Призрачный отель

Глава 8

— Если бы не знал, что юмор — не твоё, решил бы, что это розыгрыш, — сказал Денис Изольде.

За рулём белого Haval-а сидел Ван, сам Денис — рядом, на пассажирском сиденье. Они неслись от отеля к Борисоглебской церкви со скоростью берущего разгон истребителя.

Каким образом китаец ухитряется без навигатора прокладывать маршрут, максимально не загруженный автомобилями, голодными ДПС-никами и красными светофорами по сто двадцать секунд штука, Денис не спрашивал. Сам он ездил на мотоцикле, автомобилистов презирал как класс и демонстрировать уважение к ним в какой бы то ни было форме не стремился.

Изольда говорила из смарта, закрепленного на приборной панели. Дениса, в отличие от большинства его коллег, технические новинки не пугали. Скорее, наоборот — интересно было всё новое. Он и на паровые машины смотрел с восторгом, и появлению двигателя внутреннего сгорания обрадовался, и синематографу, едва увидев, предрекал большое будущее. Телефонный аппарат в его квартире появился ещё в начале тридцатых, почти сто лет назад. Барышень очень впечатляло. Не меньше, чем нынешних — последние модели смартов.

— Это не розыгрыш, — сказала Изольда.

— Да я понял, — Денис зевнул. — Не понял бы — не понёсся бы со всех ног. Бросив, между прочим, прямо на столе чрезвычайно перспективную даму.

— У тебя все дамы — перспективные.

— Само собой. Но попадаются чрезвычайно перспективные… Как, говоришь, зовут это чудо природы?

— Тимур. Поспешите, пожалуйста! Он там…

Денис поморщился.

— А то я не знаю, что «там». Почему и удивляюсь — зелёный, едва проснувшийся пацан выстоял против четырех пожирателей! При этом не только сам жив, но и ухитрился уберечь неподготовленную душу. И до сих пор оберегает. В уме, в сознании, да ещё придумал способ заставить эту стервозину Алину шевелиться.

Тимуру повезло: в момент его звонка мимо ресепшена шла горничная, направляющаяся в прачечную. Она слышала, что говорит Алина. И едва войдя на технический этаж, застрекотала: Изольда-то с ресепшена, представляете⁈ Недотрога-то наша! Какова, а?..

Горничную услышал Ван, поспешил к Мстиславе. Та позвонила Изольде. Изольда связалась с Тимуром. Через минуту Денис нащупал на шее клиентки, лежащей перед ним на массажном столе, нужную точку. Дама погрузилась в глубокий сон. А Денис, на ходу оттирая руки от ароматизированного масла, понёсся на парковку. Ван уже сидел в Haval-е.

— Кстати, хотел спросить, — продолжил Денис. — Как давно ты увлеклась сексуальными домогательствами? И почему я не в курсе? Я мог бы стать твоим наставником на этом увлекательном пути…

Тут Ван заложил резкий поворот. В тело впился ремень безопасности, Денис ухватился за рукоять над дверью. Смарт с разъяренной Изольдой на экране выскочил из крепления и улетел Вану под ноги.

— Спасибо, что не башкой в стекло! — поблагодарил Вана Денис. — Телефон подними, да?

— Дельмо, — глядя на дорогу, сказал китаец.

Денис посмотрел туда же. И тоже выругался.

— Что там у вас? — крикнула из-под сиденья Изольда. — Что случилось?

— Приехали, — ответил Денис.

Машина остановилась. Они с Ваном синхронно распахнули двери.

«Выезжаем», — повторил я мысленно слова Изольды.

Интересно, сколько времени им нужно на то, чтобы выехать? И кто именно выезжает? Не удивлюсь, если опять увижу китайца. В прошлую нашу встречу выглядел он серьёзно. Да и в целом — китаец же! Брюс Ли, Джеки Чан, всё такое. По определению обязан владеть боевыми искусствами. Хотя плохо себе представляю, какое искусство можно применить против беснующейся вокруг звонницы четвёрки. Удар тростью их предводитель, кажется, даже не почувствовал. Вся надежда на то, что у тех, кто выехал, есть какое-то специализированное оружие, вроде золотого амулета, который я швырнул в их предводителя. Вот это парню сильно не понравилось! Но второго такого амулета у меня нет, увы.

