Прачка. История попаданки

Глава 9

Утро выдалось прохладным — на редкость свежим для промозглого Элентмара. Сквозь щели барака тянуло влажным ветром, а в прачечной кипела вода, наполняя воздух ароматом щелока и старого мыла. Я уже знала этот запах: смесь терпкости и чего-то древнего, как сама жизнь.

Я мыла рубашку, когда дверь резко распахнулась. И отчего-то я ничуть не удивилась, когда на пороге показался Эшер Валморен. Кажется, у меня выработалось чутье на этого наглого гада.

Он вошел, как всегда — уверенный, надменный, волосы чуть растрепаны, а в глазах — раздражение и злость. В этот раз на нем был черный мундир, словно он с войны сбежал прямо в прачечную, и мне стало слегка не по себе. Кажется он не в настроении… Но теперь понятно, чего он вечно сюда ходит — видимо, чтобы пар спустить. Я же ответить ему не могу ничем, кроме колкостей, и за мою честь и достоинство никто не станет устраивать дуэлей.

И этот невоспитанный тип даже не поздоровался.

— Где мои рубашки, Линн? Живо принеси их мне!

Я не сдвинулась с места, лишь уперла руки в бока и прищурилась.

Так вы, милорд, ничего не приносили. Неужто так рано вам память стала отказывать? А я-то думала, вы молод, а оно вона что…

Взгляд Эшера потемнел, и, как и ожидалось, он вспыхнул и попер на меня, желая то ли наказать за дерзость, то ли припугнуть.

— Ты, — сказал он, останавливаясь так близко, что я почувствовала тепло его тела, — думаешь, ты можешь разговаривать со мной так, как тебе вздумается?

— О чем вы, милорд? — я слегка улыбнулась и еще сильней вперила взгляд в мужчину.

Ну же, давай, работай, чертова магия!

Да, я не просто так злила его. Хотела вывести из себя, сделать уязвимым, чтобы мой дар наверняка сработал. А я узнала грязные тайны этого мерзавца. Не может же быть, что на всех мужчин, что приходили сюда, магия разума действует, а на него нет?

— Я имею в виду твои дерзкие взгляды и слова! — прошипел Эшер, сжав кулаки. — Ты — всего лишь прачка, Линн. И лучше тебе попридержать свой язык, простолюдинка!

Я положила мокрую рубашку в чан и вытерла руки о передник. Так значит, с ним это не работает? Обидно.

Слова сами вырвались изо рта — острые, как лезвие ножа:

— Я хотя бы сама способна прокормить себя. Своими собственными руками. Вы же без денег и влияния отца не смогли бы и шагу ступить. Без них — вы ничто.

В комнате стало тихо. Даже кипящая вода будто перестала шуметь.

Глаза Валморена опасно сузились. Он шагнул ближе — так, что наши лица почти соприкоснулись.

— Что ты сказала?

— Чванливый болван, — повторила я твердо, слыша, как стучит собственное сердце. — Думающий, что весь мир у его ног только потому, что у него золото в карманах.

В его взгляде что-то вспыхнуло. Злость. Гнев. Но за этим — искра чего-то другого.

Эшер схватил меня за плечи, сжал крепко, будто хотел вытрясти каждое слово.

— Ты… — его голос сорвался. Я была уверена, что он ударит. Приготовилась к боли — но ее не было.

Вместо этого он наклонился и резко, почти яростно, поцеловал меня.

Я замерла. Его губы были горячими, вкус горьковатым, как вино, а дыхание обжигающим. Все внутри сжалось от странного чувства. Это был не поцелуй, а вторжение, захват территории. Мужчина целовал меня, будто пытался доказать — что я не права. Что я лишь слабая женщина в его руках.

Но я не собиралась так легко сдаваться. Еще чего!

Оттолкнув его, я со всей силы, на инстинктах влепила ему звонкую пощечина, звук от которой разрезал воздух. Голова аристократа дернулась, а щека мгновенно покраснела. Он глянул на меня растерянно, будто не думал, что я посмею его ударить. А может, сам от себя не ожидал такого — что станет целовать какую-то чернь.

Но уже спустя пару мгновений, Эшер выпрямился, и в его глазах проступила злость.

— Ты не знаешь, с кем играешь, Линн, — процедил он с яростью, выплевывая каждое слово прямо мне в лицо. — И однажды ты за это поплатишься!

— Может быть, — выдохнула я, чувствуя, как дрожат колени. — Но я больше не позволю вам творить, что вздумается. Я вам не игрушка, а живой человек! И ваш титул и богатство не дают вам права вести себя как законченный ублюдок.

Из груди мужчины вырвалось рычание, и я невольно поджала голову — столько ненависти было в его глазах. А потом он развернулся и ушел, громко хлопнув дверью. В воздухе осталось только эхо его шагов и запах парфюма.

Я прижала ладонь к губам, все еще чувствуя его поцелуй. Кажется, это начало войны.