Призрачный отель

Глава 17

Я сидел в кафетерии и пил из здоровенной кружки что-то травяное. Наверное. Раньше подобными напитками не увлекался. Вкус был такой, не ярко выраженный. Когда Мстислава всучила мне кружку, я спорить не стал, изображал раскаяние. Получалось весьма неплохо. Наверное, потому что и вправду раскаивался.

— Нет, дружище, ну это успех! — восхищался Денис. — Такого я и вправду ещё не видел. Твоя красотка даже на камерах появилась, на плёнку записалась!

— Плёнку уже давно не используют, Денис, — вмешалась Изольда.

Вокруг меня собрались все. Опять. И снова смотрели, как на неведому зверушку.

— Какая разница! — отмахнулся Денис. — Это фигура речи. Ты меня поняла… Нет, я предполагал, что пустышка его опустошит, но не думал, что дойдёт до таких масштабов! А эта дама из пятьсот второго номера… Какая фигура, я был сражён на месте! Десять раз пересматривал этот эпизод. Столько эмоций, страсти… Ни одна актриса так не сыграет.

— Денис! — снова вмешалась Изольда. — Мне почему-то кажется, что ты видишь в этой ситуации одни лишь положительные стороны!

— Если в ситуации присутствовала голая баба, Дениса больше ничего не интересует, — проворчала Мстислава. — Молчал бы уж правда, гусар. Ещё немного, и это чудовище весь отель бы высосало досуха.

— Серьёзно? — вырвалось у меня.

— Нет, шучу! Ухахатываюсь, видишь? — Мстислава попыхтела трубочкой и вздохнула: — Хотя мы сами виноваты, конечно. Все.

— Я, между прочим, сразу была против этой затеи, — вздёрнула нос Изольда.

— А толку? Настояла ты на своём? Переубедила меня?

— Да я… Да вы…

— «Да я, да вы»! — передразнила Мстислава. — Пора бы уж и повзрослеть, знаешь ли.

Изольда от избытка чувств только булькнула. Хотя я и сам был под впечатлением от того, как Мстислава выставила её крайней. Вон, даже Денис, глядя на Изольду, осуждающе качает головой. Один Ван сохраняет нейтралитет. Сидит, сложив руки на груди, как статуя Будды.

— Ладно, — поморщилась Мстислава. — Что там у нас в результате?

— Да ничего особенного, — заговорил Денис. — Пустышку Ван нейтрализовал. С записями я вопрос решил. Осталась только возмущённая дама из пятьсот второго…

— Мне удалось её успокоить, — мрачно сказала Изольда. — Сегодня жди на сеанс массажа. Не думала, что скажу такое, но, Денис, постарайся сделать так, чтобы она забыла обо всём на свете, кроме твоих сильных, но нежных рук.

Денис встал, вытянулся по стойке смирно и рявкнул:

— Клянусь!

— Клоун, — фыркнула Изольда.

— Да-да, ты можешь оскорблять меня как угодно. Теперь, когда благодаря тебе я встречусь с королевой моих сновидений…

— Уйди, — попросила Мстислава. — Скройся с глаз моих.

Денис, видимо, хорошо знал начальницу и понимал, когда надо действительно сворачиваться с кривляниями. Молча кивнул и ретировался. Ван также молча встал и ушёл вслед за ним.

— Расскажете, что сделал Ван? — спросил я. — Вот эта шкатулка…

— Артефакт такой, — ответила Изольда. — Позволяет удерживать души. И переносить с места на место.

— И долго бабке там сидеть?

— Ты о ней ещё беспокоишься? — вскинула брови Изольда.

— Уже не особо… — Я содрогнулся, вспомнив, во что превратилась безобидная с виду старушка, как только я всего лишь попробовал поступить с ней по-человечески. — Вот так — с любой пустышкой получается, да?

— С любой, — вздохнула Мстислава. — Хотя от характера тоже зависит, конечно. Ну, я надеюсь, мы все сегодня усвоили урок.

— Я уж точно усвоил! — приподнял я кружку. — Больше так делать не буду.

Мстислава затянулась, вынула трубку изо рта и мундштуком ткнула в сторону Изольды:

— С этого момента будешь за него отвечать. Глаз не спускай.

— Что? Я? Почему⁈ — Изольда аж подпрыгнула.

— А кто его в самом начале проморгал? Ты. Кто его с первого раза забрать не сумел? Снова ты. Пустышке номер — кто выделил?

— Да вы же сами!..

— А ты на меня не ори! «Вы же сами». Я тут булочки-печенюшки пеку, никого не трогаю. Вот, Тимур, с любыми вопросами — к ней, Изольде Генриховне. В любое время дня и ночи.

— Ночи. Понял.

— Ну, знаете, Мстислава Мстиславовна! — взвилась Изольда. — У меня, между прочим, работа есть.