Пока нас защищает как будто сама звонница. Четверо выродков пытаются прорваться сквозь невидимую стену, кидаются на неё, а пробить не могут. Однако что-то мне подсказывает: это ненадолго. Если бы убежище, в котором мы с Лизой ухитрились оказаться по чистой случайности, было стопроцентно непробиваемым, выродки бы ушли, не стали тратить силы. Несмотря на звериные морды, тупыми они не выглядят.

Но — не уходят. А значит…

— Долго тебе не продержаться, видящий, — подтвердил мои мысли предводитель выродков. — Сила этого места не безгранична. Смотри!

Он махнул когтистой лапой. И, если минуту назад когти как будто скользили по невидимой преграде, сейчас они эту преграду пробили. Пока ещё не настолько, чтобы дотянуться до нас — предводитель тут же отдёрнул лапу. Но стало ясно, что это — всего лишь вопрос времени.

— Отдай её нам, видящий, — прошелестел предводитель. — Просто — отдай. Ты нам не нужен и знаешь об этом.

— Не понял, — возмутился я. — В смысле — «не нужен»? Это что за обесценивание личных и профессиональных качеств? А если я на вас в суд подам? Давно, кстати, хотел поинтересоваться — вы кто такие, вообще? А то как-то даже познакомиться не успели.

Вместо ответа выродок снова треснул по невидимой преграде. Когтистая лапа целилась Лизе в лицо. Девушка вскрикнула, отшатнулась. И тут же с другой стороны другая лапа едва не коснулась её затылка.

— Спокойно! Не дёргайся.

Я вскочил на ноги, прижал Лизу к себе. Постараться переместиться так, чтобы находиться строго в центре звонницы. Над головой печально звякнул колокол.

Позвонить, что ли — чтобы люди сбежались? Уже ясно, что коллеги Изольды безнадёжно опаздывают. Сколько тут ехать от отеля, минут пятнадцать? А прошло от силы пять. И есть мнение — шестая минута станет для меня и Лизы последней. Хотя звонить — тоже такой себе вариант. Даже если люди откуда-то прибегут, чем они нам помогут?

В сантиметрах от наших лиц мелькнула когтистая лапа. Выродки издали довольный рык. Лиза зажмурилась. Прошептала:

— Кого мы ждём?

— Да, по ходу, уже никого… Слушай. До церкви — буквально десять метров. — Я кивнул на жёлтый храм под зелёной крышей. — Попробуй спрятаться там? Я их отвлеку, а ты беги! Бегать хорошо умеешь, это я видел.

— Церковь? — переспросила Лиза.

— Ну да, вон она. — Я махнул рукой.

Лиза уставилась на храм. И пробормотала:

— Не вижу. — Глаза её наполнились слезами. — Я ничего не вижу, пойми! Кругом какие-то размытые пятна, они даже не цветные… Я здесь будто вообще не должна находиться. Право, лево, вперёд, назад — это всё перестало существовать. Единственный, кого я вижу — ты. И идти могу лишь туда, куда ты меня ведёшь. Иначе сразу собьюсь с дороги.

— Да тут дороги-то — десять метров!

— Я не уверена, что побегу в нужную сторону. А даже если сумею добежать — не уверена, что церковь защитит меня так же, как защищает тебя.

Хм-м. Аргумент, да.

— Ну, значит, побежим вместе, — решил я. — Чем чёрт не шутит, вдруг проскочим. Попробуем сыграть на эффекте неожиданности.

— А если не успеем?

Я развёл руками:

— Не попробуем — не узнаем.

— Тебе что, даже не страшно? — Лиза изумленно посмотрела на меня.

— Ну тут видишь, какая штука. Бояться надо было до того, как я в это вписался. Сейчас бояться вроде бессмысленно.

Сложно было бы объяснить Лизе, что вчера мне было гораздо страшнее. Когда передо мной разверзлась уникальная возможность обогатить свой опыт чисткой бассейна. Удолбаться в ноль ради каких-то восьми тысяч, которые ещё попробуй получи потом. Вот это — страшно.

— Но ты ведь можешь оставить меня!

— Нет, — я покачал головой.

