Повелитель Теней. Том 2

Глава 3

Казалось, что я только-только закрыл глаза.

И вот, лошадиное ржание, грохот, зверское рычание, и я, словно и не спал, оказывают на ногах.

Передо мной мелькает задница в темно-красных штанах — Фратер, перепрыгнув через борт повозки с саблей в руке, рубит кого-то так споро, что только брызги крови разлетаются во все стороны.

Слуга споро рычагом натягивает тетиву арбалета, не обращая внимания на то, что в крайнем ребре-дуге, на котором, как и на других таких же держится наша крыша, торчит парочка оперенных стрел.

Перед глазами возникает огненный шар, которым Лео бросает куда-то в темноту в ближайшие от дороги деревья и подлесок.

Сзади тихо тренькает тетива.

Оборачиваюсь — Лаврик с сосредоточенностью хирурга, проводящего операцию на сердце, отправляет в темноту еще одну стрелу.

Мгновение — и новая уже ложится на тетиву.

В паре метров перед нашими лошадьми, которые тащат фургон, на мгновение появляется громадная массивная тень, для чего-то воздевающая руки вверх.

В свете луны видно, что меж ручищами Олегуса зажато чье-то тело, истерично трепыхающееся и…

С хрустом и чавканьем, обдав медведя потрохами и потоками крови, тело разрывается напополам, продемонстрировав в лунном свете склизкий позвоночник и вязанку кишок.

— Какого хуя?! — только и смог выдавить я, чувствуя нарастающую ярость и желание порвать любого, кто встанет на моем пути.

Почувствовав в руках тяжесть, подношу ее к рукам и вижу…

Переливающиеся зеленым огнем покрытый глифами клинок «Пожирателя Душ», что нестерпимо жжет руку, при этом распространяя свое ледяное пламя на мои внутренности.

Перед глазами полыхнуло зеленым, и мир во мгновение изменился, став предельно простым, детально проработанным, видимым…

Словно и не ночь вокруг, а день, а у меня зрение как у орла.

Это уже было — когда я гнался за Лео через лес.

И сейчас…

Предупреждающе засвербило внутри, и я вскочил на ноги, различая несущуюся в Лаврика стрелу.

Девушка, как раз отвлеклась на то, чтобы вынуть из колчана новую, на мгновение утратила контроль над ситуацией…

Шагнув вперед, подставляю клинок плашмя и стрела с мифриловым наконечником с тихим звоном опадает вниз.

— Глеб! — слышу голос Лаурель, спрыгивая на дорогу.

Из-за телеги вылетает чья-то хрупкая тень, явно отброшенная хорошим ударом в грудь.

Но эта тень светится передо мной жарким пламенем.

Лес вокруг светится десятками таких же огоньков, по форме напомниающих человеческие тела.

Некоторые — совершенно бледные.

Другие — излучающие свечение, словно прожекторы.

Простые бойцы и маги.

Шесть первых и пара вторых.

Очень знакомый рисунок душ.

Я бы даже сказал бы, что характерный.

Из груди доносится низкое рычание, и я бросаюсь к ближайшему эльфу.

Фратер следует за своей целью, взмахом сабли отгоняя противника, вооруженного парными клинками, на добрый метр от себя.

Эльф, с виртуозностью циркача, изгибается, избегая удара кривого оружия, готовясь нанести ответный удар.

«Пожиратель Душ» не оставляет ему шансов на сатисфакцию.

Огонь эльфийской души дрожит и деформируется, втягиваясь в горящий зеленым светом в магическом зрении клинок.

Его оболочка, ставшая серой, рассыпается на глазах.

Я чувствую, что демоническое оружие входит во вкус.

Требует новых жертв.

О, я ему их естественно дам.

Вон один — за толстым деревом находится.

Высунулся, пустил в меня стрелу и тут же скрылся.

К черту эту крохотную зубочистку — клинок ломает ее в полете.

Ярость плещется внутри меня, усиливая и доставляя нестерпимую боль.

Я что-то кричу, прыгая вперед.

Эльфы прячется за деревом толщиной с мою голову.

Нет времени играть с ним в прятки — «Пожиратель Душ» перерубает лесное насаждение.

Вместе с эльфом, разделив его на два полуэльфа.

Огонь души вливается в клинок и словно перетекает в меня.

И одновременно с этим вытягивается из меня же.

Плевать.

Вон еще один.

Метров десять впереди.

Маг.

Бросаюсь на него, парируя брошенный в меня кинжал.

