Проданная. На стороне солнца

Глава 19. Ради нее

«Кровь богов – артефакт великой силы. Так, в одном из храмов Лунного Стража по сей день хранится ларец с его кровью. Она способна напитать магией любой предмет, а живое существо, которое выпьет хоть каплю, заставит наоборот ее лишиться».

Боги. Легенды и реальность.

Дрожа всем телом, я прижимала к себе Ясну.

Ее. Я должна защититьее, даже если сама погибну!

Междумирье бесновалось, нас вот-вот выплюнет в реальный мир. Почему? Неужели уже прошло полтора года? Я не знала. Внутри портала время шло иначе. Казалось, я прожила здесь несколько лет. Это было тяжелое время, но снаружи, я не сомневалась, будет еще сложнее.

Пространство исказилось в последний раз, а потом в глаза ударил тусклый свет, вокруг появились звуки. Я поняла, что под ногами не чувствую землю, когда уже летела спиной вниз.

Спасти Ясну! Дочка не должна пораниться!

Я крепче обхватила ее руками, защищая, прижала к груди и приготовилась принять удар о пол на себя. Перед глазами плыло, в ушах гудело – слишком много звуков для той, кто провел в полной тишине много месяцев.

— Тиа! – резанул сердце знакомый голос. Но кому он принадлежал, я не успела вспомнить.

Зажмурившись, я ждала удара, но его не последовало. Меня поймали чьи-то холодные руки и усадили на пол, не выпуская из крепкого защитного кольца.

Я открыла глаза и на расстоянии вдоха увиделаего. Рубиновые глаза внимательно смотрели на меня. В них плескалось волнение напополам с непонятной мне надеждой. Рафаэль выглядел… уязвимым и слабым. Он дрожал вместе со мной, цеплялся за мои плечи так, словно я была последним, что удерживало его в этом мире.

Он весь был в крови. Короткие кипенно-белые кудри взлохмачены. На полу у моих ног валялся до боли знакомый ритуальный меч.

Идеальный момент, чтобы схватить клинок и нанести удар. Но я медлила.

— Не может быть.

Я перевела взгляд обратно на Рафаэля, и сердце болезненно сжалось.

Не так я представляла встречу Рафаэля с Ясной. Это должно было случиться гораздо позже, когда в сознании дочери пробудится Солнцеликая. Когда она научится держать меч. Когда она сможет дать отпор, ради которого ее и призвали.

Но сейчас…

Мне не нравилось, что я испытываю к Рафаэлю, глядя на него. Щемящая нежность прокралась в сердце, пока я смотрела, как в его глазах дрожат непролитые слезы. Ясна потянулась к нему, будто инстинктивно чувствуя связь. Еще крошечная, невинная. Не подозревающая, в чем ее предназначение. Она коснулась маленькой ладошкой грубой руки Рафаэля, улыбнулась, рассмеялась и пролепетала:

— Папа!

Его глаза расширились, и я заметила, как крупная слеза все же скользнула по испачканной кровью щеке. А потом послышался треск и грохот, и одно из окон разлетелось на осколки. В дом через образовавшийся проем запрыгнул громила с синей чешуей.

— Рорджи! Не надо! – успела вскрикнуть я, когда он занес топор.

Инстинктивно одной рукой крепче прижала к себе Ясну, а второй потянулась к мечу. Коснулись его рукояти мы с Рафаэлем одновременно.

Не знаю, что произошло. Наша связь, возникшая когда-то давно в междумирье, обострилась. Стало достаточно лишь одного касания, чтобы мы на миг провалились в мысли друг друга.

От обилия крови и боли в воспоминаниях Рафаэля меня замутило. Я будто ослепла на миг, а когда снова смогла видеть, вдруг поняла, что мы в лесу. Том самом лесу, через который мы когда-то шли с отрядом, чтобы добраться до Драконьей горы.

