Призрачный отель

Глава 16

— Давайте с другого бока, — предложил я, когда недобрый Денис прикатил новое блюдо с печеньем. — Лидия Ивановна, о чём в жизни вы жалеете?

— Постой, не уходи, — не глядя на меня, приказала Денису бабка.

Взяла с блюда печенье. Осмотрела со всех сторон, помяла в пальцах и возмутилась:

— Ты мне что подсовываешь, а? Это ж разве свежее?

— Свежайшее-с, — вытянувшись по струнке, заверил Денис. — Едва успели вынуть из печи-с.

Тяжёлое выражение, с которым смотрел на меня, с его лица исчезло. Глаза уставились в пустоту, руку Денис заложил за спину, как настоящий официант. Хотя, почему «как»? Со времен Отечественной войны двенадцатого года времени прошло немало. Чёрт его знает, сколько профессий успел сменить. Почему бы не побыть официантом. Или актёром — тоже неплохой вариант. Хотя, сдаётся мне, спектакль, который устраивает сейчас — скорее для меня, чем для клиентки.

— У-у, жулик! — покачала головой бабка. — Насквозь тебя вижу, я в жилконторе работала. Уноси это и тащи свежее! — она оттолкнула от себя блюдо. — Вот же порода, ни стыда ни совести. На секунду отвернись — всё разворуют! Страну, и ту разворовали. Такая великая держава была…

— Погодите, — вмешался я. — С чего вы взяли, что печенье не свежее? Как оно вообще может быть не свежим? Я имею в виду — по каким признакам вы это определяете?

— И-и, сынок. — Бабка погрозила пальцем. — Я про жизнь всё знаю. Все воруют. Везде! Кругом, за всеми — глаз да глаз нужен, запомни.

Она расцветала на глазах. В буквальном смысле слова — становилась всё более яркой, чёткой. И говорила тоже всё более осознанно.

Я понял, что и Денис это заметил. С вызовом спросил у него:

— Что? Раньше ты таких пустышек не видел?

— Кого-кого? — заволновалась бабка.

Денис на неё и бровью не повёл. Усмехнулся, скрестил руки на груди.

— Я, друг мой, видел столько всего, что с удовольствием поделился бы хоть с тобой, хоть со всем миром. Самому — слишком много, местами даже чересчур. Но что поделать. Каждый должен обрести собственный опыт, чужой его не заменит… Удачи. — Денис развернул тележку и выкатился из номера.

— Совсем стыд потеряли! — возмутилась бабка. Когда за Денисом захлопнулась дверь.

Смекнула, видимо, что мы знакомы, а меня считала в каком-то смысле хозяином своей судьбы. Поэтому придержала коней до выяснения ситуации, вдруг Денис — мой давний друг.

— Так, на чём мы остановились? — сказал я. — О чём в жизни вы жалеете?

Понял вдруг, что, хоть клиентка и назвала своё имя пять минут назад — для того, чтобы его вспомнить, пришлось порыться в памяти.

С Лизой таких проблем не было. Да с Лизой вообще проблем не было, блин! Если не считать пожирателей… Но сдаваться я по-прежнему не собирался. Вопросительно уставился на бабку.

Та захлопала глазами.

— Глобально жалеете, — попробовал помочь я. — Я вот, например, жалею, что раньше ничего не знал об отеле. Если бы попал сюда года четыре назад — может, Маэстро сейчас не рискнул бы маньячить. С Лизой могли бы живьём пива попить. Хотя живьём она не пьёт. Не пила… Блин, сложно. Короче! О чём жалеете?

— Управдомом меня не поставили, — сказала бабка. — Вот о чём жалею. Хотя, уж как я старалась! Сколько эту тварь исполкомовскую обхаживала, сколько взяток раздала! Обещали многие, но та, исполкомовская — вроде надежней всех. Что, мол, подождите, Лидия Ивановна, всё будет. Да так ничего и не сделала. Рудакову назначили, а не меня. Та замужем была за комитетчиком, он загранпоездки устраивать мог. Видать, вперёд меня подсуетился. — Бабка горько вздохнула. — Уж как я потом этой твари мстила! Каждый месяц писала, куда надо, звонила. Думала, снимут её с должности, распрощается с исполкомом — ан, нет. Так и сидела, покуда на пенсию не выперли. — Она с надеждой посмотрела на меня. — А ты это зачем спросил-то?.. О! — Глаза у призрачной бабки загорелись, как у живой. — А давай-ка я сейчас позвоню да прикажу, чтобы разыскали эту тварь! Чтобы поглядела она, как я тут живу — словно королевишна!

Она обвела глазами номер. Я тоже машинально огляделся — и только рот открыл.

Номер был уже вообще не похож на себя. Пока мы разговаривали, комнату заполонили мебель и вещи. Чего здесь только не было.

Стены подпирали полированные шкафы, на полу громоздились ламповые телевизоры, доисторические кассетные магнитофоны, кухонные комбайны, пылесосы, коробки с сервизами и хрустальными бокалами. В углу стояли свёрнутые ковры, на кровати лежали шубы, дублёнки, сапоги и адидасовские кроссовки.

