Рожден быть опасным

Часть I СЕЗОН ОХОТЫ Глава 1

… Ведь человечество было для него миллиардом жадно разинутых ртов. Он должен был просыпаться по ночам от ужаса. Это воистину чудовищный кошмар: миллиард разинутых пастей и ни одной головы!

А. и Б. Стругацкие. Хищные вещи века

Сегодня этот стакан виски был третий, хотелось верить что не последний, но дольше торчать в этом заведении, декорированном под старину, я не мог. Слишком рискованно. Я итак здесь задержался, но мне на все плевать. Сколько себя помню, всегда от кого-то приходится убегать, однако в один прекрасный момент это надоедает. Как это достает, когда в каждом прохожем ты видишь убийцу и тут же прикидываешь, как опередить его и избавиться одним выстрелом от головной боли.

Кинув на барную стойку банкноту в десять кредитов, я поднялся и тут же почувствовал, как пол качнулся под ногами. Забористый вискарь. Знакомые ощущения, словно я вновь очутился на палубе круизного лайнера, совершающего кругосветку. Первые три дня я был счастлив. Наконец-то покой, умиротворение. Никуда не надо бежать. Никто в тебя не стреляет, а потом местный шпик из службы безопасности пробил мой инфо-слепок по базе. В порту Бангкока меня уже ждали, обыскали весь лайнер, но остались в дураках.

Три неуверенных шага к двери. Я вспомнил, что забыл на стойке свою новую шляпу. Пришлось вернуться. Я протянул руку и тут же отдернул, почувствовав пальцами колебание воздуха. Шляпу разорвало в клочья автоматной очередью. Мгновенно трезвея, я прыгнул за стойку, выдергивая из кармана «Игл» сорок пятого калибра. Солидная пушка, выстрелом из нее можно бетонную стену продырявить. Убойная вещь. Она обошлась мне в тысячу кредитов и не раз выручала из передряг.

В отражении барного зеркала я увидел агентов, явившихся по мою душу, и мгновенно сориентировался в ситуации. Проползая под стеклянным ливнем от разбиваемых пулями бутылок, я наткнулся на что-то мягкое. Оно тут же зашипело женским голосом:

— Ты сломал мне ноготь, урод!

— Скажи спасибо, что не голову, — процедил я сквозь зубы, но она услышала и затараторила:

— Ой, спасибо. Спасибо великодушное. Ну, надо же какой благородный нашелся. Может, тебе еще и бабок отмаксать за такую щедрость, мать твою⁈

Дай бабе повод, и болтать она будет до конца света.

Стрекот автоматов затих. Патроны в обоймах кончились. Пока перезарядятся, у меня есть шанс.

Я выкатился из-за стойки, выставив пистолет перед собой. Битое стекло порезало одежду, добираясь до тела. Больно и неприятно. Это только добавило мне злости. Мое появление для трех одинаковых с лица «людей в черном» оказалось неожиданным. Выучка их подвела. Видать, совсем зеленых салаг на дело бросили.

Не прицеливаясь, тремя точными выстрелами я обездвижил агентов. Будет урок для них. Я никого не убиваю без надобности.

Просканировав взглядом пространство бара, я отметил, что больше агентов нет, и вскочил на ноги.

— А меня ты оставишь на растерзание этим обезьянам, супермен, — раздался позади голос девушки, поднявшейся из-за стойки. Она обворожительно улыбнулась и оправила платье, привлекая внимание к своей соблазнительной груди.

С трудом оторвавшись от созерцания ее прелестей, я бросился к входной двери.

Женщина для меня в сложившейся ситуации — это ОПАСНОСТЬ! Бонусные очки агентам, преследующим меня по всему земному шарику.

У входной двери я наклонился к раненному агенту. Без сознания, но жить будет. Забрав у него пистолет-пулемет «Шмель» и запасные обоймы, я не оборачиваясь, покинул разгромленный бар.

Улица встретила меня шквальным огнем. Заметив просвет, я, не мешкая, нырнул в него, считав пасущих меня агентов «в черном». По пути я снес мусорный бак, который шумно рванул заложенным зарядом взрывчатки, перекинулся через корпус авто, припаркованного у кабака, и из-за капота открыл шквальный огонь из конфискованного «Шмеля».

Я скрываюсь уже больше года, и никогда еще ко мне так близко не подбирались.

С тех пор как вопреки воле своих тюремщиков, я покинул клинику, не было мне покоя. В этой клинике содержались двенадцать пациентов. Я был тринадцатым с диагнозом «полная потеря памяти». Нас лечили и проводили над нами опыты с применением новых лекарственных препаратов против амнезии — так нам говорили. Так нам лгали. И мы им верили, пока палаты не стали пустеть. Утром товарищей уводили люди в белых халатах, к вечеру они не возвращались.

