Призрачный отель

Глава 24

— Мало. Едва ли десяток наберётся.

Развивать тему Кондратий не стал. Нам принесли заказанное, и все принялись за еду. Молча. Жрать и так-то хотелось, а тут ещё Николай со своим борщом. Я недолго думая заказал такой же — и не прогадал.

— Вкусно кормят, — сказал, отодвигая опустевшую тарелку.

— Нутк, — кивнул Кондратий. — Этому трактиру уж, почитай, лет триста. Было время готовить научиться.

— Слушай, — заинтересовался я. — Вот ты говоришь, трактир тут стоит триста лет. И, насколько понимаю, все эти триста лет ты сюда ходишь. Неужели никто за это время внимания на тебя не обратил? Ну, на то, что не стареешь. И вообще не меняешься?

Кондратий поморщился.

— Так-то, правила есть неписаные. Дольше десяти лет в одном и том же месте не появляться, перерыв делать. Опять же, лет на десять. За это время всё изменится. Старые работники если не уволятся, то лицо твоё забудут, а новые тебя знать не знают. Оно и с жильём так же, с соседями. По-хорошему раз в десять лет переезжать надо.

— Либо жить там, где соседи тебя не видят, — подал голос Ким. Он сосредоточенно жевал котлету. — Я вот в частном доме живу. Глухой забор, большой участок, уезжаю-приезжаю на машине — меня поди разгляди. Сорок лет живу — никаких проблем. Между собой, может, и шепчутся, но близко не подходят. А уж вам-то, в отеле, вовсе думать не о чем. У вас там каждый день соседи новые.

— Это да, — согласился я.

— А даже если и не новые, — вмешался Кондратий. — Люди нынче чем дальше, тем реже по сторонам глядят. Идут — ничего вокруг себя не видят. Если не в телефоне, то в наушниках. Если не в наушниках, то в мыслях своих многомудрых. Нынче ведь каждый — пуп земли, это с младенчества все знают. Без его мнения драгоценного небо на землю рухнет. Когда ж тут по сторонам смотреть, о других-то думать? Помочь, может, кому, место в автобусе уступить?.. Некогда. Заняты все, мировые проблемы решают. Иной мимо матери родной пройдёт — не заметит. А ты говоришь, соседи.

— Не, ну всё-таки, — не сдавался я. — Ладно Москва какая-нибудь. Но Смоленск — город маленький. Хочешь не хочешь, постоянно на знакомых натыкаешься.

Ким и Кондратий как-то странно на меня посмотрели. Ким фыркнул.

— Ну, брат… Сам на свой вопрос ответишь, или помочь?

— Вы не заводите знакомств с людьми, да?

Ким промолчал, а Кондратий ответил:

— Всё так. Только деловые связи, где надо. И это не потому, что мы такие нелюдимые. Просто получается так. Есть мы, есть наша работа. Она полностью нас затягивает.

И вот в это я поверил сразу и абсолютно. В книгах и фильмах бессмертные вечно выдумывают какие-то ухищрения, чтобы всех запутать. Переезжают, притворяются собственными детьми. Постоянно душераздирающие истории любви с простыми смертными, заканчивающиеся, разумеется, трагедией…

Но ведь чем старше становится человек, тем уже становится круг его общения. И ограничивается, в основном, работой. По крайней мере, там, где работаю — точнее, теперь уже работал — я, это так. А если хочется поболтать с кем-то не об аквариумах — сегодня есть интернет. Где вообще всем пофигу, сколько лет твоему аккаунту и каков возрастной зазор между твоей авой и реальной рожей.

С ужасом я понял, что, пожалуй, если бы у нас в аквариумном штате работала девушка — я бы, с высокой долей вероятности, с ней встречался. Потому что — а где взять другую? Это ж насколько должно быть не пофигу, насколько много сил, чтобы после работы или в мифический выходной куда-то пойти, с кем-то познакомиться… Да и как это вообще делается?..

Не, ну мама, конечно, постоянно рассказывает про каких-нибудь там дочек хороших подруг, которые, сидя в Вязьме, так и вздыхают по крутому городскому аквариумисту. Приеду на побывку — одна из них обязательно под каким-нибудь предлогом в гости зайдёт. Ужас…

— Что-то, по-моему, когда ты с Маэстро встречался, у тебя выражение лица пободрее было, — заметил Кондратий. — О чём кручинишься?

