Проданная. На стороне солнца

Глава 11. Вечная ночь

«Усмирение блокирует не саму магию, но душу, из которой магия берет начало. Допустимо ли использовать этот ритуал не только на отступниках, но и на других нарушителях закона, к магии неспособных?»

Из секретного дневника члена круга стали

— Ты знаешь, что такое страх, как никто другой, но не пытаешься спасти от него никого, кроме себя.

Слова будто причиняли Тиа боль. Она бросала их в Рафаэля, как ножи, смазанные ядом, но при этом ранилась сама.

– Я говорю об отступниках. Ты бы мог стать их надеждой и разрушить оковы жестоких законов! Но ты просто сидишь на ложном троне и смотришь на все со стороны!

Она едва держалась на ногах. Дрожала, с трудом могла стоять. Ей нужно беречь силы, а не тратить их на ненависть. К нему.

— Боишься сломать ноготок, Рафаэль? – спросила она колко, окончательно лишая самообладания.

Да что она может понимать?! Как смеется упрекать в трусости! Он так долго мечтал о том, как возвысится и больше ни хозяин, ни король, да никто не сможет быть ему угрозой!

И почему он должен рисковать всем этим? Почему должен лезть в чужую битву?

Тиа покачнулась, и Рафаэль тут же оказался рядом. Чтобы жестко вцепиться в ее подбородок пальцами или чтобы помочь?

Пусть заглянет в его глаза, пусть увидит его гнев и сгорит в нем, как горел под солнцем во время пыток на очередной войне Рафаэль.

Пусть не смеет страдать. Не смеет быть столь слабой. Она же отродье! Она лучше, сильнее, выносливее, чем была когда-то! Благодаря Рафаэлю! Так почему сейчас ей так плохо?

Вдруг тело пронзила боль. Она совсем не походила на ту, что Рафаэль испытывал всякий раз, когда Тиа убивала его во сне. Та боль рождалась под ребрами, была тупой и тягучей. Она растекалась по телу смолой и еще долго напоминала о себе после пробуждения.

Эта же боль была острой и вонзалась прямо в горло. Будто кто-то раскалил на огне клинок и вогнал его в шею чуть выше ключиц.

— Тиа, — выдохнул он, чувствуя, что связь прерывается. Попытался ухватиться за ее руку, чтобы подольше задержаться во сне, но не смог. Тело рассеивалось, как и морок видения.

Нельзя уходить сейчас! Когда еще выпадет шанс так поговорить? Тиа почему-то слаба, и только поэтому Рафаэль еще носит голову на плечах. В следующий раз она не станет его слушать, а нападет тотчас, едва увидит. Он мог бы ее заставить, но…

— Держите! Он очнулся!

Над Рафаэлем стояли четверо. Троих чародеев, что напитывали сотканные из магии кандалы на его теле, он припоминал, но не знал их имен. Просто видел в замке среди других отступников-прикормышей. А четвертая…

Амора вскинула руки, в которых сжимала знакомый Рафаэлю меч. Тот самый ритуальный клинок, напитанный пеплом хозяина, кровью раба и его собственной. На лезвии виднелись символы, написанные рукой Тиа, — заклинание для освобождения Воя Ночи.

Он давно понял, что этот меч, в отличие от любого другого, может его ранить. Просто игрался с клинком, вертел в руках от скуки – подбрасывал, крутил… Пока случайно не порезался.

Ни одно другое оружие не оставляло ни царапины, и тогда Рафаэль все понял. Пытался уничтожить меч, но ничего не выходило. Тогда он спрятал его в подвалах Розы Гаратиса, уверенный, что теперь неуязвим.

И, может, так бы и было. Если бы не Амора, что могла тайно копаться в его мыслях. И как давно она об этом узнала?

— Стой, — рявкнул Рафаэль, чудом вывернувшись и уклонившись от удара. – Убив меня, ты высвободишь Воя Ночи!

