Пришествие князя тьмы

Глава 12

Я сидел в кабинете ректора, чувствуя, как холодный пот стекает по спине. Ректор Август Валерианович, протянул мне лист бумаги и чернильницу.

— Пиши, Иван, — приказал он, — пиши, что получил дар некроманта и готов служить!

— Да погодите вы! — вмешалась Нинель Крамская. — Может, и нет у него никакого дара!

Она подошла к окну и резким движением распахнула ставни. За окном росло большое дерево, на ветвях которого беззаботно щебетали птицы. Нинель вытянула руку, и на её коже заискрились электрические разряды. Миг спустя сверкнула молния, поразив дерево. Щебет резко оборвался, и птицы в панике разлетелись в разные стороны. Все, кроме одной несчастной пташки, которая замертво рухнула, а вскоре ее тельце распласталось прямо на стол передо мной.

— Оживи её, Ваня! — скомандовала Нинель с ехидной ухмылкой.

Я уставился на мертвую птицу и понятия не имел, как оживлять мертвых существ. Да и не хотел этим заниматься, если честно. Но выбора, похоже, не было.

— Ну же, чего ты ждешь? — поторопил ректор, барабаня пальцами по столу. — Продемонстрируй нам свой хваленый дар некроманта!

Я быстро взвесил все «за» и «против». Смысла что-то скрывать не было — если прознают потом, то окажусь еще и преступником. А тут, не считая опасности потерять бубенцы, появился такой шанс попасть в армию, на передовую и вернуть моему роду былое могущество своими заслугами на поле боя!

Я еще раз взглянул на ректора с Нинель, потом перевел взгляд на дохлую птичку. Ну что ж… Некротика била по ноздрям, и раньше такого не было. Метка на пальце пульсировала — значит, все же я некромант.

Медленно подняв руку, я завис ладонью над пташкой, от которой помимо некротики исходил едкий запах гари и подпаленных крыльев. Закрыв глаза, я сконцентрировался на своей силе, чувствуя, как энергия смерти струится по венам. Птица задергалась, затряслась, и вдруг… ожила!

Но это была уже не та беззаботная синица, что минуту назад щебетала на дереве. Ее перья потускнели и приобрели зловещий оттенок, глаза горели потусторонним светом. Птица неестественно дергалась, словно марионетка на невидимых нитях, полностью подчиняясь моей воле.

— Ладно, Иван, завязывай. Убей ее, — брезгливо скривилась Нинель.

Птица резко повернула голову в ее сторону и издала жуткий, пронзительный крик, совсем не похожий на обычное щебетание. А потом, к моему удивлению и ужасу, подняла хвост и… нагадила прямо на стол ректора!

Август Валерианович побагровел.

— Немедленно прекрати этот балаган! — рявкнул он.

Я поспешно сжал кулак, мысленно приказывая птице умереть. Она дернулась в последний раз и безжизненно шмякнулась на стол, рассыпая вокруг куски полупереваренных червей и семян.

М-да, с некромантией надо быть поосторожнее!

Я взял перо, обмакнул его в чернильницу и, после короткой паузы, начал писать:

«Его Императорскому Величеству, Государю всея Руси.

Я, Иван Ведминов, студент Императорской Академии Магических Искусств, сим письмом уведомляю Ваше Величество о том, что у меня недавно пробудился редкий и могущественный дар некромантии. Осознавая всю ответственность и потенциальную опасность, которую несет этот дар, я тем не менее готов верой и правдой служить своей Родине, вплоть до достижения мною восемнадцатилетнего возраста, а после — продолжить службу в качестве обычного офицера без магии, но с достойным и верным перстом, которого я обучу всем тонкостям и премудростям ратного дела.

Ваш покорный слуга, Иван Ведминов.»

Передав его ректору который тут же перечитал его вслух я посмотрел на Нинель она незаметно кивнула. После письмо было аккуратно сложено и запечатано в конверт под восковую печать. Август Валерианович одобрительно кивнул и вручил конверт Нинель.

— Ступай, лично доставь его в столицу, — приказал он своим твердым, не терпящим возражений голосом.

Нинель послушно поклонилась хозяину и, бросив на меня обеспокоенный и слегка встревоженный взгляд, быстрым шагом удалилась из кабинета.