— Да так, знаешь… Как будто в сторонку от своей жизни прежней отошёл — и смотрю на неё со стороны. Плохеет немножко.

— У-у-у, — в унисон протянули Кондратий с Кимом.

Кондратий нашёл взглядом официантку и щёлкнул пальцами.

— Девушка, нам графинчик! — заказал он.

— Я не хочу!

Кондратий развёл руками.

— И я не хочу. Никто не хочет. А что делать?

Спустя три четверти графинчика Ким по-братски обнимал меня за плечи и втолковывал:

— Ты пойми, мы все через такое проходили. Это ж не в сказку попасть. Вся жизнь в одночасье меняется. Главное коней не гони, просто дай себе время. Пройдёт, устаканится. И если что — каждый видящий тебе друг.

— В Ленинском районе, — усмехнулся я.

— В Ленинском районе, — согласился Ким.

Кондратий же добавил:

— Ну, знаешь, если прям жареный петух клевать начнёт — там уже на районы никто смотреть не будет. Это ж как две роты солдат, которым учения устроили, назначив друг другу противниками. Кажется, будто враги лютые, но напади настоящий враг — и всё мигом поменяется.

— А Маэстро — не настоящий враг?

— Настоящий, — помрачнел Кондратий и разлил ещё по одной.

— Так может, уже — того? Ориентировку передать, начать межведомственное сотрудничество? — предложил я. — Ты вот сегодня по Ленинскому только катал?

— И по Промышленному. Мы их не разделяем, правду сказать. Видящие, в смысле. Отель, если что, формально в Промышленном стоит, но вас один пёс заднепровцы ленинцами кличут. А так Днепр — граница.

— Редкая птица долетит до середины Днепра, — зевнул Ким и поднял стопку. — Ну, за редких птиц!

Когда три пустые стопки ударили по столу, Кондратий сохранял на лице задумчивость, демонстрируя умение не упускать важные мысли даже общаясь с графинчиком.

— Заднепровским надо сообщить, прав ты. Маэстро-то на границы плевать. Мало ли, куда он мог уволочь душу.

— Какие вообще должны быть требования к месту? — спросил я.

Был уже в таком состоянии, когда казалось, что вот сейчас только дайте мне рычаг, найду подходящую точку опоры и, в принципе, реально перевернуть мир. Это означало, что графинчик заканчивается исключительно вовремя, потому что дальше уже начинается перебор.

— Это должно быть старое место, — сказал Кондратий. — Точно не новострой какой — в новостроях призрачные стены если и есть, то вялые. Лучше первой половины двадцатого века.

— Почему первой?

— В те годы с душой строили, — буркнул Ким.

— Можно и так сказать, — кивнул Кондратий. — Трудное было время. Каждый построенный дом — как подвиг. И люди жили по-другому. Замечали, что вокруг делается. Каждую трещинку знали наизусть, как любимое стихотворение.

— И в идеале — это должна быть заброшка, — дополнил Ким. — Хотя Маэстро мог и в жилой дом вбуриться. Но там сложнее.

— Да точно заброшка, — махнул рукой Кондратий. — И говорить не о чем. Причём, желательно такая, чтобы на виду была. Чтобы кто-то о ней помнил.

— И сколько заброшек ты сегодня объездил? — поставил я вопрос ребром.

Выяснилось, что не так уж много — ни одной.

— Ну, во-первых, я не пацан, не знаю, где и искать, — несколько смешавшись, принялся оправдываться Кондратий. — Наша работа — по основным улицам. Души-то обычно сюда стекаются. Кирова, Шевченко, Гагарина, Большая Советская, Николаева…

— По ним и катался?

— Ну да. Во-вторых, мою работу с меня никто не снимал. Улицы-то патрулировать надо! Ким, вон, на дежурстве стоял у «чайника», а если бы ещё и я не вышел… Людей-то у нас не так, чтобы много. Да ты, собственно, всех видел. И если все силы бросить на то, чтобы одну душу найти… Маэстро у нас в это время из-под носа десяток утянет.

— Ясно всё с вами, — вздохнул я. — Ладно, завтра сам займусь. На свежую голову.

— А ты разбираешься? — взглянул на меня Ким.

— Конечно, я же не местный.

