Прачка. История попаданки

Глава 69

Королевская канцелярия всегда напоминала улей: длинные коридоры, спешащие по делам писцы, приглушенные голоса, шуршание бумаги и запах чернил. Я шла неспешно, с папкой в руках — под видом инспекции от магического отдела. Официально я должна была проверить защиту архива и наличие артефактных печатей на документах. Неофициально — выяснить, кто из чиновников сливает информацию другим державам.

Я держалась спокойно, уверенно, улыбалась, обменивалась дежурными приветствиями, но внутри была напряжена до предела. Моя магия разума была натренирована почти до совершенства — легкое прикосновение, пара фраз, и в голове собеседника всплывало то, что он так хотел скрыть.

Комната за комнатой, я проходила по списку сотрудников. Некоторые были чисты — в смысле намерений. Кто-то думал о предстоящем ужине, кто-то — о запоздалом докладе. Но один из мужчин — высокий, угловатый, с пристальными глазами и нервной улыбкой — стал слишком быстро думать не о том.

«Она все знает? Надо уходить. Надо все сжечь…»

Я затаила дыхание. Это он.

— Простите, сэр, — вежливо произнесла я. — Могу я взглянуть на журнал отправленных донесений за последний месяц?

— Сейчас, — буркнул он и потянулся к полке… но вместо журнала схватил амулет телепортации и резко активировал его.

— Стой! — крикнула я и тут же попыталась применить магию, вложить приказ в его разум.

Но вместо обычного отклика в груди сдавило болью. В ушах зазвенело. Мир поплыл, ноги подкосились. Последнее, что я услышала, был чей-то крик, и я провалилась во тьму.

А пришла в себя уже в мягкой постели. В комнате было светло, пахло целебными настоями. Рядом стоял пожилой целитель, неторопливо отмечая что-то на листе бумаги у себя в руках. Увидев, что я очнулась, он подошел ближе.

— Как вы себя чувствуете, госпожа Линн?

— Что… произошло? — прошептала я. — Мне стало плохо…

— Все в порядке, — с улыбкой сказал он. — Вы просто немного перегрузили себя. Но это неудивительно в вашем положении.

Я заморгала, не понимая, к чему он клонит.

— Положении?

Мужчина снова улыбнулся.

— Поздравляю. Вы беременны.

Слова ударили, как молния.

— Что?..

Но тут распахнулась дверь, и внутрь ворвался Эшер. Лицо хмурое, глаза беспокойные. Он был в мантии, словно примчался сюда сразу со службы.

— Линн! — Он подбежал к постели и сразу сел рядом, схватив меня за руку. — С тобой все в порядке?

— Я… — я посмотрела на него, все еще растерянная. — Эшер… Я беременна.

Он замер, моргнул, и на губах появилась широкая, немного глупая, но такая счастливая улыбка.

— Правда?

— Правда, — пробормотала я. — Я не знаю, как теперь заниматься магией. Это может быть опасно…

Он рассмеялся и обнял меня, прижав крепко к себе.

— Не волнуйся. Теперь я буду колдовать за двоих. А ты будешь беречь себя. Потому что ты — самое важное в моей жизни. И теперь у нас будет кто-то еще.

Я уткнулась лбом ему в плечо и, наконец, позволила себе улыбнуться.

Все изменилось. И начиналось нечто совершенно новое.

Я не думала, что беременность может быть такой… бурной. То я чувствовала себя на вершине мира — сильной, любимой, нужной, — то не могла сдержать слезы из-за неправильно нарезанного хлеба.

А Эшер… Эшер был просто невероятным.

С того самого дня, когда мы узнали новость, он будто превратился из генерала в заботливого, суетливого, трепетного… мужа-квочку.

— Осторожнее со ступеньками! — предупреждал он каждый раз, когда я спускалась с крыльца.

— Не ешь это, тебе такое нельзя! — выхватывал он у меня тарелку.

— Сиди, я сам все принесу! — осаживал он меня, не дождавшись моего возражения.

Мы вместе выбирали повитуху. Он допрашивал кандидаток, как будто они шпионы Ордена. В итоге одобрил старуху Лию, ту самую, что принимала роды у многих дворянских дам.

— Только потому, что она не испугалась как остальные, когда я начал допрашивать ее, — сказал он, пожимая плечами.

Он сам обустраивал детскую. Снял мантию, нацепил фартук, покрасил стены, смастерил полку в виде облака. На третьей неделе ремонта он пожаловался:

— Если ты еще раз скажешь, что хочешь, чтобы стены были «немного более небесно-голубыми, но не как небо, а как море», я лучше пойду воевать с оставшимися заговорщиками.

— Так и иди, — бросила я сердито, — раз тебе все так сложно!

Я расплакалась прямо на полу, среди банок с краской и свертков с игрушками.

Он замер, потом медленно сел рядом, обнял меня за плечи и тихо сказал:

— Линн. Если бы я мог, я бы сам выносил ребенка. Я просто… не хочу, чтобы тебе было тяжело.

А потом я рассмеялась сквозь слезы, уткнулась носом ему в шею и пожаловалась:

— Мое настроение скачет, как воришка по крышам. Я неуправляема.

— Ты всегда была неуправляема. За это я тебя и люблю, — шепнул он, целуя меня в висок.