Проклятый целитель

Глава 21

Глава двадцать первая. Ты попал в историю.

Холодный камень пещеры впивался в спину, когда я прислонился, пытаясь отдышаться. Вода с меня текла ручьем, смешиваясь с озёрной тиной и… чем-то еще, алым и липким, что я старался не рассматривать слишком пристально. Я все еще прекрасно помнил звуки стрельбы и крики заживо съеденных людей. Хоть это и были наши враги, но меня до сих пор передергивает.

Воздух в полузатопленной пещере был сырым, тяжелым, пахнущим плесенью и тиной. Где-то вдалеке капало, эхо разносило звук по каменным галереям, делая его зловещим и бесконечно далеким. Мы выбрались на узкую каменную галерею, возвышающуюся над темной водой озера, откуда еще доносились приглушенные всплески и хлюпающие звуки, напоминания о пиршестве Василиска. Свет проникал сюда слабо, лишь тусклое, рассеянное сияние неизвестного источника, едва освещавшее мокрые стены и наши изможденные фигуры.

Мне бы хотелось думать, что на этом все и закончилось, но я прекрасно понимал, что это лишь начало. Нам еще нужно отсюда выбраться, желательно живыми и даже не надкусанными. Боюсь, это будет сделать не так просто, когда повсюду вода, а где-то здесь плавает огромный, мать его, Василиск! Единственное утешение, что заметить такую громадину даже под водой должно быть не так сложно, я все еще помнил тень в озере, нужно лишь смотреть в оба.

Я попытался отжать свой плащ, но тяжелая, пропитанная водой ткань повисла на мне бесформенной тряпкой. Попытка стряхнуть воду была подобна Сизифову труду. Состояние остальных было немногим лучше. Айко, стряхивая воду с длинных блондинистых волос, уже осматривала пещеру, ее глаза в полумраке светились холодным, оценивающим блеском.

Хана же, стоя по колено в воде у края каверны, пыталась отжать свою рубашку. Ткань, ставшая полупрозрачной, плотно облегала тело, четко обрисовав контуры светлого лифчика. Заметив мой взгляд, она резко скрестила руки на груди, немного покраснев, но вместо смущения лишь высунула мне язык с вызывающей, хотя и немного нервной ухмылкой.

— Еще пара секунд и напишу заявление в полицию за домогательство! — фыркнула она, но в ее голосе не было злости, скорее бравада, прикрывающая неловкость.

Я поспешно отвел взгляд, ощущая, как под маской теплеют щеки. «Безумные бабы», — в очередной раз промелькнула мысль, но на сей раз с оттенком… заботы? Нет, просто адреналин еще не отпустил. Мы только что лишь чудом избежали смерти от челюстей чудовища. И мне бы хотелось, чтобы так продолжалось и дальше.

Словно эхом моих мыслей:

— И куда мы дальше? — спросила Айко, ее голос, обычно такой ровный, звучал чуть хрипло от ледяной воды и напряжения. Она смотрела на меня, ожидая ответа.

Хотелось бы мне сказать, что все будет хорошо, но вместо этого я закрыл глаза, отсекая образ промокшей Ханы, звуки капель, запах сырости и крови. Внутри, за всеми этими помехами, стучала Белая Дверь. Ее ритм был как пульс, но не мой собственный, а чего-то большего, древнего. Дверь звала меня, но не назад, не в привычный мир, а… куда-то глубже? Вглубь этой мокрой каменной утробы.

Ощутив направление, я протянул руку, указательным пальцем ткнув в темноту, в узкий проход, уходящий куда-то в недра скалы.

— Похоже, нам туда, — произношу, открывая глаза.

Взгляд Айко был пристальным, оценивающим. Не знаю, что она видела во мне, но мне хотелось думать, что в этот момент я трясусь от сковавшего меня холода после перехода, а не от страха. А потому, решительно встретившись с ней взглядом, я продолжил:

— Именно там находится выход из этого места или… ключ к выходу, — разведя руками. — По крайней мере Белая Дверь стучит именно оттуда, но я не знаю, что именно там нас ждет, — все же решаю заранее предупредить.