— Устроим тебе отпуск за свой счёт, не волнуйся.

— Да меня Алинка живьём съест!

— И не подумает. Такая же глиста в обмороке, как ты, каждая калория посчитана. А вот я — сожру и не поморщусь. Так, ну всё, мне там, кажется, работать пора. Отчаливаю, не шалите.

С этими словами Мстислава Мстиславовна исчезла, переместившись в реальный мир. Мы с Изольдой остались вдвоём. Она посмотрела на меня, непроизвольно выпятив губы, как обиженный ребёнок, который вот-вот заплачет.

— Да ладно тебе, не парься, — пожал я плечами. — Не обязательно ходить за мной с запасным подгузником. Я уже понял, что инициатива инициирует инициатора.

Посопев, Изольда провела ладонями по безупречно уложенным волосам. Она была одета в отельную униформу. Теоретически, в реальном мире сейчас должна была сидеть на ресепшене.

— Прости. Дело не в тебе, дело во мне.

— Само собой, я-то идеален.

— Наставник из меня очень плохой…

— Ну а из меня очень плохой подопечный. Я думаю, мы поладим.

Изольда улыбнулась. Не из вежливости, а от души, это я как-то почувствовал. И сказала:

— В двадцатом году я тоже пыталась спасти пустышку. Это был один литератор… До семнадцатого его сочинения пользовались спросом, а потом… Он фактически умер от голода. — Изольда помолчала, глядя на сцепленные на коленях руки. — Я зачитывалась его статьями, даже была представлена… Не могла его бросить просто так.

Я молча кивнул. Между строк хорошо читалась история влюблённости в кумира. Ну и в голодную смерть неприспособленного к жизни литератора в двадцатом году верилось без проблем. Со всеми этими локдаунами чего только не творилось.

— Я поступила так же, как ты. Привела его в отель. И через три дня он уже даже на человека не походил. Это был шар, который только и делал, что жрал, жрал… — Изольда содрогнулась. — Пытался сорвать с меня одежду. Вот. Не мне тебя осуждать на самом деле. Ни Мстислава, ни Денис ничего такого не рассказывали, но по оговоркам я догадалась, что через это проходят все. В начале пути своя пустышка была у каждого видящего.

— Даже у Вана?

— Наверняка. — Изольда улыбнулась. — Мне он поначалу тоже казался лишенным человеческих эмоций. Но это не так, поверь.

— Да верю, почему нет. А я, выходит, сегодня прошёл ритуал посвящения?

Изольда опять улыбнулась.

— Ну, получается, да.

— Может, отметим?

— Тебе после того, что пережил, надо отдохнуть, а мне пора возвращаться на работу.

— А до скольких ты работаешь?

— Смена заканчивается в восемь вечера.

— Ну вот и заходи после смены, я как раз отдохну. Дорогу знаешь… Что? — Это я увидел, как Изольда изменилась в лице. Оно мгновенно обрело холодное, отстранённое выражение. — Да я ничего такого, блин! Стесняешься заходить — позвони. Сходим погуляем, к восьми уже и жара спадёт. Посидим где-нибудь, у меня вот-вот доходы вырастут. Самое время научиться их пропивать и тратить на женщин.

Изольда рассмеялась.

— Хорошо. Как смена закончится, я тебе позвоню.

И, как незадолго перед этим Мстислава, исчезла, переместившись в реальный мир.

Я поступил так же. Получилось с первой попытки, возвращаться в реал у меня вообще получалось лучше, чем проваливаться к призракам. Ну и в целом пять дней, проведенные в отеле, даром не прошли. Ещё пять таких — и, глядишь, буду перемещаться из мира в мир уже не задумываясь, будто через порог шагаю.

Я очутился в реальном мире — и меня тут же окружили звуки.

— … а ещё, пожалуйста, шоколадный фондан, и… Сёма, куда ты лезешь⁈ Прекрати немедленно. — Молодая женщина за соседним столиком перехватила ребёнка, пытающегося соскочить с дивана. — Посиди немножко, сейчас тётя принесёт булочку!

«Тётя» в коричневом фартуке и белом поварском колпаке величественно кивнула и удалилась. Меня она как будто не заметила. Из кармана «тёти» торчала трубка.

Когда я проходил мимо женщины с ребёнком, она взглянула с удивлением — видимо, до сих пор считала, что соседний столик пуст.

Столик был тот самый — за которым я впервые увидел Мстиславу и компанию. Люди, заходящие в кафетерий, как я успел заметить, не садились за него никогда. И не только из-за таблички «Reserved», которую с этого стола не убирали. Просто для обычных людей он будто вовсе не существовал. Хотя народу сегодня было немало, все остальные столы заняты. Кондитерское искусство Мстиславы пользовалось популярностью.

