Проклятый целитель

Глава 11

Глава одиннадцатая. Заброшенный храм.

Горы, словно древние стражи, возвышались вокруг, пряча в своих лакунах тайны, которые с незапамятных времен манили к себе людей. Тёмный лес цеплялся за склоны, будто пытаясь удержать свет фар Тойоты, которая, вырвавшись из кольца городских огней, въехала в извилистую тропу, ведущую вверх. Колеса скрипели по гравию, машина подпрыгивала на ухабах, пока Айко, не проронив ни слова, вела нас к невидимой пока цели.

Сидя на заднем сиденье, глядя в окно, я размышлял о произошедшем. Моя слепая жажда знаний привела нас с Ханой к довольно печальным последствиям. За нами гонится мертвец из-за белой двери, и нам еще не факт, что удастся пережить эту ночь. Существа из Обители были загадочны, и при этом невероятно опасны. Даже выстрел в упор из дробовика лишь на время отвлек этого монстра. Нам нужно его изгнать, уничтожить Безгласного мертвеца едва ли получится.

Скосив взгляд на свою ученицу, я увидел, как Хана, прижавшись к окну, смотрела на тени деревьев, мелькающие вдоль дороги. В этот момент она испытывала страх — это было видно по ее ауре, будто у меня самого страх не сжимал горло. Возможно, мне стоило что-нибудь сказать, но я промолчал, лишь моя каменная рука стучала окаменевшим пальцем по колену, а в голове крутилась тревожная мысль, что мне нужно закрыть Белую Дверь, пока мертвец не нашел нас.

Спустя какое-то время:

— Приехали, — наконец произнесла Айка, останавливая машину перед успевшими зарасти травой каменными ступенями.

Чуть на возвышении виднелись красные врата без створок, из двух столбов с перекладиной. Такие ворота — Тории, символизируют границу между миром живых и умерших. Существует легенда происхождения подобных сооружений. Богиня солнца Аматэрасу спряталась в пещере, и все кругом погрузилось во тьму. Тогда люди, чтобы выманить обиженную богиню из укрытия, соорудили деревянные ворота. Затем собрали всех петухов в Японии и усадили на них. Аматэрасу услышала утреннее пение птиц и выглянула из пещеры. На небе тотчас появилось солнце.

А ведь в Мансусе Солнце имеет особое значение, внезапно понимаю. Возможно, подобные врата нашими предками не просто так создавались перед храмами? И они действительно служат некоторыми вратами, границей, для мертвых? Хоть духи зачастую безвредны, но, если призвать их из Обители, то они могут быть невероятно опасны.

Эти красные врата казались реликтом из другой эпохи, их резные узоры извивались, как змеи, а в щелях прятались сухие листья. За ними виднелись ступени, высеченные в скале, ведущие вверх, к силуэту храма, чьи очертания терялись в сумерках. Солнце заходило за горизонт, а, если верить древним мифам, то мертвецы с заходом солнца становятся только сильней.

Покинув машину, со звуком захлопнувшейся двери, я огляделся. Мои глаза блуждали по кронам деревьев, будто ожидая, что из них вот-вот выскочит нечто невидимое, опасное. Хана рядом покрепче сжала биту, которую всё ещё держала, после чего последовала за мной, когда я направился к ступеням. Никто из нас ничего не произнес, Айко уверенно двинулась наверх, читать ее ауру я даже не пытался, а вот Мори Есу было страшно, его руки подрагивали от стресса.

Мы, будто паломники, с последними лучами солнца шагнули на каменные ступени, которые были покрыты мхом, скользкими от вечерней росы, отчего каждый шаг казался испытанием. Воздух пах сыростью и чем-то сладковатым, будто гниение скрывалось под слоем листвы. Триста шестьдесят пять ступеней, наверх мы уже поднялись в темноте. Айка достала фонарик, я же подсвечивал себе телефоном, как и Хана, поскольку свое снаряжение мы оставили дома.

Наверху храм встретил нас тишиной. Лишь шуршание веток и опавшей листвы, как бы говорило, что мы еще в мире живых. Сам храм даже в заброшенном виде все еще внушал. Кинкаку-дзи, когда-то золотой павильон сёгуна Асикаги Ёсимицу, теперь выглядел жалкой тенью своего величия. Его крыша, некогда покрытая сусальным золотом, потемнела от времени и влаги, а стены, украшенные изображениями давно забытых божеств, трескались, обнажая камень.