«Сделано в Югославии», — прочитал я на одной из ближайших коробок. Перевёл взгляд на стол. И увидел, что блюдо с печеньем окружили бархатные коробочки, в которые упаковывают ювелирку. Открыл одну. Увидел золотые серьги с такими здоровенными тёмно-красными камнями, что вздрогнул. Мельком подумав, какие ж уши это выдержат, встал и пошёл к двери. Задел плечом дверцу одного из шкафов. Та открылась, с полок на меня посыпалась одежда. С самой верхней внезапно прилетел валенок. Слишком тяжёлый для того, чтобы быть пустым.

Я наклонился, поднял валенок с пола. Оказалось, что он битком набит деньгами. Советскими сторублевыми купюрами, с портретом Ленина и надписями на пятнадцати языках: «Пролетарии всех стран, соединяйтесь!» Пока я рассматривал валенок, увидел, что в шкафу на освободившейся полке образовался ещё один — такой же. Да и в целом принцип «свято место пусто не бывает» работал в полный рост. Полки, с которых упала одежда, у меня на глазах заполнялись новым барахлом. На одной внезапно появились книги. Я вытащил ближайшую. «Анжелика — маркиза ангелов».

Обернувшись к бабке, спросил:

— Читать любите?

Бабка махнула рукой.

— Дефицит. Пусть будут, есть не просют.

Угу. Я, обуреваемый нехорошим предчувствием, открыл дверь в коридор.

Предчувствие не обмануло. Здесь штабелями громоздились ящики с консервами. Зеленый горошек, шпроты, тушенка, кальмар натуральный обезглавленный. Велосипеды, мотоцикл с коляской, почему-то лыжи — тоже, наверное, дефицит. Как «Анжелика».

Одна из выходящих в коридор дверей дёрнулась. Стукнулась о штабель из консервов, открыться, соответственно, не смогла.

— Что случилось? — донёсся до меня глуховатый мужской голос.

В коридор сквозь дверь и штабели выбрался призрак — лысый старичок в пиджаке и галстуке. Поправил очки, уставился на меня.

— Всё в порядке. Учения проводим.

— Что, простите?

— Учения, по пожарной безопасности. Приношу извинения за неудобства, это ненадолго.

Старичок забормотал что-то ещё, но дальше я не слушал. Вернулся в номер. Бабка времени не теряла — говорила по телефону.

— Да что ж ты такая бестолковая!.. Повторяю фамилию: Ко-си-цы-на. После «ц» — «ы». Записала? Вот. Найди мне её! Чтоб через пять минут здесь была… Да я откуда знаю, как? Это твоя работа, не моя. И ежели не хочешь с этой работы вылететь, делай, что тебе говорят!

Со стороны улицы вдруг раздался пронзительный сигнал клаксона. Я подошёл к окну.

Под окнами отеля, прямо на тротуаре, стоял длинный чёрный автомобиль. Угловатый, с прямоугольными фарами. «Волга»? Или что там было самым вожделенным дефицитом во времена, когда Лидия Ивановна работала в жилконторе?

Я вернулся к клиентке. Отобрал телефонную трубку, положил на аппарат. Заметил, что с потолка свисает уже не меньше пяти люстр, позванивающих хрустальными подвесками. От разноцветных бликов закружилась голова… Или не от бликов? Я покачнулся, пришлось ухватиться за край стола.

Зато Лидия Ивановна цвела, аки майская роза. Хоть для соцрекламы фотографируй — «счастливая старость». Когда я отобрал трубку, румяное лицо перекосило от злости.

— Ты что себе позволяешь⁈ — рявкнула бабка. — Ты кто такой? Откуда взялся? Да ты знаешь, кому я сейчас позвоню⁈

— Знаю.

— Э-э-э…

— Никому ты больше звонить не будешь. Идём со мной.

Я ухватил старуху за плечо, потащил к двери. И тут же понял, что это было стратегической ошибкой.

Теперь пустышка тянула из меня энергию напрямую. С каждым шагом всё больше накатывала слабость, и самое мерзкое — я понятия не имел, как это пресечь. А штабели из ящиков и прочее барахло заполонили коридор уже так, что приходилось в буквальном смысле слова пробивать себе дорогу, распихивать ящики в стороны.

Двери лифта виднелись впереди. Метров десять. Но сейчас это было всё равно что десять километров. А потом — спуститься, вытащить бабку на улицу, отмежеваться от неё как-то и вернуться в отель…

С пугающей чёткостью я понял, что даже до лифта не доберусь. Ноги подгибались, воздуха не хватало — я натуральным образом задыхался. А в уши бился голос Лидии Ивановны:

— В прокуратуру! В прокуратуру сразу пойду! У меня там троюродный племянник работает. Да тебя в лагерях сгноят, гнида! Совсе-е-ем старших не уважают! Поколение…

Из последних сил, подчиняясь чистейшему инстинкту, я вывалился из призрачного мира в реальный. Сделал это как раз тогда, когда правым боком навалился на ящик, стоящий на другом ящике. В реальности же никаких ящиков не было, и я рухнул на пол.

