Проданная. На стороне солнца

Глава 29. Последнее желание

«Говорят, когда мы умираем, то попадаем в царство Пустоши. Самые темные, злые души она оставляет себе, обращая их в своих мрачных приспешников. Кто-то верит, что они становятся частью ее бесконечного плаща, которым богиня накрывает мир с наступлением ночи.

Те же души, в которых есть свет, становятся звездами. Самые яркие из них однажды обратятся в пыль, из которой возродится новое божество. Однако большая часть звезд просто погаснет в день, когда душа с неба вернется на землю в новом обличии.

Великий цикл, который конечен лишь для самых светлых и темных душ».

Из воспоминаний Тиа

Тело Ясны забрали сразу же, едва портал перенес всех четверых в полуразрушенный зал дворца. Ее буквально вырвали из рук Рафаэля, и он ничего не мог с этим сделать. Он ослаб, и каждый удар сердца причинял тупую боль, что разливалась от груди по всему телу.

Проклятый механизм продлял жизнь, но при этом делал ее невыносимой.

— Оставьте! – услышал он голос Тиа.

Она была тут же. Лежала в паре метров от него. Увидев, что горстка людей пытается отнять тело Ясны, Тиа тут же подскочила на ноги и оскалилась.

— Не трогайте нашу дочь! – прорычала Тиа, и ее глаза опасно сверкнули. – Она уже мертва! Что вам еще нужно?!

Если бы не мучительная боль в груди, Рафаэль бы поднялся, встал с Тиа рядом. Но он едва мог дышать, не теряя сознание.

Выдрать бы это механическое сердце!

— Она не мертва, — сказал один из людей. Коренастый мужчина с крупной лысой головой и выраженными надбровными дугами. – Девочка дышит. Ее раны затянулись. Посмотри.

Будто капля упала на безупречную водную гладь, прогнав слабые волны, — так изменилось лицо Тиа, когда она взглядом вцепилась в Ясну. Начала тяжело дышать, глаза наполнились слезами… Она была на грани того, чтобы разрыдаться.

— Вы убьете ее? Снова?! Я не выдержу. Не выдержу еще одну ее смерть!

Превозмогая боль, Рафаэль поднялся и, пошатываясь, подошел к Тиа. Крепко обнял ее дрожащее тело и носом зарылся в ее белые волосы. Сам был готов расклеиться и дать волю эмоциям, которые никогда не думал в себе обнаружить.

Жить рабом в страхе и презрении, а потом вдруг обрести дом, семью… И потерять.

Не знать, что такое счастье, было бы легче. Черствое сердце не прорастет цветами, которые теперь приходилось класть на могилу лучших дней.

Но разве был бы в такой жизни смысл?

— Ясну нужно осмотреть.

Рафаэль стоял с закрытыми глазами, обнимая Тиа. Он не видел Гекара, но слышал его голос неподалеку от себя. Заставить себя смотреть на Ясну он не мог.

— Есть крохотная надежда, что копье изгнало божественную суть, но не тронуло человеческую, — голос у Гекара был такой же потрепанный, как и все они.

Удивительно, что жрец еще был в сознании после такой-то битвы, а не валился от усталости без памяти.

— Ясна может быть жива? – тихо проронила Тиа.

Рафаэль поднял голову, чтобы увидеть, как Гекар кивнул. Это одновременно посеяло зерно надежды, но и тревоги.

— И если так, то что? – Рафаэль приблизился к дочери, отогнал от нее людей, что пытались оттащить бессознательную девушку в другую комнату. Он сам подхватил ее на руки и ревностно прижал к себе.

Голова Ясны запрокинулась, она вдруг поморщилась от боли. Механическое сердце споткнулось.

— Я ни за что не поверю в то, что вы оставите ее в живых. Побоитесь ведь, что безумные боги вернутся и сделаю это через ее тело!

Взгляды Рафаэля и Гекара столкнулись. Безмолвная дуэль шла около минуты, а потом Гекар приблизился и протянул руки, как бы прося Рафаэля отдать ему девочку.

— Все будет решать суд. Не ты и не я. Это будет общее решение – людей и драконорожденных.

Рафаэль отступил. Он не собирался отдавать дочь Гекару. И ни за что бы не сделала это, если бы не следующие слова, сказанные почти шепотом:

— Но, клянусь, я сделаю все, чтобы сохранить девочке жизнь, если сейчас она чиста.

