Sebastyan Lora_Princessa pepla1_2

ПОБЕГ

Мы петляем по лабиринту сырых, темных кори-доров, я ощупываю стены, ища секретный тун-нель, а шаги позади нас становятся всё громче. Звук монотонный и ритмичный. Солдаты. Они еще дале-ко, но быстро приближаются. Помимо шагов до нас доносятся звуки сражения: удивленные крики, вопли боли, глухой стук, с которым тела ударяются о сте-ны и падают на каменный пол. Сёрен напряженно прислушивается, а я со всё возрастающим отчаяни-ем пытаюсь нащупать заветное углубление в камен-ной кладке.

— Через пару минут они будут здесь, — гово-рит юноша. В его спокойном голосе мне слышится страх. — Они ищут нас с собаками, их немного — три, возможно, четыре. Остальные солдаты отстали, сражаются с твоими друзьями и, похоже, пока про-биться не могут.

— Со сколькими ты сможешь справиться, если нас догонят? — спрашиваю я.

Принц медлит с ответом.

— Зависит от того, кто явится по наши души. Если бы отрядом командовал я, то выслал бы вперед самых сильных бойцов. Главная цель — мы, твои друзья все-

го лишь препятствие. Если так и будет, я смогу уло-жить одного-двух, если повезет.

— Не слишком вдохновляющая перспектива, — бормочу я, лихорадочно водя руками по стенам.

— Именно поэтому я предлагаю тебе поторопить-ся, — говорит Сёрен. Раздается шуршание ткани, а в следующий миг мне в руку упирается какой-то твердый предмет. Я машинально беру протянутую Сёреном вещь, и только взяв, понимаю, что это мой кинжал, которым я едва не заколола принца. — На всякий случай, — шепчет юноша.

— Спасибо. — Я беру кинжал в левую руку и иду дальше, ощупывая стену правой рукой.

Не помню, чтобы раньше тут стояла такая темень; в детстве я отлично видела стены, пол, потолок. Ка-жется, мы либо пропустили нужное место, либо свер-нули не туда. Память, похоже, меня подвела. И всё же я продолжаю водить ладонями по грубым камням, не обращая внимания на то, что пальцы уже кровоточат.

Слышен собачий лай, и даже без подсказки Сёре-на я понимаю: преследователи совсем близко. Я дви-гаю руками всё быстрее, мысли путаются. Нужно сос-редоточиться. В голове бьется единственная мысль: нужно выбраться.

Отверстие такое маленькое, что я чуть было его не пропускаю. В темноте я уже не уверена, там ли оно, где мне помнится, но это должно быть оно, потому что преследователи уже так близко, что я почти чув-ствую их запах. Либо это скрытый рычаг, либо мы погибли.

— Тора, — предупреждающе шипит Сёрен, но я не обращаю на него внимания и вытаскиваю из ножен кинжал.

Вставив острие клинка в отверстие, я всем своим весом наваливаюсь на него, так что на миг пугаюсь,

как бы кинжал не сломался. Шаги уже так близко, что я ничего, кроме них, не слышу — даже скрип откры-вающейся двери в туннель.

Я проваливаюсь в черный проход.

* * *

Сначала я слышу всплеск, потом мою кожу охваты-вает холод, и наконец она словно леденеет. Припод-нявшись на руках, я понимаю, что упала в ручей — глубина его не превышает пары дюймов, но, полагаю, он течет к океану.

— Тора? — шепчет Сёрен. Он шагает в туннель — надо заметить, гораздо изящнее, чем вышло у меня — и закрывает за собой дверь. Здесь тоже темно, но от-куда-то издалека проникает свет, так что кое-как ори-ентироваться можно.

— Всё нормально, — говорю я и поднимаюсь, ух-ватившись за руку Сёрена.

Подойдя к закрывшейся двери, я прислушиваюсь. Судя по топоту, преследователи пробегают мимо, но собаки тут же возвращаются и начинают лаять и ры-чать по ту сторону стены.

