Русь. Строительство империи 6

Глава 3

Прибытие Степы и его отряда заметно подняло дух войска. Солдаты с любопытством разглядывали арбалеты, с восхищением и некоторым страхом смотрели на огромные деревянные детали будущих катапульт. Появилась надежда, что поход в логово древлян не станет самоубийственной бойней, что у нас есть чем ответить на их укрепления.

Я обошел лагерь еще раз перед наступлением сумерек. Учения шли полным ходом. Степа уже командовал сборкой первой машины, громко объясняя что-то своим помощникам. Арбалетчики тренировались в быстрой перезарядке. Пехота отрабатывала построения. Запах гари от Киева витал в воздухе, к нему примешивался здоровый запах свежеструганного дерева.

Оставалось только дождаться Веславу. От ее доклада зависело, как именно мы будем брать Искоростень. Штурмом с ходу? Или планомерной осадой с использованием катапульт? В любом случае, мы были готовы.

Очередной день ожидания на холмах над пепелищем Киева тянулся особенно мучительно. Дождь прекратился, но небо оставалось затянутым серой хмарью, и стылый ветер гонял по лагерю клочья тумана и запах гари. Армия занималась своим делом: пехота продолжала муштру, отрабатывая перестроения и приемы штурма на развалинах, стрелки упражнялись с луками и новыми самострелами, а плотники и отобранные Степаном силачи с пыхтением и криками собирали уже третью катапульту. Скрип дерева, стук топоров, команды десятников — лагерь жил напряженной жизнью подготовки, но подспудное беспокойство ощущалось во всем. Все ждали Веславу.

Я сам места себе не находил. То проверял посты, то наблюдал за сборкой осадных машин, то снова возвращался к своему шатру, пытаясь на карте прикинуть маршрут через древлянские леса к Искоростеню. Все зависело от того, что принесет разведка. Одно дело — идти на врага, зная его силы и слабые места. Совсем другое — ломиться вслепую, рискуя нарваться на засаду или упереться в неприступные стены.

Мои воеводы, Ратибор и Такшонь, тоже были напряжены. Мы почти не говорили о предстоящем походе, ограничиваясь обсуждением текущих дел — тренировки войска, организации охраны лагеря, распределения прибывающих припасов. Все понимали: главный разговор впереди, после возвращения Веславы.

Наконец, под вечер, когда солнце уже начало клониться к горизонту, окрашивая тучи в грязновато-лиловые тона, дозорные на западном направлении подали сигнал — возвращаются свои. Я тут же направился к краю лагеря.

Из леса показалось несколько фигур. Шли они медленно, устало, но двигались целенаправленно к нашему лагерю. Впереди — стройная, гибкая фигура в кожаной броне. Веслава. И, судя по тому, что с ней было пятеро ее лазутчиков — все, кого она брала с собой — операция прошла без потерь. Это уже было хорошей новостью.

Они подошли ближе. Вид у них был измотанный. Одежда порвана, лица исцарапаны ветками, покрыты грязью. Веслава подошла ко мне, коротко поклонилась.

— Княже. Мы вернулись.

— С возвращением, Веслава, — внутри все напряглось в ожидании. — Как все прошло? Что удалось узнать?

— Добрались до Искоростеня. Осмотрели подступы, стены, насколько это было возможно. Поговорили с… некоторыми людьми на окраинах, кто не слишком рад власти местного князя. Информации много. И она неутешительная.

— Говори, — приказал я, жестом приглашая ее и подошедших Ратибора с Такшонем отойти к моему шатру, где нас уже ждали Степан и Искра. Лазутчикам Веславы я велел отдохнуть и подкрепиться.

Когда мы собрались у карты, расстеленной на импровизированном столе, Веслава начала свой доклад. Говорила она тихо, четко, без лишних эмоций, приводя только факты.

— Искоростень стоит в очень выгодном месте, княже. На высоком берегу реки Уж. С трех сторон город прикрыт рекой и топкими болотами. Подойти можно только с одной стороны — с юго-востока, откуда мы и пойдем. Но этот подход древляне укрепили основательно.

Она провела пальцем по карте.

