Рожден быть опасным

Глава 13

Ад — особая милость, которой удостаиваются те, кто упорно ее домогался.

А. Камю

С одной стороны врат надвигалась песчаная буря. Уже видны были приближающиеся смерчи, меняющие рельеф пустыни. По другую бесчинствовал дождь. Выпав из пространственного колодца, мы тут же спрятались под ветвями раскидистого дерева. Я задрал голову, ловя пересохшим ртом дождевую влагу. Я пил и не мог насытиться. Рядом на водопой встал Крысобой. Музыкантская и солдаты пялились на нас, как на сумасшедших. Никому из них не пришло в голову поделиться с нами водой из фляжек.

Утолив жажду, я утер рот рукой и довольно облизнулся. В ту же секунду мой взгляд вырвал из зарослей кустарника мраморную статую, изображавшую какого-то полуобнаженного мужика с выколотыми глазами. Видно один из местных божков. Причинное место стыдливо скрыто фиговым листочком, а вот рук у статуи не было. Уже успели отколоть. Налюбоваться скульптурой я не успел. Голова божества разлетелась мелкими осколками, полетели в стороны ветви кустарника, окружавшего скульптуру. Словно пьяный садовник, вооружившись лазерным секатором, авангардно легким взмахом уполовинил кусты. Листья взвились вверх и закружились, как пух из разграбленного курятника.

Я опрокинулся на спину и перекатился за дерево. Солдаты охраны заняли позиции в начале садовой дорожки, укрывшись за скамейками и статуями. Оценить их количество мне не удалось. Я нацелил «Шершень» на садовую дорожку и заозирался по сторонам. Крысобой раскладывал перед собой гранаты, точно пасьянс. А Музыкантская вытащила пистолет, проверила обойму и приготовилась к бою. Ее бойцы слаженно рассредоточились вдоль садовой дорожки, готовясь к сражению.

Никто не ожидал, как Рената закричала:

— Не стрелять! Не стрелять!

Крысобой вздрогнул и злобно покосился на свою бывшую пассию. Он оставил в покое гранаты и вытянул из-за пояса пистолет класса «Кактус», намереваясь всадить в женщину всю обойму игл.

Я зашипел на Марка. Он меня услышал, спрятал «Кактус» в разгрузку, и вперился в Ренату, ожидая подвоха.

— Ребята, это я, полковник Музыкантская! Прекратить стрельбу! Мы ведем пленных для Себастьяна Гоевина! — разорялась Рената.

Охрана усадьбы ее похоже не слышала, и на нас продолжал литься стальной дождь.

— Кончайте стрелять, дебилы недоношенные! Мать вашу драную! — сменила тактику Музыкантская.

Новая тактика подействовала. Стрельба стихла и на садовую дорожку вышли охранники с оружием, смотрящим в землю.

— Поднимайте свои тощие зады, шакалы! — прокричала нам Рената.

Крысобой недовольно зарычал, бросил короткий взгляд на гранаты. Велико было искушение забросать ими охранников. Потом спустить штаны с Музыкансткой, да всыпать ей от души по голому заду, но он справился с собой и поднялся с земли. Я задвинул «Шершень» подальше в кусты, но так чтобы потом можно было найти, встал и демонстративно заложил руки за спину.

Шустрый рядовой из нашего отряда подскочил ко мне и воткнул дуло автомата мне между ребер. Потом несильно толкнул на дорожку.

Что-то должно было произойти.

Я чувствовал движение воздуха, наполненного предвкушением приближающейся смерти. Под конвоем мы приблизились к охранникам, сверля спину Ренате. Их было двадцать человек. По два выстрела на каждого. Раз плюнуть!

В подставу со стороны Музыкантской я не верил. Она конечно баба хитрая, и явно что-то задумала. Только вот расставила ловушку не на нас. Скорее мне с Марком в ней уготована роль ядовитых пауков. Только вот Крысобой не был так оптимистично настроен. Он уже жалел об оставленных гранатах и готовился дать решительный бой. Если он разойдется, то может всех тут положить.

— Лейтенант Козлов, — козырнул Ренате старший по званию.

— Полковник Музыкантская, — ответила она. — Какого хрена палите без разбору? Что, форму не разобрали?

— К нам поступило сообщение, что группа террористов готовится прорвать периметр. Они могут быть одеты в форму гвардии, — доложил лейтенант.

