Пятый мир (СИ)

Глава 12

Эльф лежал в своем гамаке, растянутом между двумя вишневыми деревьями, достаточно крепкими, чтобы выдержать его вес. Этот гамак он сам соорудил, когда искал достаточно уединенное место вдали от окружающих. Здесь парень чувствовал себя в безопасности и умиротворении. В гамаке он мог валяться часами и нередко даже проводил там всю ночь, засыпая под трели насекомых. А под ним, свернувшись в клубок, мирно похрапывал его волк Ном, который был столь же ленив, как и хозяин. В этот момент никто и ничто не могло заставить Эльфа покинуть любимое место. Но сегодня был особенный вечер, поэтому Эльф и Ном встали со своих лежанок, направившись к калитке, у которой уже стояли Хель и Макс вместе с волками.

— Я рад, что этот парень все же тебя нашел, — улыбнувшись, обратился Эльф к девушке.

— Он нашел меня у себя дома.

Макс только хмыкнул, скорчив недовольную гримасу.

— Добро пожаловать в мой сад!

— А где твои родители? — спросил Макс.

— Маман и папа вечером предпочитают проводить время в душном доме, а не в прекрасном саду. Тем лучше для нас.

Гости прошли по выложенной камнем дорожке вдоль дома к деревянной беседке, спрятанной в тени старых вишневых деревьев. В центре находился столик с тремя небольшими стульями, на котором стояли тарелки с нарезанной ветчиной, сыром и пара бутылок смородиновой настойки.

— Располагайтесь и добро пожаловать на мой пир в честь окончания школы и будущего вступления во взрослую жизнь клана!

— Супер, теперь я понимаю, почему не пошла на выпускной, — улыбнувшись, сказала Хель, закидывая кусок ветчины себе в рот.

— И тем не менее он запускает нашу с вами праздничную недельку.

— Это что еще такое, Эльф? — удивленно заморгал Макс.

— Выпускной в школе, Посвящение, вступление в клан, а между ними день рождения Хель. Надеюсь, ты празднуешь в этом году?

Хель не праздновала свои дни рождения с тех пор, как ей подарили Веревочку и она побывала впервые на Посвящении. Обычно перед церемонией ей становилось так тоскливо из-за того, что скоро будет убита очередная группа волков, что она отказывалась от каких-либо торжеств и неделю ходила в трауре. Однако в этот раз идея праздника ей показалась заманчивой. Во-первых, все могло сложиться так, что охотники не успеют вернуться с телом безликого, а значит, церемонии не будет, а во-вторых, даже если этого не случится, то праздник будет хорошим поводом попрощаться с друзьями перед побегом.

— И чтобы наша Хель не свинтила и в этот раз, я приготовил ей сюрприз, от которого она не сможет отказаться, — завершил свою речь Эльф.

На минуту повисла пауза. Парень явно ждал, что его спросят, что же это за сюрприз, однако этого не происходило. Друзья просто молча стояли и смотрели на Эльфа в упор.

— Ну, раз это никому не интересно, то…

— Говори уже! — воскликнула Хель.

— Хорошо-хорошо, — с важным видом произнес Эльф и начал шарить у себя в карманах.

Прошла еще минута, наконец парень извлек кремень, пару смятых бумажек, весьма грязный носовой платок и старую пуговицу.

— Да ты просто ходячий мусорный бак, — не выдержав, сказала Хель.

— Много ты понимаешь, — закатил глаза Эльф. — Кажется, вспомнил…

И с этими словами он позвал своего волка Нома, у которого в ошейник был вставлен некий сверток, который Эльф передал подруге.

— Что это? — спросил Макс.

Хель округлила глаза от удивления и начала неистово прыгать на месте, как будто получила самый шикарный подарок на свете.

— Это разрешение от моего дядьки Эльдора на самостоятельное плавание по Снежной реке на его лодке для нас троих.

Дядя Эльфа Эльдор принадлежал к стае лодочников и водил свое судно вот уже семнадцать лет. В детстве все, в том числе Макс и Хель, обожали слушать его рассказы о Холодном море и об опасных речных порогах в Черных горах. Постепенно дети выросли, их стали заботить иные вещи, но для Эльфа его дядя так и остался немного волшебной личностью и лихим капитаном судна. Эльдор же в свою очередь отвечал взаимностью племяннику, часто беря с собой в плавания на небольшие расстояния. К семнадцати годам Эльф уже неплохо сам управлял парусной лодкой и знал Великое озеро как свои пять пальцев. Все пророчили ему судьбу лодочника, несмотря на то, что родители Эльфа были из стаи служителей. Сам же Эльф пока не мог четко сформулировать, куда бы он хотел пойти. Лодки ему нравились, но это было скорей его хобби, чем ремесло на всю жизнь.

Хель обняла Эльфа и поцеловала в щеку:

— Спасибо! Спасибо! Это замечательный подарок!

Волчица Веревочка весело закружила хоровод вокруг хозяйки, в итоге сбив ту с ног. Хель повалилась на пол и, хохоча, стиснула свою любимицу в объятиях.

— Может, встанешь с пола, пока ты окончательно не замарала белое платье? — предложил Макс, глядя на клубок из девушки и волчицы.

— Мне кажется, что Хель не из тех девушек, которые следят за чистотой своей одежды.

— А мне кажется, кто-то просто зануда.

— Итак, мы отправляемся послезавтра ровно в десять часов утра от пристани на парусной лодке «Костяная башка». Прошу быть всем вовремя и не опаздывать.

— А куда мы поплывем? — поинтересовался Макс.

— Я думаю, на какой-нибудь остров, коих в избытке.

— Мы захватим необитаемый остров и провозгласим себя соправителями данной территории, — объявила Хель, вскочив на стул.

