Рожден быть опасным

Глава 5

Ничего нет более жалкого и более великолепного, чем человек.

Плиний Старший

Как только мы собрались вместе, из-за скалы появился Клинч. Гвинплей Плант заметно нервничал. Я понимал его волнение. Так не любить Чужих и самому сунуть голову в пасть зверю. Сумасшествие полное.

Клинч подплыл, сделал вираж над нашими головами, и, не произнося ни слова, устремился прочь, приветливо помахивая ластами.

— По-моему, он нас за собой зовет, — предположил я.

И мы последовали за дипломатичным русалкозавром.

Несмотря на все заверения аборигенов в дружеских намерениях, мы все-таки вооружились. Конечно, не как на войну, но по пистолету в кобуре у пояса и лазерному резаку на запястье мы взяли. Так. На всякий случай.

Кто знает, что может случиться в подводном мире. А подстраховаться не мешает.

Мы плыли молча. Следовали за извивающейся спиной Клинча, который двигался как морская змея, и увлекал нас все дальше и дальше на глубину. Колышущиеся волосы водорослей на огромном плато у подножия вулкана скрывали крутой обрыв. Клинч ринулся вниз. Мы спускались долго. Я потерял счет времени. Я больше не видел солнца у поверхности воды.

Меня это встревожило. Я подумал, что от такого резкого спуска на глубину может развиться кессонная болезнь, но Клинч меня тут же мысленно утешил.

«Не бойся. Болезни не может быть. Никакой».

«Ты знаешь, что такое кессонная болезнь?»

«Нет. Но ты не бойся. Все будет хорошо».

«Я и не боюсь».

Мы еще долго переговаривались с Клинчем, скрашивая мыслеобразами изнурительно длительное путешествие. Остальные плыли молча, смотрели лишь вперед и не жаловались на утомительный путь. Отчего-то я знал, что они не могут разговаривать с Клинчем.

Мы проплывали над коралловыми горами и джунглями. Тенями скользили по подводному небу, уподобившись птицам. Дважды на нас нападали жирные существа, похожие на акул, только неимоверно длинные и проворные, и оба раза Клинч отбивался хлыстом, высекавшим искры со шкур хищников. Хлыст болтался у Клинча на поясе, и сперва я принял его за часть тела, какую-то щупальцу непонятного назначения.

Мы приблизились к цели. Я это почувствовал сразу, увидел в резких радостных движениях Клинча. Он нырнул в джунгли водорослей, призывая нас за собой. Я первый, как испытатель, пронзил ветви водорослей, запутавшие вход, скрывая его от посторонних глаз‑щупалец. За переплетением водорослей открывался длинный узкий туннель, искусственно созданный в гранитном теле горы.

«Добро пожаловать в Скрытую Долину», — прошелестел в моей голове беззвучный голос Клинча.

Я следовал за ним по туннелю и воображал себя снарядом, выпущенным из доисторической фитильной пушки. Я чувствовал, что Крысобой и Музыкантская не отстают от меня. А вот Гвинплея Планка похоже мы по дороге потеряли.

Туннель кончился так же неожиданно, как и начался, и мы оказались высоко над долиной, которую занимал целый город, сотканный из пузырьков‑капсул. Этот город и был тем самым коллективным «я» колонии. Похоже, архитектурный проект нашего гнездовья горе-дизайнеры заимствовали у местных жителей.

Огромный купол возвышался в центре города. К нему лучами тянулись купола меньших размеров, смахивавшие на мыльные пузыри, залитые прозрачным бетоном и связанные между собой прозрачными шлангами‑трубами, по которым носились тени. Аборигены вились над городом, сновали между куполами, проникали внутрь и появлялись изнутри. Тысячи туземцев роились в городе. И вся эта жизнь замерла при нашем приближении. Тысячи туземцев испустили из ротовых отверстий приветственный веер воздушных пузырей. Я представил себе, как они рвутся на поверхности и море кипит от выплескиваемого в атмосферу воздуха.

Клинч направился к центральному куполу и просочился сквозь его поверхность, как свежесваренный кофе через фильтр. Я устремился за Клинчем и на скорости вошел в купол. Ощущения были необычайными. Непохожими ни на что. Я почувствовал, как каждая клеточка моего тела приняла в себя чужеродный организм — тонкий и необычайно прочный. И тут я сообразил, что купол включен на проникновение. Если бы аборигены замыслили злое, при проникновении сквозь купол чужеродная материя разорвала бы нас в клочья. Я вылупился внутри купола и увидел зависшего невдалеке Клинча.

«Вы можете снять с себя костюмы, в куполах мы дышим воздухом».

За моей спиной возникли Крысобой и Музыкантская. Я чувствовал удивление и восхищение, которое они излучали. Их аура была похожа на сияющую разноцветными лучами радугу.

— Поразительно, — раздался голос Марка.

— Они предлагают снять костюмы, — сообщил я своим спутникам.

— Круто! — согласилась Музыкантская, сбрасывая костюм индивидуального жизнеобеспечения, как змея кожу.

Я с интересом наблюдал за ней, не спеша раздеваться. Не начнутся ли метаморфозы? Может, воздух аборигенов опасен для нас. Тогда я успею запихнуть Ренату обратно под надежную защитную пленку. Но Музыкантская цвела и радовалась воздуху, как девчонка. Значит, неопасно. Я последовал ее примеру, и пленка костюма упала к ногам, сворачиваясь в компактный сверток. Я нагнулся, поднял его и спрятал в карман матерчатого комбинезона.

