Пришлые и ушлые

28.

Минуту эльфийка молчала, потом шикнула на шуршащую чем-то в углу Экку, просто так, на всякий случай, и задумчиво спросила тяжело дышащего пациента:

- Ллос не моя богиня. Я - жрица Эйлистири.

- Где сейчас Эйлистири! От ее храма камня на камне не осталось! (тут толстяк вдруг замолчал, видимо решив не говорить очевидные вещи вроде того, что богиня без храма - такая же нищая и бесправная беженка, как и Галяэль, потом перевел дух и продолжил как ни в чем ни бывало) - А без божественной помощи против Ллос соваться... Нам она не по зубам... Тем более тех, кто идет в жертву держат при ее святилище, куда попасть весьма не просто. Там - между нами говоря - и просто стражи полным - полно. И - увы - очень хорошо натасканной стражи. Для воинов дроу дежурство при тюрьме храма - честь. Высокая честь! Дальше-то их не пускают, только разве в виде очередного мяса на заклание.

Галяэль промолчала. Ей показалась, что статуэтка Эйлистири повеяла теплом, и словно бы в сумке мерно забилось живое сердце. Это было очень странное и незнакомое ощущение.

- То есть ты бы за это дело не взялся бы? - спросила она трактирщика.

- Не хотелось бы. Только деваться мне некуда - неожиданно заявил толстяк.

- Да? Это почему? - опередила с вопросом ушастая Экка.

- Хотя бы потому, что хочется выздороветь - не очень убедительно ответил раненый.

- Странно. Я уверена, что у тебя есть тут свои лекаря и шаманы. Или кто у людей лечит ранения и яды? - спросила эльфийка. Ответ пациента не внес ясности, а илитиири не любила иметь дело с теми, чьи намерения были ей непонятны. Разные пациенты встречаются, очень разные и эльфийский лозунг 'держи ухо востро!' не раз себя оправдывал.

- Меня и так уже ищут. И я не уверен, что только по поводу небольших разногласий с мэтрами-коллекционерами. Надо сказать, что жертвы до ритуала сначала потрошатся - им моют мозги.

- Так, как это делают орки с рабами? - всерьез испугалась лекарка. Ей было известно, что это такое - промывка мозгов. Даже доводилось видеть несколько раз таких несчастных. Вроде бы пустячок полежать несколько дней с запрокинутой головой в которую через ноздри заливают тонкими струйками холодную воду, а в итоге получается из разумного существа совершенно безвольный овощ, годный только на тупую несложную работу и понимающий только самые простые команды, отданные при этом обязательно громким голосом. Представить своего мужа в качестве такого живого зомби было нестерпимо больно. Галяэль не удержалась и ахнула, потом устыдилась странно посмотревшей на нее Экки, и собралась с духом.

- Нет. Не знаю, правда, лучше это или хуже. Для Ллос жертва вкуснее. Если она мучается, все понимая. Но при этом ваши соплеменники обязательно вытряхивают из мозга жертвы всю ее память. В смысле - его память. Дроу это умеют. Просматривать чужую память.

- Тогда почему меня не задержали? - эти же меня видели!

- Не знаю. Темняки любят поиграть с добычей, как кошка с мышкой. Но вот в чем я уверен, так это в том, что у нас ничего не осталось, думаю, что драконью чешую и наши вещички - что поценнее у троллей уже забрали - печально сказал толстяк.

- Но это совсем ни в какие ворота не лезет! Это же какое-то... я даже не знаю...

- Беззаконие! - ляпнула Экка.

- Закон тут есть. Это то. Что хотят Верхние Бабы - в три приема просветил своих собеседниц трактирщик.

- Лихо! - только и смогла сказать Галяэль.

- За вас некому вступиться. За меня... За меня сейчас - тоже. Никто даже не почешется, если нас будут резать прилюдно. Ну, разумеется, если резать будут дроу. Особенно храмовой стражи воины. Хотя и городская стража тоже сгодится.

- Но ты же говорил, что темная эльфийка - неприкосновенна!

- Говорил. Неприкосновенна. Для людей, орков и прочей шушеры. Для других дроу - еще как прикосновенна, особенно если за ней нет силы. Например, клана, который сможет отомстить - и отомстить серьезно, чтобы потери оказались просто неприемлемы. Кто за вас будет мстить? Кроме Экки, да будут ее годы долгими, как борода гномского старейшины.

- То есть все так плохо? - как то жалобно сказала эльфийка.

- Даже еще хуже. Город сложная взаимоувязанная система. Налаженный годами механизм. Как гномские часы. Как мельница. И нам не повезло - мы в эту систему не вошли как надо. То есть вошли и попали в жернова. Одиночкам тут плохо и трудно. Особенно неосторожным одиночкам. Впрочем, может быть все не так и плохо, как я говорю - немного воодушевившись, сказал трактирщик.

- Правда? - хором отозвались и хозяйка и служанка.

- Конечно. Может быть, командир и не сидит сейчас в клетке для жертв, а, например, просто скоропостижно скончался.

- Тьфу! - отозвалась Экка.

- Для командира это было бы не самым худшим вариантом - уверенно заявил трактирщик.

- Тогда зачем мне тебя лечить? - хмуро спросила Галяэль.

- А что вам еще остается. Пока я для вас единственный помощник в этой крысиной норе. Впридачу у меня есть знакомец, который, в общем, неплохо знает и паучьи норы и может изрядно помочь.

- Тот самый Ухорез? - подняла бровь лекарка, вспомнив упомянутое при ней имя.

- Не все ли равно, госпожа. Побеги из тюрьмы были. Три. За четыре сотни лет.