Слышно, как один их солдат, очевидно, в сердцах, бьет кулаком по стене, и Сёрен хватает меня за руку, так что я чувствую, как частит его пульс; я тоже креп-ко сжимаю его ладонь.

Дверь не поддается, даже не вздрагивает, и по ту сторону стены раздается приглушенное ругательство: стражники пытаются оттащить псов.

— Оставьте их, — говорит грубый голос. — На та-кой глубине собаки потеряли нюх, но выхода отсю-да нет. Она может прятаться, но мы найдем ее до рас-света.

Шаги удаляются, и я чувствую, как Сёрен рассла-бляется, но мою руку не отпускает.

— Идем, — шепчу я.

Мы отправляемся в путешествие по туннелю. С ка-ждым шагом уровень воды поднимается, и вскоре юб-ка моего платья промокает насквозь, а ноги немеют от холода; через несколько минут мы уже бредем по колено в воде. Не помню, чтобы в детстве мы с Блей-зом тут плавали, наоборот, мы спокойно выходили на берег, и вода едва доходила нам до лодыжек. Может, сейчас прилив?

— Ты дрожишь, — говорит Сёрен, и я понимаю, что он прав. В этом туннеле еще холоднее, чем в тю-ремном подземелье, а мое платье всё мокрое. — Возь-ми мой плащ.

«Рыцарь до мозга костей», — думаю я и перехваты-ваю его руку.

— Он тебе самому пригодится.

— Мне не холодно, — настаивает ой, расстегивает застежку и снимает плащ.

На подкладку плаща нашиты огненные камни — отличное средство, чтобы сохранить тепло зимой. Долгие годы я жила, окруженная живыми камнями, и почти перестала обращать внимание на их зов, но сейчас, как никогда, остро ощущаю исходящую от них мощь. Сила заполняет всё мое тело, гудит, зовет. Если я надену плащ, то никто меня не остановит, ведь вся эта сила станет моей.

Мы доходим до развилки: вода течет налево, оче-видно, в той стороне океан, а противоположный ко-ридор заметно забирает в горку — это путь в трон-ный зал. Наверняка кайзер сейчас там, и, скорее все-го, ему уже доложили о моем побеге. Я прямо-таки вижу, как он с перекошенным от злости, налившим-

ся кровью лицом сидит на троне моей матери и гро-зит солдатам страшными карами, если они немедлен-но меня не поймают.

Насколько это трудно — устроить пожар? Сама я не пробовала этого делать, но видела, как кейло-ваксианцы разжигают огонь в каминах при помощи нескольких огненных камней. Думаю, это совсем не сложно, учитывая, что в моих жилах течет кровь Оуз-зы. Я представляю, как пламя разрастается, охватыва-ет всё новые и новые помещения, и наконец пожи-рает дворец и всех, кто столько лет мучил мой народ и убил моих близких. Мгновение я колеблюсь: так хочется одним махом покончить со своими врагами. Я могла бы это сделать, возможно, даже не приклады-вая особых усилий, но что потом?

Один раз совершив святотатство, я лишилась бы возможности снова увидеть маму и Ампелио в по-смертии. Боги прокляли бы меня, а заодно — кто знает? — и всю мою страну. Я не вполне верю, что всё именно так и будет; на ум приходит рассказ Арте-мизии и ее неверие в богов. После всего что пережи-ла моя страна, я и сама уже почти ни во что не верю. И всё же в глубине души я чувствую, что посмертие есть, что все истории, которые рассказывала мне ма-ма, правдивы. Мне хочется в них верить.

— Я не могу это взять, — говорю я и скрепя сердце возвращаю Сёрену плащ. Юноша хмурится.

— Почему?

