Пятый мир (СИ)

Глава 2

Остаток ночи Эльф спал скверно, то и дело ворочаясь на кушетке. Он убил своего волка Нома. Эта картинка появлялась при каждой попытке уснуть. Утро он встретил в камере. Шансов отвертеться не было, теперь его ждал суд старейшин и их суровый вердикт. Но вначале он все же пройдет вторую часть церемонии Посвящения, на которой узнает, в какую стаю попадет. Эльф открыл глаза еще до того, как объявили подъем, и долго смотрел в узкое окошко, размышляя над тем, удалось ли Хель уйти и что теперь будет с ним. Хорошо еще, что шкуру Нома у него забрали на время тюремного срока. Меньше всего ему сейчас хотелось видеть свежие следы вчерашнего убийства. Это все Макс, трусливая овца, зря Хель рассказала ему о побеге. Но они доверяли ему и считали своим другом. В какой момент друг, которого ты знаешь много лет, превращается в чужака? Почему еще вчера Макс, который говорил о бесстрашии и доблести, сегодня проявил низость и малодушие? Неужели Эльф так ошибся в своем выборе, когда решил, что этот парень будет достоин войти в его самое близкое окружение?

Размышления Эльфа оборвались в тот момент, когда в камеру вошел охранник, одетый во все черное. Здоровенный волкодлак жестом приказал заключенному следовать за ним. Снаружи уже ждали охотники. Они сопроводили Эльфа до Общественной площади, на которой должно было вот-вот начаться действо. На ней располагалось семь домов для каждой из стай. Черепичная крыша и входная дверь каждого из них была выкрашена в цвет, соответствующий данной стае. Дом знахарей — в белый, охотников — в черный, ремесленников — в серый, пастухов — в зеленый, учителей — в красный, лодочников — в синий, служителей — в желтый.

Молодые волкодлаки собрались на площади лицом к семи домам. Возле входа в каждый стоял вожак. В центре площади находился вождь клана Хоруг.

— Сегодня знаменательный день не только для вас, но и для всего клана Железных Клыков, — начал вождь. — Железные Клыки существуют уже четыре сотни лет, с тех пор как Роллон Искатель пришел на эти земли со своими волкодлаками. С тех давних времен и по сей день наш клан прирастал богатством и мощью, с которыми приходится считаться и волкодлакам, и людям по всей земле. И все это благодаря тем, чья работа, может быть, и не видна на первый взгляд. Возможно, кому-то его выбор покажется незначимым, но каждый полноценный член нашего клана обязан выполнять свой долг на совесть, неся эту ношу с честью. И только так у нас есть шанс противостоять вызовам, которые бросают боги, природа и враги. Здесь и сейчас вы определите свою стаю и предназначение. Каким бы способом вы ни принесли пользу нашему клану, делайте свое дело так, чтобы вами гордились. Пусть защитят вас Триединые боги!

С этими словами вождь подал сигнал, и вожаки семи стай взяли в руки списки с именами новичков. Списки составлялись на основании способностей молодых волкодлаков к тем или иным наукам и ремеслам, личных пожеланий и лимите, который ограничивал численность некоторых стай. Так знахарей и учителей не могло быть больше ста одновременно. А значит, набор туда был открыт не всегда. В этом году места были во всех семи стаях. Меньше всего — у лодочников и учителей, они могли взять по два новичка. Еще четверых ждали у себя знахари. Стая охотников традиционно отбирала себе молодняк первой и ровно столько, сколько этого им требовалось. Они сами ограничивали свои аппетиты. Поскольку их лидер Хар был убит, а выборы нового вожака только предстояли, возле дома охотников стоял один из командиров — Эдур. На его бритой голове была выбита татуировка в форме змеи, пожиравшей саму себя.

Вожаки по очереди называли имена. Новичок подходил к лидеру стаи, получал одобряющий хлопок по плечу и удалялся в один из семи домов, где за дверью ждали теплый прием и праздничный обед.

Эльф должен был пойти в лодочники, его дядя позаботился об этом заранее. Но их вожак Рюрик объявил свой список, а Эльф так и остался стоять в толпе под охраной двух охотников. Постепенно прошли зачисления в шесть стай, и по традиции настало время для служителей. Это была самая многочисленная стая в клане, ее члены занимались всевозможной черной работой. Они мели улицы, таскали грузы, копали ямы и считались самой незначительной стаей среди остальных. Туда брали тех, кто, как полагали, не мог лечить, учить, охотиться, овладеть искусным мастерством, управлять лодкой или стадом овец. И первым из списка вожак служителей Зар назвал имя Эльфа. Теперь все встало на места, это и было наказание.

