Рожден быть опасным

Глава 22

Судьба ничего не дает в вечную собственность.

Сенека

Я бежал по длинному, прямому, как стрела, туннелю, и чувствовал себя превосходно. После проведенного боя и нескольких километров непрерывного бега ни грамма усталости. Надо торопиться. Отпущенное мне время форы приближалось к концу вместе с энергией «Хамелеона». Я уже видел как мои руки становятся реальными, обрастают плотью и затягиваются кожей.

Чудовищное зрелище со стороны. Я отключил режим невидимости, чтобы сохранить энергию для подпитки фонаря.

Я достиг поворота и, не сбавляя темпа, завернул. И тут же получил удар в лоб. Удар был настолько сильным, что я рухнул на пол. Падая, я сгруппировался, приготовившись к бою, но ничего сделать не успел. Несколько человек навалились на меня и сковали руки наручниками, набросив на шею петлю. Осторожно, стараясь не привлекать внимания, я попробовал наручники на прочность и убедился, что сломать их будет нетрудно. Но делать этого я пока не стал. Любопытно все-таки, кому я понадобился. Судя по проведенному захвату, напавшие на меня не имели никакого отношения к СБЗ.

Меня подняли на ноги. Я раскрыл глаза, стараясь отморгнуть кровь, которая лилась из рассеченного лба. Я увидел, что держат меня бородачи. Не особо церемонясь, они подхватили меня под руки и понеслись, словно сохатые в брачный период, учуяв самку.

Мы бежали долго, минут сорок. Туннель не кончался. Я старался припомнить планы, которые мне довелось изучить. Если им верить, туннель давно должен был вывести нас на соседний остров. Там я собирался завладеть транспортом. Но мы бежали и бежали.

Это становилось все любопытнее.

Кому же я так потребовался?

Через полтора часа пейзаж вокруг изменился. Мы оказались в просторной зале, которую с двух сторон обнимали туннели с проложенными по ним рельсами. В один из них мы спрыгнули и зашлепали по отсыревшим шпалам.

Мое удивление росло вместе с усталостью, ей все-таки удалось взять приступом крепость моего тела. Да и некстати вспомнилась Рената. Мне так и не удалось ей помочь. Оставалось надеяться, что Марк Крысобой справится с этой проблемой. Но что-то подсказывало мне, что похищение Ренаты и мое похищение между собой связаны. Эта интересная мысль давала новые силы для бега и удерживала от нестерпимого желания порвать наручники и поломать шеи похитителям.

Минут пятнадцать мы бежали по новому пути, пока туннель не вывел нас в зал с высокими потолками, украшенными лепниной. Мы остановились и взобрались на платформу, загроможденную старинными вагонами, приспособленными для жизни. По платформе разгуливали бородачи. Горели костры, готовилась еда в котлах, стоящих на огне.

Мы приблизились к одному из вагонов, который перегораживал середину платформы. Из вагона вышел мужчина в камуфляже с обритой наголо головой и без растительности на подбородке. У него не было бороды. Только усы. Тоненькая полоска на верхней губе.

— Добро пожаловать к нам, Идэал, — поприветствовал он.

Сопровождающие отпустили меня, и я рухнул на мраморный пол. Холодный мрамор дарил наслаждение разгоряченному телу.

— Я был нэсколько лучшэго о тэбэ мнэния, — сказал усатый, смерив меня скептическим взглядом.

— Извини за то, что не оправдал твоих надежд.

— Как жэ тэбя угораздило попасть в руки моих рэбят?

— А мне стало любопытно, кто это так моей скромной персоной заинтересовался, — честно признался я. Усатый расхохотался.

— Помогите ему.

Двое бородачей подхватили меня, вздернули на ноги и проволокли вслед за усатым внутрь вагона. Тут царила роскошь. Ковры, диваны, устеленные мехами, и оружие. Много оружия. Оно сразу же бросалось в глаза.