— Живые камни... — начинаю я. Сейчас не самое подходящее время для объяснений, но выбора нет. — Ими может пользоваться лишь тот, кто заслужил это право, но даже тогда нельзя использовать сразу много камней. Защитники спускаются в шахты и там года-ми учатся и служат богам ради того, чтобы получить

один-единственный камень. Это честь. Если камнем воспользуется человек, не прошедший специальную подготовку, он совершает святотатство.

— Разве в тебе не течет кровь бога огня, как гово-рят? Если уж кому и пользоваться этими камнями, так это тебе.

Я качаю головой.

— Моя мать всегда говорила, что правители вооб-ще не должны прибегать к силе живых камней. Рань-ше я не могла взять в толк почему, а теперь начинаю понимать.

Сёрен хмурится, смотрит на плащ.

— Но без него ты замерзнешь. Чем дальше, тем глубже будет становиться ручей. Если я хоть что-то понимаю в навигации, то моя лодка стоит недале-ко от входа в пещеру, однако чтобы до нее добрать-ся, нам придется плыть — так мы привлечем меньше внимания. Ты что, хочешь замерзнуть до смерти в са-мом конце пути?

— Я выживу, — заверяю я его.

Сёрен снова смотрит на плащ, который держит в руках, потом на меня и, кажется, понимает, что я не шучу. Он снова накидывает плащ себе на плечи, по-том снимает его и уже делает было движение, наме-реваясь бросить теплую вещь, но я перехватываю его руку. Случайно коснувшись плаща, я чувствую, как исходящее от камней тепло пронизывает мое тело.

— Он еще может пригодиться, — говорю я. — Если нам удастся освободить народ из рудников, там могут найтись Защитники, а им понадобятся живые камни. Не стоит ими разбрасываться.

Принц кивает и снова накидывает плащ себе на плечи.

— Эти твои союзники... — начинает он.

— Некоторых ты уже видел, — отвечаю я. — В по-следние пару месяцев у меня были новые Тени.

Сёрен хмурится.

— Новые Тени? — повторяет он. — А что случи-лось со старыми?

— Убиты, — признаюсь я.

Вода уже доходит мне до пояса и начинает щипать вновь открывшиеся раны на спине; мне приходится закусить губу, чтобы не заплакать от боли. Конечно, вода очистит раны, но боль от этого не уменьшается. Свет в конце коридора становится ярче.

— Я устал от смертей, — говорит наконец принц. — Убивая тюремных стражников, я... не колебался ни секунды. Я убил их, как будто так и надо, и совершен-но не испытываю вины. Что за человек убивает дру-гих без зазрения совести?

— Человек, которому слишком часто приходилось убивать, — отвечаю я. — Но ты же понимаешь, что это была необходимость.

— Знаю. Просто всякий раз, убивая человека даже в бою, я постепенно превращаюсь в него.

Мне нет нужды уточнять, кого он имеет в виду.

— Сёрен, ты — не твой отец.

Я уже несколько раз произносила эти слова, но, по-хоже, с каждым разом принц верит мне всё меньше, хотя моя вера, напротив, растет.

Юноша не отвечает, и какое-то время мы бредем по туннелю молча, погруженные каждый в свои мыс-ли, а вода всё поднимается и поднимается. Должно быть, Блейз уже пересказал остальным мой план. Как они отреагировали? Наверное, не очень хоро-шо. Артемизия скорее всего нахмурилась, возвела глаза к небу и отпустила какое-то язвительное заме-чание. Цапля, разумеется, проявил тактичность, ве-роятно, лишь слегка повел бровями и дернул угол-

ком рта, выражая молчаливое неодобрение. Ничего, я всё им объясню, и они меня поймут. Я поступила правильно.

— Пришли. — Голос Сёрена выводит меня из за-думчивости.

Вдалеке показывается выход из туннеля, маленький круг темно-синего неба. Мы ускоряем шаг, стремясь поскорее до него добраться. Туннель расширяется и превращается в пещеру, выходящую прямо в океан. Судя по положению в небе луны, мы сейчас стоим, обратившись лицом на запад. В слабом лунном свете видно, что на некотором расстоянии от берега пока-чивается на волнах маленький шлюп. «Уэс».