— Даже если так, что дальше? Запрешь ее в темнице? – Тиа оттолкнула от себя двух стражей, которые пытались ее сдерживать. Она встала напротив Гекара и пронзила его пылающим взглядом.

— Если суд позволит, я найду Ясне место в храме Лунного Стража. Там она будет под присмотром других жрецов и самого Стража. Он не допустит, чтобы зло вернулось через эту девочку.

— Страж сам убьет ее! – оскалилась Тиа, а Гекар покачал головой:

— Нет, если девочка невинна.

Тиа в замешательстве посмотрела на Рафаэля. Он читал на ее лице и сомнения, и понимание – это лучший путь. Либо так, либо смерть. Свободы Ясне уже не видать.

— А если она не захочет жить в храме, что тогда? – Рафаэль сверлил Гекара взглядом, но тот сохранял хладнокровие:

— Давайте не будем гадать. Сначала нужно дождаться суда и решения самой девочки, если все получится. Однако… Она теперь мечена Лунным Стражем. То, что Ясна пережила, не пройдет бесследно. Она выжила после удара копьем. Возможно, лишилась магического потенциала, но выжила.

Тиа тихонько подошла к Рафаэлю и коснулась его руки. Они оба горели, как спички, их эмоции были такими яркими, что даже простого касания стало достаточно, чтобы Рафаэль услышал мысли Тиа.

Она показала ему разговор с Солнцеликой на дне вулкана, а затем в мыслях разнесся ее голос:

«Она в чем-то дала Ясне жизнь. Что, если сейчас, когда Солнцеликая ушла, жизнь в Ясне поддерживает уже Лунный Страж?»

В этом был смысл, пусть и пугающий. Догадки Тиа могли означать, что жизнь Ясны оборвется, если она откажется служить Стражу. Однако даже слабая надежда лучше, чем беспросветный тупик, где ждет только смерть.

Рафаэль наклонился и легко коснулся губами лба дочери. То же самое сделала Тиа. Они оба понимали, что сейчас, возможно, видят Ясну в последний раз.

Рафаэль нехотя кивнул и скрепя сердце передал Ясну Гекару.

— Я сделаю для нее все. Клянусь, — пообещал он.

***

Было ожидаемо, что их обоих запрут в темнице. Но на что Рафаэль точно не рассчитывал, так на то, что его и Тиа не станут разлучать. Им позволили дожидаться решения суда в одной камере, которая выглядела гораздо лучше, чем все темницы, которые Рафаэль видел за всю свою жизнь.

— Из уважения за вашу помощь, — пояснили им, закрывая за спинами дверь и со скрежетом проворачивая в замке ключ.

Это не камера. Это неплохие апартаменты с кроватью вместо лежанки, столом и даже парой стульев. И здесь им предстояло провести долгие часы в ожидании приговора. Не только для себя, но и для Ясны.

Стражники заперли их и ушли, будто специально дарили шанс побыть вместе в последний раз.

— Иди сюда, — Рафаэль лег на заправленную кровать и поманил Тиа.

Едва слышно всхлипнув, она приблизилась, нерешительно забралась на кровать и легла рядом. Голову она устроила на груди Рафаэля. Теперь они оба чувствовали, как неровно бьется его новое сердце.

— Тиа… Я обратил тебя, чтобы подарить нам больше времени. Жаль, что ты возненавидела меня за это. Прости.

— Рафаэль, — она провела кончиками пальцев по его груди. – Я раздобыла для тебя новое сердце по той же причине. Эгоистично думала о том, что хочу вновь увидеть тебя, но в итоге… Ты ожил, чтобы явиться на собственную казнь.

Ее голос дрожал. И хоть Рафаэль не видел ее лица, он понимал, что Тиа плачет.

— Приговор еще не вынесен, — напомнил он, поглаживая ее по волосам.

— А ты сомневаешься в том, каким он будет? Гекар сказал, что драконорожденные и люди заключат перемирие. Наша казнь станет одним из требований драконорожденных.

На это ему нечего было сказать. Разве что нетолько драконорожденные могут желать им смерти. Материк людей сильно пострадал по вине их обоих. И даже помощь в битве вряд ли станет поводом для снятия обвинений.

— Хочешь сбежать? Я могу взломать замок. Это несложно.

