Рожден быть опасным

Глава 13

Всякое зло, которое легко предвидеть, очень трудно предотвратить.

П. Буаст

Себастьян Гоевин сразу ответил на наш звонок. Выглядел он очень воинственно и недовольно. Мы его, похоже, оторвали от каких-то важных переговоров или сексапильной секретарши. Выслушав новости с каменным выражением лица, он пообещал разобраться с проблемой, попросил его больше не беспокоить и отключился. Мне это очень не понравилось. Как бы Марк не оказался прав и за похищением не стоял сам Гоевин.

Крысобой закрыл окно видеосвязи и включил новостной канал «Терра‑TV».

— Ну, что? Предлагаю раздавить по бутылочке пива, и на боковую, — сказал Крысобой, устало растекаясь по дивану.

— А Музыкантская?

Мысль о бездействии, пускай даже временном, меня не грела.

— А что Музыкантская? — отозвался Марк. — Пока Гоевин не отзвонится, мы ничего предпринять не можем. Если это его рук дело, то мы Ренатку назад получим. Если не его, то наводку и помощь. Он заинтересован в нашем участии в проекте.

— Ладно. Уговорил.

Я поднялся с дивана и доплелся до ТЭФ‑холодильника. Выбрав в меню две бутылки темного «Якоря», отправил заказ и открыл дверцу. На верхней полке я обнаружил заиндевевшие бутылки. Подхватив холодное пиво, я вернулся в зал, откуда доносились бормотания новостного диктора.

Я сел возле Крысобоя и протянул ему пиво. Свинтив крышку, я сделал глубокий глоток.

— Сегодня в восемь часов вечера… — На плазменной панели возникло лицо моложавого мужчины, сошедшего с полотен Магритта, — в городах Дублин, Неаполь и Москва произошли террористические акты. Разрушены около сорока зданий. Общее число жертв не выяснено, но исчисление уже идет на тысячи. Террористические акты были произведены через ТЭФ‑магазины, которые захватили террористы. Единовременно по разным адресам, загруженным в клиентскую базу магазинов, были разосланы активированные взрывные устройства. Террористы в ходе антитеррористической операции были уничтожены. Ответственность за взрывы взяла на себя радикальная группа механмэнов «Первоземельцы».

— Не хило, — прокомментировал услышанное Крысобой. — Этих «первоземельцев» всех надо в вакуум. Сволочи!

— Внимание! Срочная новость! — Лицо диктора стало белым, а взгляд наполнился ужасом. — Только что поступило сообщение, что здание Всемирной Библиотеки, где проходил Всепланетарный Конгресс Академии Наук, захвачено террористами. По непроверенным источникам это механмэны группы «Первоземельцы». Среди залож­ников находится весь цвет научного общества, работающий над различными инновационными и военными проектами.

На плазменной панели стали раскладываться фотографии, словно карты в пасьянсе.

— На ВКАН слетелись ученые со всей Земли и планет Земной Федерации. В заложниках оказались…

Диктор зачитывал фамилии, будто озвучивал приговор. С каменным лицом и траурным го­лосом.

— … также среди заложников оказался Академик Института Внеземелья, частый гость нашего канала, Болеслав Сарматский.

— Сын! — на одном выдохе изрек Крысобой, нагнулся ближе к экрану и впился взглядом в пасьянс из фотографий.

— Кто сын? Сарматский? Чей? — не понял я.

— Нет. Не Сарматский. Шоммер.

Крысобой ткнул толстым пальцем в правый верхний угол панели, где висела фотография мужчины средних лет ничем не примечательной внешности. Никогда бы не сказал, что этот серый пиджак сын Крысобоя.

— Исайя Шоммер. Мой сын там. Среди заложников…

— Я должен быть там.

Ребром ладони Марк отбил горлышко бутылки. Поползла пена. Он припал к рваному краю и, утолив жажду, продолжил:

— Я обязан быть там. Где мой сын. Там. С ним.

— Что это тебе даст? — осторожно возразил я. — Тебя не допустят в здание. Тебя не подпустят к участию в операции… Зачем?

— Я должен!

Крысобой вскочил, выключил плазменную панель и перепрыгнул через диван.

— Ты пойми, Русс, я был все эти годы далек от сына, но хотел быть с ним. Я не мог. У меня есть шанс. Если я не сумею помочь, то хотя бы буду рядом.

— И в это время Ренату убьют? — выдал я свой конт­раргумент.

— Или убьют моего сына⁈ — прокричал Марк.

— Хорошая дилемма, — я закрыл глаза. — На одной чаше весов твой сын, на другой Рената. Ты жертвуешь Ренатой.

— Жертвую. Твою мать! Жертвую! А как бы ты поступил на моем месте⁈

— Не порол бы горячку!

Я смерил Марка суровым беспощадным взглядом.

