Рюрикович 5

Глава 9

— Что ж, дядя, — начал я осторожно, закрывая за собой дверь, — думаю, мы оба понимаем, почему оказались тут, лицом к лицу? Надеюсь, что наша встреча будет продуктивной…

Старицкий присел на старый дубовый стул, оперся руками о колени. В зале храма висела пыльная тишина, нарушаемая поскрипыванием половиц да приглушённым шумом ветра за окном. Хмурые лики святых смотрели со стен с немым укором, что мы их потревожили. И вместе с тем ощущалась тут какая-то благость. Островок спокойствия в океане боли и страдания…

Великий князь посмотрел на меня внимательно, словно пытался прочесть взглядом то, что накопилось внутри. Я не отводил глаза и победил-таки в «гляделках»

— Да, конечно понимаю, племянничек, — ответил великий князь низким голосом, полным горечи. — Ну прости уж меня старика, что пришлось вот таким вот макаром показаться твоей матушке, нашей любимой царице. Да только дело очень важное, не терпящее отлагательств…

— Так значит, — резко перебил я, пытаясь скрыть раздражение, — именно для этого важного дела нужно было взрывать дворцовый зал?

Старицкий снова поднял взгляд. И снова проиграл игру в «гляделки». Вздохнул с сожалением. Сколько знал своего дядьку — никогда не видел смеющимся или хотя бы улыбающимся. Всегда серьёзен и собран.

Впрочем, другим вряд ли будешь, если впереди всегда идёт старший брат и даже жениться нельзя было прежде появления наследника у Василия Ивановича, чтобы не возникла борьба за престолонаследие. Так и ждал Андрей Иванович, пока мой батюшка оженится, да произведёт первенца, а уже потом и сам отправился под венец. Не пошел по пути церковному, как того предписывали традиции, а отправился на житьё княжеское в Старицу, Вышгород, Алексин и стал вотчинником.

Но вот сейчас, когда царя Василия не стало, а его сыновья не занимали престол, князь Андрей попытался поддержать царицу, взяв на себя часть обязанностей и обеспечив охрану рубежей. А она напротив взяла его в укорот, лишив части земель, положенных Иваном Третьим по завещанию. Тут каждый на его месте обидится, тем более, когда увидит и услышит, что рядом с царицей какой-то дерзкий прощелыга выёживается, да чуть ли не поносит царского родственника!

Даже до меня не раз доходили слухи про длинный язык Оболенского. Вот и обиделся князь Старицкий на подобное обращение и подобное отношение.

Можно ли его судить за это?

По-своему можно, ведь можно было попытаться и договориться… А может и нельзя судить — попробуй тут договорись с Оболенским, вон как, чёрт кучерявый, хвост распушил и в ус не дует, прячась за подолом матушки-царицы!

— Не желал я этого. Мои бойцы должны только захватить вас для разговора, но не более того. А уж если кто-то иной вашей смерти хочет, то того в окружении нужно искать. Я же не тайком, а с поднятым забралом вышел.

— Не боишься по этому самому забралу получить? Зачем с Бездной связался, дядюшка? Или мало тебе иных смертей, что ещё самую главную Нечисть в напарницы взял? — буркнул я в ответ.

Впервые я увидел, как князь Владимир улыбнулся. Его голос смягчился, стал почти отеческим.

— М-да, племянник, твоя матушка действительно была права. Раньше ты был мал и слаб. Но теперь другое дело. Ты вырос, окреп, показал свою силу, мудрость и храбрость перед врагами. Теперь настало твоё время стать настоящим правителем, наследником великого дела отца твоего Василия.

— Ты уходишь от ответа, княже… Или пытаешься перевести тему разговора?

— Как раз по теме разговора и веду беседу. Пойми правильно: сама земля Русская велика, и каждому князю своя доля дана. Каждый смотрит на свою часть и хочет охранить её. Твоя задача — сохранить единство страны, а не делить её снова между родичами. И решение вопроса с присоединением Рязанского княжества тебе в плюс идёт, царевич. Страшно вспомнить, какой хаос творится, когда власть распадается на части…

Меня вдруг охватило чувство беспокойства. Что-то было не так в словах дяди Андрея Ивановича. Или, возможно, дело было вовсе не в словах, а в чём-то другом?

