Рожден быть опасным

Часть 2 ШОУ-ТАЙМ Глава 1

Птицы — существа, которые щебечут.

Клиффорд Саймак. Братство талисмана

Я купался в облаках, нырял в них и, задерживая дыхание, погружался все глубже и глубже, чтобы, достигнув дна, оттолкнуться и взмыть назад к звездам. Они раскрывались передо мной жемчужной россыпью, и я чувствовал, что эти звезды принадлежат мне, целиком и без остатка. Я слышал рев двигателей рвущегося сквозь атмосферу к закопченному небу исполинского космического корабля. Он был похож на воздушный дворец. На его бортах в солнечных лучах переливалась эмблема — дерево‑шар с оранжевыми листьями в когтях зеленой летучей мыши о двух головах. Я чувствовал, что эта эмблема для меня что-то значит. Было в ней что-то домашнее, но это ощущение быстро таяло, как мороженое на солнцепеке.

Корабль‑дворец проплыл мимо. Я видел, что творилось внутри него: на палубах и в каютах, на капитанском мостике, в штурманской рубке и в камбузе. Люди в кипящем стальном муравейнике, подключенные к мозгу корабля, отдыхали и играли в пинг‑понг магнитными ракетками, прокладывали маршруты сквозь звезды и управляли кухонными роботами. Я хотел ринуться к кораблю, ворваться внутрь и слиться с его обитателями, но не мог пошевелить даже пальцем. Тело отказывалось слушаться.

Корабль вонзился в небо и освободился от притяжения планеты. Я наблюдал, как сотни кораблей стартовали вслед за ним. Железный рой таял в пепельном небе догорающей планеты.

Я ощутил полет, разорвал цепи, сковывавшие тело, и зажмурил глаза от ветра, хлеставшего по щекам. Бешеный полет. Когда я осмелился открыть глаза, то увидел ту же картинку — железный рой в угольном небе, но эта картинка находилась в ином пространстве, как будто я сидел в комнате и смотрел в окно, которое больше напоминало экран вирттеатра. Вдруг окно изрезали трещины, из них полилась густая кровавая патока, и оно лопнуло, засыпав меня осколками.

Кто‑то тряс меня за плечо и басил в ухо:

— Русс, твою мать. Просыпайся. Какого хрена разоспался!

Я открыл глаза.

Надо мной склонился Марк Крысобой и будил самым наглым образом. А так хотелось досмотреть сон до конца. Может быть, за осколками…

… какими осколками? Я знал, что во сне присутствовали осколки, но что за осколки, откуда они взялись, и что мне вообще снилось, как я, не пытался вспомнить, не получалось. Словно мне аккуратно затерли память.

Я поднялся и сел на койке, позевывая и потягиваясь, и обнаружил, что нахожусь в прозрачном пузыре комнаты, которую со всех сторон окружала вода и опутывали водоросли. Впору испугаться. Что я сначала и сделал, но тут же всплыли слова «Себастьян Гоевин», и все встало на свои места.

ШОУ.

Мы находимся внутри реалити-шоу. Я, Марк Крысобой, Рената Музыкантская и еще тринадцать добровольцев. От них мы отделились в первые же дни, заняли отдельно стоящий комплекс подводных капсул, предназначенных для проживания небольшой группы. Нас поместили на планету, лишенную суши. Повсюду вода. Сплошная водная гладь. Наша задача выжить. Последней пятерке могикан будет вручена денежная премия. Такие условия конкурса выдвинул Себастьян Гоевин, и нас загрузили через ставшие уже привычными телепорты в подводный дом.

Шел второй день подводного заточения. И пока я не понимал, в чем изюминка этого шоу. Мы жили как на заграничном курорте, ни одной трудности вокруг, но, судя по встревоженной физиономии Крысобоя, беззаботные деньки закончились.

— Чего стряслось?

— Нас атакуют, — ошарашил новостью Марк.