К концу месяца из тринадцати пациентов в живых остались лишь я, да Рустам с соседней койки. Нас все так же пичкали лекарствами, и все так же мы в обязательном порядке два раза в неделю посещали психолога, который подсоединял нас к каким-то машинам, надоедал глупыми вопросами и заставлял рисовать. Для чего ему понадобились мои психоделические рисунки, я не знаю. Коллекционер должно быть.

Однажды вечером мне удалось подслушать чужой разговор. Я прибирался в одном из медицинских кабинетов, а двое врачей в соседней комнате открыто говорили, не подозревая обо мне. Я замешкался и оказался спасен. Мне удалось узнать то, что перевернуло весь мой мир, мое представление о происходящем. После того как врачи ушли, я выбрался из комнаты и вернулся на ватных ногах в палату, которая сверкала белыми стенами и пустыми застеленными койками, как в покойницкой. Я хотел предупредить Рустама, чтобы бежать вместе. Но его в палате не оказалось. И койка была заправлена, будто ждала нового пациента. Предупреждать уже поздно, а бежать мне придется в одиночку.

В ту же ночь я напал на медбрата, которому с пугающей легкостью свернул шею. Я думал, что уложу его, выведу из строя, но не рассчитал силы. Позвонки, сворачиваемые на сторону, треснули. У медбрата я забрал идентификационную карту, которая позволила мне безопасно покинуть стены больницы. Почему-то больница была обнесена бетонным забором с крученой колючей проволокой поверху. Два контрольно пропускных пункта, где и пригодилась похищенная магнитная карта. Также в карманах халата у медбрата я нашел компактный игломет, выстрелами из него я усмирил охранников на последнем КПП. Они засуетились. Не понравился им медбрат, в середине дня пытавшийся слинять с рабочего места. Охранники не успели взяться за оружие, как я обездвижил их из игломета. Капсулы в обойме содержали парализующее вещество мгновенного впрыска.

Я обыскал карманы неподвижных охранников. В мире, ждущем меня за пределами больницы, я ничего не знал и не умел, но стоит мне пересечь границу, как я стану особо опасным преступником, и весь мир ополчится против меня. Так что ворох наличности пришелся ко двору, а вот кредитки пришлось оставить владельцам. Я не мог ими воспользоваться. Переодевшись в штатский костюм, найденный в шкафу, я покинул обезвреженный КПП, начав марафон ставкой в котором жизнь. Моя жизнь.

Обезвредив агентов, устроивших на меня засаду, я ушел по крышам. И спустился лишь тогда, когда погоня изрядно отстала. Агентов больше не предвиделось. Последнего я отправил в нокаут в паре кварталов отсюда. Они все были для меня на одно лицо. Первое время я вел им счет, но потом плюнул и перестал. Они преследовали меня повсюду и не собирались брать живым для последующего ареста и пожизненного заключения в каком-нибудь клоповнике. Перед ними была поставлена четкая задача — убрать меня, во что бы то ни стало. Живой я опасен. Я рожден быть опасным.

Спустившись с крыши, я остановился перед дверью, не решаясь выйти наружу. Усталость — мой неизменный спутник в этом сумасшедшем марафоне смерти. Сердце колотилось, как загнанная лошадь, душа скручивалась от боли. Кто бы знал, как мне надоело убегать, убивать и скрываться — три действия, выученные мной наизусть. В этом я стал профессионалом. Я ощущал себя одиноким. Я был братом всем людям, что окружали меня на улице, но они не были готовы признать меня братом. Они видели во мне чужака. Вернее, они никого во мне не видели, пока по мне не начинали стрелять. Я ненавижу этот мир, и он отвечает мне взаимностью.

Мне хватило двадцати секунд, чтобы привести себя в порядок. К черту саможалость! К черту все эти душевные сопли! Я прислонился лбом к двери, чтобы немного охладить голову и набраться решимости. До моего логова оставалось еще, как минимум, три километра извилистых улочек, и с этим расстоянием я должен справиться, не привлекая к себе внимания.

Я рванул на себя дверь и увидел дуло автомата, смотрящего мне в голову. Я увернулся чудом. Очередь разметала в щепу дверной косяк за моей спиной. Резким ударом в челюсть я вырубил хама. Ни тебе «здрасьте», и сразу стрелять. Никакого воспитания. Автомат выпал из его ослабевших рук. Незнакомец, пытавшийся сделать из моего лица чайное ситечко, явно был из вольных охотников. Периодически СБЗ[1] подключала их для поимки особо опасных преступников, назначая за голову разыскиваемого круглую сумму. Это был не первый стрелок на моем пути, и похоже не последний.

Оставив неподвижное тело возле парадной, я неспешно двинулся к площади Конституции, намереваясь слиться с толпой.

Прохожие не обращали на меня внимания. Для них я был еще одним серым пятном из толпы. И это играло мне на руку. Временная передышка. Сперва я доберусь до берлоги и смогу перевести дух. Сегодня выдался ужасный день. Впрочем, как обычно! Я уже давно привык.

[1] СБЗ — Служба Безопасности Земли.