Тиа резко перестала даже дышать. Медленно привстала на локтях и, нахмурившись, заглянула Рафаэлю в глаза.

— А ты? Ты хочешь уйти?

— А есть смысл? Мое сердце остановится со дня на день. И что тогда? Будешь тащить мое тело до королевства Ризолд, чтобы сделать новый протез? Прости, но я против.

— Не хочешь быть обузой?

— Не хочу мучить ни тебя, ни себя, — кивнул Рафаэль. – Это очень больно. Любая нагрузка заставляет сердце биться чаще. Иногда мне кажется, что оно взорвется внутри. Я могу взломать дверь для тебя, помочь сбежать. Может, даже пройду с тобой несколько дней, но потом – дай мне умереть. Не пытайся тащить за собой, прятать мое тело в тени…

— Не придется, — Тиа снова положила голову ему на грудь. – Я не хочу сбегать. Если наша казнь действительно станет одним из условий мирного договора, то кто я такая, чтобы снова ставить покой под угрозу? Я хочу, наконец, сделать что-то действительно хорошее. Даже если ради этого придется умереть.

Рафаэль до скрежета стиснул зубы. Опять эти ее разговоры о смерти!

Если бы он был в форме, если бы не утратил над Тиа контроль, то использовал бы силы, чтобы приказать ей бежать. Пусть ненавидит его за это, но хотя бы будет жива!

— Мы оба пытались изменить мир, Рафаэль, — сквозь полудрему прошептала она. – Может, это и есть наш шанс?

***

— Рафаэль, — голос Тиа дотянулся до него сквозь сон. – Вставай.

Он открыл глаза и увидел Тиа, нависшую над ним. Рафаэль не сразу вспомнил, где находится, но ему было достаточно того, чтоонарядом, чтобы улыбнуться. Столько безумно долгих месяцев он провел в ее поисках, что теперь, видя Тиа рядом, приходилось спрашивать себя – а не сон ли это?

Но вот Тиа встала, потянув его за ладони, и Рафаэль увидел решетку, что открылась его взору. А по ту сторону камеры ждали знакомые лица.

— Приговор вынесен, — объявил Гекар. Сейчас он был одет в темную строгую мантию и рубашку с высоким узким горлом. Волосы собраны в тугой высокий хвост. Руки он благовидно сложил перед собой. Держался ровно, статно, но все же нервничал. Будто на него легла ноша, которую он сомневался, что сможет принять.

Рафаэль взял Тиа за руку, и они вместе встали напротив визитеров. Лицом к лицу, разделяемые решеткой.

— Ясна жива и здорова. Мы проверили ее десятками способов, но ни один не выявил ничего подозрительного. Ее взросление замедлилось до естественного. И она уже в пути в ближайший не разрушенный храм Лунного Стража – в провинцию Портэ.

Тиа шумно выдохнула и чуть склонилась вперед от облегчения. От Рафаэля не укрылось, как от этого зрелища на губах светловолосой чародейки, что стояла по правую руку от Гекара, зародилась добрая улыбка.

Антинуа? Кажется, так ее имя.

— Она уже отбыла? И нам даже не позволили проститься, – Рафаэль вновь впился взглядом в строгое лицо Гекара.

— Не думаю, что это хорошая идея. Ясна… Почти ничего не помнит о себе.

Сначала эти слова показались кинжалом, прокрученным в сердце. Но чем дольше Рафаэль думал об этом, тем яснее понимал – так будет лучше. Девочку не будут преследовать кошмары о том, что она сделала.

— Совсем ничего? – дрогнувшим голосом спросила Тиа и приблизилась к решетке. Вцепилась в нее дрожащими пальцами.

— Она знает только то, что детство провела в лесу. Помнит, что ей там нравилось, но не больше. Может, она знает, что у нее есть родители, но не помнит их лиц.

Рафаэль погладил Тиа по плечам. Он не понимал, чего в нем сейчас больше. Радости или тоски.

— К лучшему, что воспоминания Ясны канули в лету, как и Солнцеликая, - Гекар искоса посмотрел на чешуйчатую спутницу. — Драконорожденные отреклись от своей богини.

Тиа заметно вздрогнула. Сам Рафаэль удивленно вскинул брови. В мире грядут большие перемены, раз уж даже ящеры готовы отказаться от былых взглядов.