— Ты не думай, что я такой уж коварный интриган, каким меня, возможно, считает Нинель, — внезапно обратился ко мне ректор, откидываясь на спинку кресла. — Она служит мне перстом уже много лет и повидала немало, была свидетелем каждого моего решения, будь то на полях сражений или в стенах государственных кабинетов. Не всегда эти решения приходились ей по нраву! Но, несмотря на это, она никогда не перечит мне, обычно, и всегда говорит только правду, какой бы горькой та ни была. Я вижу, что ты ей симпатичен, Ваня. Возможно, напоминаешь ей покойного брата. Но не думай, что ради тебя она осмелится предать меня, так что слушайся моих приказов беспрекословно! А теперь иди! Выходные как-никак, отдыхай, набирайся сил.

Я поднялся со стула, готовый покинуть кабинет, когда голос ректора снова остановил меня:

— Ты поедешь домой или предпочтешь остаться в стенах академии на эти дни?

— Думаю, останусь здесь, — ответил я после короткого раздумья.

Да и какое раздумье! Экипаж стоит слишком много денег, которых у меня нет.

— Что ж, — продолжил Август Валерианович, перебирая стопку бумаг на столе. — В таком случае, могу предложить тебе составить мне компанию в небольшом путешествии. Нужно отвезти списки студентов, направляемых на практику. Но выезжать нужно уже через час. Вернемся только завтра вечером. Поедем практически на передовую, к самым границам степных земель. Кочевники, у которых мы шаг за шагом отвоевываем территории, очень бойкий и воинственный народец. Но из них получаются отличные персты, если подавить их волю! Ну так что, готов провести ночь в походной палатке, вдали от привычных удобств?

Неожиданное предложение ректора застало меня врасплох. С одной стороны, перспектива холодной ночевки в палатке где-то на границе с агрессивными кочевниками не особо прельщала изнеженного аристократа во мне, но и я больше не хлюпик Иван. С другой — это был уникальный шанс своими глазами увидеть, как выглядит настоящая боевая служба в этом мире.

К тому же, кто знает, может, мне удастся произвести на ректора благоприятное впечатление и заслужить его расположение. А это в моем нынешнем шатком положении лишним точно не будет.

— Я готов, Август Валерианович, — решительно кивнул я, глядя прямо в глаза ректору. — Когда мы выдвигаемся?

Ректор одобрительно хмыкнул и, поднявшись из-за стола, по-отечески хлопнул меня по плечу своей большой ладонью.

— Вот это правильный настрой, Ваня! Собирайся, выезжаем ровно через час. И не забудь захватить теплые вещи — ночи в степи бывают очень холодными, знаешь ли.

Я вышел из кабинета, мысленно готовясь к предстоящему путешествию и прокручивая в голове возможные сценарии. Что ж, похоже, мое обучение некромантии и постижение всех её секретов начинается куда раньше и обещает быть гораздо более интересным, чем я мог предполагать!

Наконец я поднялся в свою комнату, мысли о предстоящем путешествии не давали покоя, да и поспать уж точно не удастся. Когда я вошел, то увидел, что мой сосед, собирает вещи

— Ты куда это собрался? — поинтересовался я, глядя на открытый чемодан.

— Так это, домой еду, на выходные, — пробасил Гром, застегивая замки. — Батя просил помочь ему с делами.

Неожиданно за его спиной я заметил движение. Это был его перст, несущий еще один чемодан! Надо же, а я-то думал, что этот зловещий истукан простоит в нашей комнате все время обучения, не шелохнувшись.

Когда я проходил мимо Грома, то случайно задел его плечом. Он вдруг схватил меня за руку и виновато заглянул в глаза:

— Вань, ты прости меня еще раз, — начал он. — Глупо я поступил тогда! Думал, что они меня примут к себе, а они только воспользовались моей силой, чтобы утащить тебя на то проклятое кладбище.

Внезапно что-то темное и злое шевельнулось внутри меня. Моя голова сама собой начала поворачиваться, неестественно вывернув шейные позвонки до щелчка. Кожу покалывало от проступающей некротической энергии. Я почувствовал, как губы расползаются в жуткой, неестественной улыбке, обнажая зубы.

— Знаешь ли ты, Гром, — произнес я загробным, нечеловеческим голосом, от которого кровь стыла в жилах, — какие муки ждут предателей в самых глубоких и темных безднах Ада?

