазать может!

Но оказалось, что Фурундарок все-таки соизмеряет силы. Нет, конеееечно, он не отказал себе в удовольствии пнуть маленькую девочку! Он ударил ее так, что Астрид отлетела и взвыла от боли!

— Тля, Фурундарок!.. — вскочил с места Майно. — Это ребенок!

— Она не в обиде, правда? — зло ухмыльнулся Фурундарок. — За Ме надо хоть чем-то заплатить. Это… как там в твоем родном мире, руова Канерва?.. если дарят нож, надо дать взамен монетку. А у нас в Паргороне вот так дарят Ме.

— Только ты так их даришь, — поджала губы Лахджа.

— Потому что я их ДАРЮ, — подчеркнул Фурундарок. — Я единственный просто дарю Ме. Поэтому я Величайший Господин — ведь мне ведомы милосердие и щедрость.

Астрид действительно не расстроилась. Нет, она потирала растущую на лбу шишку и пыталась сдержать хныканье, но одновременно с восторгом рассматривала свое новое сокровище, свое третье Ме.

Не такое, конечно, мощное, как Луч Солары. И даже не такое, как купленная у Зукты Совершенная Меткость. Оно называлось… как оно называется?

— Можешь сама придумать название, — великодушно сказал Фурундарок. — Но у нас подобные Ме кличут Засидевшийся Гость.

— Кудесно… а чо оно делает?..

— Пассивка. Как Защита Разума, но защищает от изгнания. Конечно, не гарантирует от него полностью, такое невозможно, но изгонять тебя будет труднее. У меня такое есть, и у всех уважающих себя демонов тоже есть… теперь, кстати, и у Совнара есть.

Лахджа, у которой не было, поняла, в чей огород камень, но ничего не сказала. А Астрид аж засветилась от счастья. Она повернулась к сестре и взглядом пообещала той все кары земные и небесные.

Фурундарок, подаривший Ме с несомненным умыслом, довольно ухмылялся. А Лахджа, тоже понявшая, для чего он это сделал, поглядела на своего деверя осуждающе, но все-таки и с толикой благодарности. С тех пор, как Вероника изгнала Астрид, она не переставала волноваться, что это случится снова. И на этот раз — не в Валестру, а куда-нибудь в Паргорон. Тогда у семьи будут большие проблемы, а Веронику все-таки придется заковать в короний.

— Будешь третировать сестру, хвост накручу, — все-таки предупредила демоница дочь. — Живите дружно и не злите меня.

— Мой отец так же говорил, — ностальгически вдруг вздохнул Фурундарок. — Ах, юность…

Когда этот странный родственный визит подошел к концу, состоялось очередное семейное собрание, которые в последнее время происходили все чаще и чаще. Астрид шумно радовалась своему Ме, Вероника виновато вздыхала, прижимая к груди книжку, а родители пытались придумать новое решение для их маленькой, но огромной проблемы.

— Почему на ней не сработал твой гипноз? — осведомился Майно.

— У разных людей разная подверженность гипнозу… — пожала плечами Лахджа.

— И какая у нее?

— Нулевая, видимо.

— Но она же ребенок… как?..

— Да так же, как все остальное!

Лахджа посмотрела на Веронику своим демоническим Взглядом, и та сжалась в комочек. Астрид сочувственно поглядела на сестру. Получив от дяди Фурундарока кудесное Ме, она перестала так завидовать глупой шмакодявке, потому что вспомнила, что та вообще-то смертная, и у нее точно не будет кучи Ме, как у Астрид. А у Астрид будет — она накопит их целый миллион и будет козырять.

А Майно переводил взгляд с дочери на жену. Его вновь обуревали смешанные чувства — гордость, страх, гнев, растерянность.

— Вот что такое ты мне родила? — наконец произнес он.

— Я одна, что ли, ее произвела?! — возмутилась супруга. — А ты опять ни при чем?!

— Понимаешь, Лахджа, если в этом доме происходит что-то хорошее, то это всяко благодаря мне, — объяснил Майно. — А если что-то идет не так, то это из-за тебя-я-я!

— Из-за меня, из-за меня, — развеселилась Лахджа. — Но делать-то что будем? Гипноз-то не сработал.

— Что-то делать надо, — согласился муж, глядя на жующую пастилу Веронику.

На следующий день Майно Дегатти съездил в Валестру. Короний лишь немногим дешевле золота, и его не так-то просто приобрести, однако в Мистерии существуют так называемые детские антимагические браслеты. Именно для подобных случаев — когда ребенок проявляет ранний дар, но не может или не хочет его контролировать. Для талантливых, но шаловливых детей. Тех, кто уже чему-то научился, но плохо себя ведет.

Правда, они все равно рассчитаны минимум на семилетних, поскольку опасные способности раньше почти никогда не проявляются, но есть и очень маленькие размеры. Для гоблинят, гномят и прочей мелкоты.

— Вероника, это твой последний шанс, — предупредила Лахджа, показывая дочери браслет, к которому ее муж не хотел даже прикасаться. — Еще раз что-нибудь выкинешь — будешь носить вот это.

— Нитево я не выкину, — пообещала Вероника, обиженно сопя.

— Вот и договорились.