— Во-первых, естественные преграды. Лес густой, дороги плохие. Они наверняка уже устроили там завалы и волчьи ямы. Мы видели следы свежих работ. Во-вторых, перед самим городом — глубокий ров. Широкий, заполненный водой из реки. Через него перекинут единственный подъемный мост к главным воротам.

— А стены? — спросил я.

— Стены мощные, — Веслава вздохнула. — Деревянные, из толстых дубовых бревен, в два ряда. Высокие, метров семь-восемь, не меньше. Сверху — боевой ход, укрытый. И башни. Много башен, княже. По всей территории, через каждые пятьдесят-шестьдесят шагов. Тоже рубленые, в несколько ярусов, с бойницами для лучников. Мы насчитали больше двадцати башен только на той стороне, которую могли видеть. Укреплено гораздо лучше, чем был Ростов. Видно, что готовились к осаде всерьез и давно. И я такого никогда не видела.

Это очень плохо. Такие оборонительные сооружения не типичны для этого времени. Или я чего-то не знаю?

— А за рвом? Есть еще укрепления? — уточнил Ратибор.

— Есть. Перед рвом, по всему фронту, идет палисад. Частокол из заостренных бревен, врытых в землю под наклоном. Преодолеть его под залпом стрел со стен будет очень непросто. Получается тройная линия обороны: палисад, ров со водой и сами стены с башнями.

В шатре повисла тишина. Картина вырисовывалась безрадостная. Искоростень был настоящей крепостью, построенной с умом и знанием дела.

— Что по гарнизону? — спросил Такшонь.

— Людей в городе много, — ответила Веслава. — Точно сосчитать невозможно, но, по нашим оценкам и по словам тех, с кем удалось поговорить, — не меньше пяти тысяч воинов. Плюс ополчение из окрестных сел, которое согнали в город. Все вооружены — копья, топоры, луки. Много опытных охотников, метких стрелков. Дух у них высокий. Они считают себя победителями после Киева, уверены в своих силах и неприступности города. Готовы биться до последнего. Запасов продовольствия и воды в городе, судя по всему, достаточно для долгой осады.

— А князь их, Мал? Он в городе?

— В городе. Держит всех в кулаке. Жесток, но пользуется авторитетом после киевской добычи. Похоже, именно он руководит обороной.

— Византийцы? Или другие чужаки? Видела кого-нибудь? — этот вопрос волновал меня больше всего.

Веслава покачала головой.

— Никаких следов. Ни воинов с орлами, ни кого-то еще, похожего на иноземцев, мы не видели. И никто из местных о них не упоминал. Похоже, греки сделали свое дело под Киевом и убрались, предоставив древлянам самим разбираться с последствиями. В Искорестене сейчас только древляне.

Это было хоть каким-то плюсом. Воевать только с древлянами было проще, чем иметь дело еще и с византийскими легионерами.

— Ловушки, засады на подступах? — спросил я.

— Определенно есть, — подтвердила Веслава. — Мы сами чуть не угодили в одну — замаскированная яма с кольями на лесной тропе. Лес перед городом кишит их дозорами и мелкими отрядами. Они будут стараться измотать нас на подходе, нанести урон еще до начала осады. Нужно двигаться очень осторожно, с усиленной разведкой.

Информация была исчерпыющей и крайне серьезной. Искоростень оказался куда более крепким орешком, чем я предполагал. Штурм с ходу такой крепости, обороняемой многочисленным и решительным гарнизоном, был опасным, даже с нашими новыми катапультами и арбалетчиками. Предстояла тяжелая, возможно, долгая и кровавая осада. Нужно было менять тактику и готовиться к серьезным трудностям. Я посмотрел на лица своих воевод. Они тоже все понимали

Я смотрел на карту, на грубый набросок Искоростеня, сделанный Веславой — река, болота, тройное кольцо укреплений. Крепость. Настоящая лесная цитадель, построенная людьми, которые знали, что за ними придут мстить, и подготовились к этому основательно. Пять тысяч злых, готовых на все древлян за высокими стенами, с достаточными запасами. Штурм с ходу отпадал сразу. Это была бы бойня, в которой мы потеряли бы половину войска, если не больше, и не факт, что взяли бы город.