Впереди нас ожидала неизвестность, вот только позади гигантский змей.

— Мы можем попытаться пробиться прямо к выходу, если он там, — кивнула Айко, ее взгляд скользнул в указанном мной направлении, затем вернулся ко мне. — Но тогда мы уйдем с пустыми руками. Без награды.

— Награды? — Хану как ветром сдуло с ее мокрого камня. Она забыла про лифчик и полупрозрачную рубашку, ее единственный глаз, неприкрытый повязкой, загорелся азартом. — Что за награда? Золото? Самоцветы?

Мне же захотелось лишь вздохнуть от такой непосредственности своей ученицы. Вот уж с кого, как с гуся вода. В такие моменты остается лишь позавидовать позитиву Ханы, сам я так не умею.

Айко покачала головой, но в уголках ее губ дрогнуло подобие улыбки:

— Знания, Хана, мистические знания, зашифрованные в символах или словах. Иногда Артефакты, осколки силы этого места. Или… контракты. — Она сделала паузу, глядя на заинтересовавшееся лицо ученицы. — Существа Мансуса, особенно древние, такие как этот Василиск, иногда заключают странные договоры, если достаточно хорошо понять их легенду или открыть их секрет. Мифы и легенды хранят в себе немало всего ценного для таких, как мы. Но сокровища всегда охраняются и здесь страж — змей. Если мы сможем его одолеть, или обойти, то получим «приз».

Мне и самому было интересно, вот только Айко забыла про один такой маааленький нюанс.

— Ты видела эту тушу?! — не удержался я, указывая рукой в сторону входа в пещеру, за которым лежало кровавое озеро.

Образ гигантской чешуйчатой пасти, смыкающейся на агенте Бюро, встал перед моими глазами.

— Это же не просто змея, это Василиск! Легендарный монстр! Один взгляд в глаза, и ты статуя! А от его чешуи отлетают пули! — намекаю им про толстые обстоятельства, которые плавают где-то неподалеку.

Вот только, если я надеялся на благоразумие своей ученицы, то я в очередной раз недооценил ее импульсивность:

— Я справлюсь! — заявила Хана, будто не слыша моих слов.

Она выпрямилась во весь рост, вода стекала с ее рубашки, но в позе читалась непоколебимая уверенность. В ее единственном глазу горел вызов. Причем этот вызов был не только лишь Ханы:

— Ланселот и не таких чудовищ убивал! Драконов, великанов! С путем Грани и этим клинком в моей руке мы справимся! — с этими словами она сделала резкий, отточенный выпад невидимым мечом в сторону темноты пещеры, спустя секунду в ее руках действительно заблестел клинок.

Мне все это не нравилось, отчего я поджал губы, пристально уставившись на ученицу. Да, она отлично проявила себя против тех оперативников и даже против той меньшей змеи. Но Василиск? Это совершенно иной уровень угрозы. Это воплощенная легенда, ходячая (вернее, ползающая) катастрофа. Риск казался безумным. Я уже открыл рот, чтобы твердо отказать, настоять на поиске прямого выхода, как почувствовал легкое прикосновение на плече.

Айко. Она подошла неслышно, как и подобает Сове. Ее пальцы легли мне на мокрую ткань плаща, и она наклонилась так близко, что ее губы почти коснулись моего уха. Я ощутил тонкий, едва уловимый запах ее парфюма, что-то холодное, как лес после дождя, смешавшийся с запахом озера и пороха.

— У твоей ученицы Героический дух, Кацураги, — прошептала она, ее дыхание было теплым на моей холодной коже. — Это не просто бравада, а маска Ланселота… она верит, что справится. И эта вера придает ей силу. Дай ей шанс уверовать в свою силу и тебя поразит результат, — она слегка сжала мое плечо, заставляя меня встретиться с ее серебристым, невероятно серьезным взглядом. — Василиск — легенда. Да. Но у нас есть не менее легендарный боец. Доверься ей. Доверься своей ученице Кацураги.