Мифрил отскакивает в сторону, втыкаясь в дерево.

Следом идет бросок нестерпимо светящегося шара.

Слишком медленно — протыкаю этот снаряд клинком, отчего тот даже не пытается быть послушным и втянуться в моей оружие.

Вместо этого я слышу почти звериный вой, источником которого является «Пожиратель Душ».

Нас отбрасывает назад.

Ощущения от столкновения с деревом незабываемые.

Но еще лучше, когда я понимаю, что демонический клинок остался в моих руках.

Словно прирос к пальцам и ладони.

Тем же лучше — не потеряю.

Уклоняюсь лишь чудом от еще одного светящегося шара — на этот раз брошенного другим магом.

Нет, я больше не собираюсь подставлять «Пожиратель» — эльфийская магия ему не нравится.

Первый маг воздевает руки над головой, творя какое-то заклинание, что я вижу в магическом зрении подобно огромной воронке, быстро формирующеся вокруг него и выше, на добрые несколько метров.

В лицо бьют потоки крепчающего ветра.

— Ураган творишь, сука?!

Кто это кричал?

Я кричал?

Нет, я не занимаюсь подобным.

Я обращаюсь к запертой в клинке магии.

Неохотно, но «Пожиратель» ее дает.

Нехотя, немного…

Да мне много и не нужно.

Всего лишь один файербол, который я бросаю в этого остроухого колдуна ебучего.

Чувствую, как в бедро впивается нечто острое и болючее.

Стрела с мифриловым наконечником.

Клинком испепеляю древко, но металл остается внутри.

Огненный сгусток, достигнув колдуна, вливается в его воздушную воронку, в которой уже полным полно сухой листвы, травы, веток…

Все это вспыхивает во мгновение ока.

Вместо воздушного торнадо, маг оказывается в плену огненной воронки, внутри которой мгновенно образуется температура, достаточная для плавления металла.

Слышны истошные крики из центра процесса по сожжению эльфийской Масленицы.

Душераздирающие вопли живого и разумного существа, который горит заживо, съедаемый колдовским огнем.

В ноздри бьет запах горящих тканей и волос.

Плоть горит и плавится, в то время, как агонизирующий противник пытается разрушить собственное заклятье и спасти хоть немного от себя.

Идиот.

Теперь это не твое заклятье.

Это НАШЕ заклятье.

Ты посеял ветер, я превратил его в бурю.

Двумя длинными шагами, отбив еще одну летящую в меня стрелу, добираюсь к начавшему затухать огненному шторму.

«Пожиратель Душ» проходит сквозь огненное инферно, безошибочно врубаясь в тело противника.

Ничего не происходит.

— Мирфри-и-и-и-ил!! — с ненавистью ору я, ощущая, как в меня входит еще одна стрела.

Колдовская аура демонического клинка рассеивает огненную вакханалию, и обожженное тело с выкипевшими глазами, продолжающее орать и краем сознания призвать немного магии для своего исцеления, демонстрирует мне надетую на его туловище мифриловую кольчугу.

Такую же, как у меня.

— П-п-рактик?! — задыхаясь, шепчет он.

Я не вижу, но понимаю по усилению его ауры, что он уже начал свое исцеление — действие отчаянное и глупое.

Целитель эльфов на поле боя беззащитен.

Одним ударом сношу ему голову, которая, как и тело, не успевают коснуться земли, превращаются в серые оболочки, разлетающиеся на ветру хлопьями пепла.

Я вижу, как наливаются огнем глифы, становясь из темно-зеленых едва ли не салатовыми…

С хриплым криком-стоном, мое тело выгибает дугой, а ушей достигает хруст собственных костей, которые принимают на себя тяжесть вражеского заклинания.

Каждый кусочек моего тела буквально ненавидит друг друга, стараясь отдалиться как можно дальше от соседа.

Тело заливают все ускоряющиеся волны боли, которые, едва сольются в одну, разорвут меня на части.

Заклинание «Резонанс».

Мощная и убойная штука, которая в исполнении ангелов в одночасье обратила Новосибирск в поле, засыпанное серой пылью.

Каждая постройка, каждый объект, каждый участок улицы и ебучего поребрика, рассыпался в прах, когда длинноухие нанесли удар по штаб-квартире Практиков.

И нет спасенья.

Кроме…

Я слышу рев, треск и в то же время падаю на землю, без сил и с болью в каждом участке своего тела.

Нет сил, нет магии.