Что-то на миг промелькнуло в фиалковых глазах Аморы. Она на пару секунд застыла, глядя на Рафаэля сверху вниз. Он понял, что Амора пытается заглянуть в его мысли. Распахнул сознание, добровольно показал воспоминания о ритуале… И вдруг услышал мерзкий скрежет, которым был смех Воя.

«Зря пытаешься», — издевался бог, пока Рафаэль с ужасом понимал – тот подменил его мысли. Подсунул Аморе неправильные образы.

Он судорожно вдохнул, когда сам увидел, что именно Вой Ночи показал Аморе в «воспоминаниях Рафаэля». Он соврал ей, напев, что смерть Рафаэля будет окончательной и избавит мир от темного божества.

— Все наоборот! – закричал он и забился в путах, которые стали жестче. – Убьешь меня, и он освободится!

— Лжец, — выплюнула Амора и вцепилась одной рукой в волосы Рафаэля.

Из свежей раны на шее лилась кровь, и ее стало больше, когда Амора снова вжала клинок в горло. Она хотела отсечь Рафаэлю голову, чтобы убить. И хоть он тысячи раз переживал страх смерти раньше и десятки раз умирал во снах от руки Тиа - сейчас все было иначе.

Он обладал величайшей в мире силой, но все равно был загнан в угол.

«Ты просто ничтожество, — прозвучало в голове, и он даже не понял, чей это голос. Его или Воя? – Ничего не изменилось».

Рафаэль попытался вырваться, но боль мешала сосредоточиться. Он чувствовал, как жизнь – ее ничтожная пародия – покидает тело. Еще немного, и все будет кончено.

Еще немного, и мечта Тиа осуществится. Рафаэль лишится головы.

Но он не мог проиграть так глупо. Отродьем дурмана он тысячи раз танцевал на лезвии между жизнью и смертью, и всякий раз ему удавалось спасти шкуру. Сдаться сейчас без боя – немыслимая глупость.

«Но я так устал», — промелькнуло на границе сознания. Рафаэль ужаснулся этой мысли, затолкал ее поглубже и снова попытался избавиться от пут. Сцепил зубы, терпя боль, собрал в кулак всю мощь темного божества. Пространство загудело, воздух напитался силой…

А потом замок содрогнулся, затрясся. Послышался ужасный грохот. Стена в паре метров от кровати будто лопнула. В стороны полетели обломки камней. Взрывная волна оттолкнула магов, повалила на пол. Двое из них уже никогда не встанут – обломки накрыли их с головой. Третий маг выжил, забился в угол. Он тяжело дышал, втягивая воздух, полный пыли.

Амора рухнула на сломанную кровать, прямо к ногам Рафаэля. Она стонала и, кажется, плакала. Ее спина выглядела неестественно выгнутой.

— А-а! – завывала колдунья, судорожно хватаясь за простыни. Она повернула мокрое от слез лицо к Рафаэлю и взмолилась: — Помоги!

Он быстро сел, не понимая, что произошло. Это не его рук дело, Рафаэль не сомневался. Он собрал силу, но не успел ее высвободить.

— Спина, — стонала Амора, у ног которой валялся огромный обломок камня. Похоже, это он ударил ее по спине, сломав позвоночник. Теперь ее ноги походили на вялые водоросли, которые вытащили на сушу. Бесполезные. Неподвижные.

Рафаэля будто оглушили, со всей силы ударив по голове. Все казалось каким-то нереальным, слишком медленным.

Он поднял руку и коснулся пальцем виска. Тот оказался мокрым от крови.

Рафаэль повел ладонь выше и вдруг ощутил что-то непривычно острое чуть выше кончика уха. Он ощупывал это место, пока не убедился, что это кусочек черепной кости.

Все-таки он не ошибся, подумав, что по голове его все-таки ударило.

Обломки. Всюду были обломки, залитые солнечным светом, что заглядывал с улицы. Рафаэлю повезло ­­- прямой свет на него не падал, но находиться здесь все равно было неприятно. Чувство, будто сидишь в котле с медленно закипающей водой.

