Проданная. На стороне солнца

Глава 3. Встреча

«Более всего живое существо уязвимо, когда спит. И физически, и ментально».

Психофизиология живого. Том первый

Щеки щекотала молодая трава, что чуть качалась от слабого ветра. Он же гнал по лазурному небу пышные облака, что лениво едва ползли. Солнечный диск завис в зените, кожу ласкало летнее тепло.

Я лежала на поляне, широко раскинув руки, и смотрела на облака. Пыталась угадать в них фигуры зверей и наслаждалась беззаботностью, какой давно не ощущала. Как вдруг кто-то коснулся моей щеки.

Чужие пальцы льдинкой скользнули по коже. Надо мной склонилась чья-то тень – кто-то лежал совсем рядом на траве. Я прикрыла глаза и позволила человеку погладить меня по рыжим волосам, что разметались вокруг головы.

— Тиа.

Знакомый голос повторил мое имя несколько раз, но я притворялась спящей. Улыбка просилась на губы, и я не сдержалась. Засмеялась, когда некто сорванной травинкой пощекотал мой нос.

Рафаэль выглядел здесь чужим. Я не понимала, почему, мысли ускользали. Все казалось таким ярким, сочным и безмятежным. И лишь какая-то далекая догадка осколком льда застыла в сознании.

— Ты меня разбудил, — я чуть привстала на локтях и, прищурившись, посмотрела на Рафаэля.

Белокурые волосы, как всегда, лежали беспорядочными короткими волнами. Красные глаза сверкали под солнцем, как никогда раньше.

— Не ври. Ты не спала. Только притворялась.

Рафаэль потянулся, чтобы воткнуть мне в волосы сорванный цветок, но я перехватила его руку. Завязалась шуточная потасовка, в результате которой я снова оказалась лежащей на земле. Рафаэль навис надо мной, но теперь не только лицом, а всем телом. Он заслонил солнце, и мне показалось, что все вокруг переменилось.

Под лопатками больше не ощущалось жесткой земли, открытую кожу не щекотала трава. Кажется, я лежала на чем-то мягком.

Рафаэль внимательно смотрел в мои глаза какое-то время, а потом чуть склонил голову. За ним я заметила знакомый балдахин, но сложить в голове новую картинку не успела.

— Вернись ко мне, — нависая надо мной, сказал Рафаэль.

Что-то во мне дрогнуло. В сознании закопошилось подозрение.

— Вернуться? Но я и так с тобой.

Рафаэль вдавливал меня своим весом в кровать. Сначала это нравилось и даже возбуждало, но постепенно становилось тяжело дышать.

Он поднял руку к моему лицу. Я думала – чтобы погладить по щеке. Но Рафаэль вдруг сжал мой подбородок, жестко и властно, и так же произнес:

— Скажи мне, где ты.

— С тобой, — с недоумением обронила я, а Рафаэль раздраженно поджал губы.

— Где ты?! – жестче спросил он, и остатки уюта в моей душе превратились в прах.

Я смотрела на Рафаэля снизу вверх и не понимала, откуда в его глазах этот пугающий огонь. Откуда в голосе столько отчаяния, а в касаниях – требовательность?

Он резко прижался к моим губам в яростном поцелуе. Я растерялась, не зная, как реагировать. Но не успела я ни оттолкнуть Рафаэля, ни открыться ему, как губу пронзило болью, а во рту разлился соленый вкус. Знакомый, пробуждающий нечто глубинное…

С этим вкусом ко мне будто возвращалась память.

Я подняла руку, но не для того, чтобы коснуться волос Рафаэля. Когда он отстранился, я взглянула на свою кисть и беззвучно втянула носом воздух.

Что со мной случилось? Почему моя рука выглядит так, будто я по локоть засунула ее в огонь?!

— Тиа! – Рафаэль не выдерживал. Алое пламя в его глазах угрожающе разгоралось. – У нас мало времени! Говори, где ты?! Как мне тебя найти?

Но даже если бы я хотела сказать, я не могла.

— Я с тобой! – выдавила с трудом то, что уже говорила.

Я верила в это и другой правды не знала. Или не помнила.

Рафаэль сцепил зубы, схватил меня за руку, которая уже почему-то выглядела здоровой, и одним рывком поднял нас обоих с кровати. Перед глазами мелькнули мои рыжие волосы, но в следующий миг, стоило лишь моргнуть, все переменилось.

Мои отчего-то белые локоны легли мне на плечи. Сердце забилось чаще, в груди разлилась тревога, а в ушах завыл ветер.