— Устраивайся поудобнэй, — предложил усатый и указал на одну из дальних подушек.

Куда меня тут же сгрузили, словно куль с грязным бельем.

— Какой невежливый прием, — проворчал я.

— Ну, уж извини, Идэал, положэниэ диктуэт. Так сказать, — усатый ухмыльнулся, — воэнноэ положэниэ обязываэт.

— Что это за место? — поинтересовался я.

— Мэтро. Был раньшэ такой вид транспорта. Поэзд под зэмлой. Ужэ сто лэт, как им никто нэ пользуэтся, — пояснил усатый и продолжил: — Мы вообщэ‑то тебе нэ враги…

— Интересно, кто же тогда? — пробормотал я.

— Мы… Ну, давай назовэм наши отношэния возможным дэловым сотрудничэством.

— Не люблю я возможные, а тем более деловые сотрудничества, — проворчал я. Нечто подобное я и ожидал.

— А чтобы ты прэдставил всю сэрьйзность наших намэрэний, пэрэд тэм как сдэлать прэдложэниэ, я хочу показать это.

Усатый хлопнул в ладоши. В вагон вошел бородач. Усатый кивнул ему. Бородач удалился, а через минуту вкатил в нашу часть вагона маленькую плазменную панель с видеоплеером. Бородач нажал на аппарате кнопку «play», включил панель и удалился.

— Как тэбэ угодно, Идэал, одному посмотрэть или мнэ остаться? — с ехидной усмешкой спросил усатый.

Я не ответил.

Усатый посидел еще минуту и все же удалился.

И почти тут же плазменная панель проявила изображение, потрясшее меня не меньше, чем собственное рождение, которое, кстати сказать, я не помнил. Я увидел привязанную к стулу Ренату Музыкантскую. Ее окружали бородачи. Рот заткнут кляпом. А фоном композиции служила какая-то явно нарисованная виртуальным художником панорама. Кипел водопад, росли пышные джунгли. Все было живое и неестественное. Один из бородачей вынул кляп изо рта Ренаты. Она попыталась его укусить, и он наградил ее пощечиной. Рената плюнула смачно. Промазала. Жаль.

Вот уж чего я ожидал меньше всего так это того, что Музыкантская в руках «первоземельцев».

Рената открыла рот и стала что-то говорить, но звука не было.

— Я думаю, дэмонстрации достаточно.

Усатый вернулся в вагон. Он отключил плеер и уселся напротив меня.

— Что вам надо? — спросил я.

— Нам нужэн ты, — ответил он. — Стали бы мучаться и хоронить столько людэй, чтобы потрэпаться с тобой за жизнь.

— Каких людей? — переспросил я.

— Тэх, что остались в Библиотэкэ. Там погибло много наших товарищэй, но они знали, на что шли. Они жэртвовали собой ради свэтлого будущэго наших дэтэй.

— Ты хочешь сказать, что Библиотеку захватили только для того, чтобы заполучить меня?

Более бредовой новости я никогда в жизни не слышал. Разве что новость о том, что я — Идеал и моих товарищей по палате уводят на бойню, могла конкурировать с этим сообщением.

— Имэнно так, — подтвердил усатый.

— Но откуда вы знали, что я жив? Я же был мертв для всех. Меня же взорвали на складе. Я ничего не мог понять.

— Тэбэ знаком Ахман из города Светлов? — спросил усатый, наслаждаясь растерянностью, проступившей на моем лице.

— Не знаю никакого Ахмана, — огрызнулся я, понимая, что глупо отрицать очевидное.

Если уж они спросили меня об этом, значит, были уверены в положительном ответе. К тому же, откуда им еще знать о моем воскрешении?

Нет, ну надо было так проколоться. Никому нельзя доверять. Значит, Ахман из «первоземельцев» или, по крайней мере, сливает им информацию. А я еще жучков поставил у него в доме, а сам так ни разу и не сподобился их проверить. Может тогда был бы готов к такому повороту событий.

