Рюрикович 5

Глава 20

Когда мы выскочили за ворота, то за спиной кто-то охнул. И было от чего — Красная площадь действительно стала красной. Красной от крови, а не от своего раннего названия, синонима слова «красивая».

Сейчас она стала как раз не красивой, а ужасной! Мелькающая то тут, то там домовичка изощрённо убивала горожан и гостей столицы. Вот она оказалась возле пожилого мужчины и взмахнула лапой. Острые когти распороли воздух, а потом также легко прошли сквозь человеческую плоть, словно не встретив никакого сопротивления.

Мужчина скривился на миг, словно от внезапного приступа изжоги, а потом с этим же застывшим выражением лица начал клониться влево. Ещё пара мгновений и вот половинка тела уже упала на брусчатку. Магматическая порода габбро, из которой сделана брусчатка, тут же окрасилась в красный цвет.

А домовичка растворилась в воздухе, оставив после себя темно-фиолетовые завихрения дыма, и оказалась возле другого человека. Тот только успел поднять руки, как его сердце перестало биться, вырванное безжалостными лапами. Бесформенный кусок плоти шмякнулся на брусчатку гораздо раньше его обладателя.

Красную площадь с трёх сторон окружила высоченная стена из брусчатки, а с четвёртой стороны возвышалась кремлёвская стена. ГУМ, Воскресенские ворота, Исторический музей, всё оказалось неприступным. На площади остались только собор Василия Блаженного, в который и устремились оставшиеся в живых люди.

— Да что же это за хрень-то такая? — только и вымолвил Ермак.

— Эта тварь полтыщи лет во дворце обитала! — буркнул я. — Последний Патриарх, любимица Бездны…

— А у Бездны есть любимицы? — воскликнул Ермак.

— Хрен его знает. Но если эта так долго протянула, то явно такая. Ребята, работаем! — выкрикнул я и бросился в ту сторону, куда метнулась лёгкая тень домовички.

За моей спиной раздались выстрелы. Одна из бегущих женщин взмахнула руками, на её спине расцвел огромный алый мак.

— Прекратить стрельбу! — гаркнул я. — Вы же своих убиваете!

Но мои слова были услышаны лишь наполовину. Кто-то снова нажал на курок, и очередная жертва рухнула наземь, осыпав булыжники красными каплями крови.

Домовичка вновь появилась перед нами — совсем рядом, словно издеваясь над нашей беспомощностью. Она мгновенно вскинула когти, разорвав горло одному из стрельцов, и тут же исчезла, оставляя за собой зловещий фиолетовый след.

Выстрелы в её сторону только прошили воздух. Там, где она только что была, быстро растворялись в воздухе темные завихрения!

— Ё-моё… — выдохнул Ермак, глядя на кровавое месиво вокруг. — Надо придумать способ!

Он нажал на кнопку перезарядки на своих браслетах. Он что — пытался своими приспособлениями домовичку задержать? Да её же пули не берут, куда уж там зажимам и крепкой леске!

Вызвать аспидов? Но чем они могут помочь? Для этой скоростной твари они будут неповоротливее слона рядом с обезьяной. А если будут работать на упреждение, то покалечат гораздо больше народа…

— Оружием ей не повредить, — пробормотал я, стирая пот с лица. — Похоже, тут только магия… Сверкающие, водяную сеть! Бери её в клещи! Бойцы без живицы — назад!

Десяток элитных кремлевских воинов тут же начали творить магию, создавая возникающую из тончайших водяных нитей сеть.

Если домовичку так просто не взять, и она возникает в другом месте благодаря своей скорости, то нужно ей ограничить манёвр. И вот как раз сеть может здорово в этом помочь.

Сверкающие в своё время подобной сетью подавляли «демонстрации гнева», которые возникали из народных бунтов и докатывались до кремлевских стен. Обычно к таким бунтам прикладывали руки наши «заграничные партнёры», которым любая смута на Руси была очень кстати. Но старались не доводить до больших жертв и обычно договаривались миром.

Но если уж доходило до столкновений, то водяная сеть Сверкающих охватывала большое количество протестантов, а потом по ней пускались заряды тока, нейтрализующие особо рьяных бунтарей. Может быть, она сработает и сейчас?

Домовичка проявилась в нескольких шагах от меня и ощерилась зловещим оскалом:

— Ванюша, мне нужен только ты… Твои люди всего лишь биомусор…

Я метнул огненный шар прямо в морщинистую рожу, но он пролетел сквозь темно-фиолетовую дымку. Домовичка снова упорхнула прочь.

— Так тебя легко не возьмёшь, да? — процедил я сквозь зубы, приготовившись к следующему приёму.

— Ты думаешь, твои жалкие огоньки смогут помешать мне? — пропела домовичка своим мерзким голосом. — Я жила пятьсот лет, питаясь ненавистью и болью твоего народа, а теперь пришла за тобой лично!

Она вновь возникла буквально в двух метрах от группы бойцов, замерев на мгновение, чтобы в очередной раз оскалиться.

— Бросай! — гаркнул я.

Тут же трое Сверкающих метнули свои части сети в сторону домовички, но она со смехом ускользнула прочь. В следующий миг она оказалась возле одного из Сверкающих… голова воина покатилась по гладким камням, окропляя их кровью.

— Тварь… — прошипел я.