— М-да… — протянул Такшонь, поглаживая бороду. — Засели крепко, лешие дети. Проще медведя из берлоги выкурить. Штурмом таким макаром не взять. Положим людей без счета. Может, блокадой их уморить? Окружить, перекрыть все подходы, ждать, пока голод заставит их сдаться?

— Ждать? — возразил Ратибор, его кулаки сжались. — Сколько ждать? Месяц? Два? Пока у нас самих припасы не кончатся? Пока зима не ударит? А Византия или еще кто не ударит нам в спину? Нет, княже. Ждать нельзя. Нужно действовать. Да, укрепления серьезные. Но у нас есть Степа с его машинами. — Он посмотрел на Переяславского наместника. — Смогут твои катапульты проломить эти стены?

Степан, до этого молча слушавший, откашлялся.

— Стены, княже, стены крепкие, дубовые. В два ряда. Сразу не проломить, конечно. Но если бить долго и в одно место… Да по башням бить, защитников со стен сгонять… Можно проделать брешь. Спалить все. Или хотя бы ослабить оборону так, чтобы наши воины смогли на стены взобраться. Но на это время нужно. И снарядов много. И прикрытие для машин и расчетов — древляне ведь тоже не будут сидеть сложа руки, лучники у них меткие.

— Время… — повторил я задумчиво. Блокада — долго и рискованно. Быстрый штурм — самоубийственно. Значит, оставался срединный путь. Осада. Но осада активная, изматывающая, с планомерным разрушением обороны и подготовкой к решающему удару.

Я посмотрел на Искру. Она сидела тихо, но я чувствовал, что она напряженно анализирует ситуацию, возможно, сверяясь со своей Вежей.

— А ты что скажешь, Искра? Есть мысли?

Она подняла на меня глаза.

— Княже, древляне сильны в обороне своей крепости. Но их сила — в единстве и уверенности после киевской победы. Если удастся посеять среди них сомнение, раскол… Или выманить часть их сил из-за стен… Тогда штурм будет иметь больше шансов. Возможно, стоит попробовать использовать хитрость? Подкуп? Ложные слухи? Найти недовольных их князем Малом? Веслава говорила, что такие есть.

Хитрость. Коварство женщин не знает границ. Как я не подумал об этом? Глупо ломиться в стену головой, если можно найти калитку.

— Хорошая мысль, — согласился я. — Веслава, это будет твоя дополнительная задача во время осады. Искать не только слабые места в стенах, но и слабые места в их рядах. Возможность для диверсии, для раскола.

Итак, решение созревало. Не безрассудный штурм, а пассивная блокада. Активная осада с применением всех наших технических и тактических преимуществ, с попыткой использовать хитрости и разведку.

— Значит, решено, — я обвел взглядом своих соратников. — Мы идем на Искоростень. Окружаем город. Начинаем планомерный обстрел из катапульт и арбалетов. Подавляем их лучников на стенах и башнях. Бьем по воротам, по самым уязвимым участкам стены. Ищем возможность для вылазки, для диверсии. Изматываем врага. И готовимся к штурму, когда увидим, что оборона достаточно ослаблена или когда появится шанс ударить наверняка. Это потребует терпения, дисциплины и слаженной работы всех.

Я посмотрел на каждого из них.

— Ратибор! Ты отвечаешь за организацию осадного лагеря, за поддержание порядка и дисциплины в войске. Готовь штурмовые отряды из лучших людей — они понадобятся, когда придет время. Организуй ротацию на передовой, чтобы люди не выматывались. Безопасность лагеря — на тебе.

— Будет сделано, княже, — Ратибор был явно доволен.

— Такшонь! Твои галичане и часть моей дружины — авангард на марше. Ваша задача — расчищать путь, разбирать завалы, отбивать мелкие нападения древлянских дозоров. Двигаться нужно осторожно, но быстро. Во время осады твои люди будут держать оборону.

— Понял, княже. Пройдем, — Такшонь был краток и деловит.

— Степа! Твоя задача — как можно быстрее собрать все катапульты и наладить их работу. Ты будешь руководить огнем по моим указаниям. Мне нужны точность и максимальная эффективность. От твоих машин зависит, как быстро мы сможем пробить их оборону. И береги своих людей и арбалетчиков — они наша главная ударная сила на расстоянии.