Я все еще сидела на коленях, только теперь вместо деревянного пола под ногами была трава и чуть влажная почва. Рафаэль сидел рядом. Я бы могла коснуться губами его щеки, если бы чуть наклонилась. Но вместо этого я попыталась встать, одной рукой удерживая Ясну, а второй – клинок, который резким движением вырывала у Рафаэля.

— Получить обе награды не выйдет, — проговорил он, легко забирая у меня Ясну. Он тоже встал и теперь был на расстоянии полутора метров от меня.

На расстоянии вытянутой руки и вскинутого меча.

— Отпусти ее, — тяжело дыша, прохрипела я. – И тогда, может быть, я не стану на тебя нападать.

Говорила это, а сама едва верила себе.

Смотрела на Рафаэля и видела только то, с какой нежностью он держит Ясну на руках. Как ласково пальцем отодвигает с лица малышки упавшие белокурые локоны. Такие же снежные, как у нас обоих. Такие же кудрявые, как у него.

— Щекотно! – звонко рассмеялась Ясна, и Рафаэль кончиком носа потерся о ее.

Он улыбался. Глаза его светились, будто в них поселилось солнце. Но я помнила, что скоро оно должно погаснуть.

— Рафаэль, — я сделала осторожный шаг к нему. – Ты понятия не имеешь, кто эта девочка.

— Очевидно, она моя дочь.Нашадочь, — он пристально посмотрел на меня, и кожа вспыхнула от жара.

Мы оба думали о той ночи. Единственной, что у нас была.

— Но как? – почти шепотом спросил он.

Ясна игралась с его волосами. Сидя на руках Рафаэля, она тянула его за белые кудри, зарывалась в них пальчиками и радостно кричала:

— Снег! Это он, мама? Это снег? Снег!

Рафаэль выносил это с поразительной стойкостью. Даже не верилось, что он может оставаться столь спокойным, пока ребенок дергает его за волосы, довольно пища.

— Тиа. Скажи, как это возможно?

— Что именно? Рождение ребенка? Такое случается, когда мужчина и женщина…

— Мы вампиры, — оборвал он. Приблизился, ударил ладонью по лезвию меча, отводя его в сторону.

Я держала клинок твердо, но все равно не смогла устоять и опустила меч.

— К тому же девочка явно старше, чем должна быть. Как?

— Может, это не твоя дочь? – сказала я, заломив бровь.

Рафаэля задели мои слова. Он резко вдохнул, поджал губы, но быстро пришел в себя.

— Мы оба знаем, что это не так. Даже она знает, — и он удобнее перехватил Ясну, из-за чего она довольно завизжала. Подумала, что Рафаэль играет с ней, подкидывая. – Тиа, зачем ты мне врешь? Это девочка…

— Твоя копия, — не выдержала я. Прикусила губу и отвела глаза к небу, затянутому черной пеленой. – Знаю. У нее твои губы, Рафаэль. Твой нос. Твои волосы. И твой несносный характер.

Будто в доказательство Ясна резко выгнулась и специально повисла на Рафаэле, чтобы он начал ловить ее и удобнее устраивать на руках. Девочке это нравилось. Она играла и смеялась, будто видела Рафаэля не впервые, а знала его всю недолгую жизнь.

— Лови! Ву-у-уа!

— Про характер я бы поспорил. Судя по всему, тяга к побегам и их попыткам – твоя черта.

Я улыбнулась, но тревога все еще билась в груди, как пташка со сломанными крыльями.

Рафаэль ждал ответов. Но что он сделает, когда узнает правду? Убьет Ясну? Мы в лесу, далеко от поселений. Никто не знает, где мы. Помощь ждать нет смысла.

— Что мы здесь делаем? – спросила я, надеясь перевести тему.

Рафаэль поймался на удочку.

— Прячемся. Там, где я тебя нашел, нам бы не дали спокойно поговорить.

Память смутными обрывками возвращалась ко мне. То, что в моменте волнения я видела лишь краем глаза, сейчас оживало в воспоминаниях.

Кровь. Множество тел. Сквозь приоткрытую дверь я видела погибшую Лорклар…

В горле встал ком, но я быстро его проглотила.

