Sebastyan Lora_Princessa pepla1_2

ЭНКАТРИО

Хоа, добрая душа, дает мне поспать подольше — очевидно, понимает, насколько я нуждаюсь в от-дыхе. Когда я наконец продираю глаза, уже далеко за полдень. На миг я забываю о случившемся накануне, но стоит мне пошевелиться, и рубцы на спине отзы-ваются пронзительной болью, так что я невольно ши-плю сквозь зубы.

— Принц вернулся, — тут же сообщает Артеми-зия, как будто она уже пару часов с нетерпением ждет моего пробуждения. Вероятно, так оно и есть. Я мед-ленно, с трудом сажусь.

— Ты меня слышала? — спрашивает девушка, не дождавшись ответа.

— Слышала. — Я потягиваюсь, и израненную спи-ну немедленно обжигает волной боли. — Дай мне минутку.

Осторожно выбравшись из постели, я поворачива-юсь спиной к стене, за которой прячется Артемизия, и направляюсь к шкафу. Так трудно унять бешено ко-лотящееся сердце. Я помню, как Блейз вчера меня об-нимал, как мы целовались, но не могу отрицать, что испытываю к Сёрену сильные чувства, а его возвра-щение означает лишь одно: вскоре мне придется его

убить. Не хочу этого делать, при одной мысли о том, что клинок вонзится принцу в спину, как это прои-зошло с Ампелио, меня начинает тошнить; я ни за что не прощу себя, если кровь Сёрена будет на мо-их руках.

Но если в рядах кейловаксианской знати прои-зойдет раскол, их позиции ослабнут, и будет легче ударить по ним извне. Лучшего шанса отвоевать на-шу страну и освободить мой народ не представится, нельзя упускать такую возможность.

Я выбираю хитон аметистового цвета — его мож-но надеть самостоятельно, без помощи Хоа, — и до-стаю его из шкафа.

— Кто тебе сказал, что Сёрен вернулся? — спраши-ваю я Артемизию и тут же мысленно даю себе под-затыльник за то, что назвала принца по имени. Для меня «Сёрен» и «принц» — это два разных человека, и я никак не могу думать иначе.

— Не обижайтесь, Тео, но скучно просто сидеть и наблюдать, как вы спите, — вмешивается Цапля. — Пару часов назад я завернулся в плащ и прогулялся по дворцу. Все вокруг только об этом и говорят.

— Что слышно о потерях кейловаксианцев? — спрашиваю я, морщась, потому что, надевая платье, приходится волей-неволей напрягать поврежденные мышцы спины. — Мне было бы очень приятно знать, что выпороли меня не просто так.

— Принц отплыл в рейд с четырьмя тысячами сол-дат, а вернулся едва ли с двумя, — отвечает Цапля, и я буквально слышу, как он улыбается. — Бич Дра-конов подоспела вовремя.

— Хоть и неохотно, — добавляет Артемизия. — По словам членов команды, с которыми я говорила сегодня утром, матушка всего лишь собиралась пре-дупредить вектурианцев. Те собрали всех своих вои-

нов на одном из островов и дали отпор четырем ты-сячам кейловаксианцев. Корабль моей матери уже направлялся обратно, но тут служащие в ее команде вектурианцы взбунтовались и убедили остальных ма-тросов помочь их соотечественникам. Их вмешатель-ство переломило ход сражения: кейловаксианцы не ожидали атаки с тыла, они вообще оказались не го-товы к такому упорному сопротивлению и сочли за лучшее отступить.

— Всё равно передай своей матушке мою благо-дарность, — говорю я Артемизии. — Неудивитель-но, что кайзер пришел в такую ярость. — Я не могу сдержать улыбку и говорю себе, что оно того стоило, даже если сейчас мою спину жжет огнем.

— Расскажи ей остальное, — тихо приказывает Блейз.

— Но... — начинает было Артемизия.

Меня охватывает паника. Если уж Артемизия пы-тается щадить мои чувства, то дело плохо.

— Расскажи, — прошу я.

Цапля вздыхает.

— На прощание кейловаксианцы послали вектури-анцам подарок: выпустили в сторону берега тысячу зажженных стрел, к которым были прикреплены ог-ненные камни. Там стояла маленькая деревушка.

— А еще там располагались склады, на которых хранилась большая часть их запасов, — добавляет Ар-темизия. — Огонь долго не могли потушить, три чет-верти складов сгорело. Когда наступит зима... — Она не договаривает, да это и не требуется.