Шатаясь, он поднялся. Равнодушным взглядом окинул мертвые тела. Или почти мертвые. Он не собирался помогать магам, которые хотели его убить.

Жаль, что Амора этого не понимала.

— Господин! – отчаянно вскрикнула она, когда Рафаэль прошел мимо. – Помогите! Клянусь, я больше никогда и думать о вас дурно не посмею!

— Не посмеешь, — сухо согласился Рафаэль и наклонился за ритуальным клинком.

Он знал, куда нанести удар, чтобы Амора умирала медленно. Предатели не заслуживают пощады. Однако так же хорошо Рафаэль понимал, что оставлять в живых тех, от кого точно нужно избавиться, нельзя даже на пару минут. Высока вероятность, что враг окажется счастливчиком – неожиданно найдет помощника или способ вылечиться и спастись. А потом вернется, чтобы отомстить неудавшемуся убийце.

Нет, он не пойдет на поводу темного соблазна.

Рафаэль с сосущей пустотой на сердце взял Амору за волосы, удобно поднимая ей голову. Он досыта напился ее кровью. Рядом с солнечным светом раны затягивались медленно, неохотно. Амора почти умерла на его руках. Но «почти» недостаточно.

Когда он перерезал ей глотку, чародейка захрипела, но быстро умолкла. Жизненная сила убитой уже привычно перетекла в тело Рафаэля, наращивая его мощь. Это было похоже на глоток горячего чая – медленно тепло опускалось под ребра, растекаясь. Наступало мгновение покоя, а потом – новый голод по толике силы.

С отвращением он стряхнул кровь с клинка, создал из теней ножны и спрятал в них меч, запечатав магией. Больше он не совершит прошлую ошибку. Меч будет при нем. Всегда. И только он сможет его достать.

Рафаэль бежал по коридорам, где царило безумие и суматоха, а замок содрогался от новых ударов. Тут и там стены и крышу пронизывали дыры, сквозь которые внутрь заглядывало солнце. Крик стоял внутри и, кажется, снаружи. А еще там что-то шумело и скользило по небу, на редкие мгновения заслоняя солнце.

— Бегите! – знакомый голос донесся из главного зала на первом этаже. Кричала Лариша – одна из его кормилиц.

Рафаэль ринулся на голос, больше и не зная, куда броситься. Люди вокруг него будто обезумели. Все бежали, куда глаза глядят. Рядом с Рафаэлем вниз мчал какой-то отступник. С ног его чуть не сбила служанка, что кинулась вверх по лестнице. Несколько человек пытались ускользнуть на улицу сквозь образовавшиеся разломы, но увязали в снегу и быстро становились жертвой атаковавших замок рыцарей.

Круг луны и круг рассвета здесь. Серая и золотая форма мелькали в беснующейся толпе слишком часто. Чужаки забрались в сердце Розы Гаратиса. Но как им это удалось?

— Нет! – взвизгнула Лариша, а потом резко умолкла.

Рафаэль долго не мог понять, откуда она кричит. Озирался, в хаосе чужаков, отступников и слуг стараясь найти знакомое лицо. Не вышло, и он ступил с лестницы, чтобы окунуться в самую гущу развернувшегося сражения.

Блеск золотой брони, танец света на клинках, брызги крови, вопли, хрипы его восставших из мертвых солдат… Неукротимые, но слишком слабые. Они – просто мясо и отвлекающий маневр, а не основная сила.

Кого-то хватали и выводили из замка, на кого-то прямо здесь набрасывали ошейники из специального металла, блокирующего магию. А кого-то лишали рассудка, без разговоров и суда.

Рафаэль схватил за шиворот бегущего прочь отступника и резко развернул его.

— Сражайся! – рявкнул мальчишке в лицо и толкнул в спину. – Кто, если не мы?!

Рафаэль потянулся, чтобы вынуть из теневых ножен единственное оружие, которое было при нем. И, проклятье, оно же было единственным, что могло его убить.