— И создадим наш собственный клан волкодлаков, и он будет самым великим из всех! — поддержал ее Макс.

Хель внимательно посмотрела на него со стула и спросила:

— А что, обязательно быть самым великим?

— Мой дед всегда говорил, что, если что-то делаешь, делай это лучше всех.

— Это еще для чего?

— То есть? Если ты лучший, то ты самый сильный, тебе все завидуют и все такое.

— Обычно, когда тебе завидуют, то жди беды, добром это заканчивается редко, — вступил в разговор Эльф.

— Он дело говорит, — поддержала Хель, все еще стоя на стуле.

Макс замешкался, до сих пор никто не пытался ставить эту фразу под сомнение. И ему не приходили в голову подобные вопросы, а значит, и ответов он не знал.

— Но, если ты лучший, значит, самый сильный, а значит, что в любом конфликте ты одержишь победу.

— А что, нельзя просто и не плодить вокруг себя конфликты? — сойдя со стула, спросила Хель. — Жить в свое удовольствие, к примеру, без лишнего пафоса.

На это Макс просто пожал плечами, предпочитая не отвечать.

— Макс, как там твой отец, вестей нет?

Парень отрицательно помотал головой. А потом произнес:

— Время еще есть, но охотники действительно сильно запаздывают. Впрочем, пока никто особо не волнуется, как мне кажется. Ну… кроме моей мамы.

— Я подслушала разговор родителей, они говорят, что безликих за последние годы стало очень мало. В прошлом году даже в одном клане не провели церемонию.

— Это вообще возможно? — удивился Макс.

— Видимо, да, им пришлось всех подростков изгнать, и теперь они живут отдельно.

Макс явно был взволнован такой мыслью. Эльф это заметил и сменил тему разговора.

— Кстати, Хель, ты ведь еще не говорила нам, в какую стаю хочешь попасть.

Хель подняла на Эльфа взгляд и чуть улыбнулась, одновременно почесывая Веревочку за ухом.

— А какой в этом смысл?

— Ну-у-у, если ты не в курсе, то тут так заведено. Ты проходишь церемонию Посвящения, и тебя принимают в определенную стаю, исходя из желаний и возможностей.

— Значит, тебе необходимо в семнадцать лет выбрать то, чем ты будешь заниматься всю свою оставшуюся жизнь, без права на ошибку? А если ты передумаешь?

— Я вот знаю, чего хочу.

— И чего же ты хочешь, Макс?

— Ты же в курсе, я говорил. Хочу стать охотником, как мой отец, дед…

— И прадед, — закончила Хель за него.

Макс молча кивнул и отхлебнул настойки. Он подумал, что Хель опять заведет эту безумную тему про то, что их так рано заставляют делать выбор, к которому они не готовы, и бла-бла-бла… На самом деле он-то хорошо знал, что готов повторить судьбу предков. Ему хотелось этого, и о другом решении он и не помышлял. А еще Макс хотел жениться на Хель. От нее исходил какой-то дикий огонь, которого не было в других девчонках. Он манил его, рядом с ней парень сам порой чувствовал себя охваченным пламенем.

Из мыслей Макса выдернул вопрос Эльфа.

— Значит, ты не собираешься вступать ни в одну стаю?

— Точно нет. Какой бы выбор сейчас ни сделала, он будет ошибочным, потому что я не знаю себя. И вы не знаете себя. Да кто вообще может себя знать в нашем возрасте! У нас нет никакого опыта, кроме того, что мы подсмотрели у родителей, и того, что дали нам в школе. Только родители — это не мы, а просто ДРУГИЕ взрослые люди, которые совершают собственные ошибки, идя по своему пути. Для чего нужно следовать этому пути, если каждая жизнь индивидуальна? Мы встретим других людей, попадем в другие ситуации, в другое время и в другом месте. И как тогда мне применять чужой опыт, который был получен в других условиях? Можно, конечно, носить здесь шубу летом, утверждая, что родители жили на берегу Холодного моря, а там и летом, по сути, зима.

— Но ситуации, в которые мы можем попасть, во многом похожи на те, что пришлось решать нашим родителям в свое время. Они тоже когда-то прошли церемонию и определились со своей будущей стаей, завели семью, родили детей.

— Все по плану, — кивнула Хель.

— Все по плану?

— Ну, в смысле, сделать все именно так, это же их план?

— Думаю, да.

— Но почему же так важно копировать его?

— Он привел их к успеху, скажем так. У них есть дом, семья, положение в обществе.

— Но это их дом, их мысли и их жизнь, не твоя, понимаешь? И сейчас у тебя есть шанс прожить свою жизнь так, как хочешь сам, а не родители. Потом его уже может не быть. Просто ты не даешь себе шанса подумать.

— Я очень много думал об этом, — замотал Макс головой.

— Да, но твои ли это мысли? Как ты можешь реально подумать, если у тебя есть только опыт школы и родителей? Своего-то у тебя ничего нет.

— Остыньте оба! — резко вмешался в спор Эльф. — И вообще, прецеденты, когда волкодлаки меняли изначально выбранную стаю, имелись. Не так чтобы много, но с десяток наберется, я думаю.

Макс и Хель молча посмотрели на друга, а тот угрюмо продолжил:

— Обожаю ваши споры, но сегодня хотелось устроить праздник, а не дискуссионный клуб. Возможно, я ошибся, но все же не стоит злоупотреблять моим гостеприимством.

Повисла пауза, уже не первая за этот вечер.

— Простите, Эльф и Макс, — вздохнула Хель. — Просто вы же меня знаете, я сама не своя перед этой церемонией.

«Она хочет сбежать отсюда», — напомнил себе Макс, и непонятная злость и обида встали у него в горле комом.