— Ты убил кучу народа ради разговора? Не обманывай, Рафаэль. Зачем ты пришел?

— Решил, что ты соскучилась. Пришел навестить, — растянул губы в широкой улыбке он. Только вот в глазах дрожала странная тень.

Он отвернулся и пошел вглубь леса, унося на руках Ясну.

— Стой! Ты куда? – кинулась я за ним, сжимая в ладони холодную рукоять меча.

— Выбирать место для нашего дома.

— Какого еще дома? – опешила я. – Рафаэль! Пусти Ясну!

— Ясну? – он резко обернулся и остановился. – Ты назвала нашу дочь в честь богини солнца?

Я прикусила язык. Взболтнула лишнего! Дура!

— А, — мягко протянул Рафаэль и улыбнулся нашей дочке. Та что-то лепетала, глядя на Рафаэля и даже не подозревала, в какой опасности сейчас находится. – Я понял. Ясна. Яснара… Наша дочь – новый сосуд Солнцеликой? Не пытайся врать, Тиа. Я чувствую зачатки силы, которые исходят от девочки. А еще наша с тобой связь обострилась. Мне достаточно лишь коснуться тебя, чтобы прочесть воспоминания. Я отрою правду быстрее, чем она сорвется с твоего языка.

Безысходность обвилась вокруг груди незримыми цепями. Они давили и тянули к земле, будто упрашивая упасть перед Рафаэлем на колени и молить о пощаде.

— Пусти ее, — процедила я, не шелохнувшись. – Только пальцем Ясну тронь, и я убью тебя!

Я оскалилась и крепко сжала рукоять, готовясь к атаке. Глядя на это, Рафаэль лишь ухмыльнулся.

— Ты не сделаешь этого, Тиа. Как и я не трону нашу дочь. И не смотри так удивленно. Знаю, что ты хочешь сказать. «Она вырастет и убьет тебя, Рафаэль!», — произнес он нарочито тонким голосом. Я скривилась от этой неумелой пародии. А вот Ясне понравилось. Она рассмеялась.

Она вообще слишком много улыбалась и смеялась рядом с Рафаэлем. Пока мы сидели в междумирье, она была гораздо тише. На нее живительно действовал реальный мир? Или отец?

— Не пытайся меня пугать, вот что я хочу сказать, — выдохнул он. – Я не обижу Ясну. Как и она не обидит меня. Я уверен, что она полюбит меня. И это будет взаимно.

Он вообще не думал о том, что у меня в руках меч, способный его убить. Отвернулся и спокойно направился дальше в лес.

— Я чувствую себя спокойно рядом с вами, — говорил он, явно уверенный, что я иду следом.

А я и шла… И не решалась нанести удар, которым так грозилась.

— И я буду с вами столько, сколько смогу, — он ласково коснулся носика Ясны, и та спрятала лицо у Рафаэля на плече.

Никогда не думала, что Рафаэль окажется таким нежным отцом… Хотя чему удивляться? Больше всего он всегда любил собственное отражение. А ребенок – это ожившее зеркало, пусть и нас обоих.

Рафаэль испытывал трепет не к ребенку, а к своей частичке в нем.

— Так долго, сколько сможешь? Что это значит?

Он какое-то время шел молча. Я думала, что он не услышал вопрос.

— Есть много обстоятельств, Тиа, — бросил он, когда я уже не ожидала услышать ответ. – Дела в королевстве, которое, к слову, теперь свободно от антимагической политики…

У меня даже брови на лоб взлетели.

Что?! Это не шутка? Как?!

— Неадекватные драконорожденные…

Кто еще неадекватен! Рафаэль устроил бойню. И еще неизвестно, какого она была масштаба. Как он вообще оказался на острове? Он пришел один? С армией?

— А еще есть ты, Тиа. Моя странная возлюбленная с мечом наперевес.

Мы одновременно остановились. Рафаэль обернулся и в упор посмотрел в мое растерянное лицо.