Зар похлопал парня по плечу, и Эльф направился к двери дома с желтой крышей. Но не успел он взяться за ручку, как его остановили охранники.

— Сегодня без торжественной части, — усмехнулся один из них. — Пойдешь с нами обратно в свою камеру.

Эльф только вздохнул и, повинуясь надзирателям, послушно побрел в сторону тюрьмы на глазах у остальных. Они уже достигли границы площади и собирались свернуть направо, как их догнал седеющий мужчина лет сорока на вид, с небольшим животиком, выглядывающим из-под синего кафтана. Охотники, остановившись, уставились на него.

— Я капитан судна Эльдор, а это мой племянник, мне нужно сказать ему пару слов, — спокойно пояснил тот.

— Дядя Эльдор! — обрадовался Эльф.

— Да, знаю я, кто ты. У тебя есть две минуты, — кивнул охотник и отпустил пленника.

— Как ты?

— Так себе, Ном умер, я в тюрьме, еще и в лодочники не попал.

— Твои родители в шоке от того, что вы с Хель вычудили вчера ночью. Они очень переживают за тебя.

— И, наверное, поэтому их сегодня не было на площади? — вздохнул Эльф.

— Еще они очень злятся, — Эльдор достал небольшую бумажку, в которую что-то было завернуто.

— Это еще что? — кивнул охранник.

— Сало, — сказал лодочник и развернул бумажку, в которую действительно было завернуто угощение. — Вы не против? У меня и для вас имеется.

С этими словами он достал еще пару кусков и отдал их охотникам. Те, оглянувшись по сторонам и убедившись, что за ними не наблюдают, попрятали угощение к себе и разрешили забрать Эльфу его кусок.

— Ты держись там, — напутствовал Эльдор. — Я буду молиться за тебя Триединым богам.

И с этими словами он развернулся и зашагал прочь.

Вернувшись в камеру, Эльф с трудом дождался вечера, когда надзиратель принес свечку. После того как тот вышел за дверь, Эльф развернул бумажку, в которую было завернуто сало, и начал греть ее над пламенем. Как он и предполагал, вскоре на ней появились буквы. Дядя написал ему послание молоком. Это был их старый фокус, в детстве Эльф и Эльдор часто писали такие письма друг другу. Вот что там было:

«Дорогой племянник, мне сложно судить тебя за то, что ты хотел сохранить жизнь Нома. Можешь в это не поверить, но среди волкодлаков есть те, кто жалеют о том, что прошли церемонию Посвящения. Я рад, что твоей подруге удалось бежать. Правда, я так и не понял, для чего вы освободили эту девушку из Заброшенного Города. Возможно, у вас имелись на то основания. Вся эта история не на шутку разозлила многих очень высокопоставленных волкодлаков. Думаю, что ты еще не в курсе, но твое наказание не ограничится распределением в клан служителей. Совет старейшин решил заключить тебя в тюрьму на три года с ограничением в праве передвижения за стены поселка еще на десять лет. Поверь, ты легко отделался, были те, кто высказывался за публичную казнь. Впрочем, в итоге сошлись на куда более мягком варианте. Очень надеюсь на то, что эту новость ты примешь стойко и запасешься мужеством. Я постараюсь что-нибудь придумать и вытащить тебя отсюда, но чуть позже. Сейчас из-за бегства этой девушки творится что-то странное, и разумней держаться в тени. Буду держать тебя в курсе событий. С любовью и надеждой на скорую встречу, твой дядя Эльдор. P. S.: Сало очень вкусное, как ты любишь».

Эльф еще дважды за эту ночь перечитал письмо от дяди прежде, чем смог наконец лечь на койку. Три года — это много, к этому времени ему будет уже двадцать, и после этого он еще десять лет будет заперт в поселке, подметая улицы. Под эти мрачные мысли Эльф задремал. Сон перенес его из каменных застенков в те времена, когда еще он мог рассекать с дядей на лодке по Снежной реке и Великому озеру.