— Вот что бы я сделал на твоем месте. Не порол бы горячку. Там самые лучшие… — я усмехнулся, — почти самые лучшие специалисты по силовым операциям. Они справятся и без твоего присутствия.

— Ты думаешь, я этого не понимаю.

Крысобой обмяк и неловко опустился на пол.

— Я все отлично понимаю. Но я жил с мыслью о сыне, знал, что он жив, и мне было хорошо. Теперь же, когда я убедился в том, что он близок к гибели, я не могу оставаться вдалеке.

— Давай лучше помозгуем, что мы можем сделать, — предложил я.

— А что можем? Что можем?.. Ни хрена не можем. Это тебе не шоу и не вольная охота.

— Какой ты пессимист, — заметил я, припадая к бутылке пива.

— Знаешь, оптимист тот, кто считает, что жизнь прекрасна, а пессимист опасается, что так оно и есть, — изрек Крысобой.

— Оригинальная мысль, — оценил я.

— Только не моя. Ее еще лет триста назад сочинили.

— А если мы вот так сделаем… — размышлял я. — Во-первых, нужно дождаться утра. Утром потолкуем с Гоевином, узнаем, что нового. Нашли ли Музыкантскую. Если да, то, соответственно, у нас и руки свободны. Если нет, то надо с Себастьяном договориться, чтобы поиски продолжались, а мы пока съездим в Библиотеку, узнаем, как там дела обстоят. Кстати, а где эта Библиотека находится?

— Не знаю. Через поисковик выясним, — рассеянно ответил Крысобой. — Только что это нам даст. Механмэнов все равно не порешить.

— Погоди, еще не вечер, — едва слышно сказал я.

В этой истории был только один выход. Только он позволял включить меня и Марка в антитеррористическую группу, которая сейчас работала над операцией «Библиотека». Чтобы освободить здание Всемирной Библиотеки, мне нужно воскреснуть, признать себя живым и выйти на контакт со спецслужбами, но для меня это означало гибель. Вряд ли спецслужбы выпустят меня целым и невредимым из ловушки, в которую я сунусь сам. А вся моя сущность протестовала против такого способа самоубийства.

Я теперь понимал, что это такое — оказаться привязанным к двум лошадям, которые рвут тебя в разные стороны.

— Марк, я должен кое-что рассказать тебе, — решился я. — Признаться, так сказать.

Крысобой, казалось, не обращал на меня внимания, но я чувствовал, что он внимательно впитывает каждое мое слово.

— Я могу помочь тебе спасти сына.

— Как?

— Я единственный, кто способен тебе помочь. Ты что-нибудь слышал про Идеалов?

— Нет. Практически ничего, — Крысобой оценивающе посмотрел на меня. — Только то, что несколько месяцев назад был заказ на некоего абсолютного убийцу. Кодовое имя — Идеал.

— Это я.

Крысобой встретил мой суровый взгляд и выдержал его.

— Только не убийца я. А абсолютный солдат, вышедший из-под ножа генного хирурга.

Не вдаваясь в подробности, я обо всем рассказал Крысобою. Добавил к фактам свои ощущения и предположения.

Крысобой молчал.

Долго.

Потом сказал:

— Я догадывался. Помнишь, когда ты пришел за моей жизнью, я попытался тебя убить. Я не сумел. Я не мог тебе ничего противопоставить. Ты был волен меня убить, и я не смог бы даже пикнуть. Но как ты поможешь?

— Если я выйду на свет, то операцию по освобождению Библиотеки доверят мне.

— Но они попытаются тебя убрать! — возразил Крысобой.

— А это мы еще посмотрим, — ухмыльнулся я.

Сообщение о нашем намерении посетить здание Всемирной Библиотеки Себастьяна Гоевина не вдохновило. Он высказал все, что о нас думает, последние слова была щедро сдобрены цветастыми выражениями, не все их них можно было бы печатать в прессе. Окончание спича Крысобой дожидаться не стал, просто отключил звук у плазменной панели, а когда Гоевин выдохся, вернул звук. После этого все разногласия были улажены за десять минут. Сошлись на том, что после освобождения Всемирной Библиотеки, мы примем участие в новом шоу Гоевина. Себастьян в свою очередь пообещал приложить все силы к розыску Ренаты Музыкантской.

Эти условия устроили всех. Гоевин даже расщедрился, выделил личный скутер на все время операции, пообещал связаться с директором Службы Безопасности Земли. С ним его связывали теплые приятельские отношения и членство в одном гольф клубе. Остальное — дело техники.

Возле дома нас дожидался флаер, предоставленный Гоевиным. На нем мы и добрались до скутеродрома. За все время пути ни я, ни Крысобой не проронили ни слова. Крысобой размышлял о сыне. Я думал о том, как выпутаться из передряги и не попасть под огонь спецслужб.