— Ты был прав, — говорю я. — Нам придется плыть.

Принц смотрит на меня.

— Течение не очень сильное, но нам придется плыть против него.

Уверена, для Сёрена это пустяк, он беспокоится обо мне, и, надо сказать, у него для этого есть все основания. До сих пор мне случалось плавать только в теплых купальнях под дворцом, в неглубоких бас-сейнах со спокойной водой.

— Будет весело, — небрежно замечаю я, надеясь, что голос звучит достаточно уверенно.

Напрасно. Сёрен видит меня насквозь, но понима-ет, что выбора у нас попросту нет. Мы либо плывем, либо погибнем.

— Держись ближе ко мне, — командует он. — Ска-жи, если устанешь. Нам нужно добраться не до са-мого корабля, а до вон тех скал. — Он указывает на скопление поднимающихся над водой валунов, рядом с которыми покачивается на волнах шлюп.

Камни ближе к берегу, чем лодка, и всё же до них еще плыть и плыть; вдобавок есть риск, что кто-то

увидит, как мы карабкаемся на этот скалистый остро-вок. Что же, пока есть надежда, я не сдамся.

— Вперед, — говорю я.

Нельзя терять ни минуты.

♦ * *

Такое чувство, будто стоит мне продвинуться на дюйм вперед, как волны тут же отбрасывают меня на два дюйма назад. Если для Сёрена это слабое тече-ние, то, надеюсь, мне никогда не придется столкнуть-ся с сильным. Я так замерзла, что почти ничего не чувствую. Пальцы на руках и на ногах онемели, и я боюсь, что они отвалятся прежде, чем мы доберемся до камней.

Сёрен плывет впереди, но я уверена: он мог бы плыть быстрее, но сдерживается, чтобы держаться ря-дом со мной.

— Отдохнем? — выдыхает он. Видно, что он тоже замерз, несмотря на пришитые к его плащу огнен-ные камни.

Мои зубы выбивают барабанную дробь.

— Мы уже почти на месте, — отвечаю я, отчаянно работая руками.

— Осталась половина пути, — уточняет Сёрен.

Мне хочется плакать, но это только ослабит меня еще больше, а я никак не могу себе этого позволить. Поплакать можно будет позже, когда я окажусь в те-пле и безопасности — тогда я смогу рыдать, сколько душе угодно, а сейчас нельзя.

Нужно перестать думать, чтобы выжить — так я всегда поступала, когда меня наказывали по прика-зу кайзера. Больше он меня и пальцем не тронет, на-поминаю я себе. Нужно отключить разум, сосредо-точиться только на движениях рук и ног. Мое созна-

ние летит впереди меня, оно уже там, в лодке, в тепле, в безопасности, на свободе.

Тепло, безопасность и свобода.

Тепло, безопасность и свобода.

Я мысленно твержу эти слова, как заклинание, ста-раясь больше ни о чем не думать. Всё остальное не имеет значения. Я даже почти забываю о плывущем рядом Сёрене, хотя он то и дело посматривает, по-спеваю ли я за ним.

Проходит, кажется, вечность, но вот мы добира-емся до камней, и юноша помогает мне на них за-браться.

— Т-т-ты ж-же г-г-гов-в-ворил... вс-с-сего п-п-полчаса, — выдавливаю я, так цепляясь за валун, что камень больно впивается в ладони.

— Вообще-то я думаю, мы доплыли быстрее, — с удивлением в голосе сообщает мне Сёрен. — На-верное, ты даже уложилась в двадцать пять минут.

У меня так стучат зубы, что я не могу ответить. Сёрен опять пытается завернуть меня в плащ, но я снова отталкиваю теплую ткань.

— Ну хоть на минуточку, — уговаривает он.

Я качаю головой.