Я опустошен, измочален, пережеван и сплюнут, высосан досуха…

Даже ледяное пламя «Пожирателя Душ» меня уже не особо волнует.

Яркость и контраст леса мерцают и пропадают.

Я лежу один, в темноте.

Звуки сражения доносятся до меня словно через вату…

Кажется кто-то умер…

Наплевать.

Ну, не смог, так не смог.

По крайней мере попытался.

Хочется просто закрыть глаза и…

— А-а-а! — на этот раз боль, которая разорвала мой мозг на части и затопила каждую молекулу туловища, имела совсем другой источник.

Даже не мага.

И не бойца-эльфа.

Да лучше б дерево на меня упало.

«Пожиратель Душ» решил подбодрить меня, выплеснув заряд магии, чтобы не дать загнуться тому, кто поставляет ему столь вкусные эльфийские души…

Магия вернулась.

Холод наполнил мое нутро.

Вспышка магического зрения вернулась, очертив контуры душ и их серые тела-футляры.

Я вижу второго мага, полыхающего своим внутренним огнем ярче, чем тот выродок, который с моей помощью продемонстрировал кулинарам всего Аурхейма блюдо «Ушастик, запеченный в собственном соку».

Маг жжет светом массивную оболочку, внутри которой горит тусклый огонь, испещренный прожилками черноты, которая темнее ночи.

И все это трескается, подобно лобовому стеклу, по которому бьют кувалдой снаружи.

Эльф не просто убивает оборотня.

Он выжигает его душу.

Олегус рычит, хрипит, но пытается добраться до эльфийского мага-инфильтратора.

Я чувствую, как ноздри забивает запах паленой шерсти.

Я бегу вперед и чувствую отвращение от испепеляющей магии длинноухого любителя деревьев.

Маг отскакивает в сторону, избегая участи лишиться обеих рук в результате удара «Пожирателем».

Луч света пропадает, а где-то рядом с обессиленным и жалобным скуляжом рухнул на землю Олегус, участь которого сейчас незавидна.

Душа повреждена, а значит…

Оборотень спас меня.

Еще немного и просто распадется на части.

Откуда-то сбоку выскакивает еще один эльф, чьего огня души я не видел.

В руку впивается клинок, пробивая правое плечо.

Мифрил кольчуги не смог остановить мифриловый кинжал.

Но даже здесь не все так просто.

Я ощущаю жжение яда магии, проникающей в мою кровь.

Это магическое оружие.

Бью кулаком свободной руки в лицо воину-скрытнику, но тот легко уклоняется, разрывая дистанцию и мое плечо.

Он не прячется, лишь ожидает моего выпада, чтобы напасть.

А с другой стороны маг собирает чары для удара…

Я чувствую колебания магии.

Отвратительной и мерзкой магии ебучего Света.

— Никуда не уходи, сучоныш, — попросил я скрытника, переключаясь на мага и подставляя диверсанту-убийце свою спину.

Он бросается на меня с кинжалами.

Присев, слышу лишь как оба его клинка рассекают воздух.

«Пожиратель Душ» входит в горло скрытника.

Мысленный приказ — и лишь белесая в лучах луны кольчуга падает на землю, развеивая прах в стороны.

Чувство опасности заставляет меня броситься в сторону, издавая гортанный рев от злости на мага, который достал меня своим блядским огромным шаром света и на боль демонического меча, заливающую меня изнутри.

На мгновение перед глазами темнота и только боль…

Подобно пожару, что погашен встречной волной, боль от ожога и боль от единения с мечом сталкиваются, пожирая друг друга…

Магическое зрение возвращается.

Как и равнодушный холод внутри.

Боли нет.

Ничего нет.

Только понимание того, что этот эльф должен быть моим.

Он бросает в меня файербол, который я поглощаю клинком.

«Пожирателю Душ» это не нравится.

Привередливая железка.

То есть души, созданные магией Света, тебе жрать нравится, а саму магию…

Второй огненный шар с характерным привкусом светлой магии эльфов я просто отбиваю в сторону.

То, что он попал в еще одного скрытника и испепелил его во мгновение ока, я не виноват.

Нехер лезть под руку, ублюдки бледнолицые.

Маг отступает, бросая в меня все чаще и все больше слабые файерболы.

Кажется, его внутренние ресурсы заканчиваются.

Отлично.

Он выдохся.

Между нами пять метров, и я быстрым шагом иду к нему, прокусив губу и чувствуя, как начинает возвращаться боль от мифрила в моем теле.