«Сделай это. Выпусти силу! Ты сможешь их одолеть! Покажи, кто здесь хозяин!»

Он уверено сжал рукоять, готовясь взмахнуть мечом. В его сторону как раз бежала пара рыцарей в сером. Мальчишка рядом тоже приготовился атаковать. Дрожал, стучал зубами, но держал руки на уровне груди, упорно формируя заклинание.

Рафаэль чуть не споткнулся, когда кто-то слабо схватил его за голень. Он выругался, выхватил меч и резко обернулся. Кто посмел?!

И тут же обмер.

Лариша ползла по полу с пустым взглядом – стеклянным, будто у куклы. Ни намека на интеллект или осознанность. Из ее приоткрытого рта текли слюни, которые некогда красивая и утонченная девушка будто не замечала.

— У-э-э, — протянула она, потянув Рафаэля за голень, и подползла чуть ближе.

Ее юбка задралась, волосы, закрывавшие лоб, чуть качнулись, открыв взору Рафаэля выжженный на лице знак.

Лариша не была магом, но ее провели через ритуал усмирения. Тот самый, которого Тиа всегда боялась и считала, что он хуже смерти. Она просила убить ее, лишь бы не лишаться рассудка.

Что ж, Лариша была пустышкой, но она не заслужила такой судьбы. Рафаэль не сомневался, что кормилица тоже предпочла бы смерть столь жалкому существованию.

Глядя в глаза любовницы, которая когда-то часто согревала его постель, он без сожалений нанес смертельный удар. Лариша не мучилась. Рафаэлю даже показалось, что последний вздох, который она испустила, был исполнен благодарности.

Но думать об этом некогда.

Он с разворота добил рыцаря, который выжил после атаки мага-мальчишки. Один удар клинком – и голова покатилась по залитому кровью полу.

«Еще. Еще!»

И Рафаэль бросился в бой. Рвал и метал, призывая на помощь тени и оживляя новых мертвецов. Отдавал силу темной магии, но тут же возвращал ее – стократ усиленную свежими жертвами. Он пил чужие жизни, даже не задумываясь, не замечая, сколько смерти сеет. А она напитала воздух.

Кровь въелась в щели между камнями, залила Рафаэля с ног до головы. Алое озеро под его ногами не знало конца и края. Казалось, подвалы, в которые все течет, уже заполнены кровью – врагов и союзников — почти до потолка.

«Еще! Еще! Еще!»

«Безумие», — подумал бы Рафаэль, если бы жажда крови не ослепила его. Если бы он остановился хоть на миг и увидел, сколько трупов оставил за собой.

Он никогда прежде не чувствовал такой силы, такой власти. Такой свободы! Клинок танцевал вместе с ним, и казалось, что Рафаэль в одиночку может перебить всех, кто осмелился сунуть нос в его дом.

Вот только останется ли к тому моменту хоть кто-то выживший, кроме него?

— Господин! – тонкий голос ворвался в его сознание, сбил с размеренного шага.

Рафаэль оступился, и следующая смерть, что он подарил, была не столь безупречна. Клинок полоснул чуть выше того места, в которое Рафаэль метил. Рыцарь рассвета ушел к Пустоши не сразу, а схватился за горло и захрипел. Смерть обнимала его медленно, а Рафаэлю нравилось дарить ее быстро, неизбежно.

— Рафаэль, помоги! – снова позвала девчонка, и Рафаэль окончательно очнулся.

Моргнул, будто отходя ото сна, обернулся и не поверил глазам. Всех этих людей вырезал он?..

«Ты не так безнадежен, как я думал,— радовался Вой Ночи. –Все-таки есть в тебе страсть, Рафаэль».

Бог впервые назвал его по имени, и это вряд ли было хорошим знаком.

— Рафаэль! – последний раз надрывно взвизгнула девчонка, и он, наконец, заметил ее.

Рыцари в сером тащили Найвару сквозь разлом в стене на улицу. Она брыкалась, но не могла справиться с цепями, которые на нее накинули.

