Пришлые и ушлые

36.

Корзинка со свечами оказалась небольшой, но увесистой. Запах от этих безумно дорогих свечек показался Галяэль пресноватым и не вызвал интереса, но старый эльф считал иначе и заткнул ноздри всем мужчинам в домике специальными деревянными затычками из дейского кипариса, отчего их лица изменились и были весьма забавны.

- Свечки с мужским дурманом, на женщин этот дурман не действует никак, а мужчины... Впрочем, что говорить долго, у вас же в пещерных городах водились коты и ты, как лекариня не последнего разбора, знаешь корень валерианы и как коты относятся к настоям этого корня?

Галяэль кивнула. Она знала, что среди мужчин прочих рас женщины дроу считались самыми прекрасными, и знала, что для этого дроу пользуются всем, чем можно. В том числе - и запахами.

- Возьми для мужа такие же затычки и рельсийский настой - вот я принес. Дай ему понюхать, чтобы вывести из морока обожания и чтобы тебя узнал.

- Ты считаешь, что он может меня не узнать? - поразилась илитиири.

- Поверь, лучше бы и не узнал, а то на уме у него будет не спасение своей жизни и участие в бою, а совсем иные мысли. Это сильно помешает и тебе и ему. И учти, что те, кто с барабанами - они примут меры против дурмана.

- Поняла. Где я встречусь с тем, кто будет нас прикрывать?

- Этого я не знаю. Он встретит вас по дороге. Знаю, что знак его участия в деле подан. Блудень, давай, действуй! - велел одноногий.

Полуэльф, смешно выглядящий из-за торчащих из носа палочек и расщеперенных ноздрей, что придавало ему оркские черты, почтительно встал рядом, держа в руке 'набор для создания прекрасного', как назывались у женщин-дроу краски для лица и прочие важные детали, позволявшие даже из не очень красивой женщины (хотя у дроу, разумеется, по определению таких не было) - создать совершенную прелесть.

- Ты умеешь украшать лица и волосы? - удивилась эльфийка.

- Да, он знает это ремесло - и очень неплохо. Как ты думаешь, почему его бабенки любят? - отозвался не без гордости Шорг

Дальше почти три часа эльфийке пришлось сидеть неподвижно, потому как юнец одухотворенно творил, словно художник. Старый эльф внимательно наблюдал за его работой, то и дело поправляя одному ему видимые недочеты - тут де нужна зеленая краска,а черточек тут на переносице должно быть три, эта косичка заплетается мельче - и так далее. Обычно ершистый и насмешливый Блудень был тих и послушен, только один раз заспорил о том, есть ли багряный цвет в кончике стрелки, украшающей веко правого глаза.

Когда спина у лекарини затекла окончательно, оба мужчины встали чуть поодаль, внимательно оглядели свою работу и кивнули утвердительно и не без гордости. В поданном зеркале отразилось чужое - но определенно - прекрасное лицо с умело нанесенным гримом и вычурной, но впечатляющей прической. Отметив для себя несколько деталей, которые стоило взять на вооружение, потому как они очень шли к чертам ее личика, Галяэль кивнула и, наконец, смогла пройтись по комнате, разминая затекшие конечности.

- Хозяйка! Ты всегда была прекрасна, а теперь и вовсе совсем прекрасна! - искренне сказала (не без зависти) маленькая служанка.

- Садись и не вертись, теперь с тобой работать надо - усмехнулся Блудень.

- Со мной? - удивилась Экка.

- Именно. Этот грим имеет три десятка опознавательных знаков, которые показывают степень доверия Дома к носящей его и потому стражи, глядя на лицо, сразу определяют допуск стоящих перед ним. Если у тебя будет просто голая мордочка, тебя дальше кухни не пустят! Главное - не вертись и не таращи так глаза. И рот закрой! Рот закрой, говорю тебе!