— Дядя, — сказал я твёрдым голосом, — помнишь старую пословицу наших предков: «У Руси много друзей, но врагов ещё больше». Может, именно поэтому нам нужно держаться вместе? Ведь наши разногласия могут привести страну к краху, к новым смертям и разорению?

Старицкий глубоко вздохнул, опустив голову.

— Иван Васильевич, — произнёс он задумчиво, — жизнь непростая штука. Каждый хочет своё, каждый стремится укрепить собственную позицию. Мне бы хотелось жить спокойно, мирно и богато, но… Матушка твоя вместо того, чтобы усилить дружбу со мной и подарить немного землицы для защиты, поступила ровно наоборот. Обкорнала ближайшего родственника по самое не балуй. И этим самым подтолкнула меня к иным силам, ведь если на своей стороне нет заступника…

— То таковой с охотой найдётся в чужой сторонке, — хмыкнул я в ответ. — Да только вот не тот это заступник, чтобы к нему вообще обращаться стоило!

— Иван Васильевич, племянник, я вижу: русский народ нуждается в сильном руководителе, способном объединить всех, включая бояр и дворян. Без единства страна ослабнет и станет добычей соседей. А уж какой к этому дорожкой прийти — то уже воля Божия. Мне кажется, что есть такой человек, про которого пророчество было сказано. И этот человек сейчас восседает передо мной…

Голос его вновь наполнился энергией.

— И вот, племянник, если ты сможешь доказать свою зрелость, свою способность управлять страной справедливо и мудро, то дай земле покоя и порядка, покажи народу, что твои желания направлены не только на личные выгоды, но и на общее благо всей Руси. Пока что действия твоей матушки и её полюбовничка говорят о другом.

— Ты тоже говоришь о том, чтобы я занял престол. А если я не хочу этого? Если у меня совсем иной путь? Ведь я же другак, а нам до наследства как до Китая раком.

— Первак, вторак, другак… — проговорил Владимир. — Я и сам должен был пойти в церковные служки, но только выбрал для себя иной путь. И на этом пути встала как раз Елена Васильевна, намекает, что закончена моя дорожка и роду Старицких лучше вообще уйти в тень.

— Елена Васильевна намекает? — задал я наводящий вопрос.

— В твоём вопросе скрыт ответ, — вздохнул князь. — Явно это дело рук проходимца Оболенского. Недаром же он столько лет возле царской опочивальни трётся… Не хочу сплетни разносить, но вижу сам — изо рта царицы льётся голос её ухажёра. Он, сукин сын, конкурентов на престол устраняет. И не удивлюсь, если и тот взрыв тоже его рук дело… Как ведь удобно — мать с сыном гибнут и в это время ловят всех сподручных князя Старицкого. На кого тогда подумают?

Мы долго молчали, глядя друг другу в глаза. Наконец я нарушил тишину:

— Значит, дядя, выходит, ты тут ни при чём? Не при делах и не при проблемах? И убить нас твои «Петрушки» вовсе не собирались?

Старицкий встал, лицо его приобрело суровую решимость.

— Я за своих людей в полном ответе. Не убить, но привести живыми. А если не получилось бы, то сразу отступили. Такой был приказ!

— Да? А вот моим ребятам так не показалось. Не один остался лежать на земле, а это были крепкие воины…

— Когда лес рубят, то щепки летят… Я давал указание привести живыми и невредимыми. Просто показать, что у князя Старицкого тоже люди есть. И что эти люди готовы за князя и в огонь войти, и в воду прыгнуть.

— Ох, Андрей Иванович, не стоит отвечать пословицами на такие вопросы. Нас атаковали. И делали это вовсе не для привода живыми. Скорее, атаковали насмерть, чтобы не смогли ничего больше сделать.