Айка не стала заходить внутрь, перед входом стоял каменный алтарь, на котором пыль смешалась с остатками воска от свечей. Именно к нему нас и вела эта загадочная девушка. Если, судить по ее поведению, то это далеко не первый раз, когда она сюда приходит. Подсветив телефоном пространство вокруг, я заметил следы на полу, а именно круг, начерченный белым порошком, и символы, вырезанные в камне. Символы едва заметно светились, я еще никогда ничего подобного не видел, хотя бывал в других храмах.

— Это барьер? — спросил я, поворачиваясь к Айко.

— Был, — коротко ответила та, переступая через белую черту. — Но мой учитель не обновлял его год… не знаю, насколько он ещё силён, — признала она.

Покачав головой, я оглядел зал храма, в поисках светящихся символов. В центре возвышался полуразрушенный павильон «Сяридэн», бывшая летняя резиденция сёгуна, превращенная в буддийский храм. Теперь его золотые панели облупились, оставив лишь редкие пятна металлического блеска на деревянном каркасе.

Под ногами валялись обломки керамики и обесцвеченные ленты, когда-то, наверное, алые. В этот момент я ощутил, как проклятие в моей руке «съежилось», будто откликаясь на окружающую магию. Здесь было место силы, мелькает в голове мысль.

— Вы верите, что это сработает? — Хана, все еще сжимая биту, с хмурым видом разглядывала Айко.

— Нет, — ответила она, подходя к алтарю, — но выбора у нас все равно нет.

С этими словами Айко достала из сумки свечи и зажигалку. Её движения были уверенными, словно она уже не в первый раз занимается чем-то подобным. Залюбовавшись плавными движениями девушки, я вздрогнул, когда молчавший все это время Мори, внезапно заговорил:

— Мы не должны были сюда приходить без мастера, — его голос дрожал. — Это не место для неофитов, вроде нас.

— Слишком поздно, мы уже здесь, — бросила Айко, зажигая свечи.

Пламя вспыхнуло, отбрасывая причудливые тени на стены. В одном из них мне почудился силуэт в золотистых одеждах, но, когда я повернулся, там было уже пусто. Нервно сглотнув, я прикрыл глаза. Белая Дверь все еще была в моем сознании, я бы мог ее попытаться открыть, но платить придется своей силой, которая еще пригодится этой ночью. Я мог ощутить дверь, ее холод, который ждал за гранью реальности, но сейчас не время. Сейчас нужно для начала выжить.

В этот момент в голове стал складываться план. Я знал, что мне нужно сделать, но это будет чертовски опасно. Причем в первую очередь для меня самого, но какой у меня вообще есть выбор? Нужно рискнуть, и пускай произойдет то, что должно произойти. По какой-то причине Белая Дверь внутри моего сознания задрожала, будто готовая сама собой открыться.

Открыв глаза, обведя всех собравшихся взглядом:

— У меня есть план, как мы можем пережить эту ночь, — сказал я, обращаясь к остальным. — Безгласный Мертвец найдет нас. И если барьер слаб… то убьет нас всех. Мы должны дать ему бой на наших условиях, пока это еще возможно…

Договорить мне не дал странный звук, где-то внизу у подножья в храм, который довольно быстро сместился в лес. В темноте раздался скрежет, словно что-то пыталось пробиться, через невидимый обычному взгляду барьер. Хруст костей, скрежет камней и тишина.

Хана замерла с битой в руках, Айко покрепче схватилась за обрез, видимо и ей было страшно, а Мори Есу уже откровенно потряхивало от страха.

— Он здесь, — прошептала Айко, посмотрев на меня. — Если у тебя действительно есть план, то стоит с ним поспешить.

В храме стало холоднее. Свечи задрожали, и тени на стенах вдруг замерли, будто замерло само время…

***

Тени за пределами храма застыли, а Безгласный Мертвец, чьи кости скрипели о барьер, обходил территорию по кругу. Его силуэт, размытый тьмой, то возникал у ворот, то исчезал в лесу, словно он искал трещину в защите, которая когда-то защищала Кинкаку-дзи. Иногда его ноги задевали ритуальные символы на полу, и те вспыхивали слабым светом, как угли, что все еще тлели.