— Кто атакует? Акулы, что ли? Кальмары? Кто тут под водой атаковать может? — не поверил я.

Я как-то не замечал за Крысобоем склонность к розыгрышам, но, вполне вероятно, его Музыкантская накрутила. После того как мы покинули Фаргал, место нашего знакомства, Марк с Ренатой прямо-таки спелись. Видно, вспомнили старую дружбу.

— Аборигены. Сучьи рыла, — нервничал Крысобой.

— Какие аборигены? Какие тут аборигены под водой могут быть? — огрызнулся я.

— Слушай, ты трепотню разводить будешь или мозговать, как нам из переплета выкрутиться! — распсиховался Крысобой.

Вглядываясь в подводный сумрак, он нервно отстукивал какой-то ритм по поверхности пузыря.

— Они напали внезапно. Хорошо вооружены. Они отсекли туннель, который связывал нас с основной колонией. И мы оказались в полной изоляции. Там битва кипит. Они окружили ребят со всех сторон и теперь травят, а мы и подсобить ничем не можем.

— Чем вооружены дикари? — спросил я, натягивая комбинезон индивидуальной защиты, предназначенный для передвижения на глубине.

Голову обтянула прозрачная пленка, через нее я мог дышать. Не знаю принцип ее действия, но она аккуратно вытягивала воздух из воды, и возвращала продукты дыхания назад.

— Хрен их знает. Что-то типа скорострельных пулеме­тов. Они огнем шпарят, — ответил Крысобой. — Или колючками светящимися.

— Как это огнем шпарят? — удивился я. — Это в воде то? Туннель восстановить можно?

— В принципе это реально, — сказал Крысобой. — Но время нужно. А у нас его нет. Братве не поможем, погибнут все, и никакой лорд Джудд не выручит.

— Марк, выходить надо. Костюмы с Ренаткой напяливайте и к шлюзу, а я пока посмотрю, что у нас по части оружия.

Крысобоя долго упрашивать не пришлось. Он тут же скрылся и загрохотал басом, подгоняя Музыкантскую.

Я выбрался из комнаты‑капсулы в оружейную, так в день заселения мы окрестили пузырь, заставленный пластиковыми шкафами‑витринами с разнообразным оружием, предназначенным для подводных баталий, и забрал первое, что бросилось в глаза. Скорострельный компактный автомат. На сером корпусе стояло клеймо: «РАК‑310380». Автомат я повесил за спину и рассовал по карманам комбинезона восемь обойм к нему. На аборигенов хватит. Для верности я прихватил несколько гранат, по форме напоминающих груши, и пару легких пистолетов «Стебель». Такой же комплект я прихватил для друзей. Оружие вытащил к шлюзу, здесь меня поджидали Крысобой и Музыкантская, затянутые в костюмы жизнеобеспечения.

— Ну, что, вдарим по лишайникам, — предложил я, открывая шлюз.

Наши капсулы лежали у подножия скалы, которая возносилась к пределам подводного мира. По другую сторону скалы, чуть выше нашего дома, на выступе покоился комплекс пузырей, как яйца в птичьем гнезде. Здесь обитали тринадцать человек — восемь мужчин и пять женщин. Наши капсулы соединялись извилистым переходом. Туннель был поврежден. Из разрыва хлестал воздух, стены выцеживали его из воды, а брешь вышвыривала его обратно в водное пространство. Возле гнездовых пузырей вились серые тени и палили по ним оранжевыми струями, но это не причиняло пузырям вреда. Их обитатели затаились за прочными стенами, в надежде что пронесет, и не спешили огрызаться. Долго так не могло продолжаться. Сумели же аборигены соединительный туннель разрушить, отрезав нас от основного комплекса пузырей, значит, у них есть оружие, способное на такие фокусы, и скоро они додумаются применить его к жилым капсулам. Тогда в шоу сразу определится победитель, хотя рейтинги могут пострадать.