— Зачэм жэ так, мистер Русс. Он тебя прэкрасно знал. У нэго ты чувствовали сэбя в бэзопасности. Так оно и было. Мы слишком заинтэрэсованы в тебе, чтобы подвэргать опасности.

— Значит, вы от него узнали, что я жив? Лучше прозреть поздно, чем никогда.

— Он сообщил нам о твоем прибытии, пока ты спали. Это было нэпрэдусмотритэльно с твоей стороны. Нэльзя засыпать в домэ Ахмана. Это ошибка. Но как это бываэт… гаварят у вас в России…

Усатый нахмурился и перешел с лингвы на неведомый мне язык.

— Я вижу, вы нэ понимаэтэ. Я забыл, что вы русский по докумэнтам. Тогда повторю. В России говорят: и на старуху бываэт проруха.

— Что такое проруха? — поинтересовался я.

— Нэ знаю, но думаю, что это нэ суть важно.

Я уже догадывался, что собирается предложить усатый, но все же надеялся услышать что-нибудь о Ренате.

— Мы хотэли, чтобы Ахман потолковал с тобой и прэдложил сотрудничэство. Но, нэ получилось

— Что вы от меня хотите?

На прямой вопрос я рассчитывал получить прямой от­вет.

— Нам нужны ты и твои способности, — ответил усатый.

— Что значит эта хрень? Вы хотите обратить меня в свою веру? Не выйдет, — помотал головой. — Я слишком люблю женщин и вино, чтобы согласиться.

— А жизнь? — сверкнул глазами усатый.

— Что жизнь? — переспросил я.

— Жизнь ты любишь?

— Бэзусловно, — передразнил я его.

— Мы нэ намэрэны дэлать из тэбя мэха. Мы хотим тэбя нанять как найомника. Нам нужны твои способности.

— Что от этого буду иметь я?

Стоит прощупать почву, прежде чем хотя бы краешком сапога вступить в болото.

— Дэньги. Много дэнэг. Сколько хочэшь…

— Откуда у вас такиэ средства? — скептически поинтересовался я.

— Я нэ могу отвэтить. Повэрьтэ мнэ на слово, они у нас йэсть.

— Мне ничего другого и не остается, как верить на слово.

— Тэм лучшэ, — усатый закинул ногу на ногу.

— Все же я не понимаю, зачем вам нужен я. Я, как солдат, вас интересую мало. Глупо кидать сотню людей только ради меня.

Усатый улыбнулся:

— Ты проницатэлэн. Будэм говорить начистоту. Ты интэрэсуэшь нас как воин. Мы хотим тэбя имэть как солдата. Но мы такжэ хотим исслэдовать. Повэрьтэ мнэ, Ларс Русс, наши учэныэ ничуть нэ уступают учэным нэвэрных. Мы хотим скопировать твой ДНК. Мы хотим имэть армию, сформированную из таких как ты. Сто Идэалов способны уничтожить сухопутную армию США.

— Армия моих клонов. Это интересно.

Я потер подбородок.

— Почему Ахман не взял у меня кровь, пока я спал?

— У нэго нэ было такого приказа. Мы жэ нэ знали, что ты устроишь в йэго домэ ночлэжку.

— Мне нужна Рената Музыкантская, — заявил я.

— Послэ того, когда мы получим образцы ДНК.

Я не мог на это пойти. Если они наштампуют армию моих клонов, наступит эра механмэнов. Только у ней придется пройти через моря крови. Да и вряд ли они после всего отпустят Ренату.

— Я должен подумать, — заявил я и зажмурился.

— Извини, Ларс Русс, но у нас нэт врэмэни на размышлэния.

Эх, сейчас бы сюда Марка Крысобоя, чтобы он показал этой усатой крысе, что значит — нет времени. Жаль. Марк далеко. Это невозможно. Придется своими силами. Слава богу, после марафона по туннелям сил у меня было еще в избытке.

— Тебя как зовут‑то, усатый? — спросил я.