А вот теперь Старицкий показался мне смущённым и озадаченным:

— Неужели всё так и было? Сперва показалось, что ты для красного словца такое придумал… Чтобы напряжение создать!

— Да какое напряжение, — вздохнул я. — Почти всех «Петрушек» выкосили, но и сами пострадали.

— Всех? Это как же так? Я же хотел… — князь несколько раз моргнул. — Я же приказывал всё мирно и тихо. А мне пришел отказ и вообще извещение появилось, что сейчас на меня охота открыта. Что будут гнать меня, как зверя загнанного, а заодно и всех моих родных изведут, чтобы иным неповадно было…

— Ты хочешь сказать, тебя подставили? Кто-то специально устроил провокацию, представившись твоими людьми? Но зачем тогда бросаться именно на нас?

Князь потёр подбородок, задумчиво поглядывая куда-то вдаль:

— Есть мысли кое-какие, но лучше уж я их пока оставлю при себе. Пока непонятно, кто и почему решил разыграть такую партию против меня. Одно ясно точно — мои ребята оказались втянутыми в чужую игру. Может, я и сам бы понял, да не успел предупредить вовремя…

Его голос дрогнул слегка, выдавая внутреннее беспокойство:

— Мне же доложили, что Сверкающие напали на моих бойцов. А оно вон как на самом деле вышло… Похоже, что тут вмешались посторонние силы, натравив обе стороны друг на друга. И взрыв тоже… Кто имел доступ во дворцовый зал? Вряд ли это Бездна туда взрывчатку подкинула! Даже с её способностями такого не сотворить — колдуны не пропустили бы магического татя… Только если бояре?

Я тяжело выдохнул, чувствуя, как тяжесть легла на плечи:

— Вот оно как! Неужели Шуйские с Романовыми и Бельскими опять интриги плетут. Тогда скажите честно, ваше высочество, знали ли вы заранее, что такая заварушка случится?

Старицкий резко выпрямился, впиваясь взглядом прямо в мои глаза:

— Нет, не знал! Иначе бы немедленно приказал прекратить всякую активность и лично пришёл бы сюда разбираться. Ведь даже мысль допустить смертельное столкновение с вами была бы равносильна самоубийству для моей семьи и моего княжества. Надо было просто попугать, выразить недовольство, но никак не доводить до смертельного исхода!

Помолчав немного, он добавил:

— Хотя, признаюсь, первые известия пришли довольно поздно. Понимал, конечно, что вокруг много недоброжелателей, готовых воспользоваться любым поводом. Однако не ожидал столь наглой попытки вывести мою дружину на открытую конфронтацию. И ведь они пошли в бой, как будто получили приказ лично от меня… Неужто я настолько слаб памятью стал, что отдал приказ и запамятовал?

И снова наступила тягостная пауза. Мы стояли напротив друг друга, оба понимая серьёзность ситуации.

— Андрей Иванович, то есть ты не отдавал такого приказа?

— Нет, племянник, побойся Бога! Чтобы я такой грех на душу взял. Я только поговорить хотел, показать немного силу и только!

— И для этого связался с Бездной?

— Да что той Бездны, только один помощник и есть. Вон он, за дверью дожидается. Только Омуты и может делать, чтобы быстро войско по стране перекидывать. Да он сейчас сам всё скажет. Афанасий! Афанасий, зайди сюда! — крикнул в сторону дверей князь Андрей Иванович.

Двери тут же распахнулись и на пороге возник тот самый серый человечек, который позвал меня на переговоры. Он поклонился и мягко улыбнулся:

— Звали меня, Великий Князь?

— Да, звал. Тут мой племянник интересуется делами Бездны. Говорит, что страшнее твоей хозяйки нет в белом свете.

Названный Афанасием человек снова мягко улыбнулся и отвернулся, закрывая за собой двери. Ермак пытался что-то высмотреть в щель, но я ему только махнул рукой в ответ, мол, всё нормально. Двери закрылись.

К нам снова повернулся Афанасий, вот только на его лице уже не было улыбки. Андрей Иванович рядом со мной ахнул — на нас смотрела его точная, как две капли воды, копия.