Мой голос набирал силу, заполняя комнату зловещим эхом. Казалось, сами стены трепещут от каждого слова.

— О, поверь, это не идет ни в какое сравнение с жалкими земными страданиями! — продолжал я, и вокруг начали сгущаться тени. — Вечный огонь будет пожирать твою плоть, снова и снова.

Запахло серой и горелой плотью.

— Крючья, раскаленные добела, будут терзать твои внутренности! Легионы демонов будут рвать твою душу на части и склеивать обратно в извращенных комбинациях. И так — целую вечность! Пока есть время покайся! — я сделал паузу и улыбнулся чтобы хоть немного сбавить обороты. — И тогда я позволю тебе быть моим другом и идти рядом со мной плечом к плечу!

Лицо Грома побелело. Он шарахнулся от меня, словно от прокаженного, и дрожащей рукой начал судорожно креститься. Его перст выронил чемодан и застыл на месте… опять!

— Жудкий! — просипел Гром, пятясь к двери. — Свят-свят-свят! Но я тебя понял и хочу быть другом!

И в этот момент все прекратилось так же внезапно, как и началось. Только перепуганный Гром еще продолжал трястись и бормотать молитвы.

Он выскочил из комнаты так быстро, словно за ним гналась стая адских гончих. Его перст опомнился и, подхватив поклажу, ринулся следом, гремя чемоданами по ступенькам.

Да что бы его! Из-за навалившихся проблем моя демоническая сущность так и норовила показаться людям. А может, это еще и дар некромантии выпихивал наружу все самое темное и зловещее. Надо быть поосторожнее, а то ведь так недолго вернуть репутацию жуткого одержимого Вани! Который чудом воскрес.

Я вздохнул и начал собирать вещи в дорогу. Перебирая одежду, я задумался: а ведь в словах, сказанных Грому, была доля правды. Ну, про вечные муки, конечно, я загнул для драматического эффекта. Но то, что предателям не поздоровится ни на этом свете, ни на том — это как пить дать. Уж я-то, в этом толк знаю!

Я быстро собрал свои вещи, прихватив только самое необходимое. Накинув плащ и закинув сумку на плечо, я спустился вниз по лестнице. В академии было непривычно пусто и тихо — большинство студентов разъехались по домам на выходные. И хорошо, что их нет! Надоело слушать, как эти выскочки хвастаются друг перед другом своей голубой кровью. А вспороть им животы — так что? Кровь у всех одинаково красная, и кишки набиты одним и тем же дерьмом, независимо от происхождения.

Выйдя во двор, я оказался в объятиях прохладного воздуха, предвещавшего скорый дождь. Я невольно улыбнулся, наслаждаясь этим мгновением покоя и умиротворения. В академии было непривычно пусто и тихо — большинство студентов разъехались по домам на выходные, оставив после себя лишь гулкие коридоры и безжизненные аудитории.

И хорошо, что их нет! Надоело слушать, как эти напыщенные выскочки хвастаются друг перед другом своей голубой кровью, будто это какая-то особая заслуга — родиться в нужной семье. Можно подумать, цвет их крови и правда отличается от обычной человеческой! Да вспороть любому из них живот — и что мы увидим? Все те же алые потоки и кишки, набитые вонючим дерьмом, независимо от громких титулов и древности рода.

Я фыркнул, отгоняя эти мысли, и огляделся по сторонам. Посреди двора стоял ректор Август Валерианович, о чем-то тихо переговариваясь с незнакомым пареньком. Рядом с ними нетерпеливо били копытами три великолепных коня, чьи гладкие бока лоснились даже в свете тусклого солнца.

Но стоило мне сделать шаг в их сторону, как животные вдруг забеспокоились. Прядая ушами и раздувая ноздри, они начали нервно переступать с ноги на ногу и рыть землю копытами. Один из коней, гнедой жеребец с белой звездой во лбу, громко заржал и попятился, натягивая поводья. Его примеру тут же последовали остальные, и вскоре все три лошади уже откровенно паниковали, не желая подпускать меня ближе.