— Всё хорошо.

Очевидно, Сёрен мне не верит.

— В лодке есть одеяла, — говорит он, снова свора-чивает плащ и перекидывает через плечо, потом об-нимает меня за талию и помогает забраться на следу-ющий валун. — И сухая одежда.

— И к-к-кофе? — с надеждой интересуюсь я, кое-как шагая по скользким камням. Туфли я давно поте-ряла, и мои бедные ступни кровоточат и горят от со-леной воды. Живительно, как я вообще держусь на ногах. Наконец я забираюсь на относительно ровный участок и перевожу дух. Шлюп стоит примерно на

расстоянии броска камня от скал, может быть, в па-ре ярдов.

Сёрен подтягивается на руках и тоже забирается на валун.

— Кофе нет, только вино, зато хорошее, — обо-дряет он меня.

Я глубоко вздыхаю и снова начинаю двигаться по направлению к лодке, перелезая с одного камня на другой. Ледяной ветер продувает до костей, от холо-да у меня почти не сгибаются пальцы, и трудно дер-жаться за выступы на камнях, однако я упрямо ползу вперед. Знаю, нужно двигаться быстрее, но я не мо-гу — меня и так не покидает ощущение, что я вот-вот упаду бездыханной.

— Ты молодец, — выдыхает Сёрен сквозь сжатые зубы. Я с легким злорадством отмечаю, что он то-же порядком выбился из сил. А ведь из него с детст-ва стремились сделать закаленного воина, наверняка ему случалось попадать и в более серьезные передря-ги, и всё же ему тоже нелегко приходится. — Глав-ное — не смотри вниз, — предупреждает он вдруг.

Разумеется, я тут же смотрю вниз и, естественно, моментально об этом жалею.

Мы забрались уже довольно высоко, внизу уже нет воды, только мелкие, острые камни: если я поскольз-нусь и упаду на эту мель, то разобьюсь в лепешку. Я судорожно перевожу дыхание и поспешно отвожу взгляд от камней.

— Я же тебя предупреждал, — ворчит Сёрен. — Смотри только вперед и вверх.

Приходится стиснуть зубы, потому что сейчас не-подходящее время для споров. Осталось немного, шлюп уже совсем рядом, и всё же он пришвартован на некотором расстоянии от скалы, чтобы течение не разбило его о камни.

— Нам надо забраться еще выше, — говорит Сёрен, словно прочитав мои мысли. — А потом придется прыгать.

— Я б-б-боялась, что т-т-ты скажешь н-н-нечто п-п-подобное, — выдыхаю я, стуча зубами.

Сёрен хрипло, устало смеется.

Босые ступни скользят по мокрым камням, я всё чаще повисаю на руках, мышцы болезненно ноют; уверена, после этого подъема я не смогу пошевелить руками, но, главное, это будет уже потом.

Кайзерина Анке была права: иногда выживания до-статочно.

С берега долетает пронзительный крик, и Сёрен разражается потоком ругательств, из которых мне знакома только часть.

— Ничего, — бормочет он, бросая быстрый взгляд через плечо. — Мы почти добрались, а все их кора-бли сейчас стоят с другой стороны полуострова. К тому времени как стража доложит обо всём, нас уже здесь не будет. Всё нормально. — Почему у ме-ня такое чувство, будто он пытается убедить не меня, а себя?

Хочется обернуться и тоже взглянуть на берег, но я и без напоминаний Сёрена понимаю, что это не лучшая идея. Я и так с трудом переставляю ноги и це-пляюсь руками за камни. Сейчас в моих силах лишь карабкаться вверх, и, как ни странно, эта мысль меня успокаивает.

— Хорошо, — говорит Сёрен спустя пару мгнове-ний. — Теперь прыгай.

Я смотрю на покачивающийся внизу на волнах шлюп и сглатываю.