Вектурианцы будут голодать. Можно не спраши-вать, кто отдал такой приказ — я и так знаю, что это сделал Сёрен. Блестящий ход, отвратительный посту-пок. Разве я не поступила бы так же, будь я на ме-сте принца? Я говорю себе, что ни за что не обрекла

бы тысячи людей на голодную смерть даже ради сво-ей страны, но стоит мне так подумать, и я понимаю, что это неправда. Пусть Крессентия манипулировала мной, но у нее на руках нет крови, а завтра к утру она будет мертва, и убить ее придется именно мне. Одна жизнь — это меньше, чем гибель тысяч человек, сути это не меняет. Я ничуть не лучше Сёрена.

Пусть я дочь своей матери, но она растила меня всего шесть лет, а следующие десять я росла под ру-кой кайзера; хочу я того или нет, но он оказал на ме-ня немалое влияние.

Я кашляю, понимая, что всё внимание друзей сос-редоточено на мне, они ждут моей реакции.

— Всё равно они будут питаться лучше, чем в пле-ну у кейловаксианцев, — заявляю я, стараясь гово-рить уверенно. А что тут скажешь? Те люди всё рав-но погибли бы, тут я мало что могла изменить, но ведь погибло меньше, чем должно было, а это уже хо-рошо, правда? Конечно, еще умерло более двух ты-сяч кейловаксианцев, для нас их смерть — победа... Однако все они были чьими-то детьми, родителями, любимыми, друзьями. Кто-то сейчас горько рыдает, скорбя о них.

— Мы сделали правильный выбор, — решитель-ным тоном заявляет Блейз. — Просто я подумал, что тебе нужно это знать.

У меня перехватывает дыхание, и я с трудом выдав-ливаю из себя слова.

— Я всегда хочу знать обо всём.

Потом я присаживаюсь на корточки рядом с кро-ватью, засовываю руку под простыню и шарю в тай-нике внутри матраса. Сейчас друзья не видят моего лица, и я могу на мгновение дать волю эмоциям — меня гложет чувство вины, — однако когда я вновь поднимаюсь, сжимая в руке флакон с энкатрио, мое

лицо абсолютно спокойно. Больше нельзя позволять себе слабости.

«Приходит время малым птичкам улетать». Эти слова, произнесенные голосами моей матери и Ам-пелио, звучат у меня в сознании. Наконец-то при-шло время отомстить за моих родителей, пора вер-нуть то, что принадлежит мне по праву, и не важно, какой ценой.

— Вечером кайзер устроит пир в честь возвраще-ния Сёрена, — говорю я. — Он всегда так поступает, когда его солдаты возвращаются из рейда, и, уверена, он найдет способ превратить свое поражение в побе-ду. Сёрен не сможет удержаться и обязательно бросит кайзеру вызов, а если потребуется, я его подтолкну.

— Но если Кресс увидит, что ты с ним разговари-ваешь, то расскажет про тебя кайзеру... — начинает было Блейз, но я его перебиваю.

— Кресс там не будет. — В голове у меня оконча-тельно складывается план действий. — Она не явит-ся на пир, поскольку Тейн завтра уезжает, а значит, он непременно захочет поужинать вместе с любимой дочерью. Он настоит на том, чтобы посидеть дома — вряд ли ему захочется праздновать, ведь на самом де-ле их армада потерпела поражение. Яд будет в вине, которое им подадут на десерт ближе к полуночи. Тем временем я скажу Сёрену, что хочу увидеться с ним после пира, и, когда он явится, прикончу его. Нуж-но отправить весточку Бичу Драконов: передайте, что мы отплываем сегодня ночью.

— А что насчет девочки? — спрашивает Цапля. — Мы ведь забираем с собой ее и всю ее семью, да?

— Да, и семью тоже. — Я плотно сжимаю губы, по-том говорю: — Ее мать и брат живут в рабском квар-тале; сегодня вечером переправьте их на корабль Бича Драконов. — А саму Элпис заберете после полуночи.

Меньше всего мне хочется сегодня видеть Тей-на, но я утешаю себя тем, что вскоре он будет мертв и уже не сможет причинить мне боль — он больше никому не сможет навредить. Я уже не буду просы-паться от собственного крика, увидев кошмар с ним в главной роли, не буду съеживаться при его появле-нии. Мне не придется смотреть в лицо убийце моей матери и улыбаться.