От этой внезапной суматохи встревожились и другие обитатели академического двора. Птицы, мирно сидевшие на крыше конюшни, вдруг сорвались с места с испуганным граем и разлетелись кто куда. Где-то вдалеке, в самой глубине академического парка, послышался встревоженный лай собак. Сторожевые псы, обычно спокойные и флегматичные, вдруг будто с цепи сорвались, заходясь в истошном тявканье и вое. Казалось, все животные в округе разом почуяли мое присутствие и теперь выражали свой страх и смятение как могли.

Ректор обернулся на шум и нахмурился, глядя на меня с плохо скрываемым беспокойством. Он явно не ожидал такой бурной реакции на мое появление.

— Ох, Иван, — пробормотал он, качая головой, — теперь придется привыкнуть к тому, что у тебя такой дар. Смотри, как вся животина реагирует! Словно сам Дьявол во двор пожаловал, прости Господи.

Я лишь криво усмехнулся в ответ, чувствуя, как внутри меня поднимается темная волна злорадного веселья. Если бы только ректор знал, как близок он был к истине! Демон и правда пожаловал, вот только не во двор, а в тело одного из его студентов. И теперь я намерен как следует повеселиться в своем новом обличье и новой слой.

Сделав глубокий вдох, я попытался взять себя в руки. Раньше мне еще удавалось сдерживать свою истинную сущность, прикрываясь маской скромного и тихого Вани Ведминова. Но теперь, когда мой дар некроманта начал пробуждаться, делать это становилось все труднее.

Я чувствовал, как тьма внутри меня ворочается и тянет свои липкие щупальца, норовя вырваться наружу. От того забитого и робкого паренька, в чьем теле я застрял, почти ничего не осталось — лишь жалкий щенок, скулящий на задворках разума. Мое истинное «я», могущественное и безжалостное, постепенно брало верх, заполняя каждую клеточку этой бренной оболочки.

И как же приятно было вновь ощущать эту мощь, эту демоническую силу, струящуюся по венам вместе с кровью! Я уже начал привыкать к своему новому телу и его ограничениям, начал мириться с человеческими чувствами и слабостями. Но теперь… теперь все изменится?

С этими мыслями я решительно шагнул вперед, направляясь к своему коню. Бедное животное, завидев мое приближение, взвилось на дыбы и отчаянно забилось, пытаясь вырваться из удерживающих его рук парнишки. В глазах лошади плескался неподдельный ужас, а из приоткрытого рта вырывались клубы горячего пара вперемешку с пеной.

Но я не собирался так просто сдаваться. Пора было укротить эту своенравную скотину и подчинить ее своей воле.

Я подошел к нему вплотную, не обращая внимания на испуганное ржание и удары копытами. Парнишка, не выдержав, отпустил поводья и отскочил в сторону, опасаясь быть растоптанным. Но мне было плевать — я знал, что сумею совладать с этой тварью. Наклонившись к самому уху животного, я прошептал пару строк на древнем аравийском наречии — мощное заклинание, способное подчинить любую тварь. Конь вздрогнул, но тут же замер, покорно опустив голову. Его глаза подернулись мутной пеленой, а мышцы расслабились.

Я ловко залез в седло, чувствуя, как лошадь подо мной превратилась в послушную марионетку. Ректор и незнакомый парнишка уставились на меня с нескрываемым удивлением и даже опаской.

— Ты, Вань, стал каким-то другим, — протянул ректор, прищурившись. — Даже не знаю, хорошо это или плохо, но вид у тебя и правда зловещий!

Парнишка, оказавшийся нашим спутником, торопливо закинул мои вещи на свою лошадь и вскочил в седло. Он старался держаться от меня подальше, то и дело бросая настороженные взгляды.

Что ж, пусть боятся. Эти жалкие людишки даже не представляют, какая древняя сила скрывается в этом теле.

С этими мыслями я тронул коня и направился к воротам академии вслед за ректором. Парнишка последовали за мной, стараясь не подъезжать слишком близко.

Выехав за ворота, я глубоко вдохнул свежий воздух. Почувствовав, как неподалеку жизнь покидает оленя, которого терзает стая волков. А в соседней деревне погиб дед, я слышу вой женщин над его телом! Странные чувства, прежде неведомые даже демону и с каждым часом я чувствую, как меняюсь. Пришпорив коня, я помчался вперед. Падший демон, готовый перевернуть этот мир с ног на голову. В конце концов, не каждый день выпадает шанс начать все с чистого листа в теле магически одаренного аристократа.