— Почему?

— Если честно, я не знаю, что можно ответить на такой вопрос. Меня не волки воспитывали, а люди… Всё! Временно отцепись от меня, нужно проверить одну теорию. Как только крикну: «Бегом!», тут же хватайся снова. Поняла?

Лиза закивала. Выпустила мою руку.

А я взялся за верёвки, свисающие с колоколов и принялся трезвонить.

Ну, что сказать. Если вы думаете, что музыка на танцполах — это громко, то просто нихрена не знаете о том, что такое громкость. Ощущение было — колокола зазвенели непосредственно у меня в башке.

Зато и на выродков подействовало. Брызнули в стороны от звонницы — как будто отогнало звуковой волной.

— Бегом! — крикнул я.

Перепрыгнул бревенчатое ограждение и рванул к церкви. В тот же миг у меня на плече повисла Лиза.

Тут всего-то десять метров! Ну!

Я добежал. Почти. Буквально шага до крыльца не хватило.

Выродки сбили меня с ног. Я перекатился, прикрывая собой Лизу, машинально выставил руки. Только в этот раз у меня в руках не было даже паршивой трости.

Они бросились на меня все четверо. В тело впились ледяные когтистые лапы.

«Так вот как это происходит», — мелькнуло в голове. В глазах начало темнеть.

И в ту же секунду откуда-то донеслось:

— Совсем страх потеряли, мрази!

Мужской голос. Незнакомый.

Что-то ослепительно вспыхнуло. На какое-то время я лишился зрения. Когда перед глазами перестали плясать цветные пятна, увидел следующую картину.

Четвёрку выродков теснили двое. Настоящие, живые люди из реального мира. Один — уже знакомый мне китаец в чёрном кимоно, второй — мужик лет тридцати. Из тех, кому для соблазнения противоположного пола можно даже рот не открывать, внешности достаточно.

Одет мужик был вроде обычно — белая рубашка, джинсы, — но выглядел так, будто переместился сюда из кино про гусаров. Красивые дамы, дуэльные пистолеты, шампанское рекой, и что там ещё положено. Где-нибудь поблизости топчется боевой конь, охраняет высокую шляпу с пером и мундир с эполетами.

Сложно сказать, отчего складывалось такое впечатление. Может, из-за того, что модная небритость на лице мужика напоминала бакенбарды. А может, из-за того, что в руке он держал саблю. Которой совершенно не стеснялся размахивать. Удары наносил уверенно и метко, белые сварочные искры из выродков так и сыпались.

А китаец орудовал палкой. Обычной палкой — длинной, метра в полтора. Держал её то одной рукой, то перехватывал двумя. Тело его при этом выписывало такие кульбиты, что куда там киношным боевикам.

— Так их, Вано! — крикнул китайцу «гусар».

А в следующий момент изловчился и рассёк выродка саблей от затылка донизу.

Я услышал дикий, потусторонний вой. С того места, где гусар бился с этой… субстанцией, чем бы она ни была, дохнуло холодом. Брусчатка там, где стоял рассеченный выродок, покрылась инеем.

— Вы об этом пожалеете! — прошелестел голос, в котором я узнал предводителя.

И выродки исчезли. Просто испарились, как не было. А «гусар» повернулся ко мне. Протянул руку.

— Хочешь жить — идём со мной, — произнёс он с металлическими нотками в голосе.

Я молча на него смотрел.

— Что? — заволновался «гусар». — Этот фильм же ещё не слишком давно вышел?

Пенсионер на скамейке аккуратно сложил газету в несколько раз и сунул её подмышку. Потом встал, сделал несколько шагов и наклонился. Поднялся он с тростью. Трижды настойчиво ударил ею по земле — так, будто стучался в дверь к человеку, который не хотел открывать.

Прошло несколько секунд, и от стены кирпичного дома, стоящего в первой линии вдоль дороги, отделились четыре фигуры в чёрных истерзанных рясах. Они подлетели к пенсионеру и остановились, понурив головы, как провинившиеся ученики, вызванные на ковёр к директору школы.

— И как такое могло случиться? — спросил пенсионер.

— Простите, Маэстро, — прошуршало в ответ одно из существ. — Прибыли другие видящие. Мы не сумели.