— И вы конечно же решили валить всех сразу. А «свои-чужие» потом разбираться. Кто-нибудь еще проходил?

— Один человек пытался пробраться сквозь сад. Вторая рота его обезвредила.

Я торжествующе посмотрел на Крысобоя. Конкуренты сокращаются на глазах. Мрут как мухи. Теперь их осталось трое.

— Бдите, лейтенант. В этот раз, что называется, пронесло. Но в другой раз может пронести мимо толчка. Вольно.

Лейтенантик расслабился и тут же получил пулю в голову от Ренаты.

Защелкали выстрелы. И в считанные секунды все охранники полегли на садовую дорожку. Даже Крысобой успел выхватить «Кактус» и разнести веером игл лицо ближайшего бойца в лохмотья. Мне же пострелять не удалось.

Врага было не жалко. Его единственная вина заключалась в том, что он продался не тому человеку. Гоевин преступил закон, а они защищали его. В конце концов, знали, на что шли. За повышенную опасность еще и прибавку к зарплате получали, а за каждого убитого охотника премию.

Моя совесть была чиста.

Ударом ноги я пробил горло мужику справа, а левому сломал шею.

— Дальше будет хуже, — сообщила Рената. — Это из третьей роты. Мы первая. Нас еще восемь рот ждут. Так что работы невпроворот. Будем врываться резко, чтобы они не опомнились.

— А я думал, ты нас заложить решила, — сообщил я, хлопая Музыкантскую по плечу.

— В следующий раз обязательно, — пообещала Рената.

Наши солдаты сноровисто обшмонали убитых, сняли все полезное и поделили между собой. Судя по сосредоточенным и отработанным движениям, этическими вопросами они голову себе не забивали. Вероятно, ребята прошли курс психокоррекции, и им стерли все излишние чувства для точного выполнения задания.

Я вернулся за «Шершнем».

Крысобой рассовал по карманам гранаты и взглянул на меня.

— Ну, что, пощекочем виртуальщику нервы?

— Скорее уж поджарим, — поправил я Марка.

— Ага. Подпалим ему задницу, — согласился Крысобой.

Метров двести мы прошли в относительном спокойствии. Если бы еще не зверюги комары, сбившиеся в стаи и следовавшие за нами по пятам. Я начал подозревать, что это новое биологическое оружие, и Гоевин решил его на нас испробовать.

Мы пересекли центральную аллею парка и углубились в виноградные дебри, где нас накрыл автоматный огонь. Пареньку, шедшему со мной рядом, измочалило всю грудь. Чуть дальше громыхнул взрыв, и на моих глазах пару бойцов разорвало в куски. Виноградины порхали в воздухе, словно летчики‑камикадзе. Брызги винограда летели в стороны, раскрашивая лица красным. Хорошее название для крутого боевика: «Смерть в винограде»!

Первой отреагировала Рената. Она упала на землю, мы последовали ее примеру. И тут нас атаковали комары. Все оравой они навалились на солдата, залегшего в стороне. Рядовой истошно закричал, но мы ему ничем помочь не могли. Через минуту комары поднялись в воздух, оставив после себя раздувшийся, бившийся в агонии мешок мяса. Чьи мучения оборвал Крысобой двумя выстрелами в голову.

Моя версия о новом биологическом оружии оказалась верной.

Кровососущая орда нашла новую жертву. Она окутала плотным шевелящимся облаком еще одного нашего солдата.

— Таким темпом нас всех пожрут! — прокричала Музыкантская.

— Что за скотская жизнь! — выругался Крысобой, привстал и одну за другой метнул три последних гранаты в залегшего впереди противника.

Гранаты не долетели до врага. Они взорвались в нескольких метров от их линии обороны, подняв в воздух комья земли, травы и грязи. Музыкантская просчитала маневр Крысобоя и первой бросила дымовые гранаты. Бойцы поддержали командира. И между нами и врагом поднялась дымовая завеса. Мы пролетели сквозь нее в облаке виноградного сока с роем насекомых на хвосте.

Мы вынырнули из дыма и винограда в двух шагах от позиции неприятеля. «Шершень» забился у меня в руках, зачищая огневые точки.