Рафаэль все еще стоял передо мной, но теперь мы были не на поляне и не в спальне. Вокруг – пустынная долина, укрытая снегом. И лишь полосы от колес чего-то огромного говорили, что жизнь рядом есть.

— Я понял, — глядя куда-то вдаль, мне за спину, обронил Рафаэль.

И я тоже в тот момент кое-что поняла…

Память вернулась ко мне будто по щелчку. Я дрожащей рукой коснулась выцветших после обращения волос и часто заморгала, чтобы прогнать жжение в глазах.

— Ты убил меня, — вырвалось сначала совсем тихо, с болью и отчаянием. Но потом, когда в душе не осталось неуместной глупой нежности, я повторила уже громко и яростно: — Ты убил меня!

Солнце было единственным свидетелем того, как я замахнулась на Рафаэля. Вскинула руку, выгнув пальцы так, чтобы когтями вспороть ублюдку шею. Но Рафаэль в последний момент поймал мое запястье и, глядя в глаза, приказал:

— Проснись.

***

Я открыла глаза и увидела над собой Рорджи, который занес топор аккурат над моей шеей. В последний момент я успела поднять руку так, чтобы натянувшаяся от запястья цепь защитила меня от смертельного удара.

— Отродье, — выругался драконорожденный и приготовился к новой атаке.

Я перекатилась и быстро поднялась, чтобы не быть в уязвимом положении. Хотя ситуацию это не особо улучшило. Я все еще была скована в цепи и не могла даже до двери дойти.

— Я знаю.

— Что знаешь? – Рорджи не ожидал, что я заговорю, и ненадолго замялся.

— Что я отродье.

Я не рассчитывала на колоссальный успех, но стоять, как вкопанная, не могла. Как сумела, я попыталась ударить Рорджи цепями, но того это только разозлило. Он схватился за цепи, которые сама ему услужливо подкинула прямо в лапы, и резко натянул так, чтобы меня ударило об стену.

— Так тебе, — утробно рассмеялся Рорджи. – Будешь знать, как обижать маленьких!

— Что? – выдавила я перед тем, как древко топора врезалось в висок.

В ушах зазвенело, перед глазами поплыло, но сознание я не потеряла.

— Я никог-го не обиж-жала! – промямлила не очень-то четко.

Рорджи схватил меня за ворот рубашки, которую напоследок украла у Рафаэля, и прижал к стене, явно готовясь к новому удару топором. Наверное, он для меня станет последним.

— Обижала. Дружище весь в крови ко мне пришел!

— Дружище?

Из угла комнаты донеслось жалобное:

— Мя-я-а!

В тени сидел кот. Тот самый, которого я поймала и укусила.

Гнилой переплет…

— Я так и знал, что подобные тебе не могут держать себя в руках!

Я кое-как извернулась, и носик топора вонзился в стену, а не в мой череп. Рорджи пнул меня в живот, и я, захрипев, упала на колени.

— Сначала мой кот, а потом и на добычу покрупнее пойдешь? Перегрызешь глотку кому-то из драконорожденных? Или сначала кинешься на людей?

— Здесь есть еще люди?

Рорджи вместо ответа щелкнул языком и приготовился снова пнуть меня в живот. Я внутренне сжалась, готовясь, что сейчас меня отбросит в стену, но дверь вдруг распахнулась.

— Рорджи, остановись немедленно!

Кто бы мог подумать, что скрипучий старушечий голос может звучать так грозно? И я уж точно не представляла, что огромный жилистый воин послушается.

— Неужели решения совета старейшин для тебя пустой звук? – вопросила старуха, которую я почти сразу узнала. Мы уже встречались раньше, в деревне Йонул, в укрытии, где драконорожденная предсказала мне будущее.

«Смерть уже ходит по пятам, но не бойся, пока в тебе живет солнце».

Что ж, солнце во мне ушло вместе с Яснарой, а смерть меня все-таки настигла.

— Она напала на Дружище, — не спуская с меня глаз, прорычал Рорджи.

— И это повод ослушаться совета? – Лорклар сузила мутные глаза и склонила набок рогатую голову. – Уходи отсюда, Рорджи, пока я добрая и готова притворяться глухой и окончательно ослепшей.

Рорджи напоследок окатил меня полным презрения взглядом и ушел, перед этим не забыв прихватить с собой кота. Тот запрыгнул драконорожденному на плечи, посмотрел на меня свысока и на прощание зашипел.

Лишь когда воин и его кот исчезли за дверью, я облегченно выдохнула и села на пол. Эта тесная грязная каюта, больше похожая на кладовку, могла стать мне могилой…

«Если бы не Рафаэль», — закончила я мысленно, но тут же мотнула головой.