- Звучит воодушевляюще - усмехнулась грустно илитиири.

- И, тем не менее - шанс есть. Но для этого мне надо ходить. И не только под себя. Не сочтите за казарменный юмор - пояснил толстяк.

В другой раз эльфийка не замедлила бы дать нахалу отповедь. Но сейчас промолчала, прислушиваясь к тому, как себя ведет в ее сумке спрятанная в красивом но маленьком пристанище душа богини. Или сама богиня? Галяэль не очень хорошо понимала - есть ли у богини душа. Потому старалась не слишком задумываться над такими сложностями теологии. Только не понятно было - это знак свыше или к бедам жрицы никакого отношения не имеет, мало ли у богинь причуд.

- Больно уж благородно звучит! - заявила вместо молчащей хозяйки Экка.

Толстяк шумно вздохнул.

Потом старательно подбирая слова начал говорить:

- В одиночку ничего не добьешься. Большую прибыль может дать только совместная работа. Если она на доверии - тогда не надо тратить массу сил и времени на контроль и проверки. В жизни всякое бывает - и удачи и провалы. А свою шайку - ну или звезду - надо беречь, проверенные люди дорогого стоят. Сейчас не повезло - ну так зато повезло выжить в Долине и оттуда ноги унести. Значит - живы будем - выкарабкаемся. Еще попируем!

Экка, внимательно слушавшая ответ, кивнула и перекувыркнулась через голову. Сидевшая на скрипучем колченогом стуле лекарка успела только немного удивиться такому поведению служанки, как и ее сбило с рассыпавшегося на куски сидения. Падая, она успела заметить, что входная дверь в лачугу грохнулась плашмя на пол, в комнатушке словно прошел маленький смерч, подняв столбом пыль и всякий мусор. Это было более чем странно, и еще страньше было то, что упав на грязный пол, Галяэль не могла двинуть ни рукой ни ногой, только немножко получалось смотреть вправо-влево. И сказать ничего тоже не выходило. Судя по тишине - а уж Экка обязательно должна была возмущенно завопить - то ли эльфийка оглохла, то ли тут не обошлось без магии. Легкий озноб, покрывший кожу гусиными пупырышками, говорил, что да - это магия. Незнакомая, непонятная и неприятная магия.

Тут же пришлось убедиться, что не оглохла все-таки - в комнату бесшумно сквозь проем выломанной двери скользнули три силуэта. Последний, обернувшись в проем, внятно и грозно сказал на квенья:

- Квартальный, свободен! Язык на привязь, а то отрежу, рапорт будешь писать не раньше, чем завтра. Все, убирайся и своих людей забери. И чтобы - ни гугу!

Проморгавшись от сыпавшейся на лицо пыли, лекарка сумела оценить ситуацию.

Плохую ситуацию, чего уж там.

В комнате явно патруэль дроу в таком же составе, что ей довелось видеть на улице - маг, двое воинов. Все - мужчины. Но это не тот патруэль, что она видела, хотя одеты вроде и так же, но лица другие, это для людей и орков все илитиири на одно лицо - темнокожее и красноглазое, а сами дроу отлично друг друга отличают. Значит, тут отиралось несколько поисковых команд, одной вот повезло. Красиво взяли, без сучка и задоринки, пикнуть не дали. И не пошевелиться.

- Я же говорил, что сами справимся - немного нервно и чуточку хвастливо сказал маг-недоучка. Видно было, что гордость его просто распирает.

- Кто ж спорил? - весело отозвался один из воинов, быстро и умело осматривая левую часть комнаты, в то время как второй так же уверенно проверил правую и чулан.

- Чисто - сказал из чулана второй воин.

- Чисто - отозвался первый. Вылезший из чулана аккуратно и бережно снимал со своих доспехов и шлема обрывки паутины. Маг помог ему, после чего с максимальным почтением паутина была возвращена в чулан. Второй, тот, что весельчак, мазнул взглядом по лежащей эльфийке и встал так, чтобы видеть и вход и всех троих поверженных.

- Так-так-так, это мы очень удачно зашли! - заявил маг и от его слов эльфийку передернуло. Как-то очень уж пошло это все прозвучало и такое неприкрытое торжество и какое-то нехорошее веселье было в этой, в общем-то ходовой фразочке. Впрочем, на физиономиях спутников мага было тоже очень гадкое выражение. В этот момент почему-то вспомнилась рожа того покойного светлого эльфа, что сейчас наверное несет службу в рядах мертвого войска нового хозяина Долины Мертвых Цветов.

Голову было не повернуть, но краешком глаза лекариня увидела свою голую коленку, когда упала, платье задралось, и сейчас она лежала в самом непристойном виде. И сделать ничего нельзя. Воздух вокруг словно сгустился и не пошевелиться никак. Не паралич, мышцы и нервы работают. Но никакое напряжение не позволяет шевельнутся.

Даже пальцами не пошевелить, только глаза двигаются.

- Определенно мы удачно зашли! - продолжал ликовать маг.

Вся троица умело и быстро обыскивала комнату, при этом не переставая контролировать обстановку. Видно было, что ученые и умелые. Маг не забыл поставить на вход пару ловушек и сигналов - эти заклинания Галяэль знала и потому сумела понять, что он там возится.

- Так-так-так, а это что? - опять ж как-то очень гнусно обрадовался маг, потрошивший лекарскую сумку и вытянувший оттуда и странное оружие пришлых и статуэтку танцующей эльфийки.

- Очень интересно! - отозвался первый воин, с большим интересом разглядывая и то и другое.

- У меня находка не хуже - отозвался второй, показывая приятелям взятый у Экки грисс.