Ее слова, ее уверенность, ее близость, все это смешалось внутри. Страх за Хану боролся с логикой Айко и с тем огоньком безумной отваги, что зажегся во мне еще там на трассе. Я пристально посмотрел на Хану. Она стояла, готовая к бою, ее поза, выражение лица: все кричало о готовности Ланселота сражаться, пускай он и был в теле обычной школьницы. Может… мелькает у меня несмелая мысль, может Айко права? В Мансусе мифы сталкиваются с легендами. И раз уж мы оказались здесь, то, возможно, стоит действительно рискнуть?

Хана смотрела на меня не отрываясь. В ее единственном глазу, не скрытым повязкой, обычно таком озорном или дерзком, сейчас читалось чистое, почти детское ожидание, жажда одобрения, потребность доказать, что она действительно может. Мне было плевать на мистические артефакты или контракты с древними тварями. Единственное сокровище, которое меня сейчас волновало — это ее жизнь. Но этот взгляд… он сокрушил броню моих сомнений.

Проведя рукой по мокрым волосам, резко закинув их назад, я подумал, что моей историей должен был стать миф о каком-нибудь дураке. Иначе невозможно объяснить мои дальнейшие действия. Ощутив под своими пальцами, как поверхность маски сдвинулась, подстроилась: изобразив вместо гримасы страха или даже ужаса на моем лице застыл решительный, почти хищный оскал.

— Ладно, — выдохнул я, голос звучал хрипло, но твердо. — Трахнем этого Василиска. — С этими словами подняв руку, указав пальцем прямо на Хану, как командир на бойца перед атакой. — Но! Ты должна пообещать одно: слушаться меня беспрекословно. Если я скажу «прыгай», то ты прыгаешь в воду, в пропасть, куда угодно, не раздумывая. Если крикну «беги», то ты разворачиваешься и мчишься, куда я укажу, бросив всё. Договорились? — пристально посмотрев на нее.

Краем глаза я заметил, как на губах Айко дрогнула легкая, одобрительная улыбка. Хана же важно, как солдат на параде, кивнула. Затем ее лицо озарилось чистой, девичьей радостью, и она подняла сжатый кулак вверх.

— Есть! — торжествующе выпалила она, будто мы уже победили.

Я закатил глаза, пытаясь сбить этот пафосный настрой хотя бы каплей колкости:

— Ты не забыла, что у тебя все еще видно лифчик? — добавил я с усмешкой, посмотрев ей на грудь, хотя было бы на что смотреть…

Хана лишь фыркнула, покраснев, но не убирая рук, скрещенных на груди.

— Мне будет не до таких мелочей в пылу битвы! — парировала она, хотя смущение все же прокралось в ее голос.

В этом и была ее основная проблема, она упускала детали, которые совсем не стоило упускать. Мне хотелось думать, что, набив шишек, она станет осторожнее, но получив легендарную маску, казалось, Хана стала действовать только еще более рискованно. Я уже ничего не мог с этим поделать, не сейчас, когда ее помощь действительно пригодится. И, если Айко права, и ее вера в себя лишь укрепит ее силы, то я могу лишь поддержать мою глупую ученицу и прикрыть ей спину. Со всем остальным Хане придется справиться самой.

Пока мы говорили, Айко склонилась у края грота, она возилась с обрезом и с промокшим поясом с патронами. Она вытащила отсыревшие картонные гильзы, тщательно перебирая их, откладывая те, что выглядели менее промокшими. Сам обрез она разрядила, вытряхивая воду из стволов содержимое.

Увидев, что я смотрю на нее:

— Я не уверена, что хоть один из этих патронов выстрелит, — констатировала она без особой надежды. — Картон размок, порох отсырел. Но я попробую найти пару более-менее целых. Если представится шанс, то я попытаюсь выстрелить Василиску в глаз, — она посмотрела на нас с сомнением на лице. — Но сами понимаете, шансы… Осечка, промах… Стрелять придется, скорее всего, навскидку, в движении.