Тут же перекатился на спину и застонал. Бабка продолжала быть. В виде полупрозрачной, окружённой тусклым сиянием фигуры, как в кино. При мысли о том, сколько она выкачала из меня энергии, если стала видна в реале, без всяких усилий, я ужаснулся.

Да уж, иногда слушаться старших — не такая плохая затея.

Отталкиваясь ногами от пола, я пополз к лифту на спине. Бабка с грозным видом летела на меня.

— Куда собрался? — каркнула она. — Ишь, на старуху кинулся! Ни стыда ни совести! Средь бела дня в дом вламываются! Для тебя я всю жизнь спину гнула? Тебе деньги зарабатывала, дармоедина⁈

Пытаться логически обработать бабкины предъявы мой мозг уже перестал, и слава богу. Все ресурсы он направил на изыскание путей отхода.

— Нет, это уже переходит все границы! — послышался крик, сопровождая открытие двери, мимо которой я проползал.

В коридор вышла женщина лет сорока. В белом махровом халате с логотипом отеля, с волосами, затянутыми в узел на затылке с такой силой, что, казалось, кожа на лице вот-вот начнёт трескаться. В хищно зауженных очках.

Женщина зыркнула на меня, потом посмотрела на Лидию Ивановну. И, нисколько не смутившись явной призрачной природой последней, рявкнула:

— Я работаю! Ясно вам? Ра-бо-та-ю! Я не для того столько денег плачу, чтобы у меня под дверью устраивали пьяные драки! Вон отсюда!

И произошло невероятное. Лидия Ивановна попятилась, съёжилась, втянула голову в плечи. А я почувствовал, как ко мне возвращаются силы. Не все, но хоть что-то.

— Позвоните на ресепшн! — прохрипел я.

Перевернулся на живот и схватил женщину за край халата. Сделал это неосознанно. Какая там, блин, осознанность! Я тут в миллиметре от смерти на краешке балансирую! Хватаюсь, как утопающий, хоть за соломинку, хоть за халат.

В принципе, дальнейшее было вполне логично и предсказуемо. Женщина, с точки зрения которой я был пьяным быдлом, от меня шарахнулась. Попыталась захлопнуть дверь и спрятаться в номере. При этом повернулась ко мне спиной. Пояс, видимо, был завязан не очень туго, и передо мной на пол упал халат.

Женщина завопила и, подобрав халат (я к тому времени разжал пальцы), скрылась за дверью. Я повернулся. Надо мной нависла разгневанная Лидия Ивановна.

И тут звякнули, открываясь, двери лифта. Лидия Ивановна подняла взгляд и негодующе сдвинула брови.

— Ой, ой! Понаехали! И чего вам, узкоглазым, дома-то не живётся? А мы и рады — перед каждым душа нараспашку, плюй — не хо…

Договорить Лидия Ивановна не смогла. Потому что Ван — а из лифта вышел именно он — подошёл к ней вплотную и открыл резную деревянную шкатулку, которую принёс с собой. Что находится в шкатулке, я не видел. Видел лишь, что содержимое светится. Луч, похожий на тот, что забрал Лизу, только не такой яркий и широкий, осветил лицо Лидии Ивановны.

Лицо вытянулось, мгновенно разрушив всякую иллюзию материальности. Миг — и вся старушка превратилась в нечто вроде светящегося потока, который втянулся внутрь шкатулки.

Ван захлопнул крышку и, повернувшись ко мне, резко выкрикнул несколько слов на китайском. Языка я, конечно, не знал, но посыл понял. Иногда переводчики не нужны, когда твои мысли полностью сходятся с мыслями человека, который на тебя орёт.

Даша не помнила, как оказалась в этом странном и страшном месте. Она вообще мало что помнила. Какие-то неясные обрывки время от времени взметывались в памяти. Лица, голоса, ощущения. Достаточно, чтобы понять: раньше было иначе.

Сейчас вокруг колыхались зыбкие стены, как будто сделанные из очень густого дыма. Точно так же клубился пол под ногами, не отставал и потолок.

Даша бродила кругами. Иногда одно из помещений приобретало устойчивые очертания, и Даша понимала: здесь туалет. Здесь кухня. Здесь… Что здесь?.. Опять ускользает. В любом случае, помещение уже очень давно не было жилым.

Она обитала тут одна. Кто-то где-то её искал, Даша это чувствовала, и всё на свете отдала бы за то, чтобы найтись. Но дымные стены надёжно укрывали её. Да и что — «всё на свете»? У неё ничего не было.

Даша пыталась кричать, но стены поглощали голос так быстро, что сама не успевала его услышать.

В какой-то момент она вдруг поняла, что не одна. Кто-то появился прямо перед ней. И, в отличие от всего прочего, что окружало, он был твёрдым, не расплывался. Даша увидела пожилого мужчину с тростью и с пронзительным взглядом.

— Отлично, — сказал мужчина, и его голос стены не тронули. Он прозвучал отчётливо. — Просто великолепно. Не грусти, милая. Скоро у тебя появится компания. Тебе будет хорошо.

Мужчина исчез.

— Постойте! Подождите!

Даша закричала. Но звука не было. Тогда она заплакала в этой страшной душащей тишине.