— Откуда мне знать? Вдруг я заблуждаюсь на твой счет, и ты и правда убьешь меня? Это поставит точку. Самую жирную из всех.

— Но ты все равно поворачиваешься ко мне спиной, — заметила я дрогнувшим голосом.

— И ты все равно не наносишь в нее удар, — подловил Рафаэль. – Почему? Ты наконец-то осознала, что любишь меня? Нуждаешься во мне?

С каждым словом его ухмылка становилась шире. А пламя в моей груди взвивалось выше и выше. Скоро пар из ушей повалит!

— Так, все. Мне надоело тебя слушать! Отдай Ясну, и мы разойдемся с миром. Я с дочерью, а ты – с головой на плечах.

— Т-с-с! – Рафаэль приложил палец к моим губам, внезапно оказавшись слишком близко.

Меня будто молнией прошило. Я дернулась, хотела оттолкнуть руку Рафаэля, но вдруг заметила, куда он смотрит.

— Ясна уснула, — прошептал Рафаэль, укачивая дочку на руках. – Не кричи.

Я поджала губы, а потом обессилено вскинула голову к небу, что проглядывало сквозь переплетенные ветви деревьев.

Не могу! Я не могу смотреть, как Рафаэль меняется рядом с Ясной! Это какая-то уловка? Попытка растопить мое сердце? Проклятье. Если так, то план Рафаэля работал безупречно! И только поэтому меч все еще не торчал из его гордо выпяченной груди!

— Зачем ты пришел? – обреченно выдохнула я. – Ты все усложняешь. Исчезни из нашей жизни, Рафаэль.

— Все гораздо проще, чем ты думаешь, Тиа.

Он сделал изящный взмах рукой, и прямо из теней позади его спины возник домик. Приземистый, с покатой крышей, на которую по бревенчатым стенам взбирался плющ. Окна домика нарядились в резные наличники, а от крыльца ручейком побежала тропинка.

Где-то вдалеке от земли до неба поднялись полупрозрачные теневые стены.

«Это темница», — успела подумать я, и этот страх отобразился на моем лице.

Рафаэль заметил это и с грустной улыбкой шепнул:

— Ты можешь уйти. Я давно подарил тебе свободу. Эти стены – преграда лишь для тех, кто хочет войти со злым намерением.

— Отдай Ясну, — я протянула руку, свободную от меча. – И я уйду.

Сердце тяжело билось. Я ждала. Но Рафаэль ревниво прижал спящую девочку к себе.

— Нет. Она – наша дочь, а не только твоя. И я не позволю вам обеим снова вот так исчезнуть из моей жизни. Я уже сказал. Ты, Тиа, можешь уйти, если хочешь. Но Ясна останется со мной. Ты всегда сможешь увидеться с ней, если захочешь. Приходи. Мы оба будем ждать.

Не знаю, чего во мне было больше. Раздражения или нежности напополам со странной гордостью.

— И нет никакого способа уйти вместе с ней? – спросила, уже зная ответ.

Уголок губ Рафаэля дернулся. Он кивнул на меч в моей руке.

— Убей меня. Я даже сопротивляться не буду.

— Хочешь, чтобы еще один близкий человек возненавидел меня, когда узнает, что я убила члена его семьи? Хочешь разрушить мою жизнь окончательно?

— Или я просто устал, — пожал плечами он почти беспечно. – Может, моя жизнь превратилась в муку, а ты и дочь – единственное, что приносит радость?

Я не смогла сдержать едкого смешка. Ну да. Как же!

Но Рафаэль не улыбался. Стоял передо мной и ждал.

— Ну же, Тиа. Уходи одна. Убей меня. Или останься. Я дарю тебе свободу и этот выбор.

Я тяжело сглотнула. Набрала полную грудь воздуха, решаясь. Крепко сжала холодную рукоять. Когда я замахнулась для удара, Рафаэль зажмурился и накрыл головку Ясны рукой, закрывая ее от удара и одновременно с этим оголяя для него собственную шею.

И глядя на это, я не выдержала.

Рука дрогнула вместе с сердцем, и меч упал.