Мы пронеслись сквозь врага, точно ураган, перескочили через них и понеслись дальше, рискуя схлопотать пулю в спину. Но солдатам охраны было уже не до нас. Рой комаров, преследуя наш отряд, налетел на залегших охранников и облепил их. Через минуту солдаты дрогнули и обратились в бегство. Побросав оружие, они удирали вслед за нами, перепрыгивая через трупы товарищей. Насекомые было погнались за ними, но вскоре отстали. Там позади еще осталось много полуживых обездвиженных тел, которыми можно полакомиться. И ненасытные комары вернулись к ним.

Красивая получилась картинка. Впереди всех неслась Музыкантская с Крысобоем, потом я и трое оставшихся ребят из нашего отряда, а за нами человек пятьдесят вражеских солдат, обезумевших от страха. Этих психокодировке явно не подвергали. Иначе они не смогли бы так бегать.

Мы со скоростью лосей во время гона добежали до виллы Себастьяна Гоевина, возвышавшейся над садами. Впереди показалась парадная лестница, не уступавшая роскошью Версальскому дворцу. Подъездная дорожка с десятком поставленных на прикол автомобилей, флаеров и тьма охранников. Они прогуливались между машинами, держа наперевес автоматы, и сидели на ступеньках лестницы. Мы неслись прямо на них.

Еще чуть-чуть и нас перестреляют, как котят.

Мы вылетели из леса. Я сбил с ног Крысобоя и Музыкантскую и сам упал на траву.

— Какого хе… — хотел было возмутиться Марк, но я его перебил:

— Огонь!!!

«Шершень» затрясся в руках от приступа стального кашля.

Крысобоя не пришлось долго уговаривать, и он вторил мне из трофейного «Шмеля».

Стальными вихрями мы окатили автомобили, делая из них сито, застучали по вилле, оставляя в стенах выбоины. Взвился в воздух взорвавшийся флаер. Пуля угодила в топливный бак. Нам удалось положить пару десятков охранников, прежде чем они не разбежались по сторонам и не залегли в укрытиях.

Мой план удался. Из леса вылетели наши обезумевшие преследователи, перескочили через нас, не обратив внимания на препятствие, и понеслись в сторону особняка с дикими глазами и истошными воплями. Охрана тут же открыла огонь, положив всех.

— Вперед! — заорал я, первым поднимаясь с земли.

Если у нас и был шанс захватить виллу, так только под прикрытием смертников. Что мы и сделали. Они проложили нам дорогу до автомобилей. И мы налетели на врага, как коршуны на легкую добычу. «Шершень» и «Шмель» спели дуэтом и охранники, укрывшиеся за автомобилями, навечно остались лежать под колесами.

Выжившие из заградительного отряда бросились по ступенькам парадной лестницы наверх и тут же полегли. Спрятавшиеся на первой галерее между колонн охранники четко их покосили.

— Осталось самое малое — на виллу попасть!!! — крикнул я Крысобою.

— Попадем!! — откликнулась Музыкантская.

— Как?!! — заголосил Марк, укрывавшийся за корпусом машины.

— А вот как!!

Музыкантская вытащила из кармашка разгрузки маленькую серую коробочку с антенной и нажала кнопку. Сильный взрыв обрушил всю парадную лестницу вместе с балюстрадой и колоннами крыльца, погребая под обломками защитников усадьбы.

— Вот это женщина, — изумился Крысобой.

— Скажи, ты все это заранее продумала? — спросил я.

Рената хищно улыбнулась и сообщила:

— Нам еще остатки охраны из виллы выкуривать. Да двух охотников. Может, сначала поработаем, а потом будем беседы вести.

— Почему двух? — опередил меня с вопросом Крысобой. — Их же три оставалось?

— Потому что я третий охотник, — обрадовала нас Рената. — Я давно работаю на Гоевина. А недавно заключила контракт на его голову. Подготовилась, виллу начинила взрывчаткой. Думала, когда другие охотники начнут усадьбу штурмовать, я ее на воздух подниму, а под шумок с головой Гоевина и смоюсь. Тут вы подвернулись. Значит, судьба мне с тобой, Крысобой, и с тобой…

— Ларс Русс, — представился я.

— … и с тобой, Ларс Русс, начатое завершить.

— Тогда давайте закончим эту мутотень! — крикнул я, вскакивая с земли.

Вместе со мной встали Крысобой и Музыкантская.

Солдаты из ее отряда с земли не поднялись.