— Эта ненависть не отразится на Ясне? – взволнованно спросила Тиа, а Гекар качнул головой:

— Я уже говорил, что буду ее защищать. Я не забираю обещания и сделаю все, что в моих силах. Уже решено дать Ясне новое имя, а о том, где именно она будет теперь жить, знают единицы.

Тиа удовлетворенно кивнула.

— Что касается вас, — продолжил Гекар, и алая драконорожденная по левую руку от него сделала шаг к камере, чтобы лучше видеть лица пленников, — суд приговорил вас к казни. Обоих.

Уголки губ дернулись вверх. Рафаэль знал, что так будет. Тиа тоже не выглядела удивленной. Наоборот, столько спокойствия она давно не излучала.

— Однако…

Рафаэль крепче сжал руку Тиа, а Гекар продолжил:

— Однако вы оба внесли огромный вклад в победу над Воем Ночи и Царицей Мечей. Этого нельзя отрицать.

Алая драконорожденная заговорила. Рафаэль не понимал ни слова на этом грубом, рявкающем языке. Он опустил глаза от чешуйчатой морды и вдруг понял, что у драконорожденной нет одной руки.

— Джараха говорит, что без нас этого сражения бы и не случилось вовсе, - перевела Тиа, глядя собеседнице в глаза. – Наши грехи велики, но и люди, и драконорожденные признают, что исход битвы мог бы быть иным, если бы не наша помощь.

— За тебя, Рафаэль, многие особенно просили. Твоей пощады жаждут сотни людей и вампиров, - рассказывал Гекар. – Но драконорожденные…

— А что насчет Тиа? – перебил он. – Она провинилась меньше меня. Неужели хотя бы ее нельзя пощадить?

Тиа одним видом показывала, что не примет подарок. Гекар удрученно качнул головой. Драконорожденная зарычала.

— Невозможно. Вы насолили слишком многим, - вздохнул Гекар. — Некоторые винят Тиа больше, чем тебя. Люди ненавидят ее за то, что выносила сосуд богини. Драконорожденные – за то, что укрывала Ясну от них, и не сумела вовремя остановить «белого монстра», пожалев его. Это бы предотвратило переплетение сознаний Воя Ночи и Царицы Мечей в Ясне. Ты же, Рафаэль…

— Просто чудовище, – кивнул он и улыбнулся.

— И все же вам обоим смягчили наказание. Вместо казни – заточение.

Рука Тиа дрогнула. Она сильно напряглась и думала о том же, о чем и Рафаэль. Заточение в камере хуже смерти.

— Значит, отсюда нам уже не выйти? – спросила Тиа мрачным тоном.

— Вы будете заключены не здесь, - вдруг произнесла Антинуа и подняла ладонь, сложенную лодочкой. Над ней открылся крошечный портал, через который было видно захудалый дом в какой-то долине.

Он отдаленно напоминал домик, в котором Рафаэль, Тиа и Ясна жили летом. Он бы много отдал, чтобы вернуться туда хотя бы на часок.

— Это наша тюрьма? – удивленно произнес Рафаэль, глядя на иллюзию домика.

— И наказание, и подарок, - Гекар чуть склонил голову, будто в знак уважения за помощь в битве. – Дом будет окружен барьером, через который вам не пройти. Это максимум, который я и ваши друзья смогли для вас выпросить вместо смерти и темницы.

Антинуа слабо улыбнулась и отвела глаза. Драконорожденная расправила плечи. Все трое по ту сторону решетки выглядели довольными, но Тиа… Она едва не дрожала, и Рафаэль понимал, почему.

Он скоро умрет. Механическое сердце откажет, и под барьером у дома Тиа останется одна.

— Спасибо, - пролепетала Тиа. – Не понимаю, как вам это удалось?

Гекар смущенно опустил взгляд, а Антинуа вдруг довольно засияла.

— Вести переговоры и торговаться об условиях мира проще, если ты – новый король Артери, - сказал Гекар, и Тиа тихо охнула.

Так вот почему жрец казался ему будто слегка пришибленным! Рафаэль почти рассмеялся своим мыслям и новым взглядом прошелся по Гекару. Тот точно меч проглотил, так старался держать осанку! А эта девчонка? Антинуа. Выходит, будущая королева?