— Он чувствует нас, — прошептала Айко, бросая в жаровню щепотку порошка. Пламя взметнулось вверх, окрашиваясь в зелёный от смеси трав. — Но барьер ещё держится…

Мы инстинктивно собрались вокруг жаровни и каменного алтаря. Хана, сжав биту, не сводила глаз с леса. Мори Есу дрожал, прижавшись к стене, словно надеясь раствориться в её трещинах. Айко же выставляла свечи вокруг жаровни. Белые и красные — символы чистоты и жизненной силы, они мерцали в полумраке, создавая иллюзию спокойствия.

Она пояснила, не оборачиваясь:

— Белые отпугивают мертвецов, красные укрепляют нашу связь с миром живых. Если он попытается прорваться, огонь замедлит его ненадолго… — вновь посмотрев на меня

Задумчиво кивнув, я подошел к жаровне, ощущая, как проклятие в моей руке отзывается на тепло. Любопытно, но с этим можно будет разобраться и позже…

— Мы должны изгнать Мертвеца этой ночью, боюсь, у нас не осталось иного выбора, — решительно произношу.

— Но нам ведь не обязательно сражаться с ЭТИМ, ведь можно ответить на загадку? — вдруг сказала Хана. — «Где искать Нерожденную Королеву?» Что это вообще значит?

Айко вздохнула:

— Это ключ к Оленьим Вратам. Мой учитель сейчас ищет книгу, где объясняется, что это такое, но без неё мы слепы. Здесь нельзя случайно угадать, нужно ТОЧНО знать, — покачала она головой.

Внезапно тишину разорвал скрежет костей, мертвец ударил по барьеру. Свечи задрожали, пламя на мгновение потухло, а стены храма заскрипели, будто древнее дерево стонало от напряжения. Хана вскрикнула, я же сжал каменную руку, чувствуя, как холод проклятия пронизывает тело.

— Он усиливается, — прошептала Айко, бросая в огонь ещё порошка. — Нам нужно что-то решать, — вновь посмотрев на меня.

Да, нам нужно что-то решить. Нам придется рискнуть, мой взгляд блуждал по символам на полу, которые мерцали в такт пламени свечей. Рука, покрытая каменной коркой, сжималась и разжималась, будто ощупывая невидимую силу. Наконец я решился, ждать не имело никакого смысла, едва ли барьер продержится всю ночь.

— Если барьер рухнет, то мы встретим Безгласного Мертвеца вместе, — я обернулся к Хане, которая по-прежнему держала биту, словно щит. — Ты будешь рядом со мной. На биту я нанесу печать белым корректором. Это ослабит мертвеца, если он коснётся её.

Хана кивнула, хотя в её глазах мелькнула тревога. Хорошо, по крайней мере, она не отказалась.

— Айко, — продолжаю, оборачиваясь к блондинке, — ты прикрываешь нас с обрезом. Целься в руки или ноги. Это должно замедлить его.

Айко тоже кивнула, не став со мной спорить, хотя именно она, по моим ощущениям, понимала в происходящем больше всех нас вместе взятых. Мне нужно было дождаться выходных, проносится в голове мрачная мысль, но кто мог знать, что все так обернется? Уж точно не я…

— А мне что делать? — спросил неуверенно Мори.

— Ты будешь поддерживать огонь. Не гаси свечи и угли. Пламя ослабит Безгласного Мертвеца. Если станет темно, мы точно проиграем…

Про себя добавив, что не хочу, чтобы он путался под ногами. С поддержанием огня он должен справиться, доверять ему что-то еще не имело смысла, слишком сильно трясутся его руки, чтобы просить беднягу о большем. Он явно хотел быть где угодно, но не в заброшенном храме ночью, когда в округе бродит мертвец.