Маэстро вздохнул. Посмотрел на серое небо. Разговор, конечно же, происходил в призрачном мире. А здесь никогда не бывает ясных дней. Серость. Сумерки. Пограничное состояние — как считают видящие. Которым невдомёк, что никуда переходить не надо.

Свет, вознесение? Всё это ложь, нет там ничего. Никто ведь не вернулся рассказать, что игра стоила свеч. Надо уметь ценить то, что есть здесь и сейчас. Устраиваться и наслаждаться жизнью на новом уровне. Глупые люди. Это ведь уже — рай, зачем искать большего?

— Значит, видящие отбили душу, которая по праву принадлежит нам, — заключил Маэстро.

Существа задрожали. Они знали не по наслышке, как Маэстро умеет карать провинившихся. И всё же один из них решился задать вопрос.

— Почему вы не вмешались, Маэстро? Тогда они бы не смогли убежать.

Этот вопрос он сам задавал себе уже не в первый раз. Почему не вмешался?.. Ответить можно было по-разному.

Может быть, потому что и не планировал вмешиваться. Эти четверо должны были выполнить свою работу. Почему он должен тратить время и силы на какую-то ерунду?

Может быть, потому что почуял в этом видящем что-то особенное. И предпочёл роль стороннего наблюдателя. Хороший игрок не бросается в атаку при первой возможности. Он выжидает. Изучает соперника, его слабые места, его стиль.

У этого соперника, казалось, не было ничего, кроме слабых мест. И всё же, Маэстро не вмешался.

Может быть, потому что не умом, но чем-то более глубинным почувствовал: парень непрост. Есть в нём что-то этакое, непонятное… В призрачном мире принято больше полагаться именно на такие ощущения, которые не подлежат анализу. Именно они чаще всего оказываются самыми верными, и у тех, кто не умеет к ним прислушиваться, дела идут плохо.

А может быть, он просто испугался?

Маэстро взмахнул тростью, и двое из четырёх теней отлетели подальше.

— Не твоё дело, — сказал Маэстро. — Каждый должен заниматься тем, что ему предназначено. Вот залог порядка. Дело видящих — сидеть в своих будках и ждать, когда к ним придут души. Дело обходчиков — искать эти души на улицах. А наше дело — подбирать тех, кому не повезло.

— Нельзя было убивать видящего, — прошипела одна из теней. — Вы учили нас…

— Нельзя, — кивнул Маэстро. — Видящих. — Он сделал акцент на последнем слоге. — Но если придётся, то от одного не убудет. Выясните всё об этом парне.

Тени переглянулись.

— Но, Маэстро, ему может быть и тысяча лет…

— Не можешь избавиться от глупости, так хотя бы не показывай её при каждом удобном случае! Ему ровно столько лет, на сколько он выглядит. Парень новичок, его возраст видящего — это дни, если не часы. Он не знал, кто вы такие. Не знал, каковы правила игры.

— Он знал, что святая земля не принимает нас! Укрылся в звоннице.

— Случайность.

— Но он бежал именно туда! К храму.

Маэстро быстро дёрнул уголком рта. Да, пожалуй, подозрения оправдались. Парень далеко не так прост, как может показаться. Лет двести назад, наверное, любой человек знал бы, где искать укрытия, когда на него напали Тени. Но сегодня… Сегодня люди совсем другие, не понимают элементарных вещей. Вряд ли и этот понимает. Просто что-то ему подсказало. То загадочное нечто, которое почуял Маэстро. Из-за чего не вмешался даже когда парень схватил его трость.

Если бы этот парень был чуточку более опытным, если бы знал хоть что-то, он бы на пушечный выстрел не подошёл к Маэстро. Потому что сообразил бы: безобидный пенсионер, который остался сидеть на лавочке в призрачном мире, явно не тот, кем кажется.

Этот не понимал ничего. И, тем не менее, вмешался. Влез в чужую непонятную игру, даже не позволив себе усомниться.

— Что бы там ни было, — слегка невпопад ответил Маэстро, — а эту душу они мне отдадут.

— Что делать нам? — спросили тени.

— Исчезнуть. — Маэстро усмехнулся. — Полдень…

И сам первый растворился без следа.