В скутере удалось вздремнуть. Прошедшая ночь, проведенная в разговорах за пивом, не подарила ни минуты сна. Пришлось компенсировать. Крысобой всю дорогу не смыкал глаз.

Летели мы минут сорок. Над океаном. Безграничным буйным Атлантическим океаном.

Здание Всемирной Библиотеки находилось на одном из островов Зеленого Мыса.

Посадку я даже не почувствовал. Проснулся только после того, как Крысобой основательно меня встряхнул и доложил:

— Прибыли.

На скутеродроме нас встречала почетная делегация из людей в черных костюмах и очках. Одним своим видом они говорили, что вооружены и очень опасны. Несколько флаеров почетного эскорта и лимузин, предназначенные, по всей видимости, для нас.

От группы встречающих отделился высокий худой мужчина в костюме и с хвостом из четырех телохранителей, озирающихся по сторонам.

— Я — Крис Такер. Первый секретарь директора Службы Безопасности Земли Леопольда Груфмана, — представился встречающий. — Мне приказано доставить вас к господину Груфману для конфиденциальной беседы. Как мне представить вас господину Груфману?

— Идеалом, — отозвался я.

Лицо Криса Такера вытянулось, приобрело малиновый оттенок. Несомненно, он обо мне слышал.

— Прошу следовать за мной, — произнес он.

Через пять минут лимузин въехал на территорию военного лагеря и остановился перед двухэтажным панельным домом, над которым развевался флаг Земной Федерации — голубь с оливковой ветвью в клюве на белом фоне. На входе застыли двое солдат с автоматами.

Я выбрался из автомобиля и в сопровождении Крысобоя и Криса Такера вошел в дом. Караул даже не шелохнулся. Каменные они что ли? Секретарь провел нас в приемную на втором этаже, указал на кресла и удалился.

Ждать пришлось недолго.

Воображаю, какой шум наделало мое появление.

Через несколько минут дверь в приемную распахнулась, и вошел низенький полный мужчина в черном костюме с вышитым гербом земли на правом лацкане.

— Вы хотели меня видеть, — сказал он. — Честно признаться, я удивлен. Если вы тот, за кого себя выдаете, то на вашем месте я постарался бы забиться в самую тихую богом забытую нору, чтобы никто не узнал о вашем существовании.

— Что ж, вы не на моем месте, — парировал я.

— Себастьян Гоевин просил меня встретиться с вами, но если честно, то у меня нет времени на пустые разговоры. Поэтому попрошу сразу же к делу.

Директор СБЗ Леопольд Груфман проследовал к своему креслу и, удобно в нем расположившись, уставился вопросительно на меня.

— К делу так к делу, — я равнодушно пожал плечами. — Как обстоят дела в Библиотеке?

Глаза Леопольда Груфмана зажглись дьявольским бле­ском.

— Какое отношение вы имеете к захвату Библиотеки? — спросил он.

— Господин директор, так у нас с вами беседы не получится. Меня интересует, что изменилось за последние два с половиной часа?

— Практически ничего. Заложники внутри. Террористы на переговоры не идут.

— Я хочу предложить вам свою помощь, — сказал я, наблюдая за шефом СБЗ.

По искорке, промелькнувшей в его глазах, я догадался, что мне удалось его заинтересовать.

— Почему вы думаете, что мы нуждаемся в вашей помощи? — осторожно спросил Леопольд Груфман.

— Потому что я Идеал. Я был создан для силовых операций. Только я смогу уничтожить всех террористов раньше, чем ваши спецназовцы почешут свои задницы.

— Смело, господин Идеал. Допустим, в том, что вы говорите, есть доля истины. Но зачем вам это нужно? Ведь вы должны прекрасно понимать, что вы для нас — опасный человек! И после завершения операции мы попытаемся устроить все так, чтобы о вашем существовании никто никогда не вспоминал. Вы уже сделали опрометчивый шаг, приехав сюда.

— Может быть, я и вправду совершил опрометчивый шаг, но я не мог поступить иначе.

Я хищно улыбнулся.

Мне понравилось, что Груфман не попытался юлить и лгать. Это интриговало.

— Зачем вам это, Идеал? Какой прок? Вы жертвуете собой, но зачем?

Крысобой попытался восстать, но я успокоил его движением руки.

— Это мое дело зачем! — отрезал я. — И к тому же, кто вам сказал, что я жертвую?

— Хорошо, Идеал, вы будете участвовать в операции. Я признаю, что вы подготовлены к этому, — согласился Груфман.

— Не участвовать, а возглавлять группу обезвреживания, — возразил я.

— Согласен. Только скажите, кто этот человек?

Леопольд Груфман указал на Крысобоя взглядом.

Марк встал, нависнув стальной скалой над шефом СБЗ.

— Это друг, — ответил я.

— И я пойду с ним! — прорычал Крысобой.