Надо было потянуть время, пока я раскрывал наручники.

— Это нэ важно, — отозвался усатый. — Твой отвэт, Ларс Русс.

— Знаешь, меня при одной мысли, что на Земле я распложусь, как таракан, тошнить начинает. Мерзко как-то. Так что, я думаю, ты просчитался.

— Что ж мы ожидали такого отвэта, — усатый оборвал мою речь. На его лице играла желчная улыбка.

— Ты мэня нэ удивил. Нэт так нэт. Только, как сам понимаэшь, мы можэм образэц и бэз твоэго согласия изъять. Ты нам, как муха в смэтане, нэ нужэн. Ты очэнь строптив. Мы всйо возьмйом бэз твойого согласия. Легкий забор крови — и ты нам нэ нужэн.

Усатый достал из кармана передатчик. Усмехнулся и что-то произнес на своем тарабарском. Я не сумел разобрать ни одного слова. В вагон вбежал бородач с чемоданчиком. Раскрыв его, он достал толстый шприц и колбочку с мутной жидкость. Проткнув крышку, он забрал жидкость в шприц.

— Будэт больно, — пообещал усатый.

Бородач улыбнулся, явив мне ряд гнилых зубов.

— Ты увэрэн, что этого хватит? — спросил усатый бородача.

Бородач кивнул и приблизился ко мне.

Все произошло стремительно. Я разорвал наручники и, поднырнув под бородача, оказался у него за спиной. Захватив шею бандита, я сломал ее и, отбросив кукольное тело, перепрыгнул к усатому. Он не издал ни единого звука. Я прочитал в его взгляде восхищение. Понимая, что вся его затея провалилась и он сейчас умрет, усатый улыбался. Только из-за этой улыбки я убил его быстро. Ткнул пальцем в смертельную болевую точку, поймал безжизненное тело и уложил на подушки, так чтобы любой заглянувший террорист подумал бы, что шеф отдыхает и отвлекать его не следует.

Стараясь не светиться в окнах, я оползал весь вагон в поисках оружия. Нашел лишь пистолет с обоймой в два патрона. Невелик улов. Не сильно то разгуляешься с такими ресурсами. Из видеоплеера я вытащил диск. Я понимал, что, отказавшись сотрудничать с «первоземельцами», обрек Ренату на смерть. Однако иного выхода у меня не было. Нельзя позволить, чтобы у них появилась возможность создавать моих клонов. Но диск с недосмотренным фрагментом и недослушанным звуковым материалом давал крохотный шанс. Вполне вероятно, из него что-то удастся вытащить.

Диск я спрятал в карман «Хамелеона» и задумался, как выбраться из ловушки. Атаковать в лоб? У меня патронов не хватит. Если только прикончить одного из террористов и завладеть его автоматом… Лучше, разумеется, выйти незамеченным, но как это сделать, я не представлял.

Мои сомнения разрешил один из бородачей. Он заглянул в вагон и обнаружил усатого, а подле него на ковре неподвижного, с неестественно вывернутой головой боевика. Бородач оказался сметливым и смылся прежде, чем я успел его укокошить. Слишком далеко я находился. Ут же снаружи зазвучала гортанная перекличка.

Минутная тишина.

И начался звуковой ад.

Я упал и вжался в пол, а пули прошивали вагон насквозь. Складывалось такое впечатление, словно весь гарнизон бородачей собрался вокруг моего убежища и устроил спортивные стрельбы. Пули жужжали вокруг. Летели щепки. Сыпалась краска.

Я обшарил взглядом вагон. Быть может, я что-нибудь не заметил. Еще минут пять среди этого пекла и у «первоземельцев» появится море крови для анализов и вычленения моего ДНК. Угощать их таким лакомым кусочком совсем не хотелось.

И я заметил. Аварийный люк в полу вагона.