— Не буду тебе врать, Тора, будет больно, — го-ворит принц. Его голос действует так ободряюще, что я почти не обращаю внимания на ненавист-

ное имя. — Расслабь колени, а когда приземлишь-ся, сразу перекатывайся, чтобы смягчить удар. Спра-вишься?

Я киваю, хотя вовсе не уверена, что смогу это сде-лать. Но ничего другого мне не остается.

— На счет три. Я прыгаю следом за тобой. Один. Два... — Я пригибаюсь, собираясь с духом. — Три!

Собрав остатки сил, я отталкиваюсь от скалы и прыгаю вниз. На какой-то волшебный миг меня за-хватывает чувство полета и ощущение обнимающего меня воздуха, но потом я ударяюсь о палубу. Следуя совету Сёрена, я пытаюсь сгруппироваться, и всё же при падении раздается треск, и мой правый бок про-жигает вспышка боли. Ребро. Стараясь не обращать внимания на боль, я откатываюсь в сторону, чтобы Сёрен тоже мог спрыгнуть.

От удара о палубу у юноши перехватывает дыха-ние, и он несколько мгновений лежит без движения, пытаясь вдохнуть.

— Ты как? — спрашивает он наконец, вновь обре-тя способность говорить.

— Думаю, ребро сломала, но в целом неплохо.

Принц кивает, но глядит на меня с тревогой, по-том тяжело поднимается на ноги и начинает отвязы-вать канат, удерживающий шлюп у скалы.

— Я выведу лодку из бухты, а ты иди в каюту и со-грейся. У изножья койки стоит сундук, в нем лежит одежда, — распоряжается он. Сёрен прихрамывает, его трясет, и всё же он немедленно принялся отдавать указания. Дело прежде всего.

— Сёрен, — тихо говорю я. Свист ветра почти за-глушает мой голос, однако принц меня слышит. Он поворачивается ко мне, улыбается: несмотря на всё пережитое, он готов отправиться навстречу новым приключениям, готов сражаться за то, что у него еще

осталось, — за меня. Несмотря ни на что, он готов встать на мою сторону.

Если бы всё было так просто.

— Всё будет хорошо, — заверяет меня юноша, не-верно истолковав выражение моего лица.

Я качаю головой, потом подношу к губам сложен-ные рупором ладони и громко кричу, перекрывая свист ветра:

— Аттис!

«Сейчас».

Прежде чем Сёрен успевает спросить, что проис-ходит, из каюты выскакивают три закутанные в чер-ные плащи фигуры и устремляются к нам. Блейз, Ар-темизия и Цапля.

Принц хватается за меч, но он ослаб после заплыва в ледяной воде и подъема на скалу, поэтому двигает-ся слишком медленно. Артемизия легко выбивает меч у него из рук, а Цапля пихает в спину, так что Сёрен падает на колени, после чего скручивает руки прин-ца за спиной и связывает куском веревки.

Не в силах сдвинуться с места, я молча наблюдаю. Приходится напоминать себе, что именно я всё это придумала. Мы поступаем правильно. И всё же при виде беспомощного, не могущего драться Сёрена у меня разрывается сердце.

— Только попробуйте хоть пальцем ее тронуть, и я вас всех убью! — выплевывает юноша, безуспешно пытаясь вырваться.

Я вновь обретаю способность говорить.

— Сёрен.

Принц глядит на меня, и до него наконец дохо-дит, что никто и не собирается причинять мне вред. Блейз накидывает мне на плечи одеяло. На лице Сёрена отражается недоумение, а в следующую се-кунду его черты словно застывают, скованные льдом.

Примерно так на меня смотрела Крессентия пару часов назад. Юноша перестает вырываться, но при этом продолжает глядеть на меня холодным, мрач-ным взглядом.

— Отведите его вниз, — приказываю я, удивляясь тому, как ровно звучит мой голос. Меня уже не со-трясает дрожь. — Пусть переоденется в сухую одеж-ду. Мертвый заложник нам не нужен.