Я прошёл по коридору к лифтам. Мимо ресепшена — Изольда вежливо рассказывала гостям, молодой паре, о часах работы ресторана, баров и бассейна. В мою сторону не повернулась — хотя наверняка заметила. Алина, стоящая рядом с Изольдой, тоже меня увидела.

Пару дней назад надменное выражение на её лице сменилось лёгкой заинтересованностью — в отеле я примелькался. Наверняка уже знает, что нанят я для обслуживания аквариума в кабинете управляющего и пытается угадать, сколько мне платят за эту необременительную работу. Вдруг есть смысл до меня сексуально домогнуться? Изольде можно, а ей почему нельзя? Раз домогнёшься, другой — а там, глядишь, уже и замужем.

Заинтересованность Алины я старательно проигнорировал. Прошагал мимо ресепшена с максимально невозмутимой рожей. Поднялся на свой десятый этаж, в номере с наслаждением плюхнулся на кровать и раскинул руки.

После того вещевого коллапса, который намутила Лидия Ивановна, сдержанный интерьер спальни радовал до глубины души. Вот просто глаз отдыхал.

Я подумал, что лишнюю шмотку или, упаси господь, предмет мебели принесу сюда только в случае, если жить без этого не смогу. И никак иначе. Желание приобретать что бы то ни было у меня, похоже, отбило надолго. Можно сказать, вещефобия образовалась. Интересно, бывает такая?.. Бывает, наверное. После того, как я прочитал в какой-то статье, что боязнь лягушек и боязнь жаб — это две разные фобии, которыми занимаются разные специалисты, ничему уже не удивлюсь.

А в номере я, кстати, вполне себе обжился. Ван перевёз из моей квартиры личные вещи, ноут; я впёр на буфет микроволновку, распихал по углам всякие нужные мелочи. Норм получилось. Шмотки всегда можно в прачечную сдать, к вечеру принесут чистые и отглаженные. На этаже у лифта стоит даже специальный аппарат, чтобы чистить ботинки. Так что, если бы у меня были ботинки и желание их чистить, тоже горя бы не знал.

Убираться приходит горничная — причём так, что я за пять дней не столкнулся с ней ни разу. Завтракать привык в кафетерии у Мстиславы, она там, оказывается, не только плюшки печёт. Может и яичницу забабахать, и сосиски, и бутерброды настрогать в таком ассортименте, что глаза разбегаются. Денис сказал, что если особо не наглеть, то можно и бассейном пользоваться, и прочими достижениями цивилизации — за которые постояльцы бешеные деньги платят… В общем, в отеле мне нравилось всё больше.

С этой мыслью я заснул. Проснулся от звонка стационарного телефона. Ещё одна штука, присутствие которой меня поначалу удивляло. Звонить с этого телефона можно было только в другие номера и службы отеля, больше никуда. Своего рода внутренний мессенджер. И вот им мои новые коллеги пользовались весьма активно. В отличие от мобильных телефонов — которые недолюбливали. Не удивлюсь, если даже опасались — все, кроме Дениса. Этот, напротив, был фанатом гаджетов и за поступлениями на рынок новых айфонов следил не менее внимательно, чем за передвижениями по отелю интересных дам.

— Тимур, — прощебетала в трубке Изольда. — Я закончила.

— Понял. Сейчас спущусь.

Через пять минут мы с Изольдой, провожаемые взглядами охранника и девушек на ресепшене, которые сменили её и Алину, вышли из отеля. Изольда переоделась в обычное платье и выглядела потрясающе.

— Куда пойдём? — повернулась она ко мне.

— А куда тебе хочется?

Сам я не любитель прогулок. Хожу обычно быстрым шагом и с конкретной целью. А вот Изольда оказалась явной любительницей. Когда я сказал «погуляем», прямо расцвела.

— Предлагаю дойти до стены. Тут не очень далеко.

Крепостная стена, а точнее, то, что от неё осталось — это наша главная достопримечательность. Всех туристов первым делом везут смотреть на неё.

Стена, впрочем, того заслуживает. Даже по тому, что осталось, видно, какое это было мощное и грозное сооружение. Помню, как я удивился, когда узнал про московский кремль, что он, типа, тоже крепость. Как по мне — не крепость, а фигня какая-то. Декоративная побрякушка. А вот у нас — да. У нас — крепость, так крепость…

Солнце клонилось к закату, а вместе с ним от стены обычно отваливали туристы. В это время суток они устают лазить по городу, оседают в гостиницах и кабаках. Вечером у кремля уже можно ходить свободно.

Мы с Изольдой двинули по Гагарина в сторону центра. Изольда вдруг сделалась молчаливой и напряжённой. После того, как она проигнорировала пару моих высказываний, я решил расставить точки над всеми буквами, которые приемлют подобные манипуляции.