Мори судорожно сглотнул, но кивнул. Он должно быть понял, что бегство бесполезно. Оставалось лишь надеяться, что его руки не дрогнут, когда придется подбрасывать порошок в жаровню…

Тихо вздохнув, я вытащил из кармана плаща белый корректор, который я теперь всегда ношу с собой на случай, если потребуется обновить печать на руке. Потянувшись к бите, которую все еще удерживала Хана, начинаю на ее поверхности рисовать защитную печать. Хоть какая-то защита. В этот момент у меня мелькнула мысль покрыть этой печатью всю свою одежду, но у нас уже не было времени на это.

Закончив с битой, я неторопливо снял с рук свои черные перчатки, обнажив свою окаменевшую плоть. Если Айко лишь с любопытством осмотрела мою видневшуюся каменную ладонь, то вот Мори Есу сглотнул, во все глаза уставившись на меня, словно видел впервые. Похоже даже для них каменные руки в новинку. Хана, видя мои приготовления, сдернула повязку с лица, демонстрируя всем свой красный глаз.

Айка пару секунд разглядывала мою ученицу, после чего я заметил, как ее волосы стали стремительно темнеть, а левый глаз наливаться красным. Спустя несколько секунд внешний вид девушки разительно изменился. Путь мотылька. Глядя на все это, я понял, что она не красилась в блондинку, совсем нет…

В этот момент тишину вновь разорвал скрежет костей, мертвец уже в который раз ударил по барьеру. Свечи задрожали, пламя на мгновение потухло, а стены храма заскрипели, будто древнее дерево стонало от напряжения. Хана вскрикнула, а я лишь сжал каменную руку, чувствуя, как холод проклятия пронизывает тело. Тьме в моей руке совсем не хотелось окончательно исчезнуть.

— Он усиливается, — в очередной раз прошептала Айко, бросая в огонь ещё порошка.

Шагнув к жаровне, чтобы огонь подсветил меня, мой голос зазвучал над заброшенным храмом:

— Мы дадим этой твари бой, но, чтобы не произошло, не покидайте освещенного участка, — внимательно посмотрев на Хану. — В темноте нас ждет верная смерть, лишь этот свет сможет хоть как-то защитить нас. Я совершил ошибку ученица, когда без знания обратился к силам, которым не понимаю, если мы переживем эту ночь, я пойму, если ты решишь найти учителя получше, — со слабой улыбкой заканчиваю, краем глаза посмотрев на Айко.

Она изменила не только свой внешний вид, ее левый глаз покрылся едва заметной дымкой, словно копируя способности Ханы. Тогда возникает вполне закономерный вопрос, чью внешность и способности она копировала до этого? Похоже нас не так мало, как я думал раньше. Как минимум еще двое, но не со способностью видеть и поглощать проклятия, с другими путями.

Снаружи раздался новый удар, в этот раз сильнее прочих, отчего барьер затрещал, как лед под тяжестью. Хана сжала биту, ощущая, как печать на ней теплеет. Айко приготовила обрез. Мори, дрожа, набрал в ладони порошок, готовясь бросить его в угли.

И тогда барьер рухнул…

***

Безгласый Мертвец ворвался в храм с пугающей тишиной. Он не кричал, не стонал, даже его кости перестали хрустеть. Он просто появился рядом с храмом, словно безмолвная смерть. Его тело, покрытое бинтами и изъеденное червями, а от головы осталась лишь нижняя челюсть. Тени на стенах заколыхались, свечи задрожали, а пламя в жаровне потемнело, став чадить, словно мертвец одним своим присутствием осквернял реальность.

Шагнув ему навстречу, я ощутил сначала испуг, а потом мрачную решимость идти до конца, каким бы он ни был по итогу. Моя каменная рука блестела в свете огня, отражая его, словно поглощая. Расставив широко ноги, я поднял перед собой руки в боксерской стойке. В школе я занимался бейсболом, но порой среди парней необходимо помахать руками, чтобы доказать, что ты достоин занимать свое место.

— Чтобы не случилось, не покидайте освещенный участок! — крикнул я в основном Хане, не оборачиваясь.

Мертвец неумолимо приближался, под его ногами появлялся лед, а символы на полу вспыхивали, чтобы тускло погаснуть в этот раз уже навсегда. Безгласный Мертвец все же сумел обнаружить уязвимость в барьере, возможно, некоторые символы стерлись со временем, это было уже не так важно. Сжав зубы, я приготовился продать свою жизнь подороже.