— Без разницы, как сильно ты стараешься, червяк в короне, — засмеялась домовичка, витая в воздухе, как дурманящий аромат. — Даже твои лучшие бойцы бессильны против меня.

Я почувствовал, как внутри поднимается волна ярости, смешанная с чувством собственного бессилия. Один за другим погибали не только случайные люди, но и самые опытные бойцы Кремля, и я понимал, что обычный подход тут не поможет.

— Чертова кукла, я всё равно тебя завалю! — выкрикнул я, понимая, что придётся действовать иначе.

— Завалишь-завалишь, а как же иначе? Ведь я буду получше твоей Марфушки! — расхохоталась танцующая в десятке метров домовичка.

Она легко ускользала от бьющих в неё зарядов. Пули только прошивали воздух, впрочем, как и магические снаряды.

А эта сволочь издевалась над нами, растворяясь в воздухе и возвращаясь в твёрдое состояние в паре метров от прежнего места.

И танцевала-танцевала-танцевала…

А если…

Я ударил по земле, заставив ту содрогнуться. Домовичка чуть пошатнулась от неожиданности и… Из-под брусчатки выскочили сразу же несколько корней, обхватывая лодыжки танцующего Патриарха. Взгляд вниз, взгляд на меня и тот же самый зловещий оскал. Домовичка начала медленно, словно бы нехотя растворяться в воздухе.

Ещё немного и вырвется из моего захвата.

— Бросай! — снова скомандовал я.

Сверкающие не стали долго ждать и метнули свою сеть. Без особого ажиотажа, но среагировали сразу же. Домовичка рванулась прочь. Однако на сей раз сеть из тонких водных струй моментально сомкнулась вокруг неё, плотно облегая фигуру, лишая возможности свободно двигаться.

Домовичка отчаянно попыталась вырваться, но вязкий плен держался крепко. Её лицо исказилось злостью и паникой, когда поняла, что обычные уловки не помогают.

— Нет, нет, отпустите меня немедленно! — завопила она, извиваясь и пытаясь разрушить ловушку. — Вам не удержать меня, уродцы блестящие!

Однако сеть удерживала, сжимая всё сильнее. Я заметил, как домовая начала терять прозрачность, превращаясь в почти физическую форму.

— Теперь, сука, попробуем жаркое угощение! — прорычал я, готовя заряд электричества.

В моих руках начала формироваться шаровая молния. Она шипела, плевалась протуберанцами и угрожала взорваться прямо в ладонях.

Я направил мощный электрический импульс прямо в центр сети. Удар расколол вечерние сумерки ярким светом, вызвав громоподобный взрыв. Фигура домовички вспыхнула яркой вспышкой и затрещала от напряжения, как сухая палочка в костре.

Электрические разряды быстрыми змейками начали плясать по водяной оплётке, лишая домовичку возможности двигаться. Но она всё равно продолжала бесноваться, пытаясь вырваться из пленивших её сетей.

Сотня пуль тут же впилась в дергающуюся фигуру. Ермак выпустил из своих браслетов целую обойму отравленных игл. Подоспевшие ведари тоже присоединились к общему расстрелу последнего Патриарха.

— Ну, погоди-ка, мразь, посмотрим, как тебе понравится вот это! — прохрипел я, выпуская вторую очередь электрических импульсов.

Пришлось вложить немало силы в этот удар! Теперь вся фигура домовички пылала изнутри голубовато-белым свечением, будто древний идол, подожжённый ритуальным огнем. Каждый разряд усиливался следующим, прожигая оболочку существа глубже и глубже. Раздались жуткие визги и трески, как будто тут опаляли живьём здоровенную свинью.

Казалось бы, борьба должна была закончиться быстрее, однако домовичка сопротивлялась отчаянно. Её кожа покрылась глубокими трещинами, из которых сочилась черная вязкая жидкость. Глаза превратились в пустые провалы, а губы растрескались, открывая гнилые чёрные зубы.

От неё исходил тошнотворный запах горящей плоти, перемешанный с запахом жженых волос и плавящейся резины. Горящие волосы обнажали сероватую массу черепа, похожую на заплесневелую шляпку гриба.

Несмотря на мучительную боль, она ещё пыталась нанести удар. Выпустив цепкие щупальца, домовичка дотянулась до края сети, надеясь разорвать тонкую нить и освободиться. Однако мой последний мощный удар уничтожил остатки сил, превратив существо в черное мессиво.

В следующее мгновение чудовище рассыпалось мелкими частицами, обращаясь в пепел, который тут же начало разносить порывами ветра.

— Ну ни хрена же себе, — просипел Годунов, который тоже участвовал в общем расстреле домовички. — Что же это за погань такая?

— Последний Патриарх, — устало ответил я. — Вот теперь у Бездны не осталось таких сильных и могучих слуг.

— Ваше Величество, — дернул меня за рукав Ермак. — Подскажите, а разве после смерти этой твари не должно исчезнуть её чародейство? Разве не должны были опасть брусчатые стены?

Я вздрогнул, огляделся. И в самом деле стены, держащиеся на магии домовички должны были рухнуть, но они…

В воздухе раздался визгливый смех, а затем в нескольких десятках метров от нас закачалась тёмно-фиолетовая дымка. Женский голос издевательски пропел:

— Как я нашему царю, отпевание спою… С сетью всё было зазря — смертушка пришла царя!