Аборигены, казалось, прочитали мои мысли. Из расщелины поднялась грузная бесформенная тень и зависла над нашим гнездовьем. Она была похожа на огромного ската, на спине которого лежало гуманойдное существо. Руками абориген цеплялся за пульсирующий нарост на теле ската.

— Кажется, жабы решили припудрить носик нашим конкурентам, — оценила расклад Музыкантская.

Ее голос из-за защитной пленки звучал глухо, словно со дна глубокого колодца.

— Вдарим по скату? — предложил я.

— Не достанем, — возразил Крысобой, — нужно подойти поближе.

— Успеем ли? — засомневался я, выныривая из укрытия.

Наше приближение засекли издалека. Одиночные тени развернули оранжевые струи и вдарили по нам. Я оттолкнул Музыкантскую, приказывая ей исчезнуть. Сам же нырнул в заросли водорослей. Здесь можно было заблудиться и никогда не найти дорогу назад. Переплетенные между собой лианы преграждали путь, встречая меня цветами. При моем приближение цветы раскрывались хищным оскалом, так и норовили откусить от меня что-нибудь вкусненькое. Подводных обитателей, попадающих в поле действия цветов, засасывал мощный водоворот растения, ядовитые хоботки обволакивали жертву, цветок закрывался и приступал к перевариванию жертвы заживо. Тем же, кому удавалось выбраться живым из травянистых зарослей, доставалась незавидная участь. Всю оставшуюся жизнь они были обречены носить на себе лишайники и служить живым источником пищи для колоний паразитов.

Лишайники пытались напасть и на меня, но комбинезон индивидуальной защиты коротнул их электрическим всплеском, и они отстали. Похоже, сегодня им выпала честь познакомиться с новым подводным хищником.

Я вынырнул из джунглей прямо под брюхом ската. Он раздувался, как воздушный шар, готовясь взметнуть к небу гондолу с людьми. Только что-то не верилось мне, что намерения аборигенов были такими же мирными. Вскинув «РАК», я полоснул очередью по брюху чудовища и нырнул обратно в джунгли.

Животное, изготовившееся к струйному удару по гнездовым капсулам, лопнуло. Вокруг выплеснулись потоки жаркой крови и из живота зазмеились разорванные внутренности. Вода, вступив в химическую реакцию с кровью ската, на глазах превращалась в желе, запечатывая растения и почву в колышущийся прочный саркофаг, продернутый кишками твари, как венами.

Красивое зрелище. Только вот полюбоваться мне не удалось. В чудище было чертовски много крови, и желе неумолимо приближалось ко мне. Отвратительная перспектива оказаться заживо замурованным на дне богом забытой планеты. Уничтожая перед собой джунгли веером пуль, я пробивался к спасению, только твердо не знал на верном ли я пути.

Впереди показалась граница джунглей, за ней долгожданная свобода. Рост желе прекратился, а откуда-то сверху закапала раскаленная магма, оставляя в воде столбики черного дыма.

В предсмертных конвульсиях скат все-таки сумел выстрелить. Я вырвался из зарослей, и увидел, как плотный сгусток оранжевого пламени устремился вверх. Прицел ската дрогнул и снаряд прошел мимо цели, но этого хватило, чтобы разбудить вулкан. Водное пространство вокруг затряслось, словно в эпилептическом припадке, заходила ходуном скала, к телу которой прилипли наши жилища, и выплюнула из жерла поток раскаленной пены.

Пока я делал кесарево сечение чужеродному скату, Крысобой и Музыкантская времени зря не теряли, выкосили под корень порхающих над гнездовьем аборигенов. Течение уносило их вздутые трупы прочь. Однако Марка и Ренату нигде не было видно. Куда они запропастились, черт побери⁈

Разобраться в этом я не успел, схлопотав чем-то твердым по черепушке. Головной пузырь смягчил удар, но мне и остатков хватило, чтобы потерять сознание.