— Хм. Не то я перебрал, не то ты…

— Ким, ну ты же старый, опытный камикадзе. Надо бы понимать простую вещь: по большому счёту, местные в любом городе своего города не знают вообще. Вот дом, вот продуктовый, вот маршрутка до рынка, вот маршрутка до работы. Вот и весь город, чего голову забивать. А когда ты приезжий и постоянно меняешь съёмные квартиры, картина города у тебя в голове чутка шире основных улиц. И актуальнее, чем у старожилов.

Одобрительно хмыкнув, Кондратий долил остатки. Вышло по половине стопки. Как раз, по ощущениям, ровно — чтобы утром хорошо проснуться.

Не успели выпить — у меня зажужжал телефон. Взглянул на экран, улыбнулся непроизвольно.

— Да?

— Тимур, у тебя всё хорошо? — спросил обеспокоенный голос Изольды.

— Да норм. Мы тут с ребятами… отдыхаем.

— С какими ребятами?

— С обходчиками.

— Далеко? Тебя забрать?

— Не надо, доберусь.

— Буду ждать на ресепшене.

— Да зачем? Ложись спать.

— Ты мой подопечный. Ты новенький. В городе неспокойно. Я тебя дождусь.

— Ладно. Скоро буду.

Опустив телефон, я обнаружил, что обходчики истолковали услышанное верно и начали сворачиваться. Девушка принесла счёт, Кондратий не глядя оплатил. Я отметил, что у меня таки осталось множество вопросов касаемо нашего околопризрачного бытия. Деньги, например. Понятно, что деньги — тлен, и всё такое. Но этот тлен надо где-то брать. Откуда-то же он на карточке берётся. И какие-то документы, наверное, у видящих есть. Такие, которые при проверке не вызовут вопросов.

— Подвезу тебя, — сказал Кондратий.

— Да я пешком, тут недалеко. И вам, мужики, советую такси взять.

Обходчики переглянулись и заржали. Я причины смеха не понял. А Кондратий хлопнул меня по плечу.

— Идём. Фокус покажу.

Мы упаковались с Кимом вдвоём на переднее широкое сиденье. Кондратий сел за руль, запустил движок. Меня терзали сомнения.

И вдруг мир переменился на призрачный. В этом призрачном мире фургон беззвучно выехал с парковочного места и не то поплыл, не то полетел по пустой дороге.

— Других машин — раз-два и обчёлся, — пояснил Кондратий. — Пешеходов — только пустышки. Даже если в дом врежешься, ничего страшного не будет.

— Ловко, — оценил я. — А, это… Давно спросить хочу. Что вообще происходит с материей, чисто физически, когда она переходит в призрачный мир?

— Ну, когда среди нас окажется какой-нибудь именитый физик — так сразу его и спросим, — фыркнул Ким. — Хочешь — сам займись. Времени много, библиотеки поблизости есть. Изучай вопрос, делай опыты. Лет через — дцать с авторитетным видом скажешь нам, что с материей происходит бла-бла-бла. Мы покиваем, похлопаем.

— Нелюбопытные вы… — расстроился я.

— А ты знаешь, как в твоём телефоне электричество из розетки превращается в картинку на экране? — парировал Кондратий. — Можешь мне во всех деталях расписать, как кофейный автомат понимает, что стаканчик полон, и нужно остановиться? Или как лифт работает?

— Ты не понимаешь, это другое!

— Вот то-то же. «Нелюбопытные»… Если все целыми днями будут разбираться, как всё вокруг них устроено — кто ж работать-то будет?

Меня высадили на парковке. Я помахал отчалившему призрачному экипажу и вошёл в отель. Изольда, как и обещала, ждала меня на ресепшене. Читала книгу.

— Жив, здоров, вернулся, — доложил я. — Чего читаешь?

Изольда молча показала обложку.

— Гоголь? Серьёзно?.. Живёшь среди призраков, и тебе интересно про это ещё и читать?

— Я читаю переписку. Интересно понять человека. Предположить, что с ним случилось в итоге, кем он стал.

— И какие идеи?

Изольда задумалась, глядя чуть вверх, и улыбнулась.

— Я думаю, он вознёсся с небольшой помощью видящих. Был у него период, когда стал бы пустышкой. Был и другой — когда мог бы стать пожирателем. Но в конечном итоге пришёл к Свету. Вот поэтому, кстати, мы и не любим убийц. Они часто не дают людям шанса на исправление.

— Угу, и ещё они — убийцы, — добавил я.

— Верно. Как успехи?