— Не подведем, княже! Будем бить точно в цель! — глаза Степана горели энтузиазмом.

— Веслава! Твоя работа не заканчивается, а только начинается. Постоянная разведка вокруг города и внутри, если получится. Ищи слабые места, ищи недовольных, ищи возможность нанести удар изнутри. Любая информация может оказаться решающей.

— Я поняла, княже. Постараюсь.

— Искра! Лазарет должен быть готов к приему раненых. И во время марша, и во время осады. Потери будут, к сожалению. Твоя задача — спасти как можно больше жизней.

— Все будет готово, княже.

— Вот и хорошо, — я обвел их всех взглядом еще раз. — План есть. Задачи поставлены. Завтра на рассвете выступаем. Путь предстоит тяжелый. Леса, болота, засады древлян. А потом — осада крепкой крепости. Вопросы есть?

Вопросов не было. Все понимали серьезность момента и свою роль в предстоящем деле.

— Тогда — по местам! Готовить войско к выступлению!

Воеводы и Степан разошлись отдавать распоряжения. Искра отправилась проверять свои медицинские запасы. Веслава подошла ко мне.

— Княже, — сказала она тихо. — Будь осторожен на марше. Древляне — хитрые и жестокие враги. Они будут бить исподтишка.

— Знаю, Веслава. И ты будь осторожна. Твоя работа сейчас — самая опасная.

Она лишь слегка улыбнулась уголками губ и ушла готовить своих людей.

Рассвет над руинами Киева мы встретили уже в походной колонне. Последний взгляд на черное пепелище, на зловещие силуэты разрушенных стен — и мы повернули на запад. Туда, где в дремучих лесах затаился враг, виновник этой трагедии. Прощай, Киев. Мы вернемся. Но сначала — Искоростень.

Марш начался тяжело. Дороги, если их можно было так назвать, быстро закончились, уступив место едва заметным лесным тропам. Густой, вековой лес обступал нас со всех сторон. Деревья стояли стеной, их ветви переплетались над головой, почти не пропуская солнечный свет. Под ногами — вязкая грязь, прелая листва, коварные корни. А впереди — болота, овраги, завалы.

Авангард Такшоня шел первым, прорубая путь. Топоры стучали без умолку, валя деревья, расчищая завалы, которые древляне предусмотрительно оставили на нашем пути. Люди работали посменно, обливаясь потом, отмахиваясь от назойливых мошек. За ними двигалась основная колонна — моя дружина, северяне Ратибора, галичане, муромцы, вятичи. Шли медленно, растянувшись на версту, постоянно останавливаясь, ожидая, пока авангард расчистит очередной затор.

Особенно тяжело приходилось тем, кто тащил телеги с разобранными катапультами и припасами. Ворчали артиллеристы знатно — «разбери катапульту — собери катапульту, снова разбери». Колеса вязли в грязи, оси ломались на ухабах. Степан со своими мастерами и приданными им воинами не отходил от драгоценного груза, постоянно что-то подправляя, подкладывая бревна под колеса, подбадривая тягловых лошадей и людей. Каждая из этих машин была на вес золота, и потерять их на марше было бы катастрофой.

А древляне не дремали. Они не вступали в открытый бой — сил у них для этого в поле было явно недостаточно против нашей армии. Но они постоянно напоминали о себе. То из чащи вдруг просвистит стрела, ранив кого-нибудь из крайних в колонне. То из-за дерева выскочит несколько косматых воинов, метнут короткие копья-сулицы и тут же растворятся в лесу, прежде чем наши успеют поднять тревогу. То ночью налетят на спящий арьергард, подожгут телегу, убьют пару часовых и исчезнут во тьме. Тактика, отработанная еще Сфендославом. Чувствуется почерк. Византия?

Мелкие уколы. Партизанщина. Они пытались измотать нас, замедлить наше продвижение, посеять страх и неуверенность. Особенно доставалось новобранцам — муромцы и вятичи нервничали, жались к центру колонны, пугались каждого шороха.