Галяэль рассмеялась, хотя предстоящее уже совсем скоро дело наполняло ее сердце ужасом. Посмотрела опять в зеркало, тем более, что отражение просто притягивало к себе взгляд. Да, Блудень был определенно мастером. Глаза в зеркале казались больше и стали сиять, обрамленные длиннющими серебристыми ресницами, губы словно вспухли в любовном томлении, а пухленькие щечки деревенской жительницы наоборот стали суше, отчего лицо начало казаться чужим, строгим, недоступным и приобрело повелительное, неукротимое впечатление. И прическа увенчивала голову, словно корона. Никаких таких знаков для грубой стражи Галяэль не увидела, но не верить - не было никаких оснований.

Возни с Эккой было куда меньше и прошло все веселее, грим был значительно проще и грубее, в нем не было двадцати оттенков только серого, наоборот, в основном использовалась ярко-красная и кричаще-желтая краски. В палитре Блудня они были почти нетронутыми, потому Галяэль сделала вывод, что среди клиентуры мастера было очень мало гоблинш. Прическа была тоже простовата, полуэльф намазал волосюшки чем-то, что позволило поставить их дыбом на манер... Тут эльфийка задумалась - в голову не приходило, что это может напоминать.

- Послушай, Блудень, а как называется эта прическа? - спросила илитиири, вовремя откусив вторую часть вопроса, которая чуть не сорвалась с кончика ее языка и звучала примерно так 'если конечно у этого дикого хаоса есть название'

- Разумеется, госпожа. Эта прическа для слуг, вхожих в храм, и называется у дроу Дома Руат 'четыре дерущихся вороны', а у гоблинов - наоборот 'танцующий паук Храма'. Правда, второе название неофициальное, если такое услышат дроу, то выдерут прутьями сказавшего гоблина. Но иметь такую прическу очень почетно - уверенно пояснил Блудень.

- А что в моей прическе? - не удержалась любопытная, как большинство женщин, эльфийка.

- Эти локоны означают чистоту крови. Сплетенные косички кренделем - принадлежность к седьмой ветви Дома Руат. Вот эта косичка - что старшая дочь, а вот эти завитки - количество побед в бою - деловито оттарабанил Блудень, для которого это было словно азбука для школяра из выпускного класса.

- Впечатляет! - с уважением признала лекарка. И опять глянула в зеркало.

- Плащ, госпожа, не смогли достать такой, какой нужно. Потому постарайся от него незаметно избавиться сразу, как пройдешь в поместье - сказал Ухорез, подавая весьма приличный с виду плащ тонкой выделки.

- Странно. А что с ним не так? - удивилась Галяэль, закутываясь для ходьбы по улицам.

- Он кожаный. Такие носят в пятой ветке Дома. Седьмая издавна щеголяет в тканых, там много особых тонкошерстных овечек-мериносов, потому и плащи иные. Но в помещении дроу-охранницы всегда без плаща, так что только пройдешь стражу из людей - плащ выкинь.

- Жалко, он неплох.

- И все-таки - выкинь. И еще - свечей с делейским ароматом удалось купить совсем немного - в твоей корзинке они занимают только верхние два ряда, под ними - уже простые. На самом дне - твое железное оружие, не знаю, как им пользоваться, но Шорг сказал, что твой муж опробовал его - только пальцем дергай. На пояс повесь, поудобнее вот этот кинжал. Он тоже с ядом. Будь осторожна и лучше вообще не лезь в драку, там будет слишком много доспехов и штурмовых щитов, чтобы биться с ними кинжальчиком - продолжил старый эльф.

Галяэль кивнула, принимая длинный кинжал с удобной рукояткой, покоящий свое лезвие в хитрых ножнах. Оружие было хорощо сделано и богато украшено.

- Статуэтка с Даром будет у гоблинши в капюшоне. Вот у нее плащ именно такой, какой нужен и снимать его там категорически запрещено. Без верхней одежды гоблинши вообще не допускаются в Храм Под Землей.

- А гоблины? - спросила Экка, вздрогнув.

- Только в виде подарка для пауков Неназываемой.

Экка опять вздрогнула.