Я коротенько изложил наши успехи, но особый упор сделал на умозаключения. Изольда выслушала со всем вниманием и вновь задумалась.

— Знаю на Черняховского одну заброшку. Хорошо подходит, постоянно на виду.

— Угу, тоже о ней думал. Но — вряд ли. Маэстро не стал бы забивать стрелу в Реадовке, зная, что я точно пойду мимо.

— А может быть, наоборот, рассчитывал именно на такой ход твоих мыслей. Хорошо её там спрятал, так, что ни отзвука. В общем, я бы проверила. Давай завтра сходим вместе.

— В смысле, ты и я?

— Меня выперли в отпуск, — развела руками Изольда, держа в левой книжку. — И я — твой наставник. Что тебя так удивляет?

— Ну, это… Это же, как бы, не вполне наша работа. Ты не попытаешься меня отговорить, там?

— Нет, — просто сказала Изольда. — Только с утра первым делом пообщайся со своим клиентом. Он не выходит, не звонит, не ест… Ему, конечно, не нужна еда, он — душа.

— Он раскатал меня в шахматы больше сорока раз, — загрустил я.

— А я однажды выслушала от своего клиента курс лекций по картам Таро. Никто не говорил, что у нас лёгкая работа.

— Ясно. Ладно, качну какое-нибудь шахматное приложение на телефон, буду читерить.

— Делай, что посчитаешь нужным. Пусть он заговорит и даст тебе хоть какую-то информацию, что-то, с чем можно будет работать. А теперь ложись спать, я тоже пойду.

— Мы можем пойти вместе.

— Тимур, ты выпил, и утром тебе будет стыдно за своё поведение передо мной.

— Мы живём на одном этаже. Я имел в виду только это.

— О…

Стыдно стало Изольде. Уже сегодня. Но виду она, конечно, не подала. Только посмотрела этак высокомерно, с хмыком.

За дни, проведенные в отеле, я понял, что спуститься утром в кафетерий Мстиславы и не застать там никого из видящих — скорее исключение, чем правило. Тянуло нас сюда. Это, видимо, как прийти на работу, включить компьютер и тут же отправиться за кофе. Без кофе — какая работа? Вы о чем вообще? Первым делом — кружечка бодрящего напитка, свежие сплетни. А там уж, так и быть, поработать можно. Если, конечно, больше совсем уж нечем заняться.

А в кафетерии Мстиславы, помимо охренительно вкусных завтраков, ещё и атмосфера притягивала. Плюхнешься на диван — и уходить не хочется. Всё-таки, когда человек своим делом занят, это чувствуется. И человека начинаешь уважать, даже если с ним не знаком, и дело, которое он делает. А Мстислава своё дело любила всей душой. Что ни блюдо, то произведение искусства

По утрам я регулярно встречал за знакомым столиком то Дениса, то Вана, то Изольду. Иногда в комбинациях, иногда — всех вместе. Но сегодня в кафетерии сидел один Денис. Даже Мстиславы видно не было.

— А где Мстислава? — поздоровавшись с Денисом, спросил я.

— В парикмахерскую пошла. Я за неё. Чего изволите? — Денис вскочил.

— Яичницу с беконом и помидорами.

— Сию секунду-с.

Денис поклонился и исчез. Через минуту поставил передо мной тарелку с яичницей. Снял стеклянный колпак. По кафетерию поплыл восхитительный аромат.

— Приятного аппетита! — Денис смотрел на меня так, будто ждал аплодисментов.

— Благодарю.

Я взял вилку, нож. Попробовал. Заключил:

— Ну, готовил-то не ты, а Мстислава. Ты просто микроволновкой пользоваться умеешь.

— Ч-чёрт, — расстроился Денис. — Мог бы, между прочим, и в обморок упасть. Не развалился бы.

— В следующий раз — непременно… Слушай. А можно личный вопрос?

— Да на здоровье. Всё сложно.

— В смысле?

— У меня с Изольдой. Всё сложно.

— Сочувствую. Ну, или рад за вас — по контексту не понял, как относиться к заявлению, прости. А вопрос у меня другой. Почему ты ушёл из обходчиков?

— Хм-м. — Денис потёр подбородок. — Неожиданно.

— Ну вот такой я внезапный, да. То, чем занимаются обходчики — по сути, то, к чему привык в реальной жизни ты. Стычки с пожирателями, азарт, адреналин. Но ты выбрал спасение душ. Почему?