— Держать строй! — кричал я, проезжая вдоль колонны. — Это лесные шакалы, не воины! Бьют исподтишка, потому что боятся встретиться с вами лицом к лицу! Усилить боковые дозоры! Веслава, твои люди — глаза и уши армии! Докладывать о любом подозрительном движении!

Веслава и ее лазутчики работали на износ. Они скользили тенями по лесу впереди и по флангам колонны, обнаруживая засады, предупреждая о ловушках, иногда вступая в короткие, безмолвные схватки с древлянскими разведчиками. Благодаря им нам удалось избежать нескольких серьезных неприятностей, вовремя обойти опасные участки или разогнать готовившуюся засаду. Отряд гонцов постоянно курсировал между частями войска и другими городами.

Дисциплина в войске поддерживалась железная. Любая попытка неповиновения или мародерства (хотя грабить здесь было нечего, разве что у своих же) пресекалась немедленно и жестко. После показательной порки в начале похода желающих испытывать мое терпение не находилось. В этом враждебном лесу только порядок и взаимная поддержка помогут выжить.

Вечерами, когда лагерь разбивался на ночлег, выставлялись усиленные караулы, разжигались большие костры, я собирал у себя воевод. Мы обсуждали пройденный за день путь, планировали маршрут на завтра, разбирали донесения разведки.

Шли дни. Медленно, мучительно медленно мы продвигались вглубь древлянских земель. Лес не редел. Болота становились все шире. Постоянная сырость, холодные ночи, стычки с невидимым врагом — все это выматывало людей. Но мы шли вперед.

На седьмой или восьмой день пути (я уже сбился со счета) местность начала меняться. Лес стал чуть реже, появились прогалины, следы недавних порубок. Разведка донесла, что мы подходим к району, где сосредоточены основные силы древлян, прикрывающие подступы к их столице. Здесь уже можно было ожидать не мелких вылазок, а более серьезного сопротивления.

Мы вошли в зону молчания. Лес вокруг притих, словно затаил дыхание перед бурей. Даже птицы умолкли. Только шорох наших собственных шагов по прелой листве да скрип тележных колес нарушали гнетущую тишину. Разведка донесла: впереди, в нескольких верстах, начинаются основные заслоны древлян, прикрывающие Искоростень. Это уже не мелкие партизанские вылазки. Здесь нас ждет бой.

Напряжение в колонне достигло предела. Каждый воин чувствовал близость врага. Ветераны шли собранно, глаза внимательно шарили по сторонам, руки не отпускали оружия. Новобранцы, хоть и бледнели, но держались строя, страх перед неведомым лесом сменился страхом перед явной угрозой. Десятники тихо переговаривались со своими людьми, проверяя снаряжение, подбадривая упавших духом.

Я ехал в голове основной колонны, рядом с Ратибором. Такшонь с авангардом был где-то впереди, в полуверсте, прощупывая дорогу. Мы двигались черепашьим шагом, останавливаясь через каждые сто метров, чтобы дать разведке Веславы осмотреть местность. Катапульты, ночью собранные и готовые к бою, медленно ползли в центре, окруженные плотным кольцом арбалетчиков Степы и моих лучших дружинников. Каждый куст и дерево казались засадой.

— Чувствуешь, княже? — тихо спросил Ратибор, не поворачивая головы. — Духи говорят, что запахло жареным. Они ждут нас.

Я посмотрел на свое войско. Да, мы прошли тяжелый путь. Да, мы притащили сюда осадные машины. Но впереди — неизвестность.

Внезапно перед глазами вспыхнул интерфейс Вежи. Не привычное уведомление о выполненном квесте или начислении очков. Это было что-то другое. Я мысленно отдал команду открыть системное окно.

Сообщения сыпались одно за другим, интерфейс мигал красным, предупреждая о наличии рядом носителей системы. Мозг лихорадочно пытался обработать эту информацию. Кто они? Почему здесь? Почему так много? Это древляне? Но откуда у них столько носителей? Или это кто-то еще? Византия? Поляки? Или совершенно новая, неизвестная сила?

Что происходит⁈

Я резко остановил коня, вглядываясь в сумрачную лесную чащу перед собой. Мы шли мстить древлянам. Но, кажется, угодили в ловушку гораздо страшнее.