Сраный металл!

Маг видит мое приближение.

Он прекрасно понимает, что сейчас будет.

— Богиня! — он упал на колени, сложив руки в молитвенном жесте, воздевает очи к небу. — Прошу, озари меня своим светом и дай сил…

— Ночь на дворе, хули разорался, уебок? — поинтересовался я, просовывая ему жало клинка в распахнутый для новой порции причитаний рот. — Пиздуй в свой лес, любитель буратин. Ночь — время Практиков.

Он захлебывается кровью, чувствуя каждой клеткой своего организма, как я пробиваю его тело, просовывая клинок меж шейных позвонков.

Эльфийская кровь течет по клинку, обагряя глифы и скапывая на землю.

Маг хватается за лезвия, в попытке остановить свое воздаяние за мою прожаренную тушку.

Острие меча проходится по его пальцам, и на темном металле остаются кровавые разводы.

Он захлебывается в крови, смотря на меня умоляющим взглядом, молящем о быстрой смерти.

Нижняя часть его тела парализована, едва клинок перерезал спинной мозг, так что он может лишь ощущать всю боль, благодаря нервным отросткам, которые, в отличие от людей, проходят по поверхности шейных мышц.

Капризы эволюции.

Рудиментарная нервная система, которая уже ни на что не способна, кроме как передавать болевые ощущения.

Гарда уперлась в разорванный клинком рот.

Темно-зеленая ряса мага стала еще темнее от количества вылившейся из него крови.

В глазах эльфа боль и страдания.

Ну, раз ты просишь, сука такая…

— Магия во мне, и я един с Тенями, — произнес я начало клятвы, которую давал, попав под крыло Гекаты. — Моя душа — Тени. Мои мысли — тьма. Мои действия — смерть. Мое решение — необратимо. Я — Практик Глеб, десница демона Гекаты. А сейчас, сука, ты сдохнешь.

«Пожиратель Душ» с энтузиазмом собачонки, с которой захотели поиграть добрые дети, бросился навстречу изысканному лакомству.

И заскулил, подобно суке, которую пнул мимо проходящий алконафт, недовольный жизнью, которую он сам для себя и выбрал.

Меч хотел поглотить душу.

Но вместо одного огромного поглощения, он принялся по моему приказу рвать душу на части.

Вместо одного глотка, небольшие «пригубливания».

Глаза эльфа налились кровью и начали вылазить из орбит.

— Я обещал смерть, — улыбка наползла на лицо сама по себе, — но не обещал быструю. Прочувствуй, сука, и передай своей богине, что такое вставать у меня на пути.

Сила в мече давала мне уверенность.

Отчего-то я чувствовал, что эта ненасытная падаль своим зачатком интеллекта начала понимать, что я единственный кто могу насытить его.

И если меня не жрать и слушать, то мы отлично сработаемся.

Эльф должен был умирать медленно.

И я был готов насладиться его муками.

Если бы магическое зрение не высветило мне массивную фигуру с душой, покрытой трещинами.

— Фас, — скомандовал я демоническому клинку, не сводя взгляда с не двигающегося оборотня.

Момент, когда эльф разлетелся облаком праха, я пропустил, мыслями уже находясь рядом с Олегусом.

Вокруг — ни одной эльфийской души.

Лишь мои спутники, что пытаются меня дозваться.

Плевать, потом разберемся.

Я не знаю как это делать и каким образом.

Я даже не слышал про лечение душ.

Но отчетливо вижу по ветвящимся трещинкам, количество которых увеличивается с каждой секундой, если не делать ничего, душа оборотня просто рассыпется на куски.

«Пожиратель Душ» лучится магией.

Именно ее я и зачерпнул, используя свое тело в качестве проводника, направляя ее тонким ручейком в душу оборотня.

Количество трещин увеличилось.

Я еще больше уменьшил выплеск магии.

И снова трещины.

М-м-мать…

Магия, которую я передавал оборотню уже была столь мизерная, что даже и надежд на благоприятный исход просто нет.

Оборотень лежал недвижим, уткнувшись мордой в землю и слегка повернув ее в сторону.

Он с придыханием дышал, как будто находясь в забытьи…

С легким хрустом одна из мелких трещинок пропала.

Возликовав, я переключился на другую…

Дальше — темнота и ощущение падения в бездну.

Богам светлого пантеона не подобает гневаться.