Спрятанный в кармане флакон с энкатрио источа-ет тепло, постоянно напоминая о себе и своей си-ле. Я не думаю о Крессентии. Пусть я сделала труд-ный выбор, зато поступаю правильно. Ничего друго-го мне не остается.

Дойдя до двери, ведущей в покои Крессентии и Тейна, я стучу, и через несколько секунд мне от-крывает Элпис.

— Леди Тора, — говорит она. Видно, что девочка удивлена, но она хорошо владеет собой, и на ее кру-глом личике не отражается никаких эмоций — умная маленькая шпионка. Мне претит мысль о том, что я втянула Элпис во всё это, и всё же прямо сейчас я со-бираюсь попросить ее о новой услуге.

— Крессентия здесь? — спрашиваю я.

Элпис быстро оборачивается и, убедившись, что рядом никого нет, шепчет:

— Леди Крессентия обедает с принцем.

— Вот как? — А что меня, собственно, удивля-ет? Естественно кайзер и Тейн организовали этот обед. — Что ж, не могу ее винить, раз компания принца для нее предпочтительнее моей. Пожалуй-ста, передай ей, что я заходила.

Сказав это, я не спешу уходить, и Элпис снова бро-сает взгляд через плечо, дабы убедиться, что мы одни.

— Я могу еще что-то для вас сделать? — спрашива-ет она. — Тейна тоже нет.

— Ты говорила, что до Вторжения твоя мать рабо-тала ботаником. Наверное, сама ты не очень хорошо разбираешься в травах?

Элпис хмурится.

— Вообще-то разбираюсь.

— Как думаешь, ты сможешь сделать так, чтобы Крессентия почувствовала себя плохо и не пошла на пир в честь возвращения принца, который устроят се-годня вечером? Однако ее состояние не должно по-мешать ей поужинать.

Девочка покусывает губу.

— Не думаю, что есть болезнь, способная поме-шать леди Крессентии явиться на этот пир.

Элпис права. Сегодняшний вечер еще на один шаг приблизит Кресс к вожделенному трону. Она навер-няка планирует провести весь вечер рядом с Сёре-ном, так чтобы об этом стал судачить весь двор. Крессентия пошла бы на пир, даже находясь при смерти.

— А если добавить что-нибудь в ее косметику, что-бы у нее, скажем, выступила сыпь? — предлагаю я. — Тогда она точно не пойдет на пир.

Губы Элпис растягиваются в улыбке.

— Толченые семена трезка. От них на коже появ-ляются покраснения, а если добавить побольше, то и припухлости.

— Положи побольше, — велю я девочке, решив не рисковать. Я не горжусь собой, но, представляя, как хорошенькое личико Кресс покраснеет и распухнет, испытываю злобную радость.

— У тебя есть доступ к этим семенам?

— Да, они хранятся в кладовке, их используют в ка-честве приправы. Растолочь их нетрудно, — говорит

она, едва не подпрыгивая от предвкушения. — Я всё сделаю вечером, когда она будет готовиться к пиру.

— Отлично, — хвалю я ее. — Спасибо, Элпис.

На этом мне бы и остановиться, но я не ухожу, на языке у меня вертится еще одна просьба. Я лихора-дочно пытаюсь придумать другой способ и не нахо-жу. Сама я не смогу подсыпать Крессентии отраву, у меня рука не поднимется. Но глядя на Элпис, я яс-но вижу, как сильно она ненавидит Кресс и Тейна.

— А ты не хотела бы сделать еще кое-что? — спра-шиваю я.

У Элпис округляются глаза.

— Конечно! — выдыхает она.

Я колеблюсь всего секунду, а потом достаю из кар-мана флакон с энкатрио.

— Тогда у меня есть для тебя еще одно задание, Эл-пис. Ты можешь отказаться, я не рассержусь. Мы при-думаем другой способ. Один из моих друзей-Теней сейчас ведет твоих мать и брата на корабль, который отвезет их в безопасное место. Обещаю, к вечеру ты будешь вместе с ними, вне зависимости от того, ка-кой выбор ты сделаешь.

Элпис слушает с сосредоточенным видом, поджи-мает губы и кивает. Я знаю, что требую от нее слиш-ком многого. Она всего лишь ребенок, а я пытаюсь сделать из нее убийцу — такую же, как я сама. Это задание не для ребенка, я почти чувствую, как Блейз наблюдает за мной с неодобрением.

Впрочем, моя просьба не удивляет и не шокирует Элпис, в конце концов, она тоже выросла под влия-нием кайзера, Тейна и Крессентии.

Поэтому она, конечно же, соглашается.