- Все, наступает вечер, нам пора идти. Помолимся и подумаем - все ли мы сделали для успеха - сказал тихо одноногий старик. Все молча повиновались.

А потом он молвил:

- Боги с нами, пора! Мы с Шоргом будем ждать у троллей, Блудень проводит вас и присоединится к нам. Удачи вам!

Галяэль кивнула и вышла во дворик. Следом пыхтела под тяжестью корзинки Экка, и последним шел Блудень, изображая максимум почтительности. Быстро темнело.

Зато у задних ворот в поместьи Дома Руат было многолюдно и светло. Дежурившая тут стража из людей внимательно осматривала всех, тащивших и везших разные грузы, почтительно склонялись перед очень редкими с этой стороны квартала эльфами-дроу и еще почтительнее - перед эльфийками, которых тут за все время, пока Галяэль наблюдала, прошло всего двое, да и то - по одежде - из служанок дома.

- Глаза у людей мрак не любят - сказал банальность полуэльф. Галяэль кивнула. Сердце у нее билось так часто, что становилось страшно - казалось, что любой илитиири заметит это.

- Где Всетотже? - пересохшим ртом спросила она.

- Я не знаю. Но он всегда любит дешевые театральные эффекты и никогда не опаздывает. Его гордость - появляться в самый нужный момент. Потому - раз его тут нет, значит надо идти туда. Милость Эйлистири да пребудет с вами! - с уважением и намеком поклонился Блудень.

Лекариня коротко кивнула и - словно в ледяную воду - шагнула на освещенную густо развешенными фонарями улицу. Экка заспешила следом, пыхтя от усердия и страха еще сильнее, чем обычно. Резкий свет ламп резал глаза, приходилось щуриться, пока ноги сами несли к воротам.

Рослый страж, только что ругавшийся с мужичишкой у которого на веревке была корова недовольно зыркнул на Галяэль (сердце у нее обмерло) и тут же согнулся в глубоком поклоне. Хотя в его глазах ей и показалось удивление - видно дроу-охранницы не часто ходили с этого рассветного черного хода.

Двое других воинов, стоявших в воротах, тут же спешно расступились, кланяясь не менее глубоко (сердце снова забилось). Звякнули поставленные 'На караул' алебарды.

Держась как можно более величественно, на несгибавшихся от страха ногах Галяэль прошла в ворота. Теперь она была на родовой территории Дома Руат. В стане врага.

И для нее, раньше не бывавшей в таких замках, где здания были сплошняком и в одном этом поместье жило вчетверо больше дроу, чем в ее родном городке, это показалось громадным до невероятия и величественным до изумления местом. Просто муравейник какой-то, где вместо муравьишек - дроу, люди и гоблины. Поток тащивших грузы делился тут надвое - все харчи и скотину тащили влево, остальные - их было меньше - шли в правый вход. Стража у входа была уже из эльфов-дроу. Старший из мужчин - что было видно по роскошным перьям на его шлеме и серебристой насечке нагрудника и латных перчаток, внимательно глянул в лицо Галяэль, нашел, очевидно, все тайные знаки опознания и почтительно склонил голову, сделав знак своим воинам, чтобы они не вздумали мешать. Те почтительно расступились.

- Вторая линия охраны - вспомнила эльфийка слова Ухореза. Теперь предстояло пройти куда более сложную проверку. Сзади робко жалась к ногам Экка, мешала сосредоточиться. Теперь надо было решить - куда идти дальше, потому как из зала, в котором вроде как хаотически, но деловито суетились слуги, было четыре выхода. И да - надо было оставить свой плащ. Тут охранница должна была быть только в доспехе. Переглянулась с Эккой, которая внезапно расхрабрилась, после прохождения двух постов.

Служанка поняла все верно и тут же ухватила за шиворот молоденького гоблиненка, который несся куда-то с пышной метелкой.

- Ты! Как пройти к Храму? И если посмеешь только подумать что-то вроде 'вот деревенщина!' я тебе уши отрежу! - рявкнула на оторопевшего слугу смелая Экка.