Крысобой разоблачился последним.

— Так. Похоже, в нашем полку выбыло, — заметил я, окидывая взглядом Крысобоя и Музыкантскую. — Кто-нибудь видел Планта?

«Он оставил нас там, где мы покинули туннель в Скрытую Долину», — сообщил Клинч.

Судя по удивлению, проскользнувшему в глазах Крысобоя и Музыкантской, они услышали нашего проводника.

«Вы не беспокойтесь за того, кто был вместе с вами. Мы найдем его и приведем к вам. Мы будем стараться, — заверил нас Клинч. — Вы, наверное, хотите отдохнуть. Мы позаботимся о вашем отдыхе. Мы выделим вам ячейку. Следуйте за мной. Я приведу».

— Ну что, пойдем, — сказал я и первым последовал за аборигеном.

Клинч уверенно чувствовал себя на поверхности. Он семенил на кончиках щупальцев, помахивая ластами в воздухе, словно воздушный гимнаст шестом равновесия.

Наша ячейка примыкала к главному пузырю. Складывалось ощущение, что ее вырастили специально к нашему прибытию. На пороге капсулы Клинч поклонился, и в моей голове зашелестел его голос:

«Если вы захотите остаться одни, прикажите мысленно, и ячейка закуклится. Если пожелаете покинуть ее, прикажите мысленно, и она раскроется. Когда мы придем к вам, вы успеете отдохнуть. Если мы разыщем вашего… — он замялся, пытаясь найти нужное слово, — вашу частичку, мы приведем ее к вам».

И Клинч удалился с необычайной резвостью.

— Во помчался. Жрать небось, — поглаживая живот, за­метил Крысобой. — Интересно, а нас как гостей кормить будут?

— Мы же с собой захватили. Можем и нашим фаст‑фудом попитаться, — ответила Рената, потряхивая легким рюкзачком.

Я подошел к входному отверстию в капсуле, зажмурил глаза и представил, как оно зарастает. И надо же, получилось. Когда я открыл глаза, стены оказались целыми, без каких-либо дырок и ходов.

— Надеюсь, никто из вас не страдает клаустрофобией? — осведомился я, но ответа не получил.

Крысобой валялся на просторной кровати, созданной из того же материала, что и тело ячейки. Он блаженно закатил глаза и разглядывал безграничный океан, нависший над головой. Музыкантская лежала рядом. Нашлось местечко и для меня. Я бухнулся на кровать и расслабился. Оказывается, путь от нашего жилища до города аборигенов изрядно меня измотал. Я, конечно, хоть сейчас в бой, но отдохнуть все же приятно.

— Вы заметили, что это место очень похоже на наше жилище? — поделился я впечатлениями.

— Еще бы не заметить, — отозвалась Музыкантская.

— Лично я уже давно заметил, что люди по природе своей хамелеоны, они пристраиваются к окружающему миру и, в принципе, ничего с точки зрения технологии и дизайна нового придумать не могут. Они все берут от ландшафта. Все модели. Так что неудивительно, что при освоении космоса люди точно так же приспосабливали свои жилые помещения, одежду, аппараты к тому, что окружало их, — поделился мыслями Крысобой.

И он, как никогда, был прав.

Я сам не заметил, как заснул. Погрузился в крепкий черный сон и тут же был выдернут на поверхность реальности. Раскрыв глаза, я обнаружил, что это Крысобой и Музыкантская не дают мне спать. Хрустят увлеченно сухими брикетами, захваченными из дома.

— Поглощаете сухпаек? — спросил я, слезая с кровати.

Я уже собирался к ним присоединиться, когда прорезалось входное отверстие, и в ячейку влетел Клинч.

«Имею честь пригласить вас для общения с нашим „Я“, а также хочу показать вам наши ценности».

«Вы нашли нашего товарища?»

«Мы никак не можем найти вашу частицу».

Я переглянулся с Крысобоем. В его взгляде читалась тревога. Думаю, что в моем также.

— Похоже, у Планта были свои мысли относительно гостей, — озвучила наши опасения Музыкантская.

Я не верил, что Гвинплей просто исчез. Он, словно программа‑вирус, незаметно проник внутрь туземного города и теперь, сбросив личину дружелюбного туриста, попытается нанести удар. И, похоже, Крысобой с Музыкантской разделяли мои мрачные взгляды на жизнь. Надо его остановить, но как это сделать ни имею представления. Тем более, неясно, куда собирается ударить Плант.

«Скажи, Клинч, если бы я хотел вас уничтожить, куда мне нужно было бы нанести удар?»

Я почувствовал жар испуга, точно огонь лизнул лицо, а затем мое сознание затопил свистящий, пропитанный угрозой, шепот:

«Ты хочешь нас уничтожить?»

«Ты не понял, Клинч, я, как и мои друзья, что здесь присутствуют, ничем вам не навредим. Мы заключили мир, но тот, кто исчез, может попытаться…»

«Я понял».

Клинч успокоился.

«Но зачем ему это?»

«Он ненавидит тех, кто не похож на него».

«Я понимаю. Мы тоже ненавидим одиночек. Я понимаю».

«Нет, Клинч, он ненавидит не одиночек. А… как бы это сказать‑то… других разумных… Непохожих на людей. Он может попытаться повредить вам».

«Мы поняли. Мы принимаем меры, чтобы он не смог это сделать», — обнадежил Клинч.

Он повернулся к нам спиной и потек по туннелю к главной капсуле. Нам не осталось ничего иного, как последовать за ним.