Поэтому и Амирасифаль не испытывала ничего, что можно было бы отнести к темным чувствам.

Она лишь наблюдала за тем, как душа ее дитя, коими являлись все лесные эльфы, выскользает меж пальцев.

Нечто прекрасное, созданное в свете любви и лучах благословения Богини, рвалось на куски мерзким демоническим отродьем.

Предсмертные крики мага-инфильтратора достигли ее ушей.

И пусть он, как и большинство других эльфов, не знали ее имени и не могли обратиться напрямую, она слышала каждого из них.

Но не могла вмешаться, пока не услышит четкого правильного призыва, который бы заставил ее покинуть свою резиденцию, расположенную в мире, где нет времени и пространства.

Не она придумала эти правила, но она, как и другие боги Аурхейма, вне зависимости от их пантеона, должна была соблюдать их.

Будь ее воля, Амирасифаль бросила бы этот астральный дворец, что возвышается за ее спиной, и прекратила бы созерцать страдания своего народа, вмешавшись напрямую.

Ее не волновала реакция Семерых, олицетворяющих пантеон человеческий богов.

Они всего лишь бывшие люди.

Их могущество на уровне Младших Богов, и большего они не смогут достигнуть в силу своей узколобости.

Но их пантеон самый многочисленный, поэтому даже последняя эльфийская Богиня, которая сильнее каждого из семерки бывших людей по отдельности, не могла нарушить правила.

Она не боялась гномьих богов.

Не боялась богов-ренегатов, получивших те же силы, что и Семеро, примерно тем же самым способом.

Не боялась богов-одиночек.

Она не боялась никого из одиноких Младших или Старших Богов, оставшихся почти без паствы и сил по завершению Последней Войны.

Древним богам вообще нет дела до того, что здесь происходит.

У них есть апостолы, что наблюдают за Аурхеймом — как и у любого другого сильного божества, способного столь бесцеремонно вторгаться на чужие планеты и оставлять семена своей силы ради далеко идущих планов.

Она не боялась…

Но не могла вмешаться.

Таков уж порядок.

Стоит одному богу открыто нарушить правило, как остальные объединятся и коалиция уничтожит зарвавшегося небожителя.

Оставалось только наблюдать за тем, как Аурхейм пожирает скверна темных сил.

Так начиналась Последняя Война.

И она всеми фибрами души не желала, чтобы этот кризис, больно ударивший по ее народу, повторился.

Делала все, что можно, ради этого.

Ходила по тонкому краю, проходилась по граням клинка, способного убить даже богов…

Все ради благополучия эльфов.

Пока Семеро наплевали на свой народ, а в их землях расцветала скверна темных сил, она действовала.

Не напрямую, а через своих апостолов, направляя народ, помогая им и наставляя как сделать так, чтобы давно назревающий гнойник был аккуратно проколот и спущен наружу.

А не прорвался, затопив своей гнилью этот чудесный мир, который она пророчила своим детям в качестве приданого.

Сейчас же ее планы…

Нет, они не пошли насмарку.

Один Практик, даже если бы он был обученным колдуном, вроде своих предков, ничего не значит.

Сильный, опасный… Он был бы, если б относился к тем, кто воевали в Последней Войне.

А это же…

Да, ему несказанно и почти неслыханно повезло набрести на оружие, опасное даже для богов.

Но он лишь дитя, отрыгнутое самой преисподней в этот мир, пока его родина…

Впрочем, это уже не касается Аурхейма.

Земля — это другой ее план.

Сейчас стоит сосредоточиться на том, чтобы не допустить разрастания проблемы.

Амирасифаль устремила свой невозмутимый, полный равнодушия взгляд на поле недавнего сражения.

Как она и подозревала, наемники не справились.

И совсем не случайно она отправила по следу Практика ударный отряд, почувствовал, что одно ее дитя отвергло ее свет.

Что ж, они выжили…

Не беда.

Путь до Гибельных Земель невероятно долог.

И полон опасностей.

Уж она-то позаботится о том, чтобы их было как можно больше.

Но для начала, стоит разобраться в проблеме получше.

Кажется, среди спутников Практика есть один весьма любопытный персонаж.

Смешной человечек, любящий пить и напевать.

Очень знакомая у него жизненная позиция.

Вдвойне примечательно и то, что Паладин не делает ничего, чтобы уничтожить древнее зло.

А это уже вопрос, который она имеет право задать.

Осталось только найти эту жирную и вечно одурманенную свинью и потолковать с ним по-божески.