Это просто сон и случайное совпадение.

— Я не поверила, когда Джараха рассказала, кто пришел к нам на туртам, — стуча тростью, Лорклар прошла вглубь комнаты. Подол ее платья из лохмотьев тащился по полу, скрывая когтистые лапы. – Полукровка из укрытия, которую не удалось спасти после облавы. Полукровка, меченая нашей богиней. И что же с тобой стало?

Я открыла было рот, чтобы оправдаться, но Лорклар и не ждала ответа.

— Тебя осквернили так же, как когда-то осквернилиее, — покачала головой Лорклар, говоря явно о богине солнца. – Как это произошло? Ты сама жаждала вкусить яд бессмертия или…

— Это случилось насильно, — выпалила я, стремясь разогнать хотя бы часть напряжения, которое окутало меня слишком туго.

— Я рада это слышать, хоть правда и ужасна. Нет для того, в ком течет кровь драконов, ничего постыднее, чем тяга к отраве, что сгубила нашу прародительницу. Если ты не лжешь, правда может спасти тебе жизнь. Может быть.

Она поманила пальцем, и я поднялась. Лорклар тем временем подошла к балке, вокруг которой обвивалась часть цепей, закрепленная замком. Старуха достала ключ, что-то щелкнуло, но оковы с моего тела не спали.

— Пойдем, — Лорклар держала цепи, как поводок, на котором меня вела. – Ты о многом должна нам поведать.

***

Солнце давно село. Когда мы вышли на огромную палубу, за бортом царила тьма. Сквозь нее прорезались силуэты других туртамов и их паруса, но в остальном – безликие пустоши и снег.

Я шла, и каждый шаг сопровождался звоном цепей. Меня сторонились, но все равно продолжали глазеть. Некоторые даже хвостиком тащились за нами, перешептываясь за спиной.

Лорклар провела меня к лестнице, что уводила под палубу. Я ожидала оказаться в новой, более просторной комнате, но это и близко не было похоже на реальность.

Туртамы – огромные корабли-города. И сейчас я увидела еще одно доказательство этому.

Я будто оказалась в подземном многоэтажном городе. Он колодцем окружал площадку, которая сейчас больше напоминала сцену. К перилам на всех этажах приникли драконорожденные. Их голоса сплелись в гул, в котором отчетливо читалось нетерпение.

Они собрались, чтобы посмотреть на суд надо мной.

— Старейшины со всех туртамов пришли сегодня сюда, чтобы решить твою судьбу, — на ходу пояснила Лорклар. – Мы терпимее, чем люди, и готовы принимать беженцев. Однако некоторым гостям опасно открывать двери.

Она обернулась и одарила меня красноречивым взглядом. Я опять вспомнила о дурацком коте и выдавила:

— Я, честно, не собиралась убивать Дружище. Мне было плохо, я нуждалась в лекарстве…

— Тиа!

Когда до сцены оставались считанные шаги, перед нами возникла Антинуа. Сначала я напряглась, быстро окинула подругу внимательным взглядом и успокоилась. На Анти ни царапины. Она в порядке. Разве что на запястье из-под плотной ткани плаща выглядывал странный рисунок, который я раньше не видела…

— Тиа, пожалуйста, постарайся выторговать себе жизнь, — Анти схватила меня за плечи. – Я не хочу оставаться здесь одна!

— Спасибо за мотивацию, Анти, — улыбнулась я. – Мне резко захотелось жить!

— Ха-ха, очень смешно. Я тут с ума сходила, пока ждала захода солнца! И вместо поддержки я получа… Ауч!

По лбу Анти легонько стукнула рукоять трости Лорклар. Антинуа потерла ушибленное место, а я ошарашено уставилась на свою провожатую.

— Перестань клекотать, как пташка, у которой из-под клюва украли яйцо! Твоей подруге и без того тяжко придется.

Я хмыкнула. Жаль, что Анти не поймет ни слова. Про пташку с яйцом меткое сравнение вышло. Я уже хотела перевести Антинуа слова Лорклар, как вдруг подруга кивнула и буркнула:

— Ладно-ладно. Не буду больше.

— Вот и славно, — Лорклар приподняла чешуйчатую губу, оголяя острые зубы в подобии улыбки, и двинулась дальше.

Цепи натянулись, и мне пришлось пойти дальше, но я все равно обернулась и крикнула Анти:

— Как?! Как ты ее понимаешь?!

На этот раз тростью по лбу досталось мне.

— Вы обе ведете себя, как необразованные дикарки!

Слышать такие слова от драконорожденной в платье из лохмотьев и с прической, украшенной сухими травами и перьями, было странно. Опешив, я не проронила ни слова.