Задумчиво почесав кончик носа:

— Скверно, — тихо вздыхаю, понимая, что Хане придется в любом случае принять основной удар на себя.

Повернувшись к ученице, я поманил ее к себе, после чего достал белый маркер из кармана плаща, начав выводить белые линии прямо на ее одежде. Не уверен, что это сработает против Василиска, но против Безгласого Мертвеца они все же помогли. Выводя линии на одежде, отчего-то смутившейся ученицы, хотя всего пару секунд она была дерзкой воительницей, я продолжил:

— Запомни Хана, Василиск — это не просто огромный змей. Если бы только это. Нет, это легендарное существо, — пристально глядя на нее, мой голос стал тихим и немного усталым. — Рожденный из яйца, снесенного петухом и высиженного жабой. Его дыхание ядовито, его взгляд обращает в камень. Чешуя его тверже стали, говорят, отражает не только стрелы, но и заклятья. Он царь змей, воплощение древнего ужаса. Ты не дерешься просто с тварью, ты вступаешь в схватку с самой легендой. Запомни это внимательно и не смотри ему в глаза и старайся избегать его дыхания, боюсь, оно может быть опасно даже для маски Ланселота.

***

Спустя пару минут, чтобы немного подсохнуть и прийти в себя, мы быстро обсудили тактику: Хана наша главная ударная сила, ей придется сразиться с Василиском в ближнем бою, лицом к пасти и смертельно опасным глазам. Единственная ее надежда — это скорость Пути Грани и невероятная прочность доспеха и острота меча Ланселота. В случае чего ей требовалось найти уязвимость монстра. Эта легенда опасна, но шанс победить у нас все же должен быть, иначе все это не имеет никакого смысла. Мифы и легенды должны обучать людей правильным вещам, пускай и своим примером, передавать информацию достойным, а не убивать рискнувших окунуться в мифы.

Айко выступит в качестве поддержки на дистанции, если патроны сработают, и наблюдение, предупреждение об опасности. Я — Ключник, буду пытаться чувствовать монстра, его намерения, и искать выход, а также… если Хана не справится, то плюну на все и использую свою маску, даже, если это как-то повлияет на меня в негативном ключе. В Манчусе за все нужно платить, за силу тем более. И, если потребуется, то я готов расплатиться по счетам.

Риск был огромен, план шаток, но другого выбора у нас все равно не было. Нужно двигаться дальше, вглубь змеиного логова. Сразиться с ним и победить. Если не повезет, то я первым рвану в сторону выхода, если потребуется, удерживая за шкирку своих невольных попутчиц. Их мнения по этому поводу я уже не собираюсь спрашивать. Я послушаюсь их, но, если их план окажется дерьмовым, то я не позволю им здесь умереть.

Тропа вела в узкий, нисходящий туннель. Стены пещеры здесь были не просто голым камнем, нет, на них, высеченные рукой древнего художника или самой силой легенды, виднелись потускневшие, но четкие петроглифы. Извивающиеся змеи, солнце с лучами-змеями, фигуры людей, склонившихся перед огромным змеиным божеством. Сцены жертвоприношений, наводящие ужас. И везде виднелись символы воды и земли, переплетенные, как змеи.

С каждым нашим шагом воздух становился все гуще, тяжелее, пахнущим не только сыростью, но и чем-то древним, пыльным, почти ритуальным. Шли мы молча, прислушиваясь к каждому шороху. Айко шла рядом со мной, чуть сзади Ханы, которая, облачившись в полные латы Ланселота, двигалась впереди, ее меч был наготове, светясь тусклым серебром в полумраке.

— Я немного завидую твоей ученице, — вдруг тихо, почти шепотом, произнесла Айко. Ее взгляд был прикован к уверенной спине Ханы в сияющих доспехах.