— Воля народа надела на тебя корону? – Рафаэля действительно забавляла мысль, что в своей темнице он месяцами держал того, кто теперь будет править целым государством. Хорошо, что Гекар не стал этого припоминать.

— Сам я бы этого никогда не хотел, — кивнул он, а блондинка, стоящая рядом с новым королем, засветилась от гордости.

— Люди видели, как Гекар сражался за мир. Потому и выбрали его новым лидером, — мелодичным голосом произнесла Антинуа.

От слуха Рафаэля не укрылось, как Тиа тихо прыснула. Он догадывался, о чем она думает. Сражались вместе, но одному – корона, а другим – уютная тюрьма до конца дней. Но Гекар не был виновен в том, что мир чуть не рухнул. Он исправлял чужие ошибки, а не свои.

— Если вопросов больше нет, то в ближайшее время Антинуа поможет переправить вас в новую… камеру, хм, где проведете остаток дней, - сообщил Гекар и уже приготовился уйти, но Тиа вдруг ожила:

— Стойте! Скажите, что с Найварой? Что с другими нашими товарищами?

Гекар выглядел удивленным, но все же ответил:

— Сейчас Найвара помогает раненым…

— С ней все хорошо?

— Как и с Рорджи, — заверила Антинуа. – Как и с Каяном. Они живы, но им нужно прийти в себя.

Подруги обменялись взглядами, которые Рафаэль прочесть не смог. Он лишь ощутил спокойствие и облегчение, исходящие от Тиа.

— Тогда… Это все.

Гекар кивнул. Джараха что-то произнесла на драконьем, обращаясь к Тиа. Та сначала поджала губы, но потом улыбнулась и благодарно кивнула. Только Антинуа не собиралась уходить, а готовилась к открытию портала.

— Что же… Ваше величество, - преклонил колено Рафаэль, не сдерживая своей привычной улыбки. — Спасибо.

***

Судьба подарила им чуть больше времени, чем Рафаэль мог надеяться. Около месяца они с Тиа жили в полном уединении, и это время стало для Рафаэля лучшим за долгие века.

Днем они спали, обнявшись и плотно задернув шторы на крохотных окнах приземистого дома, а ночами гуляли под звездным небом, охотились и посвящали себя друг другу.

Тиа мучилась от желания написать Ясне хоть пару строк, но предусмотрительно держалась, прекрасно понимая, что это может навредить дочери. Рафаэль тоже скучал по Ясне, но эти мысли тонули под другими. Он четко чувствовал, что его время на исходе. В груди будто поселилось солнце и жгло-жгло-жгло. А он не хотел уходить. Не хотел прощаться.

Но выторговать себе еще время не выйдет. Под их магический купол никто и никогда не сможет зайти, к тому же дом находился где-то далеко за границей королевства. Рафаэлю некому помочь найти исцеление, и скоро их с Тиа связь порвется, как тонкая цепочка, звенья которой со звоном полетят в стороны. Если только не найти какой-то способ сделать их связь настолько прочной, что даже смерть ее не уничтожит.

Рафаэль знал легенду о перерождении душ. Оно даруется не всем, и Рафаэль мог лишь гадать, заслужил ли новую жизнь в другом обличии? Вряд ли. Его душа так прогнила, что после смерти его наверняка ждет только Пустошь и вечная служба ей. Но если шанс на перерождение все же есть, Рафаэль хотел бы, чтобы судьба не разбросала их с Тиа по разным мирам, не разлучила временем. Он верил, что существуют узы, что свяжут их на века. И тогда, может быть, они встретятся вновь.

В других телах. С другими именами.

Тиа давно носила его кольцо, не снимая, но Рафаэль никогда не спрашивал, что это для нее значит. Но когда предательское сердце снова напомнило о себе, он все же спросил:

- Тиа, ты станешь моей женой?

Тогда они сидели на крыльце дома. Слушали, как над долиной резвится ветер в ожидании скорого рассвета.

Было темно, но Рафаэль все равно увидел, как удивленно распахнулись глаза Тиа, и улыбнулся.

- Почему ты спрашиваешь об этом сейчас?

- Потому что не хочу отпускать, - уклончиво ответил он и поцеловал костяшки пальцев Тиа.

Он ни за что не собирался озвучивать правду. Не хотел спугнуть Тиа, которая наверняка бы отказалась принять руку и сердце Рафаэля, догадайся она, в чем дело.