— Окей, где я прокололся, что не так? Прошу сразу учесть, что все мои помыслы были чисты, как первый снег в горной деревне, и если чего ляпнул — так исключительно…

— Ты у меня первый, Тимур, — вздохнув, сказала Изольда. — Я думаю, что лучше сразу тебе признаться. Чтобы потом не испугать и не удивить своей неопытностью.

Я закашлялся.

— Гхм… Да ладно, чего там. Я не пугливый. И совсем уж неопытных у меня тоже не было. Так что, можно сказать, и для меня это будет первый раз.

Изольда меня вновь как будто не услышала.

— Ещё в институте поняла, что у меня к тому нет никакого таланта. У меня совершенно не тот темперамент. Я слишком погружена в себя, а в общении зачастую исключительно формальна. Мне трудно одновременно полностью открыться и при этом проявлять известную твёрдость… В общем, я всю жизнь избегала… таких ситуаций.

По-моему, открыться сильнее было бы уже просто невозможно. Даже если бы Изольда принялась раздеваться прямо на улице, я бы воспринял это лишь как необязательную иллюстрацию.

— А я у тебя уже сегодня буду первым? — помолчав, уточнил я. — Не подумай, что возражаю, просто хотелось бы внести немного конкретики.

— Мы ведь уже начали. Конечно, сейчас мы просто гуляем, но я не вижу смысла тянуть.

— Действительно. Совершенно незачем…

— Расскажи о себе! Мне это во многом поможет.

— Э-э-э. Уверена?

— Ну, конечно! Чем больше я буду о тебе знать, тем лучше у нас всё получится.

— Хм-м. Ну, окей. Сейчас.

Я задумался. До сих пор рассказывать о себе доводилось только, когда ещё студентом устраивался на работу. Не в аквариумы, туда меня по блату привели. На другую. С тех пор в жизни многое изменилось. Да и вряд ли Изольду интересует мой опыт предыдущей работы.

— Ну, хочешь, я начну? — поняв, что возникли затруднения, предложила она. — Я родилась в девяносто шестом году в Санкт-Петербурге. Мой отец — из обрусевших немцев, а мама русская. Отец был надворным советником.

— Был? А сейчас на пенсии, что ли?

«Надворного советника» я поначалу пропустил мимо ушей — ну, мало ли профессий хороших и разных, — и только получив ответ, спохватился.

— Нет. Он умер.

— А. Прости. Не сообразил.

В эту же секунду до меня дошло, что умерший голодной смертью литератор в двадцатом году — это немного не то, что я думал. Ощущение было, конечно, необычное. Идти рядом с девушкой, на вид младше меня, и понимать, что она изрядно так старше моих родителей. В голове эти явления стыковались с трудом, но привыкать придётся, никуда не денешься.

— Ничего, — отозвалась Изольда, не заметившая моей внезапной задумчивости. — Мы с ним не очень ладили. Закончив институт, я ушла из дома.

— А что ты заканчивала?

— Смольный. Выпустилась в шестнадцатом году. Успела. — Изольда улыбнулась. — С выпуском семнадцатого года всё было уже очень грустно. Новочеркасск, потом Сербия… — Она покачала головой.

— Бывает, ага. — Я решил всё-таки не воспринимать Изольду как «неведому зверушку» и общаться с ней на равных. Пожалуй, любому человеку хочется именно этого — чтобы его воспринимали, как человека, а не требовали подтверждать или опровергать учебники истории. — Я сам-то не знаю, как до выпуска дожил. До третьего курса боялся, что выпрут. А на четвёртом начал жалеть, что не выперли…

За разговором мы не заметили, как проспект Гагарина перетёк в Большую Советскую, а крепостная стена осталась позади. Просто шли и шли. Я мельком подумал, что ходить пешком — не такая уж дурацкая идея. Всё зависит от того, в какой компании.

— Куда мы идем? — спустя какое-то время, вдруг очнулась Изольда.

Я покрутил головой. Город знаю хорошо, пока по клиентам мотался, вдоль и поперек излазил.

— Да как шли, так и идём. Выставочный центр прошли. Крепость, кстати, тоже, но уже давно. А что?

— А зачем ты на другую сторону перешёл?

— Я? Хм-м. — Я вдруг сообразил, что мы действительно перешли Большую Советскую и идём теперь по улице Козлова. Вдали просматривались купола старинного монастыря. — Да не знаю даже. Чтобы солнце в глаза не светило? — Отвечая, я продолжал идти.

— В девять вечера? Солнце? Тимур, да что с тобой⁈ Куда ты так бежишь?

Изольда смотрела на меня уже с тревогой. А я понял, что прибавил шагу. И что на самом деле почти бегу.

— Остановись! — Изольда схватила меня за руку. Я остановился. — В чём дело?