«Брось ее,— приказал Мрак, и Рафаэль внутренним взором увидел его. Уродливое существо с четырьмя руками, покрытыми перьями от плеч до кончиков пальцев. Черные глаза углями смотрели с бледного лица, деформированного из-за вытянутых, будто клюв, челюстей. –Убей оставшихся. Завладей их силой!»

Рафаэль мешкал.

То, что предлагал ему Вой Ночи, манило. Сколько себя помнил, Рафаэль всегда жаждал силы. Чтобы никто и никогда не смог его даже пальцем тронуть. Все, что он знал, — это издевательства. В детстве – от сверстников. Дома – от родителей, для которых он был нежеланным восьмым ребенком и лишним ртом. В армии над ним издевались старшие. Он устал и пошел за силой к Валанте. Но тогда все стало только хуже.

«Возьми то, что тебе причитается!»

Найвара плакала и кричала, хотя голос ее уже был приглушен из-за расстоянии и металлического шлема, который на нее надели. Девчонку волокли все дальше по снегу, прямо к какому-то странному механизму с кабиной и чем-то вроде крыльев. Рафаэль видел такое впервые в жизни и даже отшатнулся, когда в небе сквозь разлом заметил такой же аппарат.

Так вот как они перебрались через его стену!

«Забудь о девчонке! Ее посадят в воздушную лодку и усмирят. Какое тебе дело? Убей тех, кто выжил!»

Но Рафаэль не шевелился. Стоял на границе света и тени, не решаясь шагнуть в снег под солнце. Что он сможет? Боль вгрызется в тело, уже знакомо лишит контроля и разума.

Рафаэль мысленно приказал своим живым мертвецам броситься за Найварой, а сам соткал заклинание из теней. Черная стрела полетела вперед, прошила плечо одного из рыцарей, но этого было мало.

Рафаэль справился бы быстрее.

«Ты знаешь, что такое страх, как никто другой, но не пытаешься спасти от него никого, кроме себя», — прозвучал в голове еще один голос. Звонкий и чистый, как весенний ручей.

Вой Ночи зло зарычал, заглушая голос Тиа. Но Рафаэль хватался за него, как за канат, брошенный тонущему ему.

Зачем?

Зачем он ее слушает?

— Найвара!

Из другого разлома в стене на улицу вырвалась еще одна фигура. Она промелькнула, как осенний лист, подхваченный ветром. Рыжий парень бросился девчонке на помощь, но предсказуемо получил отпор.

Найвара завизжала.

— Каян! Каян!

А его уже тоже запутывали в цепи. Один из рыцарей готовился прямо сейчас усмирить глупого жреца.

«Что ты делаешь?! Солнце тебя убьет!»— взвился Вой Ночи, когда Рафаэль сделал первый решительный шаг за границу тени.

Солнце впилось в кожу сотнями игл, но Рафаэль не отступил.

— Смотри, Тиа. Я не боюсь «сломать ноготок», — процедил он тихо, а затем выпустил всю накопленную в битве силу, не оставив в теле ни капли.

Она вырвалась на волю густой тьмой, что тяжелой дымкой потянулась к небу. И чем выше она становилась, тем больше разрасталась. Очень быстро небо заволокло, солнце скрылось за пеленой мрака.

Мир будто рухнул под горизонт, и день резко сменился ночью.

И снова крики, полные ужаса. Похоже, пилоты не смогли дышать в вязком черном тумане, потому что небесные лодки одна за другой начали падать. Некоторые из них взрывались, наверняка еще полные снарядов, которые метали в замок. Некоторые разбивались о землю с мерзким треском.

И хоть Рафаэль истратил всю темную силу, он знал, что оно того стоило. Он накопит новую мощь, это не сложно. И те рыцари, что теперь побросали цепи и пятились от Найвары и Каяна, станут новыми первыми жертвами.

— Да будет к нам добра вечная ночь, — улыбнулся Рафаэль и вместе с выжившими отступниками бросился в бой за позорно убегающими врагами.