«Мы принесли слишком много бед этому миру, — сказала бы она. – Я бы не хотела повторять это в другом».

Но она не догадывалась, какие надежды цветут в умирающем сердце Рафаэля, а потому с улыбкой, в которой сплелись нежность и тоска, обронила:

— Я согласна.

Рафаэль взял ее руку в свои ладони и, глядя в глаза, произнес слова клятвы, которую когда-то давно слышал лишь однажды. Тогда он был еще человеком, ребенком. Но сейчас слова вспыли в памяти легко и точно.

— Сквозь время, радости и горести, с этого дня и до последнего – я клянусь любить тебя.

Сердце в груди билось все сильнее, все жарче. Конец был близок. Рафаэлю пришлось сцепить зубы, чтобы от боли не сломать пальцы Тиа в своих.

— С этого дня и до последнего, — повторила слова клятвы Тиа. В ее глазах стояли слезы. Она неотрывно смотрела на Рафаэля. Кажется, она понимала, что это конец.

Он потянулся за поцелуем, поймал лицо Тиа в ладони и в ее губы прошептал:

— И даже после смерти. Клянусь любить тебя.

Услышав эти слова, Тиа вздрогнула. Рафаэль ослабил хватку – дал шанс уйти, если она все поймет и передумает. В последний момент он решил не хранить никаких тайн перед своей невестой.

Между ударами сердца тянулась вечность, в которую сомнения проступили на лице Тиа. Улыбка стерлась с ее лица, в глазах поселился страх. Небо уже стремительно светлело. Время было на исходе, и Рафаэль всерьез подумал, что это их личная точка в истории, полной боли и страданий.

Он поймет, если Тиа побоится брать их в другие жизни.

Но, кажется, она верила в возможность их счастья так же, как верил он.

— Клянусь, — твердо произнесла она.

Рафаэль коснулся губами кольца, которое подарил Тиа, а затем поцеловал и ее. В их последнем поцелуе сплелись тысячи невысказанных слов и обещаний. Рафаэль сцеловывал слезы с лица Тиа, ласкал ее губы, вкладывая в касания все свои чувства, и она отвечала взаимностью.

Самый отчаянный, самый нежный их поцелуй.

— Солнце встает. Иди в дом, Тиа.

— А ты?..

Она не шевелилась. Сидела рядом с Рафаэлем, который от боли уже не мог двигаться, только цеплялся за рубашку, комкая ее у груди. Смерть найдет его на крыльце этого дома, где он взял Тиа в жены. Что это будет? Откажет сердце или солнце испепелит его раньше?

— Уже не могу, - уголки губ дернулись вверх, но это было жалкое подобие улыбки.

Тиа, которая уже поднялась на ноги, все поняла. Ее лицо исказила гримаса боли, губы задрожали… И вдруг Тиа снова села на крыльцо рядом с Рафаэлем, положила голову ему на плечо.

— Уходи, рогатая.

— Только вместе с тобой, - сказала она, переплетая их пальцы.

И так оно и случилось.

Тиа вскрикнула, когда первые солнечные лучи, впились в ее кожу. Рафаэль же сцепил зубы, крепче обнял ее, защищая от света, которого с каждым мгновением становилось все больше.

Она горела быстрее, чем он. Ее тонкое платье совсем не защищало от солнца. Тогда он навис над ней скалой, почти лег сверху, придавливая к крыльцу. Тиа лежала, скрючившись от боли и рыдая взахлеб. В любой момент могла сбежать в дом, в безопасную тень, но не стала.

Под ребрами закручивался огненный ураган, мысли меркли.

— Ты же знаешь, что я тебя никогда не отпущу? — спросил он, в последний раз заглядывая в рубиновые глаза. В них уже гасла жизнь. — Я научусь любить тебя, не раня. Клянусь.

— Клянусь, — улыбнулась она и на его глазах рассыпалась пеплом, будто и не существовала никогда.

Мир без Тиа показался невыносимой пыткой. Рафаэль сквозь боль посмотрел на взошедшее солнце и развел руки, подставляясь его лучам. Ни крика, ни стона.

Тишину нарушил только глухой стук, с которым механическое сердце упало на горстки пепла.

С этого звука пошел отсчет в жизни нового мира без безумных богов и войн.

Без Тиа и Рафаэля Карстро.