Я по-пластунски заструился к люку. Он оказался заперт. Замочная скважина ехидно мне ухмылялась. Я приставил к ней пистолет и спустил курок. Мой выстрел в какофонии звуков был не слышен. Люк поддался. Осторожно приподняв крышку, которую тут же прошило с десяток пуль, я сполз вниз. Протиснувшись сквозь какие-то механизмы, прикрепленные к брюху вагона, я выпал на пол. Действовать надо было осторожно, чтобы нигде не поцарапаться. Ни одна капля крови не должна попасть к «первоземельцам».

Оказавшись на полу, я убедился в правоте своей догадки. Похоже, и впрямь весь гарнизон подземелья собрался для публичного расстрела вагона. Я осторожно пополз под вагоном, удаляясь от бородачей. Вагон усатого закончился, но вплотную к нему примыкал другой вагон. Когда-то соединенный подвижной перемычкой, он был приварен к собрату. Я переметнулся под него и пополз дальше. Я сменил восемь вагонов, удаляясь от канонады автоматных очередей.

Очереди стихли.

«Бородачи вошли внутрь».

Я заторопился. Когда закончился очередной вагон, я выкатился из-под него и, вскочив на ноги, добежал до туннеля с рельсами. Спрыгнув на рельсы, я понесся изо всех сил вперед, выжимая из потрепанного организма все на что был способен.

Я покинул станцию незамеченным, понимая, что убежать далеко не удастся. Мое исчезновение обнаружат, и меня будут искать. А вариантов отступления не так много. Вполне возможно, что террористы разделятся на отряды и прочешут все туннели.

Я искал глазами хоть какое-нибудь укрытие, когда услышал позади себя рев погони. Я оглянулся. Вдалеке показались боевики. Я уже различал в темноте их колышущиеся силуэты.

Туннель изогнулся, и я увидел спасение. Маленькая боковая ветвь, предназначенная для прохождения ремонтных групп. Я тут же свернул и спрятался за каким-то механизмом. Я старался унять клокочущее дыхание. Я надеялся, что бородачи проскочат мимо и сюда не сунутся.

Они пробежали. Задержался только один. Ему отдали какое-то приказание на гортанном резком незнакомом мне языке.

Он остановился у входа. Замер. Я слышал его тяжелое дыхание. Я понимал его. Он боялся войти. Он знал мои возможности и то, что один на один не выстоит против меня. Я осторожно выглянул. Бородач вскинул автомат. Длинная протяжная трель очереди. Бандит залил огнем все пространство впереди себя. Меня зацепило рикошетом. Пуля впилась в бок и, выйдя с другой стороны, застряла в стене. Осмотрев рану, я убедился, что жизненно важные органы не задеты, но кровь обильно струилась на пол. Я не хотел оставлять следов, а тут крови хватит на четыре армии клонов. И надеяться, что бородачи ее не заметят, не стоило. Я должен быть уверен в том, что никаких сюрпризов не будет.

«Что делать?»

И я решился.

В пистолете остался один патрон. Я тщательно прицелился боевику в голову. Выстрел. Бородач дернулся и упал. Я вынырнул из ненадежного укрытия. Подхватив бородача под мышки, я оттащил его к месту ранения и бросил спиной на лужу крови. Содрав с себя «Хамелеон», я при помощи ножа, позаимствованного у мертвого боевика, располосовал костюм на лоскуты. Ими перетянул рану на боку, чтобы больше ни одной капли крови не упало на пол. Подняв автомат бородача, я двумя очередями превратил его живот в кровавое месиво.

Теперь, даже если «первоземельцы» и догадаются, что меня здесь ранили, они никогда не смогут отделить мою кровь от крови бородача. Хотя, наверное, и такое возможно, но, к сожалению, это единственное, что я мог сделать в сложившейся ситуации.

Повесив автомат на плечо, я углубился в боковой туннель. Куда-нибудь он меня все-таки выведет. Я был голоден, хотел пить, но все утешение сухпаек и фляжка с водой из стандартной разгрузки бойца.