— Люди. Что с вас взять? Вас растят не только слабыми магами, но еще и редкостными тугодумами. Чего ресничками хлопаешь? Все нормально с твоей подругой. Наши маги наложили на нее печать разрушения границ.

— Что это? – спросила я, ускорив шаг, чтобы сократить расстояние между мной и Лорклар.

Мы уже подходили к сцене, которую подобно стенам колодца окружали этажи деревянных строений, полных зрителей. Настоящий город, который рос не вширь, а вверх.

— Тебя сейчас судить будут, а ты спрашиваешь про печать? – Лорклар издала каркающий смешок, но все же пояснила: — Печать – это временное заклинание, которое позволяет носителю понимать другой язык. Пока печать на ее коже, твоя подруга сможет говорить на нашем языке.

— Я никогда не видела подобной магии. Как такое возможно?

— Неудивительно. Ты жила среди людей. Если бы росла среди нас, то давно бы научилась нетолько такую легкотню исполнять. То, чему учат в магии люди, — лишь первые ступени. Вам запрещали узнавать больше, чтобы сохранять контроль над магами. Вас заставляли ползать, зная, что можете летать. Но если ты выживешь и останешься с нами, наш народ поможет тебе познать себя и свою силу.

Мы подошли к ступеням, ведущим на сцену. Ко мне приблизились двое – драконорожденный в мешковатых одеждах и девочка-подросток. Человек. Под чутким руководством драконорожденного она начертала на моем запястье знак. Ученица – догадалась я и подметила, что моя печать отличается от той, что была у Антинуа.

— Это клеймо души, — пояснила Лорклар. Она уже поднялась на возвышение напротив сцены и направилась к свободному месту на скамье среди других сородичей – от молодых до совсем старых, с поседевшими волосами и выцветшей чешуей. – Теперь на какое-то время ты можешь говорить только правду.

Когтистая рука одного из старейшин указала на центр сцены, и я послушно прошла туда. Стоя под сотнями взглядов, я вдруг поняла, что переживаю. Но не из-за предстоящего допроса, а из-за того, что происходящее напомнило аукцион, с которого все началось последним летом.

Разве что зачарованный огонь не слепил. Тут огня вообще не было, только светящиеся камни, которых не счесть.

Вдруг все внутри туртама стихло. Раздался первый приказ:

— Назови свое имя.

— Тиа, — соскочило с губ легко, как дыхание.

— Как ты думаешь, почему ты все еще жива, Тиа?

Старейшины сидели в ряд. Прочесть что-то по их глазам или лицам я не могла. У драконорожденных не было такой выраженной мимики, как у людей.

— Думаю, это из-за того, что Лорклар однажды узнала, что я мечена солнцем.

— Ты догадываешься, что это может значить?

Я не хотела говорить. Стиснула зубы, но правда рвалась наружу, как ни старалась ее скрыть. Губы сами зашевелились. Может, оно и к лучшему?

— Я не догадываюсь, я знаю. Я делила тело с Царицей Мечей, богиней солнца, которую вы зовете Солнцеликой Яснарой.

Сердце безумно колотилось. Глаза бегали, выхватывая в поднявшейся суматохе обрывочные образы. Шепчущиеся драконорожденные. Яркие золотые глаза с вертикальными зрачками, устремленные на меня. Крепко сжатые на трости пальцы Лорклар.

— Ты лжешь! – крикнул кто-то из старейшин, подскочив со скамьи. Тот, что казался самым молодым из них.

Лорклар коснулась его руки, успокаивая. Разгоряченный парень не спешил садиться на место.

— Это невозможно! Дух богини заточили, а тело сожгли в драконьем пламени! И даже текст заклинания утрачен!

— Это мы так думаем, — проскрипела Лорклар. – Но раз Тиа говорит, что…

— Она врет! – снова прорычал молодой драконорожденный, и я всерьез подумала, что на этом суд кончится.

Нашла взглядом в толпе побледневшую Анти и виновато качнула головой.

«Прости, что молчала. Прости, что сейчас ничего не вышло».

— Тиа не может врать. Ты сам видишь на ее коже клеймо души и чувствуешь силу, которую оно источает. А я видела солнце внутри нее.

— И где же оно сейчас?

На меня разом обратились сотни взглядов, и я поняла, что другого пути нет. Я расскажу все, как было, с самого начала. И это меня либо спасет, либо погубит.

— Что же, — я вздохнула, набираясь сил перед тем, как распахнуть душу, полную глубоких ран, — я начну с начала. Этим летом меня продали на аукционе.