Мертвец бросился на меня, когда между нами оставалась еще пара метров, словно тень, вырванная из тьмы веков. Его руки, покрытые плесенью и трещинами костей, метнулись к моей шее. Никакой тактики, лишь животные инстинкты, возможно, голова у него отсутствует не просто так…

Покачнувшись на месте, моя каменная ладонь взметнулась вверх, проводя классический хук снизу. Мертвец даже не попытался увернуться, мой удар заставил его остановиться, после чего я произвел болевой захват на запястье. Чем больше твой противник, тем неожиданнее для него, когда его подбрасывают в воздух.

Холод мертвеца ударил по коже, но я лишь покрепче сжал зубы, даже не подумав отпустить. Подпрыгнув, я оплел ногами тело мертвеца, всей своей массой метнув его на пол. Символы на полу вспыхнули, куда мы невольно упали, я же продолжал удерживать болевой захват.

Тепло стало стремительно покидать меня, но я и не подумал разжимать пальцы. Вжавшись в пол, упираясь спиной в древние символы, начертанные на полу. Мертвец дергался, будто в припадке, его бинты тлели, соприкасаясь с каменной плотью, но мои пальцы всё равно сжимались, намертво зафиксировав мертвеца.

— Хана! Ебашь! — прохрипел я, чувствуя, как давление на ауру растёт.

Бита врезалась в спину мертвеца с глухим треском. Хана замахнулась снова, на этот раз целясь в обрубок черепа. Печать, начертанная белым корректором, вспыхнула при ударе, символы на дереве засияли, и мертвец отшатнулся, издавая звук, похожий на скрежет ломающихся костей. Его тело начало истончаться, будто тень, которую пытались разорвать.

— Айко! — крикнула Хана, отступая в сторону.

Обрез грохнул. Пуля попала в бедро мертвеца. Часть плоти взорвалась, обнажив кости, которые тут же начали рассыпаться в пыль. Существо стало частично прозрачным, но этого было мало, чтобы изгнать мертвеца из реальности. Его тело восстанавливалось буквально на глазах, казалось, поглощая саму тьму.

Айко резко отскочила к жаровне, лихорадочно доставая из сумки новые патроны.

— Он использует тьму! — закричала она, вставляя патроны в ствол. — Мори, подбрось порошок!

Мори, дрожа, бросил в угли горсть белого порошка. Пламя вспыхнуло ярче, и тени в храме отступили к стенам. Мертвец задергался сильней, его тело начало дымиться, но он все еще двигался, пытаясь освободиться из захвата. Мне не хватало сил, чтобы его продавить, слишком он был силен, даже ослабленный жаровней и выстрелом.

— Хана! Бей его пока я держу! — кричу сквозь зубы, ощущая, что уже стучу зубами от холода.

Отпустив его каменной рукой, начинаю наносить ею удары тому в грудь, в отчаянной попытке изгнать его из реальности. Моя каменная рука врезалась в плоть мертвеца, а Хана стала бить его битой, символы на ней вновь вспыхнули. В какой-то момент существо замерло на мгновение, будто время остановилось. Затем его тело разорвалось на части, рассыпавшись в прах, который тут же втянуло в трещины пола.

— Мы победили? — недоверчиво прошептала Хана, сжимая биту.

Будто в ответ где-то вдалеке, за стенами храма в темном лесу раздался скрежет костей, мертвец собирался снова. Я устало поднялся, стуча зубами, посмотрев на свою руку: камень начал трескаться, как будто битва с мертвецом истощило не только мои силы, но и мою жизнь.

— Нет, — отвечаю, выдыхая облачко пара. — Он вернётся. И в следующий раз будет еще более яростнее.

Айко перезарядила обрез, её лицо было мрачным:

— Мы можем попытаться сбежать обратно в город, — тихо предложила она.

Предложение было неплохим, но ощущал всем своим естеством, что мы МОЖЕМ победить. Оскалившись, отчего я сам в этот момент напоминал мертвеца, решительно произношу:

— Мы изгоним его здесь и сейчас, — решительным тоном. — Мы покажем ему, что он решил прогуляться не по тому району…

Посмотрев на нависшую над нами тень древнего храма, в моей голове появился новый план…

Снаружи тени снова заколыхались, битва только началась.