Я удивленно посмотрел на нее.

— Было бы чему завидовать, — тихо хмыкаю в ответ. — Я всего лишь… пытаюсь выжить, и научить этому Хану. Правда получается у меня переменным успехом, — чуть сварливо заканчиваю.

— Я об этом и говорю, — Айко кивнула, ее серебристые глаза в полумраке казались глубокими озерами. — Моя мать… — она запнулась, тихо вздохнув, — многому меня научила. Выживанию. Борьбе. Тайнам Мансуса. Но она не пошла за мной до конца. Не встала на мою сторону, когда я выбрала свой путь, когда мне потребовалось идти против воли госпожи Няньи… — ее голос в этот момент дрогнул. — Именно поэтому я завидую Хане. Ведь моя мать не стала бы рисковать собой ради меня в такой ситуации. Не так, как ты рискуешь, доверяя ей сейчас.

Покачав головой, тяжело вздохнув:

— И поступила бы правильно. Сейлор-химе мудрая и осторожная женщина, а я на ее фоне… — не весело махнув рукой, — всего лишь шарлатан, которому надоело убегать и прятаться. Который решил, что лучше уж рискнуть, чем вечно оглядываться…

— Не такой уж вы, господин Кацураги, шарлатан, — возразила к моему удивлению Айко, и в ее голосе вдруг прозвучали теплые, почти игривые нотки. Она чуть повернула голову и… подмигнула мне. Легко, лукаво.

Мой мозг на секунду завис. Она… она со мной флиртует? Сейчас? Здесь? В этой подводной пещере, перед лицом смерти от гигантского змея? Этого не могло быть. Или… могло? Адреналин, близость опасности, странная связь, возникшая между нами за эти безумные дни…

«Не выдавай желаемое за действительное, Кацураги, сурово напоминаю себе. Отношения на работе, особенно в нашем… культе… еще ничем хорошим не заканчивались. Конфликт интересов, трагедии, предательства… кто его знает, для чего она хочет с тобою сблизиться?» Твердила моя рациональная часть.

Но, посмотрев на ее профиль в тусклом свете, на упрямый подбородок, на губы, тронутые легкой улыбкой, я должен был честно признаться самому себе: позови она меня сейчас на свидание, то я бы не раздумывая согласился. Даже если бы это было в самом аду Мансуса.

Наш тихий, странно немного интимный разговор прервал выкрик Ханы, прозвучавший чуть впереди, полный чистого изумления:

— Смотрите! — пораженно прошептала она.

Мы с Айко ускорили шаг, обогнули последний поворот узкого туннеля и… замерли.

Пещера обрывалась. Перед нами открывался колоссальный подземный грот, невероятных размеров. И он не был пустым, совсем нет. Темная, почти неподвижная вода заполняла его чашу, но не до краев. Из воды, словно острова призрачного архипелага, поднимались руины. Каменные стены, оплывшие от времени и воды, полуразрушенные здания с характерными ступенчатыми силуэтами, колонны, покрытые илом и водорослями. А в самом центре этого затопленного города, возвышаясь над черной гладью, стояла величественная, плосковерхая пирамида. Ее ступени, хотя и поврежденные, четко угадывались.

Майя. Это были руины города майя. Но как? Как эта пещера выдержала вес такого города? Почему он не рухнул, не был раздавлен толщей камня? Почему не затонул полностью? Магия. Древняя, мощная магия этого места, запечатанная в легенде о Василиске и его озере. Тихо хмыкнув от невероятности зрелища, я инстинктивно прислушался к себе, к стуку Белой Двери в сознании. Ее ритм вел… куда-то вверх.

— Выход… — задумчиво произношу, указывая на вершину темной пирамиды, едва видневшуюся в скудном свете неизвестного источника где-то высоко под сводами. — Он там. На вершине.

Нам только предстояло пройти сквозь затопленный город, что может быть проще? Нервно хмыкнул я про себя.